Еле дождавшись окончания рабочего дня, Вера Семенова поспешила домой. Девушка была совершенно растеряна и вопросов в голове было немало: “что надеть - синее платье или брюки и блузку? А может быть вообще не ходить? Элеонора Брониславовна, неверное, и забыла что пригласила меня. У нее столько дел! Станет она думать о какой-то секретарше!
… Вечером в квартире бабы Нюры царил переполох.
— На ужин?! К ним в дом?! — охала старушка, – ну я же говорила! Сватают! Смотри, Верунчик, чтоб тебя там шампанским не напоили да замуж не уговорили! Надень что - нибудь солидное! Хотя, откуда у тебя “что - нибудь” солидное? — махнула рукой квартирная хозяйка и поспешила в свою спальню.
Баб Нюра порылась в своем гардеробе и вытащила нечто цветастое и невероятно пышное, с рюшами и бантами.
— Вот! Мое вечернее платье! Я его на сорокалетие сшила. Галка — портниха моя тогда была в ударе! А гости в ресторане ахнули! Бабы от зависти без чувств попадали!
— Представляю! — покосилась на цветастое недоразумение Вера, — я бы тоже чувств лишилась. Баб Нюр, нет! Еще подумают, что мне, действительно, Алексей Павлович нравится, – покраснела Вера, которой, и правда, директор фирмы нравился все больше.
— Ну тогда вот! — не унималась баба Нюра и принесла маленькую шкатулку, извлекая оттуда комплект потрясающих украшений: брошь в виде бабочки, усыпанной мелкими сверкающими камушками, и подходящие к ней серьги с кольцом, — это моей маме еще досталось. Настоящая витрина вкуса и богатства! Носи, чтобы знали, что ты не лыком шита!
Чтобы не обижать старушку, Вера взяла украшения и положила их в сумочку, твердо решив ни за что их не надевать. Она надела свой самый строгий и простой костюм и отправилась на ужин, полная решимости высказать Элеоноре Брониславовне все, что она думает о ее методе подбора кадров и сватовстве.
Такси остановилось у массивных кованых ворот, за которыми угадывались огни огромного загородного особняка. Вера глубоко вздохнула, чувствуя, как сердце колотится где - то в горле. Ее ждала битва, и она была готова к ней…
*****
Элеонора Брониславовна встретила ее на породе своего дома не как начальница, а как радушная, хоть и слегка властная хозяйка. Она была в другом платье, но все с той же странной брошью из корней.
— Верочка, родная, наконец - то! — воскликнула она, обнимая девушку за плечи и ведя внутрь, — Лёша задерживается, но мы с тобой прекрасно проведем время без него! Пойдем, я покажу тебе нашу библиотеку!
Вера, готовая было с порога начать свой гневный спич, растерялась. План “напасть и обо всем выяснить” мгновенно рухнул. Мысль о том, что в этом доме могут быть альбомы с фотографиями, где она, наконец, увидит ту самую женщину и, возможно, узнает о ней больше, заставила ее смилостивиться. Она решила отложить разговор и сыграть в вежливую гостью.
Библиотека оказалась именно такой, какой и должна быть библиотека в доме уважаемых профессоров: просторная комната с дубовыми стеллажами до потолка, забытыми старинными фолиантами в кожаных переплетах. Воздух пах пылью, старыми страницами и дорогим коньяком. В углу тлел камин, отбрасывая на стены причудливые тени. Посреди комнаты стоял массивный стол, а на стенах висели портреты строгих мужчин в мундирах и изящных дам в кринолинах.
— Садись, милая, — Элеонора Брониславовна усадила Веру в глубокое кожаное кресло у камина и сама присела рядом, — я так рада, что ты здесь. Знаешь, ты мне с первого дня очень понравилась: такая красивая, живая, энергичная, умная. Совсем как я в молодости. Ах, что это были за годы! Сейчас я тебе расскажу, раз уж Алексей задерживается.
И понеслось. Старушка, будто ждала этого момента годами, принялась листать невидимый семейный альбом своих воспоминаний. Она рассказывала о своем муже, Александре Николаевиче Гольданском. Не просто “ученом”, как думала Вера, а о выдающемся ботанике, изобретателе, члене академии, человеке с мировым именем.
— А я, представь, была легкомысленной девчонкой, — с улыбкой говорила Элеонора, поправляя брошь.
Элеонора Брониславовна вздохнула, ее взгляд утонул в переливах пламени в камине. Библиотека, наполненная мудростью поколений, казалась самым подходящим местом для исповеди.
— Ты, наверное, думаешь, я всегда была такой — строгой старухой с бриллиантами в качестве броши? — Элеонора Брониславовна сказала это с легкой, ироничной улыбкой, — о, нет, Верочка. В молодости я была настоящим чертенком. Легкомысленным, избалованным и уверенным, что весь мир создан для моего удовольствия.
Бабушка сделала паузу, давая Вере возможность представить себе совсем другую Элеонору.
— Как интересно, — искренне сказала девушка, — совсем не могу себе представить Вас такой .
— Мой отец, Бронислав Игнатьевич, был военным. Полковник. По долгу службы нас постоянно перебрасывало из гарнизона в гарнизон. Значительную часть детства и юности я провела в ГДР, в военном городке. Я окончила там школу, а потом поступила в Высшую школу изобразительных искусств в Дрездене. Да - да, — хозяйка компании по производству и продаже цветов, заметила удивление на лице Веры, — я мечтала стать художницей. Писала страшные, бунтарские картины в духе немецких экспрессионистов, носила черное, курила сигареты без фильтра и спорила с преподавателями о смысле бытия.
Хозяйка дома с тихим смешком покачала головой, словно глядя на ту, давнюю себя.
— Серьезно? Вы были такой? — Вера, буквально, открыла рот от удивления, а Элеонора Брониславовна не обращая внимание на вопрос гостьи, продолжала:
— Но всему пришел конец. Отца перевели обратно в Союз. Дали прекрасную квартиру в нашем областном центре, он получил очень высокую должность. А окунулась в другую жизнь. Золотая молодежь конца шестидесятых — начала семидесятых, ты себе представить не можешь! Приемы в иностранных посольствах, закрытые показы модных западных фильмов, джазовые вечеринки на дачах у детей высокопоставленных чиновников. Вокруг меня вился рой поклонников: красавцы - дипломаты, сыновья генералов, начинающие поэты. Я парила в облаках, думая, что вся жизнь будет одним большим праздником.
Элеонора Брониславовна помолчала, ее пальцы бессознательно потрогали ту самую брошь:
— А потом вмешалась мама. Моя мать, Надежда Марковна, была… ну, как бы это сказать… женщиной с железной волей и стальным характером. Главный редактор серьезного научно - популярного журнала “Научная жизнь”. Отец в шутку называл ее “мой генерал в юбке”. И она терпеть не могла мой образ жизни. Считала его пустым, бесперспективным и даже опасным.
Элеонора Брониславовна сделала глоток чая, ее взгляд стал острым, словно она снова спорила с матерью.
— И вот однажды она приводит в дом этого… аспиранта. Твоего ровесника, Верочка. Скромный, застенчивый, в потрепанном пиджаке и с очками в роговой оправе. Звали его Александр Гольданский. Он принес в журнал свою научную статью о каких - то там фотосинтезирующих бактериях, кажется. Мама, прочитав ее, сразу поняла – перед ней гений. Непризнанный, неотесанный, но гений. И у нее тут же созрел план.
Вера слушала, затаив дыхание. Это было похоже на сценарий фильма и очень напоминало то, что сейчас делает сама Элеонора по отношению ко своему внуку Алексею.
— И знаешь, что эта хитрая лиса сделала? — продолжала Элеонора Брониславовна, и в ее голосе зазвучали нотки старой обиды, смешанной с теплом, — она стала его регулярно приглашать — то “обсудить правку”, то “посоветоваться”. А заодно и меня к этому привлекала. Она говорила каждый раз: “Эля, подай нам чаю! Эля, сбегай в буфет, купи пирожных для нашего талантливого автора!” Александр, надо отдать ему должное, моментально в меня влюбился. Как котенок, ходил по пятам, заикался, краснел, а я просто бесилась! Очкарик меня раздражал и ничего гениального я в нем не видела.
Бабушка Алексея с силой ткнула кочергой в полено, искры взметнулись вверх:
— Я приходила в ярость, топала ногами и кричала на весь дом: “Мама, он похож на Шурика из новой комедии Гайдая! Я сама найду себе жениха! Не смей заниматься сводничеством”. Мама смотрела на меня своим холодным, все понимающим взглядом и говорила: “Эля, дура ты. Красивые дураки на каждом шагу валяются. А умный, перспективный мужчина — это золотой фонд. Это твоя путевка в стабильную, обеспеченную жизнь. Он будет тебя боготворить всю жизнь. А тебе, с твоим характером, это ох как нужно”. Мы ссорились страшно, но мама была непреклонна. Она буквально заставила меня выйти замуж за Александра Гольданского. Это была не свадьба, это была капитуляция с моей стороны. И знаешь что? — Элеонора Брониславовна отложила кочергу и повернулась к Вере. Ее лицо смягчилось.
— Что же? — спросила Вера и снова затаила дыхание.
— Моя мать, этот “генерал в юбке”, оказалась права на все сто процентов. Саша… Александр… —- ее голос дрогнул, — мой супруг оказался не просто умным, он был добрым, преданным, бесконечно терпеливым. Муж прощал мне все мои капризы, мою легкомысленность. Он видел во мне ту самую, настоящую, которую под слоем гламура и бунтарства не видел больше никто. Саша буквально взрастил меня, сделал человеком. И я… я полюбила его. Так сильно, так безумно, что до сих пор, когда его нет уже пятнадцать лет, мне кажется, он вот - вот войдет в эту комнату с папкой своих чертежей и скажет: “Эль, иди чай пить, не зарывайся в работе”. Он стал великим ученым, как и предсказывала мама. Академиком, изобретателем. А я… я стала его женой. И этим больше всего горжусь, —
бабушка Алексея вытерла незаметно слезу.
— Мне очень жаль, что Ваш супруг… — Вера запнулась, не зная что сказать. Все слова сейчас казались сущей ерундой.
— И знаешь, Верочка, какая ирония судьбы? — горькая улыбка тронула ее губы, — Саша, уже будучи маститым профессором, сам повторил “подвиг” своей тещи — моей мамы. Он привел в дом свою самую талантливую, самую перспективную аспирантку — тихую, скромную, невероятно одаренную девочку Аню Панову. И познакомил ее с нашим сыном Павлом. И сказал мне: “Вот, Элечка, посмотри, какая пара идеальная получится”. В отличие от меня, Павлик не сопротивлялся. Он с первого взгляда влюбился в Аню без памяти. Сыграли свадьбу. Родился Алешенька… Казалось, вот оно, настоящее семейное счастье, построенное нашими руками. Но все разрушилось в один день. Они были счастливы всего семь лет.
Голос несчастной женщины сорвался, и она замолчала, уставившись в огонь. История оборвалась на самом трагическом месте, оставив Веру в напряженном, щемящем ожидании развязки, которая уже была известна, но от этого не становилась менее пугающей.
— Они были так счастливы… Почему же всего семь лет? — спросила Вера и тут же ужаснулась своей бестактности, но Элеонора Брониславовна лишь горько усмехнулась, не глядя на нее.
— Потому что однажды, в самый обычный день, когда ничто не предвещало беды, Аня вышла из дома и больше не вернулась. Ни записки, ни звонка. Просто исчезла. Она не взяла с собой ни вещей, ни документов, не попрощалась ни с кем. Просто ушла. Анна сделала несчастными не только мужа, но и своего семилетнего сына.
Вера замерла, ощутив ледяной холодок по спине. Пропасть в семь лет… Столько же, сколько и у ее отца… Совпадение? Она смотрела на профиль старушки, освещенный огнем, и не находила слов.
В этот момент в библиотеке послышались шаги. На пороге стоял Алексей. Он был чуть помятым, но улыбался.
— Бабуля, Вера, я не слишком опоздал? Извините, совещание затянулось.
Напряжение мгновенно рассеялось. Элеонора Брониславовна встала, снова превратившись в гостеприимную хозяйку.
— Идемте, детки, ужинать! Леша, ты должно быть голоден как волк!
Ужин в столовой с огромным дубовым столом и портретами предков прошел на удивление легко. Алексей шутил, бабушка поддакивала, Вера старалась поддерживать беседу, но ее мысли были далеко. Она ловила на себе взгляд Элеоноры Брониславовны — изучающий, пронзительный, полный какого-то странного ожидания.
И вот настал момент прощания. Алексей ушел за машиной. Вера стояла с Элеонорой Брониславовной в огромном холле, чувствуя, что если не скажет сейчас, то не соберется с духом никогда.
— Элеонора Брониславовна, я… я вообще - то приехала, чтобы поговорить с Вами серьезно, — начала она, запинаясь, — насчет той фотографии и насчет того, что мне кажется, Вы хотите свести меня с Алексеем. Может, я не права, простите, но не знаю, кто эта девушка на фото, но…
Она не успела договорить. Элеонора Брониславовна посмотрела на нее своими острыми, как шипы, глазами и спокойно, будто сообщая прогноз погоды, сказала:
— Это мама Алексея. Анна. Еще до замужества. На фото ей лет 18-19.
Вера онемела. Все ее подозрения, все теории бабы Нюры рассыпались в прах перед этим простым и жутким фактом. Она открыла рот, чтобы что - то сказать, спросить, но в этот момент зазвучал сигнал машины, и в дверях появился Алексей.
Дорогу домой он провожал в легкомысленном настроении, напевая что - то под нос и рассказывая забавный случай из рабочего дня. Вера молчала, глядя в ночное окно и пытаясь осмыслить услышанное.
Бабушка хочет, чтобы ее внук женился на девушке, похожей на его собственную мать, которая бросила его в детстве? Это было довольно странно. Это было пугающе, хотя, с другой стороны, говорят, что молодые люди часто подсознательно выбирают жену, чем-то похожую на их мать визуально и по характеру.
Машина остановилась у знакомой “хрущевки”. Алексей выключил зажигание и повернулся к ней.
— Ну что, как тебе моя бабушка? Не напугала тебя своими историями?
Вера посмотрела на него. На его улыбку, в которой сейчас не было и тени той боли, о которой она только что узнала.
— Нет, — соврала она, — Элеонора Брониславовна очень интересная женщина.
— Это мягко сказано, — рассмеялся Алексей, — ладно, спокойной ночи, Вера. И… спасибо, что поехала. Бабушке нужно с кем - то делиться воспоминаниями, а я уже все знаю наизусть. Он уехал, а Вера еще долго стояла у подъезда, глядя в темноту…
*****
Машина с Верой и Алексеем скрылась за поворотом, а Элеонора Брониславовна еще долго стояла на пороге своего особняка, кутаясь в шелковую шаль. Неожиданная исповедь перед девушкой, так похожей на Анну, всколыхнула в душе старые, до боли знакомые чувства — горечь утраты, недоумение и щемящую тоску. В огромном, роскошном доме стало тихо и пусто.
Она прошла в свой будуар — комнату, обитую шелком, с туалетным столиком, заставленным флаконами и старинными шкатулками. Призрачное отражение в огромном зеркале напоминало ей о былой красоте, но сейчас она видела лишь усталую, одинокую старуху с глазами, полными печали.
Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, она взяла свой личный, старомодный телефон с большими кнопками и набрала номер единственного сына, который жил и занимался делами семейного бизнеса в Голландии.
Трубку подняли быстро, но вместо низкого баритона Павла она услышала звонкий, натянуто - вежливый голос своей невестки.
— Алло? Мама? Это Алевтина. Павлик сейчас в ванной, принимает душ. Что - то срочное?
Элеонора Брониславовна на мгновение замерла. Она не любила, когда невестка называет ее “мама” и никогда не была близка со второй женой сына. Алевтина, владелица салона красоты, всегда казалась ей слишком поверхностной, чересчур поглощенной своей внешностью и светской жизнью. Но сегодня одиночество и боль говорили громче гордости.
— Аля, здравствуй, — голос Элеоноры звучал устало и, несвойственно для нее, неуверенно, — нет, ничего срочного. Просто заскучала.
На том конце провода повисло неловкое молчание. Алевтина явно была удивлена таким тоном и откровенностью от обычно железной свекрови.
— С Вами все в порядке? Вы здоровы? — спросила она с натянутой заботой.
— Со мной все в порядке. Просто, сегодня вспоминала старое, — Элеонора сделала паузу, набираясь смелости, — Алевтина, ведь вы с Аней были самыми близкими подругами. Она тебе всё доверяла.
Молчание на другом конце стало гробовым. Элеонора почти физически ощутила, как Алевтина замерла и насторожилась.
— Мама, почему Вы вдруг об этом вспомнили? — голос невестки прозвучал резко, почти испуганно, — Прошло же… сто лет, казалось бы. Все давно забыли и успокоились.
— Забыли? — горько усмехнулась Элеонора Брониславовна, — детка, такое не забывается. Я просто никогда не решалась спросить. А сегодня почему - то очень больно. Скажи мне, как подруга подруге, не как свекровь невестке… Что могло заставить ее уйти? Просто взять и уйти из дома, бросить маленького сына, бросить мужа, который ее боготворил? У нее же не было причин! Не было любовника, не было скандалов… Что это было?
Наступила длинная пауза. Элеонора слышала лишь прерывистое дыхание Алевтины на том конце провода.
Элеонора Брониславовна, я… я не знаю, — наконец выдавила невестка, и ее голос прозвучал неестественно высоко и глухо, — я тоже ничего не понимала тогда. Это было… это было очень странно. Но я правда не знаю. Простите, мне надо идти, Павлик, наверное, уже замерз. Перезвоните в другой раз, ладно? Обнимаю Вас!
Раздались короткие гудки. Алевтина положила трубку, даже не дождавшись ответа.
Элеонора Брониславовна медленно опустила телефон. Разговор только усилил ощущение тайны, оставив после себя горький привкус недосказанности и тревоги. Она давно поняла, что Алевтина что - то скрывает. Что - то очень важное.
*****
После разговора со свекровью, невестка была сама не своя. В роскошной спальне амстердамского пентхауса Алевтина Геннадьевна Гольданская, не в силах усидеть на месте, нервно ходила взад - вперед по мягкому ковру. Лицо, обычно безупречное благодаря стараниям лучших косметологов, было бледным и искаженным от внутреннего напряжения.
— Зачем она об этом вспомнила? Почему именно сейчас? — бормотала она про себя, — все кончено, все в прошлом…
Она подошла к панорамному окну, за которым сияли огни ночного Амстердама, но не видела их. Перед ее глазами стоял образ ее самой лучшей подруги – Анны. Веселой, умной, талантливой Ани.
Ноги сами понесли ее к кровати. Она не села, а буквально рухнула на шелковое покрывало, как подкошенная. Сердце бешено колотилось. Она зажмурилась, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания, но они были сильнее ее.
Перед ней, словно вчерашний день, встал тот самый роковой день. День, когда все и произошло. День, после которого Анна исчезла навсегда. И она, Алевтина, знала почему. Она была одной из немногих, кто знал страшную правду. Правду, которую поклялась никогда и никому не раскрывать.
Алевтина уткнулась лицом в прохладную шелковую подушку, стараясь заглушить подступающие к горлу рыдания. Слова свекрови расковыряли старую, казалось бы, зажившую рану, и теперь из нее сочилась тайна, которую она хранила все эти долгие годы…
Самые обсуждаемые и лучшие рассказы.
«Секретики» канала.
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала ;)
(Все слова синим цветом кликабельны)