Роман «Звёзды падают и опять взлетают» глава 3 «Перемены в СССР» часть 94
— А мужик во мне и не засыпал! — хвастливо возразил тёще Иван и взглянул на неё так, что она невольно смутилась.
Чтобы не выдать своё смущение, мать Татьяны взяла валенки и стала их надевать, мысленно содрогаясь: «Что он шары́-то¹ свои бесстыжие опять на меня пялит? Ещё и намекает на всякие непотребства, сшале́л² совсем, рыжий чёрт. Вона чё как усы-то свои поглаживает, словно сожрать меня собрался со всеми потрохами».
Волнение нахлынуло на неё и обдало жаром, на лбу появилась испарина. Галина Лысова вытерла её тыльной стороной ладони и замешкалась, не зная, как отреагировать на слова зятя. Через пару-тройку секунд она приняла решение: «Таньки бы дома не было, так я бы ему ответила, а пока придётся промолчать…А взгляд-то у него какой, а, батюшки мои-и, аж сердце в груди зашло́сь³. Держись, Галька! Борись с искушением», — мысленно приказала она себе. — «Не дай погубить ему твою душу!»
Иван не сводил глаз с тёщи, упиваясь её смятением. Татьяна почувствовала это и треснула его по загривку. Муж ойкнул от боли и поглаживая шею, пожаловался на неё тёще:
— Полюбуйся — твоё воспитание! Взяла, огрела меня без всякого предупреждения.
— И правильно сделала! Так его, Танька, так! — поддержала дочь Галина и, восторжествовала внутри себя: «А то ишь чё творит, совсем стыд потерял!»
— Да ну вас, — зять махнул рукой, и намекнул, — правильно в народе-то говорят, что яблоко от яблоньки недалеко падает.
— Ты поговори у меня, поговори! — прикрикнула на него Татьяна.
— Всё-всё, — Иван выставил раскрытые ладони перед женой как щит, и заверил, — уже молчу.
— Вот и молчи. Тебе баб, что ли, мало, так ты на мать мою глаз положил? — вспылила Татьяна.
Галина прижала пальто к себе и подумала: «Заметила, значит, Танька. Господи-и, как бы она кому-нибудь об э́нтом не ляпнула, потом ведь будут люди-то про меня языками трясти, а я и не виновата вовсе. Э́нто всё э́нтот, рыжий чёрт-искуситель собрался меня свести с пути праведного, а я ему не поддалась и никогда не поддамся!»
Оправдываясь, Иван сказал жене:
— Царица моя, да как ты могла такое обо мне подумать? Я, что ли, виноват, что твоя мать красавица писанная и от неё глаз невозможно отвести?
Услышав это, Татьяна нервно прыснула от смеха, а потом схватилась за голову и сетуя проговорила:
— И за что мне всё это? — в глазах её появилось разочарование от жизни и тоска, которая на неё навалилась и не давала дышать полной грудью.
— Смирись, царица моя. Уныние — грех! — заявил ей Иван. — А нам ещё до коммунизма идти и идти, а с таким настроением жизнь нам не в радость будет.
— Паразит ты, Ванька! Коммунизм, ещё приплёл, ни к селу ни к городу, — возмутилась Татьяна. — Пьёшь мою кровь и никак напиться не можешь.
— Так правильно, она же у тебя сладкая, как и ты сама! — он прижал жену к себе. Она взвизгнула и для вида стала вырываться из его объятий, крича:
— Ты полегче! Полегче, а то аж кости уже трещат!
— А я полегче не могу! — улыбнулся жене Иван. — Уж если люблю, так люблю.
— Вот и люби, Ванечка! Люби! Без любви-то мне и жизнь не мила!
— Так ты бы сразу так и сказала, царица моя! Я же для тебя готов и в огонь, и в воду, ей Богу!
— Так я же не знала! — Татьяна залилась смехом, сверкая своими белоснежными зубами.
Галина, глядя на них, удивилась:
— Вот коме́дь⁴, так коме́дь! Тьфу-у…
Иван подмигнул ей и проронил:
— А ты завидуй молча, тёща! — и чмокнул жену.
— Да было бы чему завидовать! — огрызнулась она в ответ. — Вы же как кошка с собакой живёте!
— Ну так живём же! — воскликнул зять.
— Ну и живите, а мне домой идти надо, а то с вами чокнуться можно, — посетовала Галина и достала из рукава пальто, висевшего на вешалке, пуховую шаль, а потом накинула её на голову.
Прошка вышел из гостиной, чтобы проводить бабушку. Его правое веко нервно подёргивалось, а подбородок чуть заметно дрожал.
— Ты уже по-о́-шла, баб? — облокотившись об окрашенную тёмно-коричневой краской стену, спросил внук уже зная ответ.
— По-о́-шла, — протяжно повторяя за ним, ответила Галина, обеспокоившись внутри себя: «Как бы он опять заикаться не стал…»
— А что та-а́-ак быстро? — не унимался Прошка. — Ещё бы у нас побыла. Ско-о́-ро Тёмка с Пашкой из школы придут.
— Да я уж сёдня⁵ у вас, и так засиделась, а дела мои за меня никто дома не сдела́т, — бабушка погладила внука. Веко у Прошки продолжало непроизвольно дёргаться. Заметив это, Галина всполошилась: — Довела тебя мать.
— Ага, баб, — подтвердил внук, продолжая моргать.
Иван кивнул жене на сына.
— Что это с ним? — встревоженно задал он ей вопрос. — Стоит, семафорит.
Татьяна, взглянув на Прошку, с ухмылкой ответила:
— Да это он нарочно прикидывается. Не обращай внимания.
— А если нет?
— Ваня, угомонись! — повысила на него голос жена.
— Танька-а, — вмешалась в разговор мать Татьяны, — Ванька-то, прав. С Прошкой-то явно что-то неладное творится. Опять ты палку перегнула со своим воспитанием. На кой чёрт ты его Андроповым-то напугала? Как бы он опять заикаться не стал.
— Мама, не каркай! — испуганно Татьяна прикрикнула на мать.
— А я и не каркаю, а говорю то, что вижу, — стояла Галина на своём. — Ну кто ж так детей-то воспитывает? Чё же ты ему нервы-то треплешь постоянно? Да и не только ему.
— Иди, мама. Иди, — Татьяна помахала матери, намекая, чтобы та не задерживалась и поскорее ушла. — А мы тут без тебя как-нибудь разберёмся.
— Ой, ли, — с сомнением в голосе проговорила мать.
— Иди, говорю. Иди! — настойчиво выпроваживала её дочь.
— Несчастливая ты, мам, — вдруг высказал своё мнение Прошка и огорошил мать.
— С чего ты это взял? — спросила она.
— Злой человек не может быть счастливым, ибо, оставаясь наедине с собой, он остается наедине со злодеем, — без запинки протараторил он.
— Да как ты смеешь мне такое говорить?! — вскипела от возмущения Татьяна и замахнулась на него рукой. Но Прошка ловко отпрыгнул в сторону и пояснил:
— Это не я сказал, а Иммануил Кант! Я его цитату у Ленки в блокноте прочитал.
— Не зря я Ленку по стенке размазала, — вырвалось из уст матери. — Всякую ересь записывает, а потом мозги тебе этой ерундой засоряет. Но я выбью всю дурь из тебя, иначе я буду не я!
Прошка не теряя времени сразу предупредил:
— Я сбегу от тебя, мам!
Сказал он это так, что Татьяна опешила и пару секунд приходила в себя, а потом переспросила:
— Как это сбежишь? Куда?
Прошка повёл плечами и в раздумьях ответил:
— Да куда-нибудь подальше. Ты нам всем мозги выносишь. Надоело. Мне всё надоело.
Галина, застёгивая пальто, обеспокоилась:
— Танька, а ведь он и правда сбежит.
— И что мне теперь вокруг него хороводы, что ли, водить, прикажешь?
— Хороводы не хороводы, — мать взяла сумку с табуретки и повесила её на локоть, — но как-то ты уж держи себя, что цепляешься по поводу и без? Э́нто какие же нервы надо иметь, чтобы жить с тобой? Я вон, пока у вас сидела, так чуть сама на тот свет к Брежневу не отправилась. — Галина постучала себя по груди. — Сердце моё бунтует и рвётся из груди наружу! Ленка в больнице. Прошка сбежать собрался. Ты как жить-то дальше ду́машь, Танька? Я-то уж своё почти отжила, но ведь за внучат-то душа болит!
— Не наводи панику, мама! — повысила на неё голос дочь. — Собралась идти домой, вот и шуруй!
Иван взял жену за плечи и сказал:
— Тань, а ведь тёща правильно говорит. Так жить нельзя.
— И ты туда же, а? — разочарованно жена посмотрела на него. — Эх, Ваня.
— Да я уже тридцать девять лет Ваня! — напомнил он ей.
— А ума как не было, так и нет, — с укором хмыкнула жена.
— А у тебя самой-то ум есть?
— Конечно, есть!
— Так ты тогда мозгами-то своими маленько пошевели. Прошка сбежать собрался. Ленка в больнице. Осталось только архаровцам из школы прийти, да свои монатки собрать и останешься ты одна, — попытался вразумить жену Иван.
— А ты? — Татьяна заискивающе посмотрела ему в глаза.
— А мне-то что с тобой делать? Я тоже с архаровцами смотаюсь. Надоело так жить, понимаешь? Надоело! — искренне признался он.
— А ты думаешь, мне не надоело? — в глазах Татьяны появились слёзы. — Вечно в долгах, как в шелках, но ведь живу.
— Так не занимай, а живи по средствам. Останешься вот одна, потом одумаешься, да поздно будет! — предупредила её мать. — Пословицу-то люди не зря придумали: «Что имеем — не храним, потерявши плачем». Совсем Ленку затюкала, а тепе́ря за Прошку взялась…
Татьяна не дала ей договорить:
— Мама, ты собралась домой, вот и иди. Я сама как-нибудь с Прошкой разберусь.
— Ну ты-то, конечно, разберёшься, — с сарказмом в голосе сказала мать. — Смотри, как бы Прошка опять заикаться не стал.
— А ты не каркай!
— А тут и каркать не надо. Ты ведь дочь моя, и я тебя как облупленную знаю. — сказала Галина. Она подошла к входной двери и попыталась открыть английский замок, но не смогла. — Ванька-а! — окликнула она зятя. — Замок открой, да я выйду.
Иван подошёл к двери, повернул вертушку замка и приоткрыв дверь, обратился к тёще:
— Может, ещё погостишь?
— Ну уж нет, — ответила она и ушла, сказав напоследок: — Нельзя так жить, как вы живёте. Э́нто же потом, на том свете, ад раем покажется.
— Верно говоришь, тёща, нет худа без добра! — пытаясь перевести в шутку, ответил Иван.
Она, прощаясь махнула рукой и дрожащим голосом сказала:
— Поке́да! Не поминайте лихом!
— Попросило Лихо, — с ехидцей заметила Татьяна, но мать промолчала, спускаясь по лестничному пролёту, держась за перила.
Пояснение:
шары́-то * — глаза-то
сшале́л² — ошалел, с ума сошёл
аж сердце в груди зашло́сь³ — сердце стеснилось, как бы остановилось
коме́дь⁴ — комедия
сёдня⁵ — сегодня
© 05. 09. 2025 Елена Халдина
В первую очередь буду публиковать продолжение романа в Телеграм.
Жду вас в Телеграм
#рассказы #роман #семейныеотношения #дети #истории #ЕленаХалдина #мистика #ЗвёздыПадаютИопятьВзлетают #детектив #СССР
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Продолжение романа «Звёзды падают и опять взлетают» глава 3 часть 95 Ну как же ты так вляпался-то, пап? будет опубликовано 06 сентября 2025 в 07:55 по МСК
Предыдущая глава ↓
Прочитать все романы можно тут ↓