Утро понедельника началось, как обычно, с шума на кухне. Я лежала, натянув одеяло до подбородка, и прислушивалась к звяканью посуды и приглушённым голосам. Муж уже встал, а значит, его мать тоже не спала и готовила ему завтрак. Наверняка снова пережарит яичницу и пересолит кашу – в очередной раз доказывая, что только она знает, как правильно кормить своего сыночка.
Часы на прикроватной тумбочке показывали 6:30. До будильника оставалось ещё полчаса, но уснуть уже не получится. Я тяжело вздохнула и села в постели. Три месяца. Ровно три месяца Нина Павловна жила с нами. «Временно», как уверял Костя. «Пока мама не найдёт себе новую квартиру после продажи старой». Но время шло, а поиски всё не начинались.
Из кухни донёсся голос свекрови:
— Костенька, кушай, пока горячее. Я тебе котлетки вчерашние разогрела, те, что сама делала. Скажи, совсем другой вкус, правда? Не то что эти, магазинные, которыми тебя Верочка кормит.
Я поморщилась. «Верочка». Нина Павловна никогда не называла меня по-другому, произнося моё имя с какой-то особой интонацией, словно извиняясь за выбор сына.
Тихий ответ мужа я не разобрала, да и не нужно было. Наверняка что-то неопределённое, как всегда. За семь лет брака Костя мастерски научился избегать конфликтов между мной и своей матерью, предпочитая не принимать ничью сторону.
Наскоро умывшись и одевшись, я вышла на кухню. Муж уже доедал свой завтрак, а свекровь хлопотала у плиты.
— Доброе утро, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— А, проснулась наконец, — Нина Павловна окинула меня оценивающим взглядом. — Тебе яичницу делать или сама справишься?
— Спасибо, я просто выпью кофе.
— Ох, Верочка, какой кофе с утра? Желудок испортишь, — она покачала головой. — От кофе гастрит бывает, я по телевизору слышала. Костенька, скажи ей!
Костя поднял голову от тарелки и посмотрел на меня извиняющимся взглядом:
— Вер, может, правда поешь нормально? Тебе на работу, силы нужны.
— У меня всё хорошо с силами, — я достала кофемашину. — И с желудком тоже.
Нина Павловна обречённо вздохнула, словно я только что объявила о своей неизлечимой болезни:
— Как знаешь, дело твоё. Только потом не жалуйся.
Костя торопливо доел, поцеловал меня в щёку и ушёл собираться на работу. Я осталась наедине со свекровью.
— Я вчера квартиру убрала, — сообщила она, демонстративно протирая и без того чистую столешницу. — Везде пыль стояла, особенно в вашей спальне. Вы бы хоть изредка проветривали.
— Мы проветриваем, — я почувствовала, как внутри поднимается знакомое раздражение. — И убираем тоже. Просто у меня своё расписание.
— Да-да, конечно, — она махнула рукой. — У современных женщин всегда своё расписание. Работа, карьера... А дом, значит, подождёт? В наше время как-то по-другому было.
Я промолчала, сосредоточившись на приготовлении кофе. Спорить бесполезно. Что бы я ни сказала, Нина Павловна всё равно найдёт, к чему придраться.
Через полчаса мы с Костей вышли из дома. По дороге к метро он вдруг сказал:
— Вер, мама заметила, что в холодильнике почти пусто. Может, заедем вечером в магазин?
— Когда она успела заметить? Я вчера всё купила, что в списке было.
— Ну, видимо, не всё, — он пожал плечами. — Она сказала, там нет ни нормального мяса, ни овощей для супа.
— Костя, там полно всего, — я остановилась посреди тротуара. — Мясо в морозилке, овощи в нижнем ящике. Твоя мама просто не хочет искать.
— Не начинай, пожалуйста, — он поморщился. — Что тебе стоит просто купить ещё?
— Дело не в покупке, — я старалась говорить спокойно. — Дело в том, что твоя мама живёт с нами уже три месяца и за всё это время ни разу не предложила помочь с покупками. Зато постоянно жалуется, что чего-то не хватает.
Костя вздохнул:
— У неё пенсия маленькая, сама знаешь.
— А у нас ипотека, Костя. И кредит за ремонт. И коммунальные платежи, которые выросли в полтора раза с тех пор, как твоя мама к нам переехала. И продукты теперь расходуются втрое быстрее.
— Вера, хватит, — его голос стал жёстким. — Это моя мать. Я не могу выставить её на улицу.
— Никто не говорит о улице. Но прошло уже три месяца, а она даже не начала искать квартиру.
— Ты же знаешь, ей нужно время, — он взглянул на часы. — Всё, я опаздываю. Вечером поговорим.
Я смотрела, как он быстро спускается в метро, и чувствовала себя самым ужасным человеком на свете. Кто я такая, чтобы выгонять пожилую женщину? Но с другой стороны, наша квартира – крошечная двушка в спальном районе – не была рассчитана на троих взрослых людей. А самое главное – наш брак трещал по швам под постоянным присмотром Нины Павловны.
Весь рабочий день мысли о домашней ситуации не давали мне сосредоточиться. Я работала бухгалтером в небольшой компании, и сегодня нужно было закрыть квартальный отчёт. Но цифры упорно не желали складываться, а в голове звучал голос свекрови: «Верочка опять задерживается на работе, Костенька, как ты с этим миришься?»
Вечером, возвращаясь домой, я решила, что сегодня обязательно поговорю с Костей серьёзно. Нам нужно установить конкретные сроки для Нины Павловны. Может, помочь ей с поисками квартиры? Или взять риелтора? Что-то нужно делать, иначе эта ситуация никогда не закончится.
Подходя к дому, я заметила Костину машину у подъезда. Значит, он уже дома. Хорошо, не придётся ждать допоздна.
В квартире пахло пирогами. Нина Павловна стояла у плиты, вынимая из духовки большой противень.
— А, Верочка, явилась, — она поставила пирог на стол. — Мы уж думали, ты снова до ночи.
— Добрый вечер, Нина Павловна, — я разулась и прошла на кухню. — Где Костя?
— В душе, — она начала нарезать пирог. — Я вот решила порадовать вас, испекла с капустой, как Костенька любит. Тебе, наверное, не понравится, ты же у нас на фигуру следишь.
Я проигнорировала шпильку.
— Выглядит аппетитно, спасибо.
— Не за что, — она поджала губы. — Хоть кто-то должен готовить нормальную еду в этом доме.
Я почувствовала, как щёки начинают гореть от злости, но в этот момент на кухню вошёл Костя, свежий после душа, с мокрыми волосами.
— Вера, ты уже дома! — он обнял меня. — Как прошёл день?
— Нормально, — я выдавила улыбку. — Много работы.
— Опять задерживали? — Нина Павловна покачала головой. — Эксплуататоры. Бедный мой сыночек, как ты с ней мучаешься, — причитала свекровь, живя за наш счёт. — Приходит поздно, готовит редко. Хорошо хоть я здесь, присмотрю за тобой.
Костя замер, я почувствовала, как напряглись его руки на моих плечах. Впервые за всё время его мать сказала что-то настолько открыто оскорбительное в мой адрес в его присутствии.
— Мама, — его голос звучал непривычно строго. — Не нужно так говорить.
— А что я такого сказала? — она всплеснула руками. — Правду! Я же вижу, как ты устаёшь, как работаешь. А она...
— Мама, хватит, — Костя отстранился от меня и сел за стол. — Вера работает не меньше моего. И она не обязана каждый день готовить. Мы вообще договаривались, что готовим по очереди.
— Вот именно, — я наконец обрела голос. — И сегодня, кстати, была ваша очередь, Нина Павловна. Но я вижу, вы предпочли испечь пирог.
— А что не так с пирогом? — она поджала губы. — Я старалась, между прочим.
— С пирогом всё замечательно, — я села напротив мужа. — Но мы договаривались о полноценном ужине. Салат, горячее, гарнир. Как в тот раз, когда я готовила куриные котлеты с пюре.
— Ой, ну конечно, — она фыркнула. — Эти полуфабрикаты, которые ты называешь котлетами. Разогреть да на тарелку выложить – любой сможет.
— Они не полуфабрикаты, — я начала закипать. — Я их сама делала с нуля, просто не так, как вы привыкли.
— Девочки, хватит, — Костя устало потёр лицо. — Давайте просто поедим.
Ужин проходил в напряжённом молчании. Я ковыряла вилкой пирог, который, нужно признать, был очень вкусным, но кусок не лез в горло. Нина Павловна демонстративно подкладывала Косте добавку, приговаривая: «Кушай, сынок, тебе силы нужны».
После ужина я пошла в ванную, чтобы хоть немного побыть одной. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сколько ещё я смогу так жить? Каждый день выслушивать колкости, каждый вечер чувствовать себя чужой в собственном доме? И главное – доколе Костя будет позволять своей матери говорить со мной в таком тоне?
Когда я вышла из ванной, Нина Павловна уже ушла в свою комнату (нашу бывшую гостиную, превращённую в спальню для свекрови), а Костя сидел на кухне с ноутбуком.
— Что делаешь? — я села рядом.
— Смотрю квартиры, — он повернул экран ко мне. — Для мамы.
Я не поверила своим ушам:
— Правда?
— Да, — он кивнул. — Ты права, так дальше не может продолжаться. Я поговорил с ней, пока ты была в ванной. Сказал, что через месяц она должна съехать. Мы поможем ей с деньгами на первое время, если нужно, но жить с нами она больше не будет.
— И что она ответила?
— Обиделась, конечно, — он вздохнул. — Сказала, что я неблагодарный сын и поддаюсь дурному влиянию жены. Ну, в общем, всё как обычно.
Я смотрела на мужа с удивлением. За все годы нашего брака он никогда не шёл против воли матери так открыто.
— Что изменилось? — спросила я тихо. — Почему именно сейчас?
Костя закрыл ноутбук и взял меня за руку:
— Знаешь, когда мама сказала, что я с тобой «мучаюсь», я вдруг понял, насколько всё вывернуто наизнанку. Ты – лучшее, что есть в моей жизни. Ты никогда не заставляла меня выбирать между тобой и мамой, хотя имела на это полное право. А она... она всегда стремилась управлять мной, даже когда я был уже взрослым. И сейчас пытается вбить клин между нами.
Он помолчал, потом добавил:
— Я виноват, что не остановил это раньше. Просто... знаешь, легче было плыть по течению, не вызывать конфликт. Но сегодня я понял, что если так будет продолжаться, я могу потерять тебя. А этого я допустить не могу.
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы:
— Я люблю тебя, Кость.
— И я тебя, — он сжал мою руку. — Прости, что так долго тянул. Но теперь всё изменится, обещаю.
Следующие несколько недель были нелёгкими. Нина Павловна то впадала в глубокую обиду и не разговаривала с нами, то устраивала скандалы, то начинала жаловаться на здоровье. Но Костя был непреклонен. Каждый вечер он просматривал объявления о сдаче квартир, ездил на просмотры, общался с риелторами.
Свекровь пыталась меня игнорировать, всем своим видом показывая, что именно я виновата в её изгнании. Но, странным образом, меня это больше не задевало. Я знала, что муж на моей стороне, и это придавало сил.
Ровно через месяц мы помогли Нине Павловне переехать в небольшую, но уютную однокомнатную квартиру недалеко от нас. Костя договорился с хозяйкой о льготной оплате, и первые полгода мы помогали свекрови с арендой.
Когда мы вернулись домой после переезда, в квартире стояла непривычная тишина. Никто не гремел посудой на кухне, не вздыхал демонстративно, проходя мимо неубранных вещей, не включал телевизор на полную громкость.
— Странно, да? — Костя обнял меня за плечи. — Отвык уже от того, что мы вдвоём.
— Я тоже, — я прижалась к нему. — Но это приятная странность.
Мы устроились на диване в гостиной – теперь снова нашей гостиной – и заказали пиццу. Впервые за долгое время мы могли просто разговаривать, смеяться, не опасаясь осуждающих взглядов.
— Знаешь, я думаю, так будет лучше для всех, — сказал Костя, открывая бутылку вина. — Даже для мамы. Ей нужна собственная жизнь, а не вечное вмешательство в нашу.
— Надеюсь, она это поймёт, — я взяла бокал. — Со временем.
— Поймёт, — уверенно кивнул он. — А если нет – это её выбор. Я больше не позволю ей вставать между нами.
Я улыбнулась, чувствуя, как внутри растекается тепло. Не от вина – от осознания, что мы справились. Что наш брак выдержал испытание длиною в три месяца, и теперь мы стали сильнее.
— За нас? — предложил Костя, поднимая бокал.
— За нас, — согласилась я. — И за новую главу.
Телефон Кости зазвонил, нарушая идиллию. Он взглянул на экран и вздохнул:
— Мама. Наверное, опять что-то не может найти.
— Ответь, — я пожала плечами. — Всё в порядке.
Он принял вызов и включил громкую связь:
— Да, мам, что случилось?
— Костенька, — голос Нины Павловны звучал подозрительно бодро. — Ты не мог бы завтра заехать? Мне нужно повесить карниз, а я боюсь на стремянку вставать. Старые кости, сам понимаешь.
Костя посмотрел на меня, и я кивнула:
— Конечно, мам. Мы с Верой заедем после работы.
— Зачем Вера? — тут же отозвалась свекровь. — Ей-то зачем? Она наверняка занята, у неё же вечно дела-работа...
— Мама, — Костя перебил её, и я заметила, как изменился его голос – твёрдый, уверенный. — Мы с Верой – семья. И мы приедем вместе. Если тебя это не устраивает, могу вызвать мастера.
Повисла пауза, потом Нина Павловна неохотно произнесла:
— Ну хорошо, пусть приезжает. Я пирог испеку.
— Договорились, — Костя улыбнулся. — До завтра.
Когда он закончил разговор, я рассмеялась:
— Ничего не меняется, да?
— Меняется, — он притянул меня к себе. — Теперь у нас есть границы. И она будет их уважать, хочет она того или нет.
Я положила голову ему на плечо, наслаждаясь моментом. Да, наверное, с Ниной Павловной никогда не будет просто. Она всегда будет считать меня недостаточно хорошей для её сына, всегда будет пытаться управлять нашей жизнью. Но теперь я знала: что бы ни случилось, мы с Костей справимся. Вместе.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: