— Наташа, ну что это опять? — голос Игоря, мужа Натальи, сочился бархатным раздражением, тем самым, что он приберегал для подчинённых, проштрафившихся водителей и для неё. — Я же просил мясо по-французски. С ананасами! А это что? Какая-то запеканка… диетическая. Мы что, в санатории для язвенников?
Наталья молча поставила на стол салатницу с оливье, поправила белоснежную скатерть. Вечер обещал быть тяжёлым. Через час должны были прийти его друзья, Сергей и Андрей, со своими жёнами. А это означало одно — очередной сеанс публичного унижения, который Игорь почему-то считал блестящим проявлением своего остроумия.
— У тебя же холестерин повышен, Игорь, — тихо ответила она, не поднимая глаз. — Врач рекомендовал…
— Врач! — он фыркнул, картинно откидываясь на спинку дорогого стула. — Мой врач — это мой кошелёк! Он мне рекомендует жить так, как я хочу, а не так, как написано в твоих замусоленных медицинских брошюрках. А я хочу ананасы! Сочные, сладкие, чтобы сок по подбородку тёк! Чтобы друзья видели, что моя жена умеет готовить, а не только уколы в дряблые задницы ставить.
Последние слова ударили наотмашь, как всегда. Он знал, что она гордится своей работой медсестры, что для неё это не просто способ заработать, а призвание. Но для него, владельца процветающей транспортной компании, её скромная должность в районной поликлинике была лишь досадным недоразумением, пятном на его безупречной репутации успешного человека.
В дверях кухни появилась его мать, Мария Захаровна. Полная, властная женщина с цепким взглядом бывшего бухгалтера колбасного комбината, она умела считать не только дебет с кредитом, но и каждую мнимую обиду, нанесённую её драгоценному сыночку.
— Что тут у вас? Игорёчек, ты чего такой нервный? — она подошла к нему, поправила воротник его шёлковой рубашки. — Наташенька, ну что ты опять мужа доводишь? Мужчина приходит с работы уставший, он мамонта в дом принёс, а ты ему вместо праздничного ужина — траву.
— Мама, я просто… — начала было Наталья.
— Ты просто должна слушать, что муж говорит, — отрезала свекровь, оглядывая накрытый стол. — Вот в наше время… Мы с отцом Игоря жили душа в душу. Я всегда знала, что ему на ужин подать, какое слово сказать. А сейчас что? Эмансипация эта ваша. Все сами с усами. Только усы эти какие-то жиденькие.
Игорь довольно хмыкнул, наслаждаясь материнской поддержкой. Это был их любимый спектакль, который они разыгрывали регулярно. Он — уставший добытчик, она — неблагодарная жена, а свекровь — мудрая хранительница семейных ценностей. Только вот в последнее время Наталья перестала быть просто зрителем. Она начала изучать сценарий и готовить свою роль.
Всё началось три месяца назад, на дне рождения Игоря. Тогда, подвыпив, он решил развлечь гостей историей о том, как Наталья пыталась оплатить покупки в супермаркете кредитной картой, на которой не было денег. Он рассказывал это с такими подробностями, так смаковал её растерянность и смущение, что гости покатывались со смеху. А она стояла, заливаясь краской, и чувствовала, как земля уходит из-под ног. В тот вечер, убирая со стола грязные тарелки и слушая пьяный храп мужа из спальни, она поняла, что больше так не может. Стена терпения, которую она выстраивала все десять лет их брака, рухнула.
Она не ушла. Нет, уйти было бы слишком просто. Игорь был не из тех, кто легко отпускает свою собственность. Он бы устроил ей ад, лишил бы всего, смешал бы с грязью. Да и куда ей было идти? К родителям в маленький городок, чтобы выслушивать их причитания? Она выбрала другой путь. Путь холодной, расчётливой войны.
Она начала слушать. Не просто слушать, а слышать. Она запоминала имена, названия компаний, обрывки телефонных разговоров, которые Игорь вёл, будучи уверенным, что его «глупышка-жена» ничего не смыслит в его серьёзных делах. Он часто работал из дома, и его кабинет, который раньше был для неё запретной зоной, стал объектом её пристального внимания.
Однажды ночью, когда он крепко спал после очередной «важной встречи с партнёрами», она пробралась в его кабинет. Сердце колотилось так, что, казалось, его стук слышен по всей квартире. Дрожащими руками она включила его ноутбук. Пароль? Она перебрала в уме все возможные варианты: даты рождения, клички собак, названия любимых футбольных команд. Всё мимо. И тогда её осенило. Он был до смешного тщеславен. Она набрала «IGOR-KING-1». Ноутбук разблокировался.
То, что она нашла в его файлах, заставило её волосы зашевелиться. Это были не просто договоры и счета. Это была целая система по уходу от налогов, «серые» схемы с фирмами-однодневками, двойная бухгалтерия. Она, дочь простого инженера и учительницы, мало что в этом понимала. Но она была прилежной ученицей.
Каждую ночь, пока Игорь спал, она сидела за его ноутбуком, копировала файлы на зашифрованную флешку и читала, читала, читала. Она искала в интернете незнакомые термины, изучала статьи Налогового кодекса, читала статьи юристов на Дзен. Она узнала о таких вещах, как «необоснованная налоговая выгода», «дробление бизнеса» и «контролируемая задолженность». Для неё, медсестры, это был совершенно новый, тёмный и пугающий мир. Но страх отступал перед растущей внутри неё холодной яростью.
Она узнала, что шикарная квартира, в которой они жили, была записана на Марию Захаровну, чтобы в случае чего её не могли конфисковать. Что две его дорогие машины числились на балансе одной из тех самых фирм-однодневок. Что даже деньги на её «карманные расходы» он проводил через бухгалтерию как «представительские». Он построил целую империю лжи, и в этой империи ей была отведена роль красивой, но бесправной куклы.
Она не собиралась сдавать его в полицию. Это было бы глупо и опасно. Она хотела другого. Она хотела ударить его его же оружием — публичным унижением. И сегодняшний вечер был идеальной возможностью.
— Ну что, друзья, давайте выпьем! — Игорь поднял бокал с коньяком, когда все расселись за столом. — За встречу! И за мою прекрасную хозяйку, которая, хоть и пытается уморить меня голодом, но всё же соизволила приготовить мой любимый оливье!
Сергей, его самый верный подпевала, тут же подхватил:
— Да, Игорь, с женой тебе повезло! Тихая, скромная. Не то что моя стерва, — он игриво толкнул в бок свою жену, Оксану, которая лишь кисло улыбнулась. — Слово ей скажи — десять в ответ получишь.
— Это потому что ты ей позволяешь, — менторским тоном заявил Игорь. — Женщину нужно держать в ежовых рукавицах. Она должна знать своё место. Вот Наташа моя знает. Правда, дорогая?
Он посмотрел на неё с той самой снисходительной ухмылкой, которую она так ненавидела. Все взгляды устремились на Наталью. Она почувствовала, как щёки начинают гореть. Раньше она бы опустила глаза и пробормотала что-то невнятное. Но не сегодня.
Она медленно подняла бокал.
— Конечно, милый. Я знаю своё место, — её голос прозвучал на удивление ровно и спокойно. — Например, я знаю, что моё место — не в списке учредителей ООО «Вега-Транс». И не в ООО «Горизонт». И уж тем более не в кипрском оффшоре «Starlight Logistics Ltd». Я права?
В комнате повисла оглушительная тишина. Было слышно, как тикают настенные часы. Игорь застыл с поднятым бокалом, его лицо медленно вытягивалось. Сергей поперхнулся коньяком. Андрей, самый умный из их компании, напряжённо вглядывался в лицо Натальи, пытаясь понять, что происходит.
— Ты… ты что несёшь? — наконец выдавил из себя Игорь. Его голос дрогнул.
— Что слышишь, дорогой, — Наталья отпила немного вина, наслаждаясь произведённым эффектом. — Я тут от скуки решила заняться саморазвитием. Читала про грузоперевозки, логистику. Такая интересная сфера, оказывается. Особенно раздел про оптимизацию налогообложения. Просто детектив какой-то!
Она сделала паузу, обводя взглядом ошарашенные лица гостей.
— Вот, например, схема с «дроблением бизнеса». Когда одна большая компания искусственно делится на несколько маленьких, чтобы оставаться на упрощённой системе налогообложения. Гениально, правда? Главное, чтобы налоговая не доказала аффилированность этих компаний. А то ведь знаешь, какая неприятность может случиться? Доначислят НДС, налог на прибыль, пени, штрафы… Суммы-то астрономические получаются. Особенно когда речь идёт о годовом обороте, скажем, миллионов в триста.
Игорь побледнел. Он поставил бокал на стол, рука его заметно дрожала.
— Наташа, прекрати этот цирк. Ты не понимаешь, о чём говоришь.
— Ну почему же? — она невинно улыбнулась. — Я как раз очень хорошо понимаю. Я даже выучила статью 199 Уголовного кодекса Российской Федерации. «Уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере». Там, знаешь, до шести лет лишения свободы предусмотрено. Представляешь, Игорь? Шесть лет! Это же почти как две Олимпиады и один Чемпионат мира по футболу. Столько всего пропустить можно.
Жена Сергея, Оксана, сидевшая с открытым ртом, вдруг хихикнула. Игорь метнул в неё яростный взгляд.
— А ещё я узнала, что такое «неучтённый нал», — продолжала Наталья, входя в раж. Её голос звенел от сдерживаемого годами гнева. — Это когда ваши фуры, Игорь, везут, скажем, партию бытовой техники из Москвы во Владивосток. А по документам она проходит как «строительные материалы». И разница в стоимости оседает в чьём-то кармане. Очень удобная схема. Рискованная, правда. Если одна такая фура попадёт под проверку… Ой, что будет!
— Замолчи! — прошипел Игорь. Его лицо приобрело багровый оттенок.
— Почему я должна молчать? — Наталья повысила голос. — Ты же любишь, когда я говорю! Когда я рассказываю твоим друзьям, какая я глупая и никчёмная. Так вот, слушайте! Эта «глупая и никчёмная» жена, пока вы тут пили коньяк и рассуждали о том, как «держать женщину в ежовых рукавицах», изучила всю вашу чёрную бухгалтерию! Все ваши схемы! Все ваши подставные фирмы!
Она встала. Её глаза горели. Она больше не была тихой, забитой медсестрой. Она была богиней возмездия.
— Ты думал, я — предмет мебели? Красивое приложение к твоему успеху? Я — человек, Игорь! Человек, которого ты десять лет унижал, топтал, смешивал с грязью! Ты смеялся над моей работой, над моей зарплатой, над моими интересами! Ты выставлял меня дурой перед всеми, кого знал! А знаешь почему? Да потому что ты сам — трус! Ты боишься сильных и умных женщин! Тебе нужна была тень, на фоне которой ты мог бы казаться таким великим и значимым!
В комнате стояла мёртвая тишина. Гости, казалось, вросли в свои стулья. Мария Захаровна, сидевшая до этого белее стены, вдруг очнулась.
— Ах ты, змея подколодная! — взвизгнула она. — Ты что удумала? Сыночка моего погубить?! Да я тебя!..
— А вы, Мария Захаровна, сядьте и не кричите, — ледяным тоном оборвала её Наталья. — А то давление подскочит. Вам ведь нельзя волноваться. Кстати, о вашем здоровье. Ваша шикарная трёхкомнатная квартира в центре, которую вам якобы подарил сын, на самом деле куплена на деньги, выведенные из компании через одну из тех самых фирм-однодневок. Так что, если начнётся серьёзное разбирательство, вы рискуете вернуться в свою старую хрущёвку на окраине. Вам оно надо, на старости лет? Думаю, нет. Так что лучше доешьте свою диетическую запеканку. Она, кстати, очень полезна для сердца.
Свекровь икнула и рухнула обратно на стул, обмахиваясь рукой.
Наталья снова повернулась к Игорю.
— Так вот, милый. Спектакль окончен. Антракт. И я ухожу.
— Ты никуда не уйдёшь! — взревел Игорь, вскакивая на ноги. — Ты моя жена!
— Это юридическая формальность, которую легко исправить. Кстати, о юриспруденции. Согласно Семейному кодексу, всё имущество, нажитое в браке, делится пополам. Но поскольку практически всё наше «совместно нажитое» имущество записано на твою маму и твои фирмы, то делить нам как бы и нечего. Так ведь ты планировал, да? На случай, если твоя глупая кукла вдруг поумнеет.
Она усмехнулась.
— Но есть один нюанс. Есть такое понятие в юриспруденции, как «притворные сделки». Это когда одна сделка прикрывает другую. Например, когда квартира покупается для семьи, но оформляется на маму, чтобы вывести её из-под раздела. И если доказать в суде, что мама не имела финансовой возможности совершить такую покупку, а деньги на неё были взяты из семейного бюджета… то такую сделку можно признать недействительной. И тогда квартирка будет делиться. Пополам. А доказать это, имея на руках копии всех твоих финансовых документов, будет не так уж и сложно.
Она смотрела прямо в его глаза, и в них плескался ужас. Он понял, что это не блеф. Он понял, что она действительно всё знает.
— Чего ты хочешь? — выдавил он из себя, переходя на шёпот. — Денег?
— Я хочу свободы, — твёрдо сказала Наталья. — Я хочу развода. Тихого, мирного развода. Ты не препятствуешь, не устраиваешь цирк, не пытаешься меня преследовать. Ты выплачиваешь мне достойную компенсацию за десять лет потерянной жизни. Сумму мы обсудим с моим адвокатом.
— У тебя есть адвокат? — в его голосе прозвучало удивление.
— А ты думал, я готовила этот ужин в перерывах между просмотром сериалов? У меня есть всё, Игорь. Адвокат, надёжно спрятанные копии твоих документов и огромное желание начать новую жизнь. Без тебя.
Она посмотрела на съёжившихся гостей.
— Прошу прощения, что испортила вам вечер. Но, как говорится, всё тайное когда-нибудь становится явным. Думаю, вам пора.
Сергей и Оксана, не говоря ни слова, кинулись в прихожую. За ними, стараясь не смотреть ни на кого, поспешили Андрей с женой. Через минуту в квартире снова остались только трое.
Игорь тяжело опустился на стул. Он выглядел постаревшим лет на десять. Его спесь, его самоуверенность, его показная брутальность — всё это слетело с него, как мишура с новогодней ёлки. Перед ней сидел испуганный, растерянный мужчина, который построил свою жизнь на лжи и боялся, что сейчас его карточный домик рухнет.
— Почему, Наташа? — тихо спросил он. — Я же… я же любил тебя.
Наталья горько усмехнулась.
— Ты не знаешь, что такое любовь, Игорь. Ты любил своё отражение во мне. Ты любил мою покорность, мою слабость, моё восхищение. А когда оно прошло, ты стал меня уничтожать. Чтобы я не дай бог не увидела, какой ты на самом деле. Маленький, неуверенный в себе мальчик, который до сих пор прячется за мамину юбку.
Она взяла свою сумочку, которую заранее оставила на комоде в прихожей.
— Не ищи меня. Мой адвокат свяжется с твоим. Документы у него. Любая попытка давления на меня или моих близких — и эти документы лягут на стол следователю. Ты меня понял?
Он молча кивнул.
Мария Захаровна что-то забормотала про неблагодарность и разбитое материнское сердце, но Наталья её уже не слушала.
Она открыла входную дверь и шагнула на лестничную площадку. За спиной осталась её прошлая жизнь — десять лет унижений, слёз и несбывшихся надежд. Впереди была неизвестность. Было страшно, но этот страх был другим. Это был волнующий страх свободы.
Она спускалась по лестнице и впервые за долгое время чувствовала, что может дышать полной грудью. Она не знала, что будет завтра. Но она точно знала одно: она больше никогда и никому не позволит вытирать об себя ноги. Она — Наталья. И она непотопляемая.