— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — голос Вероники дрожал от едва сдерживаемой злости. — Или опять делаешь вид, что всё в порядке?
— О, началось, — Антон даже не повернул голову от монитора компьютера. — Может, дашь мне спокойно доработать? Или твои истерики важнее моей карьеры?
За три месяца до этого разговора Вероника стояла у плиты и готовила ужин. На кухню вошла её свекровь Зинаида Петровна — женщина лет шестидесяти с седыми волосами, собранными в аккуратный узел.
— Вероничка, — начала свекровь, осматривая кастрюли, — а что на ужин готовишь?
— Куриные котлеты с гречкой и салат, — ответила Вероника, помешивая соус.
— Опять котлеты? — Зинаида Петровна покачала головой. — Мой Антоша больше любит отбивные. Я всегда ему готовила отбивные по четвергам.
— Зинаида Петровна, Антон вчера сам попросил котлеты.
— Да что ты понимаешь! — свекровь махнула рукой. — Тридцать пять лет сына знаю. Он просто вежливый, не хочет тебя обижать.
В этот момент в кухню вошёл Антон — высокий мужчина с начинающей проступать лысиной.
— Мам, привет, — он поцеловал мать в щёку, на жену даже не взглянул. — Что-то пахнет вкусно.
— Антоша, я как раз Веронике объясняла, что ты отбивные любишь, а не эти... котлеты.
— Мам права, — Антон открыл холодильник, доставая пиво. — Терпеть не могу куриные котлеты. Но что поделать, приходится есть что дают.
Вероника резко выключила плиту.
— Антон, ты вчера сам просил котлеты! Сам! Своими словами сказал: «Сделай завтра те котлеты с чесноком».
— Ну сказал и сказал, — он пожал плечами. — Не помню я. Да и какая разница? Еда как еда.
***
Неделю спустя Вероника сидела в кафе со своей подругой Тамарой — яркой брюнеткой с короткой стрижкой.
— Вер, ты какая-то бледная, — заметила Тамара, размешивая сахар в капучино. — Что случилось?
— Да так... с Антоном опять. Вчера прошу его забрать из химчистки моё платье, он обещает. Прихожу вечером — он дома сидит, играет в компьютер. Спрашиваю про платье — он говорит, что я ничего не просила.
— Может, правда забыл? У мужчин память короткая.
— Тамара, я ему три раза напомнила! Утром, в обед по телефону и смс отправила. Он просто не слушает меня вообще. Говорю с ним — а он в телефоне или в компьютере. Потом делает вид, что я ничего не говорила.
— А ты пробовала с ним серьёзно поговорить?
— Пробовала! — Вероника всплеснула руками. — Знаешь, что он отвечает? «Не придумывай проблемы на пустом месте». Или ещё лучше: «У тебя паранойя, дорогая».
***
В тот же вечер Антон сидел в баре со своим другом Елизаром — крепким мужчиной с густой бородой.
— Слушай, Антоха, — Елизар отпил пива, — как у вас с Вероникой?
— Да достала она меня своими придирками, — Антон залпом допил виски. — То ей не так, это не эдак. Вечно что-то требует, просит. Я что, робот, чтобы всё запоминать?
— Так может стоит внимательнее быть?
— Ага, щас! — Антон усмехнулся. — Елизар, ты же знаешь, бабы всегда что-то придумывают. То им внимания мало, то романтики. А мужику что надо? Покой после работы.
— Антон, но если жена просит...
— Если бы она просила что-то важное! А то — забери платье, купи молоко, позвони маме. Мелочи всякие. У меня работа, между прочим. Вот вчера контракт важный подписывал, а она со своим платьем...
— Подожди, так ты специально не забрал?
— Да забыл я, забыл! — раздражённо бросил Антон. — Какая разница? Не развалится же мир от этого платья.
***
Через две недели семья Кравчуков ужинала вместе с Марфой Ильиничной — матерью Вероники, маленькой полной женщиной с добрым лицом.
— Вероничка, доченька, — Марфа Ильинична поглядывала на зятя, — ты похудела что-то.
— Всё нормально, мам.
— Это она на диетах своих сидит, — вставил Антон, не отрываясь от тарелки. — Мода такая — голодать.
— Я не на диете, — тихо сказала Вероника.
— Вчера салат один ела.
— Антон, я вчера ела курицу с рисом. Ты просто не заметил, потому что в телефон смотрел весь ужин.
— Ой, да ладно тебе! — Антон откинулся на спинку стула. — Марфа Ильинична, не слушайте её. У вашей дочери богатая фантазия.
Марфа Ильинична нахмурилась:
— Антон, я что-то не понимаю. Вероника говорит одно, ты другое...
— Тёща, ну вы же знаете женщин! — Антон засмеялся. — Им лишь бы пожаловаться. Правда, Вероника? Признайся, ты просто внимания хочешь.
— Я хочу, чтобы ты меня слышал! — вдруг выкрикнула Вероника, вскакивая из-за стола. — Хоть раз! Хоть одно моё слово запомни!
— Вот, пожалуйста, истерика, — Антон развёл руками, обращаясь к тёще. — Из-за чего? Из-за салата какого-то.
***
На следующий день к Кравчукам зашла Клавдия — сестра Антона, худощавая женщина с резкими чертами лица.
— Веронька, — начала она, усаживаясь на диван, — мне мама звонила. Говорит, ты Антошу обижаешь.
— Что? — Вероника опешила. — Я его обижаю?
— Ну да. Постоянно недовольна, придираешься. Мама говорит, он такой замученный ходит.
— Клава, это неправда...
— Ой, да ладно! — Клавдия махнула рукой. — Я своего брата знаю. Он золотой человек. А ты вечно скандалы устраиваешь. Вот вчера из-за ужина...
— Я просто сказала правду о том, что ела!
— Веронька, милая, — Клавдия говорила покровительственным тоном, — мужчин надо беречь. Они работают, устают. А мы, женщины, должны создавать уют, а не скандалить по пустякам.
В комнату вошёл Антон:
— О, Клавка! Привет, сестрёнка!
— Антоша! — Клавдия вскочила обнимать брата. — Я тут Веронике объясняю, что не надо тебя доставать по мелочам.
— Вот спасибо, — Антон сел в кресло. — А то достала уже. То одно ей не так, то другое.
— Может, мне уйти? — холодно спросила Вероника. — Чтобы вы спокойно могли меня обсудить?
— Ну вот, опять обиделась! — Антон театрально вздохнул. — Клава, видишь? Слова не скажи.
***
Вечером того же дня Вероника стояла на подъезда, когда к ней подошёл их сосед Руслан — пожилой мужчина с военной выправкой.
— Вероника Сергеевна, добрый вечер!
— Здравствуйте, Руслан Борисович.
— Извините, что вмешиваюсь... Но у вас всё в порядке? Слышал, как муж ваш кричал вчера.
— Всё хорошо, спасибо.
— Вероника Сергеевна, я много лет прожил. И знаете что скажу? Когда мужчина не слышит жену — это не от усталости и не от работы. Это от неуважения.
— Руслан Борисович...
— Простите старика. Но моя покойная жена всегда говорила: «Руслан, если ты меня не слышишь, значит, не любишь». И она была права. Берегите себя.
Сосед ушёл, оставив Веронику в смятении.
***
Через три дня Вероника сидела на работе, когда ей позвонил Антон:
— Вероника, сегодня придёт мой клиент на ужин. Приготовь что-нибудь особенное.
— Антон, я же говорила тебе вчера, что еду к маме. У неё день рождения.
— Какой день рождения? Ты ничего не говорила!
— Антон, я тебе неделю об этом напоминаю! Мы даже подарок вместе выбирали в воскресенье!
— Слушай, мне некогда твои фантазии слушать. Клиент важный. Будь дома к семи.
Он отключился, не дав ей ответить.
Вероника набрала номер Тамары:
— Тамара, можешь встретиться? Мне нужен совет.
Через час они сидели в парке на лавочке.
— Он просто не помнит ничего, что я говорю, — Вероника вытирала слёзы. — Будто я для него не существую.
— Вер, а может... может, дело не в памяти?
— В чём тогда?
— Может, он просто не хочет слышать? Моя бывшая свекровь говорила: мужчина всегда помнит то, что важно ему.
— Но я же его жена!
— Именно. И он уверен, что ты никуда не денешься. Вер, прости за прямоту, но он тобой пользуется.
***
В тот вечер Вероника всё же приехала домой. На пороге стоял Антон с красным от злости лицом:
— Где ты была? Клиент уже час как здесь!
— Я была у мамы. На дне рождения. Как и говорила тебе.
— Прекрати врать! — зашипел Антон. — Ты специально саботируешь мою карьеру!
Из гостиной вышел мужчина средних лет:
— Антон Михайлович, может, в другой раз?
— Нет-нет, Пётр Аркадьевич! — Антон заулыбался. — Жена сейчас быстро что-нибудь организует.
— Я никуда не пойду, — твёрдо сказала Вероника.
— Что? — Антон схватил её за локоть. — Ты сейчас же...
— Отпусти! — Вероника вырвалась. — Пётр Аркадьевич, извините. Но у моей мамы день рождения, и я предупреждала мужа неделю назад.
Клиент неловко кашлянул:
— Понятно. Антон Михайлович, созвонимся.
Когда дверь за ним закрылась, Антон взорвался:
— Ты понимаешь, что натворила? Это был важнейший контракт!
— А день рождения моей мамы не важен?
— Да плевать мне на твою мать! — выкрикнул Антон.
В этот момент дверь открылась — на пороге стояла Марфа Ильинична с тортом в руках:
— Я решила заехать, раз вы не смогли прийти... — её голос оборвался. — Что значит «плевать»?
— Марфа Ильинична, это не то... — начал Антон.
— Я всё слышала, Антон. И знаете что? Моя дочь заслуживает мужчину, который хотя бы помнит о важных для неё вещах.
— Тёща, не лезьте в нашу семью!
— Это вы не лезьте к моей дочери! — Марфа Ильинична поставила торт на тумбочку. — Вероника, собирай вещи. Поживёшь у меня.
— Мам, не надо...
— Надо, доченька. Хватит терпеть хамство от этого слизняка.
***
И вот теперь, через три месяца после того вечера, Вероника снова стояла в их квартире. Она приехала забрать последние вещи.
— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — голос Вероники дрожал от едва сдерживаемой злости. — Или опять делаешь вид, что всё в порядке?
— О, началось, — Антон даже не повернул голову от монитора компьютера. — Может, дашь мне спокойно доработать? Или твои истерики важнее моей карьеры?
— Антон, я приехала забрать документы. И заодно сообщить — я подаю на развод.
Антон резко развернулся:
— Что? Из-за какой-то ерунды с днём рождения твоей мамаши?
— Нет. Из-за трёх лет, в течение которых ты не услышал ни одного моего слова. Из-за того, что для тебя я — пустое место.
— Да ты с ума сошла! Я тебя содержу, между прочим!
— Антон, я работаю. И зарабатываю не меньше тебя, а может и больше.
— Ой, да ладно! Твоя работка в библиотеке — это разве работа?
— Я заведующая отделом в издательстве. Три года, Антон. Три года ты даже не знаешь, где я работаю.
В дверь позвонили. Вероника открыла — на пороге стоял незнакомый мужчина с папкой документов.
— Вероника Сергеевна? Я Феликс Давыдович, ваш юрист. Вы просили прийти в это время.
— Какой ещё юрист? — Антон вскочил. — Вероника, прекрати этот цирк!
— Антон Михайлович? — Феликс протянул ему документы. — Это соглашение о разделе имущества. Ваша супруга претендует только на то, что приобретено на её средства.
— Да она ничего не приобретала!
— Машина куплена на мои деньги, — спокойно сказала Вероника. — Половина мебели тоже. У меня все чеки.
— Ты... ты хранила чеки?
— Да, Антон. Потому что знала — ты даже не помнишь, что я что-то покупала.
В квартиру вошла Зинаида Петровна:
— Антоша, что за шум? О, Вероника... И кто этот мужчина?
— Мама, она разводится со мной! — закричал Антон. — Из-за какой-то ерунды!
— Вероника, опомнись! — всплеснула руками свекровь. — Мой сын — прекрасная партия! Да вы без него пропадёте!
— Зинаида Петровна, я три года пропадала с ним. Теперь хочу пожить.
Вдруг зазвонил телефон Антона. Он ответил:
— Да? Что? Как это — контракт расторгнут? Пётр Аркадьевич... Но почему?
Он выслушал ответ и побледнел.
— Из-за чего? Из-за того вечера? Но это же мелочь... Что значит «ненадёжный партнёр»?
Антон бросил телефон.
— Это ты! — он ткнул пальцем в Веронику. — Это из-за тебя я потерял контракт!
— Нет, Антон. Ты потерял его, потому что не услышал меня. Как не слышал три года.
Вероника взяла папку с документами и направилась к двери.
— Стой! — крикнул Антон. — Давай поговорим!
— Теперь поздно говорить. Требовалось слушать.
Она вышла. Через минуту Антон услышал звук заводящейся машины — той самой, которую купила Вероника.
— Антоша, — растерянно сказала Зинаида Петровна, — что же теперь?
Антон молча смотрел в окно. Впервые за три года он действительно услышал — звук уезжающей машины. И звук собственного одиночества.
Через полгода Вероника получила сообщение от Тамары: «Вер, ты не поверишь! Видела твоего бывшего. Он теперь встречается с какой-то молоденькой. Та ему что-то говорила в кафе, а он в телефоне сидел. Ничего не меняется!»
Вероника улыбнулась и отложила телефон. Рядом с ней на диване сидел Феликс — уже не её юрист, а человек, который слышал каждое её слово.
— О чём думаешь? — спросил он.
— О том, как важно быть услышанной.
— Знаешь, что я услышал сейчас?
— Что?
— Что ты счастлива.
И он был прав.
Автор: Елена Стриж ©