— Сын у меня особенный, ты должна его содержать и машину ему подарить! — заявила Тамара Петровна в первый же день после нашей свадьбы.
Я стояла на кухне своей собственной квартиры, заваривая чай для новоиспечённой свекрови, и не поверила своим ушам. Андрей, мой муж, сидел за столом и молчал, словно такие заявления были для него обычным делом.
— Простите, что? — переспросила я, думая, что ослышалась.
— Ты меня прекрасно поняла, — надменно ответила Тамара Петровна, поправляя свою причёску. — Андрюша у меня не такой, как все. Он творческая натура, художник. Такие люди не должны тратить время на зарабатывание денег.
Художник. За полгода знакомства я видела от Андрея ровно три наброска на салфетках в кафе. Зато прекрасно знала, что последние два года он не работает, живёт с мамой и считает, что мир ему должен.
— Тамара Петровна, но Андрей взрослый мужчина...
— Именно! — перебила она меня. — Взрослый мужчина, который заслуживает достойной жизни. Ты работаешь в банке, зарплата хорошая. Сможешь его обеспечить.
— А сам он что будет делать?
— Творить! Искусство не терпит суеты. А ещё ему нужна машина для вдохновения. Поездки на природу, смена обстановки.
Я посмотрела на Андрея, ожидая, что он скажет матери что-нибудь в духе "мам, не неси чушь". Но муж углублённо изучал рисунок на скатерти, явно не собираясь вмешиваться в разговор.
— Понимаете, — осторожно начала я, — я выходила замуж за партнёра, а не за иждивенца.
— За партнёра? — фыркнула Тамара Петровна. — Девочка моя, мужчина и женщина не могут быть равными партнёрами. Мужчина — творец, вдохновитель, а женщина — его поддержка и опора.
— А если женщина тоже хочет творить?
— Женское творчество — это дом, семья, забота о муже. Всё остальное — глупости.
За двадцать восемь лет жизни я получила высшее образование, сделала карьеру в банке, купила квартиру, накопила на достойную свадьбу. И всё это, оказывается, было подготовкой к главной роли — содержанки собственного мужа.
— Тамара Петровна, а что сам Андрей об этом думает?
Наконец-то муж поднял голову и неуверенно улыбнулся:
— Мам же права... В принципе... Я действительно хочу заниматься живописью серьёзно...
— Серьёзно — это как?
— Ну... ходить на пленэры, изучать технику, может, на курсы записаться...
— За мой счёт?
— Ну... мы же семья теперь...
Семья. Накануне свадьбы Андрей клялся в вечной любви и обещал сделать меня самой счастливой. Правда, о планах стать домохозяином за мой счёт он почему-то умолчал.
— А машину зачем? — поинтересовалась я.
— Для творческих поездок! — воодушевилась Тамара Петровна. — Художники должны писать с натуры. Поля, леса, озёра...
— На общественном транспорте нельзя добираться?
— На автобусах? — ужаснулась свекровь. — Андрюша может простудиться! Или испачкать одежду! Или кто-то толкнёт и повредит руку!
Руку художника, которая за тридцать лет жизни создала три наброска на салфетках. Логика железная.
— А какую машину вы имеете в виду?
— Ну... не хуже чем у Светочки Корневой, — мечтательно произнесла Тамара Петровна. — У её сына такая красивая "Камри". Белая, блестящая...
Света Корнева была соседкой и главной соперницей свекрови в негласном соревновании "чей сын успешнее". Сын Светы работал менеджером в крупной компании и сам купил себе машину. Андрей должен был получить не хуже, но за мой счёт.
— Тамара Петровна, "Камри" стоит около двух миллионов рублей.
— И что? Ты в банке работаешь, кредит возьмёшь.
— Кредит на машину для мужа, который не работает?
— А зачем ему работать, если у него жена с хорошей зарплатой?
Логика продолжала поражать своей беспощадностью. Я взяла кредит на машину, которую буду выплачивать сама, для мужа, который не работает, чтобы он мог ездить искать вдохновение.
— А если я откажусь?
— От чего откажешься? — не поняла Тамара Петровна.
— От содержания мужа и покупки машины.
— Не откажешься, — уверенно заявила свекровь. — Ты же его любишь!
— Любовь и финансовое обеспечение — разные вещи.
— Для женщины это одно и то же! Если любишь мужчину, должна о нём заботиться!
— А он обо мне заботиться не должен?
— Мужская забота — это любовь, внимание, защита. А не деньги!
— Любовь не оплачивает коммунальные платежи.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула Тамара Петровна. — Ты думаешь только о деньгах! А Андрюша думает о высоком!
О высоком. Интересно, к какому разряду высокого относится требование купить "Камри"?
Андрей всё это время молчал, периодически кивая на мамины слова. Видимо, план был проработан заранее, и моё согласие считалось формальностью.
— Андрей, а ты сам что думаешь? — обратилась я напрямую к мужу, игнорируя материнский пыл.
— Я думаю... мама права... — неуверенно проговорил он, не поднимая глаз. — Если я буду заниматься творчеством профессионально, то смогу зарабатывать картинами...
— Когда-нибудь потом, — добавила Тамара Петровна. — А пока жена должна обеспечивать!
Пока. Это волшебное слово, которое растягивается на годы, а иногда и на всю жизнь. Я прекрасно знала таких "художников", которые двадцать лет ждали признания за мамин или жен счёт.
— А что, если творчество не принесёт доходов? — поинтересовалась я.
— Принесёт! — уверенно заявила свекровь. — Андрюша очень талантливый!
Талантливый. За полгода отношений я ни разу не видела его рисунков, кроме тех салфеточных набросков. Когда спрашивала показать работы, он отвечал, что "ещё не готов делиться творчеством".
— Но всё равно нужна подушка безопасности, — продолжала Тамара Петровна. — Вдруг картины не будут покупать сразу? Художник не может думать о хлебе насущном!
— А жена может?
— Конечно! У женщины практический склад ума!
Практический склад ума означал, что я должна работать на двоих, выплачивать кредит за машину мужа и при этом не сметь жаловаться на усталость. А Андрей будет искать вдохновение на природе.
— Тамара Петровна, а сколько времени, по вашему мнению, нужно мужчине на становление художником?
— Ну... год-два... может, три... Искусство требует времени!
— А если за три года ничего не получится?
— Получится! — отрезала свекровь. — А если ты будешь сомневаться в муже, то точно ничего не выйдет!
Получалось, что я должна была слепо верить в талант человека, который за тридцать лет не создал ни одной законченной работы. И финансировать эту веру из собственного кармана.
— А что я получу взамен? — спросила я.
— Как что? — искренне удивилась Тамара Петровна. — Получишь мужа-художника! Это же престижно!
Престижно. Содержать взрослого мужчину, который играет в художника за мой счёт, действительно звучало престижно. Особенно когда соседи начнут спрашивать, чем занимается муж.
— А если я тоже захочу заниматься творчеством?
— Зачем? — не поняла свекровь. — У тебя есть работа!
— А у Андрея работы нет?
— У него есть призвание! Это выше обычной работы!
Призвание к рисованию на салфетках и поиску спонсора для реализации художественных амбиций. Действительно, высокое призвание.
Андрей сидел, опустив голову, и я вдруг поняла, что он испытывает стыд. Не за мамины требования, а за то, что я задаю неудобные вопросы. В его понимании жена должна была молча согласиться обеспечивать его творческие потребности.
— А семейный бюджет как планировать? — продолжила я допрос.
— Какой семейный? — не поняла Тамара Петровна. — Ты зарабатываешь, ты и планируешь!
— А муж участвовать в планировании не будет?
— Зачем? Мужчина не должен думать о мелочах!
— Коммунальные платежи — это мелочи?
— Для творческого человека — да!
— А продукты?
— И продукты тоже! Андрюше нужно сосредоточиться на искусстве!
— А на чём я должна сосредоточиться?
— На обеспечении мужа! В этом женское предназначение!
Женское предназначение, оказывается, сводилось к роли банкомата с функцией приготовления ужина. А мужское предназначение — к поискам вдохновения за женский счёт.
— Тамара Петровна, а вы сами работали, когда были в моём возрасте?
— Работала, конечно! Но времена были другие!
— А мужа обеспечивали?
— Мой муж работал! — возмутилась она. — Но он не был художником!
— А если бы был?
— Тогда бы я его содержала! Без вопросов!
Логика становилась всё более извилистой. Обычного мужчину можно было заставлять работать, а художника нужно было обеспечивать безусловно.
— А откуда вы знаете, что Андрей талантливый художник?
— Я мать! Матери всё знают о своих детях!
— А картины его видели?
— Видела! Ещё в школе рисовал замечательно!
— В школе это было пятнадцать лет назад.
— Талант не пропадает! — отрезала Тамара Петровна.
— Но и не развивается без практики.
— Вот поэтому ему и нужны условия для развития! Машина, свободное время, отсутствие стресса!
Условия для развития за мой счёт. Я работаю в стрессовом режиме, чтобы муж мог развиваться без стресса. Справедливо.
Андрей наконец поднял голову и посмотрел на меня с надеждой:
— Ань, ну попробуем? Ну год! Если не получится, пойду работать!
Год. Ещё одно магическое слово, которое легко превращается в три, пять, десять лет. Я знала жён таких "временных" художников.
— А если через год ты скажешь, что нужно ещё время?
— Не скажу! Честное слово!
Честное слово тридцатилетнего мужчины, который никогда в жизни не работал и живёт с мамой. Надёжная гарантия.
— А машину обязательно покупать сейчас?
— Обязательно! — вмешалась Тамара Петровна. — Как художник будет ездить на пленэры без машины?
— На чём ездил предыдущие тридцать лет?
— Он же не был женат! Холостому можно и в автобусе ездить!
— А женатому нельзя?
— Женатый мужчина должен соответствовать статусу!
Статус жены успешного банковского работника обязывал покупать мужу машину, чтобы он не ронял моё достоинство поездками в общественном транспорте.
— Хорошо, — сказала я после долгой паузы. — У меня есть встречное предложение.
— Какое? — насторожилась Тамара Петровна.
— Андрей устраивается на любую работу. Полгода копит деньги. На эти деньги покупает материалы для рисования и берёт уроки у профессионального художника.
— А машина?
— А машину покупает сам на заработанные деньги.
— Что?! — Тамара Петровна аж подскочила на стуле. — Ты хочешь, чтобы мой сын работал на заводе?!
— На любой работе. Официантом, курьером, менеджером. Главное — честно зарабатывать.
— Но это же унизительно! — Лицо свекрови покраснело от возмущения. — Андрюша образованный человек!
— Образование как раз помогает найти достойную работу.
— А творчество? А самореализация?
— Творчеством можно заниматься после работы и в выходные.
Реакция Тамары Петровны была предсказуемой — она воспринимала любую работу сына как личное оскорбление. В её системе ценностей успешная невестка должна была обеспечивать семью, а сын — заниматься возвышенными материями.
Андрей молчал, переваривая услышанное. Судя по выражению лица, перспектива устраиваться на работу его не радовала. Тридцать лет жизни без трудовых обязанностей сформировали устойчивое убеждение, что деньги должны браться из воздуха.
— А если работа будет мешать творчеству? — осторожно спросил он.
— Миллионы людей совмещают работу с хобби.
— Но искусство — это не хобби! — возмутилась Тамара Петровна.
— Пока не приносит доходов — хобби.
— Ты не понимаешь тонкостей творческой души!
Тонкости творческой души, которые требовали "Камри" для вдохновения, были мне действительно непонятны. За годы работы в банке я встречала множество клиентов — от дворников до директоров компаний. И почему-то самые творческие и интересные люди работали наравне со всеми.
— Знаете что, — сказала я, наливая себе остывший чай, — давайте я расскажу, как вижу нашу семейную жизнь.
— Давай, — настороженно согласилась свекровь.
— Я работаю с девяти до шести, зарабатываю деньги на семью. Прихожу домой уставшая, готовлю ужин, стираю, убираю. В выходные хожу по магазинам, покупаю продукты, плачу за коммунальные услуги.
Тамара Петровна кивала, считая такое распределение обязанностей нормальным.
— Андрей в это время ищет вдохновение. Встаёт когда хочет, завтракает когда хочет, ездит на природу в машине, которую я купила в кредит. Вечером рассказывает, как провёл день, какие у него творческие планы.
— Ну и что в этом плохого? — не поняла свекровь.
— А то, что это не семья, а благотворительный фонд для поддержки неработающих художников.
— Семья и есть взаимная поддержка!
— Взаимная — это когда каждый что-то вкладывает. А у нас получается односторонняя поддержка.
— Андрюша вкладывает любовь!
— Любовь — это прекрасно. Но квартплату ею не оплатишь.
Разговор заходил в тупик. Тамара Петровна искренне считала, что мужчина с художественными претензиями освобождается от обязанности зарабатывать деньги. А женщина должна быть счастлива обеспечивать его творческие потребности.
Андрей сидел молча, и по его лицу было видно, что он колеблется. С одной стороны, маминая модель отношений была ему привычна и удобна. С другой — он понимал абсурдность ситуации.
— А что, если компромисс? — предложил он наконец. — Я найду подработку на полдня, а остальное время буду заниматься живописью.
— Подработка не позволит накопить на машину, — возразила я.
— Ну... может, небольшую машину... подержанную...
— Что?! — взвилась Тамара Петровна. — Сын банковского работника будет ездить на развалюхе?!
— Мам, но новую машину я не смогу купить на подработку...
— А зачем покупать? Жена купит!
— Тамара Петровна, я не куплю.
— Не купишь? — Свекровь смотрела на меня, как на предательницу семейных ценностей. — А если Андрюша заболеет, добираясь на автобусах?
— Автобусы отапливаются зимой и кондиционируются летом.
— А если его ограбят в транспорте?
— В банке тоже могут ограбить, но я продолжаю ходить на работу.
— Но он же мужчина! Мужчин грабят чаще!
Логика свекрови поражала изобретательностью. Сначала мужчина был слишком тонкой творческой натурой для работы, теперь — слишком уязвимым для общественного транспорта.
— А если он встретит там неподходящих людей? — продолжала она поиск аргументов.
— Каких неподходящих?
— Ну... которые будут плохо влиять на его творчество!
— В автобусе?
— В автобусе ездят разные люди! А художнику нужно общаться только с духовно развитыми!
— Духовно развитые люди тоже ездят в автобусах.
— Не все! Успешные люди ездят на машинах!
— Значит, успешность измеряется наличием автомобиля?
— Не только, но это важный показатель!
Важный показатель, который должна была обеспечить я, чтобы муж выглядел успешным в глазах Тамары Петровны и её соседок.
— Хорошо, — сказала я, встав из-за стола. — Мне нужно подумать.
— О чём думать? — удивилась свекровь. — Всё же ясно!
— Мне не всё ясно. Дайте мне время до завтра.
— А что завтра? — насторожился Андрей.
— Завтра я дам окончательный ответ о том, буду ли содержать мужа и покупать ему машину.
Тамара Петровна побледнела, видимо, впервые за долгое время столкнувшись с сопротивлением своим планам. Андрей тоже выглядел встревоженным — перспектива самостоятельного заработка пугала его больше, чем потеря жены.
— Но мы же договорились! — попыталась настоять свекровь.
— Вы решили за меня. А я имею право на собственное мнение.
— Но ты же его любишь!
— Люблю. Но любовь не означает готовность содержать взрослого здорового мужчину.
Я вышла на балкон подышать воздухом и обдумать ситуацию. За окном был обычный летний день, люди спешили по своим делам, работали, зарабатывали деньги на жизнь.
И только в моей квартире обсуждалось, должна ли жена обеспечивать мужа машиной для творческих поездок.
За спиной слышались приглушённые голоса — Тамара Петровна что-то объясняла сыну, видимо, инструктируя его, как правильно давить на жену. Андрей отвечал односложно, и по интонации было понятно, что он растерян не меньше меня.
Ветер развевал занавески, принося запахи цветущих лип и звуки городской жизни. Где-то внизу работал строительный кран — возводили новый жилой комплекс. Рабочие трудились в жару, зарабатывая деньги честным трудом. А у меня дома сидел мужчина, считающий работу унизительной для творческой натуры.
Телефон зажужжал — пришло сообщение от подруги Лены: "Как дела с молодой семьёй? Муж балует?" Я невольно усмехнулась. Муж не то чтобы баловал — он планировал, чтобы баловали его.
В голове прокручивались варианты развития событий. Можно было согласиться на требования свекрови, взять кредит на машину и содержать мужа до тех пор, пока его талант не принесёт доходы. Можно было настоять на своём варианте — работа плюс творчество по вечерам. А можно было принять кардинальное решение.
Третий вариант пугал больше всего, но с каждой минутой казался всё более разумным. Я вышла замуж месяц назад, полная романтических иллюзий о совместном строительстве жизни. А получила готовый план, в котором моя роль сводилась к финансированию чужих амбиций.
— Аня, ты долго там будешь? — послышался голос Андрея.
— Иду.
Я вернулась в комнату. Тамара Петровна сидела с победоносным видом — видимо, считала, что время на размышления только укрепит мою готовность подчиниться семейным планам.
— Ну что, подумала? — спросила она.
— Подумала.
— И какое решение?
Я посмотрела на мужа, который избегал встречаться со мной взглядом. Его поведение говорило больше любых слов — он полностью поддерживал материнский план, но стеснялся озвучить это прямо.
— Моё решение такое: завтра утром Андрей идёт искать работу. Любую. Официантом, курьером, продавцом — не важно. Главное, чтобы честно зарабатывал деньги.
— А творчество? — взвилась Тамара Петровна.
— Творчеством можно заниматься в свободное время.
— А машина?
— Машину покупает на собственные деньги. Когда накопит.
— А если он откажется работать?
Этот вопрос висел в воздухе уже полчаса, но никто не решался его озвучить. Тамара Петровна наконец произнесла то, о чём мы все думали.
— Если откажется, — медленно проговорила я, — то наш брак продлится ровно столько, сколько понадобится на оформление развода.
Тишина в комнате стала оглушающей. Андрей побледнел, Тамара Петровна открыла рот, но не произнесла ни звука.
— Ты... ты серьёзно? — пролепетал муж.
— Абсолютно. Я не собираюсь содержать взрослого здорового мужчину, который считает работу недостойной своего таланта.
— Но мы же только поженились!
— Именно поэтому у нас есть шанс всё исправить. Пока не поздно.
— А если я не смогу найти работу?
— В нашем городе тысячи вакансий. Найти работу может любой, кто действительно хочет.
— А если зарплата будет маленькой?
— Начинают всегда с малого. Потом растут профессионально.
Тамара Петровна наконец обрела дар речи:
— Это шантаж! Ты шантажируем моего сына!
— Это условия. Каждый в семье должен вносить свой вклад.
— А любовь? А поддержка?
— Поддержка должна быть взаимной, а не односторонней.
— Но художники особенные люди!
— Особенность не освобождает от ответственности.
Андрей сидел молча, и по его лицу было видно, как в голове идёт сложная борьба между привычным образом жизни и необходимостью принять взрослое решение. Тридцать лет он жил по материнскому сценарию, где все проблемы решались за него.
— Мне нужно подумать, — наконец проговорил он.
— Сколько времени тебе нужно?
— Ну... неделю...
— У тебя есть сутки. До завтра вечера.
— Это мало!
— Это решение, которое не требует долгих размышлений. Либо ты готов быть мужем и партнёром, либо тебе нужна спонсорша для творческих экспериментов.
Тамара Петровна вскочила с места:
— Как ты смеешь так разговаривать с моим сыном!
— Как с мужем. А вы с ним разговариваете как с маленьким ребёнком.
— Я его мать!
— А я его жена. И у жены есть права.
— Какие права?
— Право на партнёрство вместо содержательства.
Свекровь схватила сумочку и направилась к двери:
— Андрюша, идём домой! Здесь нас не ценят!
Андрей медленно поднялся с места, не глядя на меня:
— Я... я подумаю... До завтра...
— До завтра, — подтвердила я.
Дверь закрылась, и в квартире воцарилась тишина. Я осталась одна со своими мыслями и пониманием того, что завтра моя жизнь кардинально изменится.