— «Алло? Слушаю?»
— Лена прижала плечом телефонную трубку, помешивая на сковороде паэлью. Аромат шафрана и морепродуктов наполнял кухню, залитую тёплым весенним солнцем.
— Лен, это я, — раздался в трубке знакомый голос мужа. — Ты не занята?
— Для тебя — никогда, дорогой, — улыбнулась она. — Почти закончила с ужином. Ты скоро?
— Уже выезжаю с работы. Слушай, тут такое дело… Мама звонила.
Лена замерла с ложкой в руке. За полгода, прошедшие с того самого скандала, имя «мама» в их доме почти не произносилось. Тишина, наступившая после ухода свекрови и свояченицы, поначалу казалась оглушительной и враждебной. Первые недели Дмитрий ходил мрачнее тучи, они почти не разговаривали. Но постепенно лёд начал таять. Он видел, как изменилась Лена. Она словно расцвела: начала ходить на курсы испанского, о которых давно мечтала, встречалась с подругами, купила себе на сэкономленные деньги красивое пальто. Она больше не выглядела измученной и задёрганной. И эта новая, спокойная и уверенная в себе Лена нравилась ему гораздо больше.
Однажды вечером он сам подошёл к ней, когда она сидела с учебником, и тихо сказал: «Прости меня. Я был слеп». Это было начало их долгого пути обратно друг к другу. Они много говорили, учились слушать и, что самое главное, слышать друг друга. Дмитрий впервые в жизни начал готовить, и, к его собственному удивлению, у него стало неплохо получаться. Их раздельный бюджет оказался не стеной, а мостом — они начали планировать общие траты, копить на совместный отпуск, советуясь и уважая мнение друг друга. Казалось, буря миновала. И вот теперь этот звонок.
— Что случилось? — стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросила Лена.
— Не знаю толком. Она плакала, говорила, что всё пропало, что Галька в беду попала. Просила срочно приехать. Я сказал, что без тебя не поеду. Лен, я…
— Я поняла, — прервала она его. — Приезжай. Поужинаем и поедем вместе.
Положив трубку, Лена на несколько секунд прикрыла глаза. Она не боялась. Не злилась. Она чувствовала лишь холодное любопытство. Шипение свекрови «Приползёшь ещё!» до сих пор звучало в ушах. Но, кажется, приползти пришлось совсем не ей.
Квартира свекрови встретила их запахом валерьянки и затхлости. Светлана Анатольевна, осунувшаяся, в старом халате, сидела на диване. Рядом, уткнувшись в подушку, всхлипывала Галина. Картина была трагической, но Лена, с её профессиональным взглядом медсестры, сразу отметила, что признаков реального сердечного приступа у свекрови нет — цвет лица здоровый, дыхание ровное. Очередной спектакль, только декорации стали мрачнее.
— Наконец-то! — простонала Светлана Анатольевна, увидев сына. — Я думала, вы уже не приедете! Мы тут погибаем, а вам и дела нет!
Дмитрий шагнул было к матери, но Лена мягко взяла его под руку, останавливая. — Здравствуйте, Светлана Анатольевна. Галя. Что у вас случилось? Говорите по существу, пожалуйста.
Свекровь метнула на неё злобный взгляд. — Тебя не спросили! Я с сыном разговариваю! Димочка, сынок, Галочку нашу обманули! Мошенники, бандиты! Она в долгах как в шелках! Ей угрожают! Коллекторы звонят, говорят, если до конца недели не отдаст деньги, квартиру опишут! А квартира-то моя! Куда мы пойдём? На улицу?!
Подробности выяснялись медленно, сквозь рыдания Галины и причитания её матери. Оказалось, что «бесконечный ремонт» был лишь прикрытием. Галина, желая жить не хуже других, набрала микрозаймов. Сначала один, чтобы перекрыть старый кредит за телефон. Потом второй, на новые сапоги. Третий — на день рождения подруге в ресторане. Она свято верила, что как-нибудь отдаст. Но проценты в микрофинансовых организациях росли с космической скоростью. Очень скоро сумма долга стала неподъёмной.
— Сколько? — сухо спросила Лена, когда поток слёз немного иссяк.
Галина шмыгнула носом и прошептала: — Триста пятьдесят тысяч…
Дмитрий ахнул и сел рядом с матерью. — Галя, ты с ума сошла? Где ты такие деньги взяла?
— Они сначала пять тысяч дают, потом десять… — бормотала она. — А проценты капают, капают… Я думала, перезанять, отдать… А потом они звонить начали, угрожать… Говорят, знают, где Петя учится…
Тут даже Лена почувствовала, как по спине пробежал холодок. Угрозы ребёнку — это было уже слишком серьёзно.
— Димочка, надо что-то делать! — запричитала Светлана Анатольевна. — Продай машину! Возьми кредит! Ты же брат, ты должен помочь сестре! Мы же одна семья!
Дмитрий растерянно смотрел то на мать, то на сестру, то на жену. Старые рефлексы брали своё. Он уже готов был вскочить, бежать, спасать. Но тут Лена спокойно произнесла: — Никто ничего продавать не будет. И кредиты брать тоже.
В комнате повисла тишина. — Что? — первой нашлась свекровь. — Ты… ты что такое говоришь?! Ты хочешь, чтобы нас на улице оставили?! Чтобы Галю в тюрьму посадили?! Бессердечная! Я так и знала!
— Успокойтесь, Светлана Анатольевна, и послушайте, — голос Лены был твёрдым, как сталь. — В тюрьму за долги по микрозаймам не сажают. Это гражданско-правовые отношения. А теперь давайте разберёмся. Галя, принеси все свои договоры. И телефон с перепиской от коллекторов.
Галина, удивлённая таким деловым тоном, послушно поплелась в свою комнату. Дмитрий смотрел на жену с изумлением и восхищением. Он никогда не видел её такой. Спокойной, собранной, властной.
Когда Галина принесла кипу бумаг, Лена разложила их на журнальном столике. — Так, смотрим. Всего семь договоров. Процентная ставка — один процент в день. Это триста шестьдесят пять процентов годовых. Законно, к сожалению. Федеральный закон «О микрофинансовой деятельности» это позволяет, хоть и с ограничениями по максимальной сумме переплаты. Угрозы — это уже статья Уголовного кодекса. Статья 163, «Вымогательство». Все звонки и сообщения нужно записывать. Это доказательства.
Она говорила так уверенно, что свекровь с Галиной смотрели на неё, открыв рты. — Ты откуда это всё знаешь? — не выдержала Галина.
— Интернет — великая вещь, если им пользоваться не только для соцсетей, — ответила Лена. — Я много читала о финансовой грамотности в последние полгода. Просто для себя. Оказалось, полезно.
Она подняла глаза на родственниц. — Есть два пути. Первый — плохой. Вы продолжаете паниковать, Дима продаёт машину, мы влезаем в кредиты, отдаём эти деньги. Через полгода Галя снова наберёт долгов, потому что она не поняла главной проблемы. А главная проблема — не в долгах, а в её отношении к деньгам. Второй путь — правильный, но трудный. Мы решаем эту проблему раз и навсегда. Но для этого придётся потрудиться. В первую очередь тебе, Галя.
— Я на всё согласна! — всхлипнула та.
— Отлично, — кивнула Лена. — Тогда вот мой план. Первое: мы не платим им ни копейки сверх того, что положено по закону. Завтра же идём к юристу, специализирующемуся на таких делах. Он поможет составить заявления в полицию по факту угроз и в Центробанк с жалобой на действия МФО. Коллекторов это немного отрезвит. Второе: нужно реструктурировать долг. Юрист поможет подготовить документы в суд для уменьшения процентов и фиксации суммы. Это возможно. Третье и самое главное — деньги. Триста пятьдесят тысяч с неба не упадут. Мы вам поможем. Но не просто так.
Она сделала паузу, обводя всех троих тяжёлым взглядом. — Мы с Димой дадим вам сто тысяч. Это всё, что мы смогли накопить на отпуск. Это будет наш вклад. Но это не подарок. Это долг, который вы, Галя и Светлана Анатольевна, будете нам возвращать. Вместе. С пенсии и с зарплаты. По десять тысяч в месяц. Мы составим официальный договор займа.
— Сто тысяч? — взвилась свекровь. — А где брать остальные двести пятьдесят?!
— А остальные двести пятьдесят вы найдёте сами, — спокойно ответила Лена. — Галя, твой ремонт так и не закончен, я права? Значит, материалы ещё не все куплены. Деньги, которые откладывались на них, пойдут в счёт долга. Дальше. У тебя, Галя, есть работа. Ты работаешь бухгалтером в какой-то фирме с девяти до шести. Значит, по вечерам и в выходные ты можешь брать подработку. Разносить почту, мыть полы в подъездах, сидеть с детьми. Любая работа. Я видела объявления — сейчас курьерам платят неплохо. Дальше. Светлана Анатольевна, у вас есть дача. Шесть соток с домиком. Сейчас весна, скоро лето. Выращивайте овощи, зелень, ягоды. И не для себя, а на продажу. У метро такие бабушки хорошо зарабатывают.
— Что?! — Светлана Анатольевна подскочила. — Я, с моим давлением, буду на рынке торговать?! Да ты в своём уме?!
— Вполне, — парировала Лена. — Давление не мешало вам бегать по магазинам за сапогами. И это ещё не всё. Квартира, из-за которой вы так боитесь, трёхкомнатная. Вы живёте вдвоём. Петя уже не маленький. Одну комнату, самую дальнюю, можно сдать. Студентке или молодой паре без детей. Это ещё пятнадцать-двадцать тысяч в месяц. Вот вам и деньги. За год, если постараетесь, со всеми расплатитесь. И с нами, и с МФО.
Она закончила и откинулась на спинку кресла. В комнате стояла мёртвая тишина. План был жестоким, безжалостным, но абсолютно реальным. Он не спасал их, а заставлял спасаться самим, лишь немного подталкивая в спину.
— Ты… ты предлагаешь мне пустить в дом чужих людей? — задыхаясь от возмущения, прошептала свекровь. — А Гале — полы мыть? Ты нас унизить хочешь?!
— Я хочу, чтобы вы взяли на себя ответственность за свою жизнь, — ответила Лена. — Это не унижение, Светлана Анатольевна. Унижение — это сидеть на шее у других и клянчить деньги. А работать, чтобы решить свои проблемы, — это достойно уважения.
Она посмотрела на мужа. Дмитрий сидел прямо, и в его взгляде больше не было растерянности. Была решимость. — Лена права, — твёрдо сказал он. — Мам, Галя. Мы поможем. Но только так, как сказала Лена. Мы дадим вам удочку, но рыбу вы будете ловить сами. Иначе вы так никогда и не научитесь. Это наш окончательный ответ. Либо так, либо никак.
Это был переломный момент. Светлана Анатольевна смотрела на сына, и в её глазах плескалась ярость. Она проиграла. Её власть над ним, её манипуляции, её слезы — всё это больше не работало. Рядом с ним сидела его жена, и они были единым целым. Стеной, которую ей больше не пробить.
— Пошли вон, — прошипела она. — Оба. Вон из моего дома! Предатель! Вырастила сына на свою голову!
— Хорошо, — Дмитрий встал. — Мы уходим. У вас есть время подумать до завтрашнего утра. Если вы согласны на наш план — позвоните. Если нет… то не знаю, Галя, как ты будешь выкручиваться. Пойдём, Лен.
Они вышли на лестничную площадку, и только когда за ними захлопнулась дверь, Лена позволила себе выдохнуть. Ноги у неё дрожали. Дмитрий обнял её и крепко прижал к себе. — Спасибо, — прошептал он ей в волосы. — Спасибо тебе. Я бы один не справился.
— Мы справились, — так же тихо ответила она. — Мы вместе.
И в этот момент, стоя в полутёмном подъезде старой панельки, Лена вдруг заплакала. Это были не слёзы обиды или злости. Это были слёзы облегчения. И слёзы от трогательного и щемящего чувства, что рядом с ней теперь не просто муж, а настоящий партнёр. Мужчина, который выбрал её. Их семью.
Звонок раздался на следующее утро, в восемь часов. Звонила Галина. — Мы согласны, — глухо сказала она в трубку.
И началась новая жизнь. Жизнь, полная трудностей, но и маленьких побед. Лена сдержала слово: они сходили к юристу, который оказался толковым парнем и действительно помог урезонить коллекторов и подать в суд. Дмитрий отдал сестре сто тысяч, предварительно составив у нотариуса договор займа.
Галина, скрипя зубами, устроилась по вечерам убирать в соседнем офисном здании. Светлана Анатольевна, после нескольких недель стенаний, всё-таки поехала на дачу и засадила весь огород. Они сдали комнату тихой девушке-аспирантке.
Это не было легко. Свекровь при каждой встрече старалась уколоть Лену, бросая фразы вроде: «Вот, дожила, спину гну на грядках из-за некоторых». Галина первое время ходила с таким видом, будто совершает ежедневный подвиг. Но деньги, которые они начали зарабатывать, меняли их. Медленно, неохотно, но они начинали понимать, что такое финансовая ответственность.
Однажды, почти год спустя, Лена и Дмитрий приехали к свекрови, чтобы забрать очередную часть долга. Светлана Анатольевна встретила их на удивление спокойно. На столе стоял пирог с капустой. — Сама пекла, — буркнула она. — Угощайтесь. Капуста своя, с огорода.
Они сели пить чай. И вдруг Светлана Анатольевна, не глядя на Лену, сказала: — Спасибо тебе.
Лена от удивления чуть не поперхнулась. — За что?
— За то, что мозги нам на место вставила, — она вздохнула. — Я ведь думала, что жизнь кончилась. Что мы пропали. А мы… выкарабкались. Галька, вон, все долги почти отдала. Работу сменила, нашла место получше, её там ценят. Даже в отпуск с Петькой съездила, в Анапу. А я… — она впервые посмотрела на Лену прямо, и в её глазах не было злости, только усталость и что-то похожее на уважение. — А я на даче своей беседку новую поставила. На свои. Сама заработала. И поняла, что это… хорошо. Когда сама.
Дмитрий взял жену за руку под столом. Это была победа. Не та, где один унижает другого, а та, где все в итоге выигрывают.
Их семья не стала идеальной. Свекровь и свояченица не превратились в ангелов. Но они научились уважать границы. Они поняли, что Лена и Дмитрий — это отдельная семья, со своими правилами. А любовь и помощь — это не то, что можно требовать, а то, что дают от чистого сердца. И чтобы это заслужить, нужно и самому что-то отдавать взамен.
Тем же вечером, вернувшись домой, Лена и Дмитрий сидели на своей маленькой кухне. За окном шумел город. — А знаешь, — сказала Лена, глядя на мужа, — я рада, что мы тогда не поехали в отпуск.
— Почему? — удивился он.
— Потому что мы вложили эти деньги в самое важное, — улыбнулась она. — В нашу семью. Мы её починили. И теперь она стала гораздо крепче.
Он обнял её. И в этой тишине, в этой уютной кухне, пахнущей чаем и счастьем, было больше любви и тепла, чем в любом самом дорогом отпуске на берегу океана. Они были дома. Вместе. И это было главное.
От автора:
Вот так порой бывает в жизни: то, что кажется концом света, оборачивается началом нового пути. И самые тяжёлые испытания даются не для того, чтобы сломать, а для того, чтобы сделать сильнее. А родственные узы — это не всегда безусловная любовь, иногда это работа. Тяжёлая, ежедневная работа по выстраиванию уважения и границ. И только тогда они становятся не оковами, а опорой.