Стремлюсь спрятаться в уборной, чтобы прийти в себя и при этом не выдать своего подавленного состояния. В какой-то степени мне должно быть плевать на мнение окружающих, потому что наша жизнь с Костей итак вывернулась наизнанку, и каждый, кому не лень, будет рад перемыть нам кости.
Но все же, на этом празднике, мне хочется сохранить собственное достоинство. Доказать, что я сильная. Что грязные сплетни никак меня не заденут.
— Куда ты? — сама не понимаю как, но в коридоре врезаюсь в широкую грудь Кости. Оглядев меня хмурым серым взглядом, он хватает меня за локоть и заводит за угол. Укромное местечко за массивной колонной, где нас никто не увидит и, надеюсь, не услышит.
— Что опять случилось? — в голосе мужа я слышу открытое раздражение.
— Ничего! Мне что, в туалет сходить уже нельзя?! — с наездом шиплю в ответ, пытаясь вырвать свою руку и пойти дальше. Но Костя с силой прижимает меня так, что моя спина плотно соприкасается с прохладной стеной.
— Ты плачешь, — без тени жалости произносит он.
Что? Не может быть… Я даже не почувствовала влаги на своих щеках. Как такое возможно?
Его пристальный жестокий взгляд понемногу смягчается, и вот он уже осторожно утирает крошечную слезинку.
— Не переживай, никто не видел, — пытаюсь успокоить его боязнь за репутацию. — Соринка в глаз попала.
— Не ври мне, — строго произносит он, отступив от меня на полшага назад. Сразу же становится легче дышать, словно меня от оков избавили.
— Костя, чего ты хочешь от меня? Какая тебе разница? — устало вздыхаю я, медленно сомкнув веки и встряхнув головой.
— Что она тебе наговорила? — Костя в курсе о длинном языке Ирины и её умении плюнуть в самую душу.
— Не важно, — отмахиваюсь я, не желая развивать эту тему здесь и сейчас. В груди пульсирует открытая рана, и лучше какое-то время её вовсе не трогать, нежели пытаться расковырять ещё сильнее. После Ирины мне и в самом деле стало больнее. Словно что-то больно щелкнуло в груди, и эта кровоточащая рана раскрылась сильнее.
— Таня, я же вижу, — не унимается предатель, схватившись за голову.
— А тебе, я смотрю, видимо есть что скрывать? И Ирина об этом знает? Именно поэтому ты так нервничаешь? — пытаюсь нащупать нужную точку, ведь в душе и в самом деле закралось сомнение.
— Что? Нет. Нет! Просто я знаю Иру. Её язык как помело.
Не знаю, верить Косте или нет. Но решаю все же озвучить насущный вопрос.
— Сколько раз ты мне изменял? — пристально смотрю мужу прямо в глаза, пытаясь найти в них ответ. Костя поднимает на меня недоуменный взгляд.
— Ни разу, — глухо выдает он, чем пробивает меня на смех.
— Серьезно?! А Виолетта тогда каким способом была зачата?! — выдаю саркастическим тоном. Костя шумно вздыхает и накрывает лицо ладонью, медленно спуская её вниз.
— Я имею ввиду ни разу, кроме той… Маленькой измены.
Его слова звучат нелепо. Горько усмехаюсь, почувствовав ядовитую боль внутри. Где-то в центре груди.
— Измены не делятся на маленькие или большие, Костя. Ты как ребенок, ей богу. Измена она либо есть, либо её нет. В твоем случае это первое, — безжизненно выдаю я, кажется, не веря больше ни единому слову мужа. Естественно, что он не признается мне в своих похождениях. Не дурак ведь.
— Тань, прошло больше двадцати лет… — в очередной раз пытается оправдаться.
— Да хоть сто лет. Плевать, — убито бросаю я, хватаясь за голову. Виски режет острым ножом. В самом деле чувствую себя ужасно.
— Знаешь, я лучше поеду. Извинись перед Вадимом за мой скоропостижный отъезд и передай, что у меня сильно разболелась голова.
Пытаюсь отступить в сторону и наконец уйти, но Костя преграждает мне путь. Отчаяние заполоняет разум. Я устала. Очень. Я правда хочу домой. Но предатель наверняка сейчас будет против и заставит меня быть с ним до конца. Опять же, чтобы мой отъезд в одиночестве не породил новые слухи.
— Жди меня в машине. Объяснюсь перед Вадимом, как ты и просила. Но я поеду с тобой, — твердо произносит он, чем сильно меня удивляет.
Медленно кивнув головой, отстраняюсь от мужа и быстрым шагом спешу к машине, где меня ждёт водитель. Благо, что журналисты уже давно разошлись, и я не сталкиваюсь с их нападками. На мгновение пришла мысль попросить водителя дать газу и все же поехать домой в одиночестве. Но какой в этом смысл? Если Костя захочет, он все равно меня догонит.
Спустя пять минут муж садится рядом. Авто трогается с места. Водитель мне кажется каким-то усталым. Он так смачно зевает. Или мне показалось?
— Вадим пожелал тебе скорейшего выздоровления, — как бы невзначай бросает Костя, скорее всего намекая мне на то, что мой приступ головной боли фальшив. Но я так или иначе чувствую едкую боль внутри, кажется, что у меня болит всё. От головы вплоть до пяток.
— Спасибо, — сухо отвечаю я. — Зачем ты поехал со мной? Снова трусишься за свою, пускай и подмоченную, репутацию?
— Ты хочешь снова об этом поговорить? — заводится Костя, бросая на меня колючий взгляд. — Или было бы лучше, если бы я остался там?!
— Возможно.
— Знаешь, у меня тоже что-то голова разболелась, — фыркает он в ответ, отвернувшись к окну. Я, в свою очередь, проделываю тоже самое.
— Думаю, целая толпа из красивых женщин выстроится, чтобы помочь тебе от неё избавиться, — подначиваю я, никак не могу успокоиться после слов Ирины. Почему я так близко их восприняла?
— Я не собираюсь перед тобой оправдываться из-за какой-то глупой курицы! — рычит Костя сквозь зубы.
— Да ты вообще не считаешь себя виноватым, я смотрю! Изменил мне непонятно где, непонятно с кем, привел свой приплод спустя двадцать лет к нам домой… И делаешь вид, что ничего не случилось! — чувствую, как меня несет. Не могу остановиться. Стреляю словами словно из пулемета, пытаясь достучаться до каменной скалы в виде моего мужа.
— Да! Ты права! Пытаюсь сделать вид! Потому что так будет лучше!
— Для кого лучше?
— Для нас! — гнет свою линию Костя, и кажется, что наша перепалка достигла максимальной точки. Чувствую, как машину стремительно ведет в сторону. Яркий свет фар режет глаза. Резкий скрежет тормозов, протяжный звук сигнала. Ничего не успеваю понять. В следующую секунду авто словно переворачивает в воздухе, и последнее, что я помню, как Костя накрывает меня собой.
Первое, что пробивается сквозь туман – пульсирующая боль. Острая, ноющая, разлитая по всему телу. Где болит сильнее – непонятно. Сознание возвращается рваными обрывками, как кадры из поврежденной пленки.
Где я? Что случилось? Мысли путаются, цепляясь друг за друга обрывками бессвязных образов. Страх, липкий и холодный, сжимает горло, мешая дышать. В ушах стоит звон, перемешанный с приглушенными голосами, доносившимися откуда-то издалека. Тело кажется чужим, непослушным. Попытка пошевелиться отозвается новой волной боли.
Потом – смутное осознание: авария. Яркая вспышка перед глазами, скрежет металла, резкий толчок… Паника накатывает волнами, грозя захлестнуть с головой. Где Костя? Они цел?
Желание кричать, звать на помощь борется с дурнотой и слабостью. Мир вокруг кажется нереальным, размытым, будто наблюдаемым сквозь толщу воды. И посреди этого хаоса одна единственная, слабая искра надежды: я жива. Но жив ли Костя?! Страх за мужа накрывает плотной беспросветной пеленой, больно сжимая все тело.
С трудом разлепив веки, я пытаюсь что-то сказать, но по итогу выходит лишь бессвязное бормотание.
— Мама, мамочка… — встревоженный голос Дианы отдается болью в сердце. Чувствую, как её прохладные пальцы ложатся на тыльную сторону моей ладони.
— Ди… — тихо хриплю я, пытаясь развидеть силуэт дочери сквозь цветную рябь в глазах.
— Мамуля, ты пришла в себя! Слава богу! — шумно вздыхает дочь, окинув меня тревожным взглядом. Сердце сжимается от той мысли, что дочка сильно переживает из-за случившегося, и от этого может пострадать мой будущий внук или внучка.
— Где отец? — с трудом выталкиваю из себя вопрос, ощутив режущую боль в висках. Сердце клокочет в бушующем ритме. Ведь мозг пронзает одно воспоминание. Тот момент, когда перед столкновением муж закрывает меня собой. Эта мысль заставляет дернуться в отчаянии. Несмотря на все то, что произошло между нами, я все равно сильно волнуюсь за Костю.
— Он… В реанимации, мам, — глухо выдает дочка, потупив взгляд вниз. — Ему повезло меньше, чем тебе. Поэтому его состояние… Пока что остается тяжелым.
— Он же выживет? Скажи, Ди, не молчи, — умоляю дочь не юлить, а сказать правду. Пускай горькую и жестокую, но я уже успела убедиться в том, что она все равно лучше, чем сладкая ложь.
— Мам, врачи ничего не говорят. Пустили только к тебе. Сказали, как будут новости, обязательно сообщат… — понуро отзывается Диана, мягко поглаживая мою руку. Вижу, что на её лице томится растерянность. Она словно хочет что-то сказать, но никак не может это озвучить.
— Водитель заснул за рулем. Выехал на встречную полосу и столкнулся с другим автомобилем. Он тоже находится в тяжелом состоянии. Больше, мамуль, ничего не знаю.
— Господи, только бы все обошлось, — горько выдыхаю, ощутив, как в уголках глаз собрались слезы. — Милая, ты как?
— Я в порядке, мам. Не переживай. Изо всех сил я пытаюсь относиться к этой ситуации… Спокойно, — сдавленно выдает дочь. Догадываюсь, что таким способом она пытается меня успокоить. Но так или иначе я ловлю в её теле нервную дрожь.
— Прости, родная. Так это все не вовремя… — убито выдаю я, положив прохладную ладонь на лоб. Боль в голове с каждой секундой нарастает.
— Еще и эти грязные слухи…
— Мам, — Диана смотрит мне прямо в глаза, крепче сжимая мою руку. — Давай пока об этом не будем, хорошо? Позже. Сейчас главное - ваше с отцом здоровье, — уверенно отзывается дочка, и я киваю в согласии, радуясь тому, какую мудрую и смышленую девочку мы вырастили.
— Я пойду к отцу, — твердо выдаю я, ощутив какой-то подозрительный прилив сил. Сердце скачет в отчаянном ритме, но я сойду с ума, если прямо сейчас не увижу Костю.
— Но мам… Тебе нельзя вставать! У тебя сотрясение. Да и к отцу все равно не пустят… — дочь предпринимает попытку отговорить меня от этой отчаянной идеи. Но разве меня остановишь. Я, несмотря на головокружение и слабость, пру как танк по коридору. Со стороны, конечно, я медленно ковыляю со скоростью черепахи, лишь мой боевой дух дает мне силы и надежду на лучшее.
— Татьяна Павловна, куда же вы?! — слышу позади себя возмущенный женский возглас. — Вам нельзя…
— Я ей тоже самое сказала, — следом доносится, полный упрека, голос Дианы. А мне плевать. Вижу цель, не вижу преград. Блуждаю по коридору, увидев в самом конце нужную палату с яркой вывеской «Реанимация».
— Татьяна Павловна… — меня догоняет женщина в белом халате примерно моего возраста. Рыжеватые волосы уложены в высокий пучок. Она на голову выше меня, поэтому практически на уровне моих глаз оказывается серебристый бейджик. Успеваю вычитать ее имя.
— К нему нельзя, — отрицательно качает головой Евгения Валерьевна, смотря на меня хоть и серьезным, но в тоже время полным сочувствия взглядом.
— Я всего на минуту…
Но лицо женщины непреклонно. Она едва заметно качает головой, тем самым не собираясь идти мне навстречу.
— Пожалуйста… Мне нужно ему кое-что сказать. Это очень важно. Умоляю… — смотрю на врача так, словно от её решения зависит целая жизнь. Моя. Кости. Поколебавшись несколько секунд, она все же соглашается, и я готова расцеловать её от радости.
— У вас ровно минута.
Зайдя в палату, моё сердце пропускает удар. Костя лежит неподвижно, словно высеченный из камня. Бледный, почти прозрачный, на фоне белоснежной простыни. Лицо неестественно бледное, обрамленное темными, слипшимися от пота волосами, кажется осунувшимся, с заострившимися чертами. Губы, пересохшие и потрескавшиеся, слегка приоткрыты. Из-под тонкой больничной рубашки виднеются бинты, туго стягивающие грудь. Ритмичное пиканье аппаратов жизнеобеспечения отмеряет время, наполняя палату монотонным, тревожным звуком. На запястье капельница, тонкой струйкой вливающая жизнь в его крепкое сильное тело. В воздухе висит тяжелый запах антисептиков, смешанный с едва уловимым ароматом лекарственных трав.
Слёзы стекают из глаз одна за другой.
Страх за жизнь мужа душит острыми когтями, не давая больше думать ни о чем другом. Все наши ссоры теперь кажутся мне сущей мелочью, даже появление в нашей жизни Виолетты. О ней так и подавно думать не хочется.
Я подхожу ближе к койке и беру Костю за холодную ладонь, сжимая её в своей настолько, насколько позволяют силы.
— Ты не можешь меня оставить. Слышишь, не смей? — из-за обильного слезотечения шмыгаю носом. — У нас с тобой ещё много нерешенных вопросов…
Свободной рукой утираю лишнюю влагу с глаз. Сердце болит. Больно отстукивает о ребра. Только бы он выкарабкался.
— И спасибо, что спас меня… — тихо, едва слышно произношу я. Вполне возможно, не закрой меня Костя своим телом, я могла быть сейчас либо на его месте, либо вообще на том свете. А если бы я и вовсе уехала одна, как планировала изначально… Даже страшно представить.
Когда время истекает, и я пытаюсь убрать свою руку, мне кажется, что муж едва заметно сжал мой палец…
Константин
Боль… Тупая, ноющая, разлитая по всему телу. Тело словно ватное, чужое. Сознание мерцает, как огонек свечи на ветру, готовый вот-вот погаснуть. Мир вокруг стал размытым, нечетким, состоящий из обрывков звуков и теней. Писк аппаратов, приглушенные голоса… Все сливается в один неразборчивый гул. Холодный и липкий страх сжимает сердце. Страх неизвестности, страх небытия. Но сквозь этот туман боли и страха пробивается… Тепло. Нежное, ласковое, как лучик солнца. Чья-то рука мягко сжимает мою. Знакомый запах… Родной, любимый. Жена. Таня. Танюша.
— Ты не можешь меня оставить. Слышишь, не смей?
Она здесь. Рядом. Эта мысль, как глоток живительной влаги в пустыне, наполняет меня силой. Не могу открыть глаза, не могу пошевелиться, не могу сказать ни слова… Но чувствую ее присутствие каждой клеточкой своего измученного тела. И в этом – спасение. В этом – надежда. Радость, теплая и светлая, разливается в груди, оттесняя страх и боль.
— И спасибо, что спас меня…
А разве я мог по другому? На принятие решения у меня не были ни секунды. Инстинкт. Именно он правил мной в тот момент. И любовь. Безграничная любовь к своей жене.
Она со мной. Здесь и сейчас со мной. И это значит, что я буду бороться. Ради нее. Ради жизни.
Если бы можно было отмотать время назад… На двадцать с лишним лет назад. Я бы ни за что на свете не совершил этой роковой ошибки. Даже не взглянул бы на ту девку, которая ловко соблазнила меня в ночном клубе, когда мы Таней сильно поссорились. Я был зол. На неё, на себя. Но самое дурацкое так это, что я уже даже и не вспомню, из-за чего именно мы с ней поругались. Одна моя слабость. Одна маленькая измена. И вся наша по кирпичикам выстроенная жизнь пошла под откос.
Ещё и повел себя как урод. Нагрубил, угрожал, шантажировал… Во всем виноваты эмоции. Только эмоции! Когда понял, что натворил, пытался исправить. Но… Было уже поздно.
Но я клянусь, если выкарабкаюсь, я все исправлю. Я восстановлю наш треснувший брак, завоюю заново доверие жены. Потому что я не могу позволить себе её потерять. Не допущу. Иначе я не смогу без неё. Моя жизнь померкнет.
Не знаю, сколько времени я пробыл в небытии, час, два, или целый день. Но едва мои веки поддаются, а речь обретает силу, сдавленно мычу, пытаясь произнести её имя.
Я хочу чувствовать рядом её присутствие. Хочу держать её за руку. Хочу чувствовать тепло и мягкость её кожи. Хочу чувствовать, что она моя. По прежнему моя жена.
— Ммм… Таня, — хриплю я, медленно открывая глаза. Зрение все ещё расплывчатое, а все тело болит и ноет так, словно мне все кости разом переломали. Да, нехило нас перевернуло. Видимо, моё спасение - настоящее чудо.
— Константин Николаевич, как вы себя чувствуете? — слышу звонкий женский голос. Надо мной стоит рыжеволосая женщина в белом халате. Смотрит на меня с невидимой заботой, тактично улыбаясь.
— Вы у нас настоящий боец, — добавляет она бодрым голосом.
«Потому что мне было за кого бороться…» — первая мысль пробегает в голове.
— Несмотря на тяжелые травмы, вы довольно быстро пришли в себя.
— Таня… Я хочу видеть свою жену, — слабо шепчу я, испустив тяжелый вздох.
— Вы как школьники с вашей женой, Константин Николаевич, — женщина прыскает со смеху. — То она, едва придя в сознание, билась к вам в палату. И вы туда же, — замечаю на лице женщины беззлобную ухмылку.
— Пожалуйста…
— Ладно, ладно. Буквально на минутку, — соглашается врач, и я чувствую, как мои губы растягиваются в блаженной улыбке.
Минута. Так много и так мало. Но даже этой возможности увидеть жену на такое короткое время я безумно рад.
Прикрыв веки на мгновение, кажется, начинаю снова проваливаться в пустоту. Нет, нет… Нельзя. Нужно дождаться её. Чего бы мне это не стоило. Пока груз вины не задавил меня полностью.
Отчаянно борюсь со сном, то падаю в бездну, то резко из неё выныриваю. Когда слышу тихие шаги и шумный всхлип, догадываюсь, что это она. Она пришла.
— Костя… — отчаянно выдыхает она. Открыв глаза, вижу её родной облик. Пытаюсь улыбнуться. Получается слабо, но я очень стараюсь. Таня улыбается сквозь слезы. Такая красивая, хоть выглядит бледной и уставшей. Самая красивая на свете.
— Я всю ночь не спала. Молилась… — тревожно выдает жена, взяв меня за руку. Испытываю блаженство. Крепче сжимаю её ладонь, насколько позволяют силы.
— Танюш, прости меня. Умоляю. Мне так жаль…
— Костя, давай об этом потом поговорим. Сейчас главное, чтобы ты пришел в себя, — тихо выдает Таня, смотря на меня с отчетливой тревогой в глазах.
— Нет. Тань, я хочу сказать прямо сейчас. Пока у меня есть возможность.
— Не говори так. Все самое страшное позади, — она нежно поглаживает мою ладонь.
А я чувствую такую сильную необходимость выговориться, что, кажется, взорвусь сейчас, если не поведаю жене историю своей глупой измены.
— Её звали Катя. Мы познакомились с ней в ночном клубе…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод в 45. Я буду жить", Оксана Алексаева ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 5 - продолжение