Старые деревянные ступеньки поскрипывали под ногами, словно жаловались на непрошеных гостей. Я поднималась к бабушкиному дому, прижимая к груди пакет с яблоками из нашего сада – румяными, сочными, как она любила. Тропинка, ведущая к крыльцу, поросла высокой травой, но была тщательно выкошена – это работа соседского мальчишки Пети, которого бабушка Анна подкармливала пирожками за помощь по хозяйству.
Калитка была не заперта – бабуля никогда не запирала её днём. «Кто ко мне пойдёт, того и дом примет», – часто говорила она. Но сегодня у калитки стояла незнакомая дорогая машина. Сердце ёкнуло – не случилось ли чего? Последнюю неделю бабушка Анна чувствовала себя неважно, жаловалась на сердце.
Едва я ступила на крыльцо, как услышала громкие голоса из дома. Дверь была приоткрыта, и до меня донеслось:
– Бабушкино наследство поделим поровну, – заявила тётя, которая 20 лет не навещала старушку. – Дом продадим, а деньги разделим на всех наследников.
Я замерла, не веря своим ушам. Тётя Лариса? Здесь? Последний раз она приезжала на похороны дедушки, когда мне было всего семь лет. С тех пор – ни звонка, ни письма. Даже на мой выпускной не приехала, хотя бабушка отправила ей приглашение.
Осторожно приоткрыв дверь, я вошла в прихожую. Голоса доносились из гостиной – бабушкиной «парадной комнаты», где стоял старинный буфет с чайным сервизом и висели семейные фотографии в деревянных рамках.
– Лариса, о чём ты говоришь? – услышала я спокойный, но твёрдый голос бабушки. – Я ещё не собралась на тот свет.
– Мама, не говори глупостей, – отвечал раздражённый голос тёти. – Тебе восемьдесят два года, ты еле ходишь. Нужно заранее всё обговорить, чтобы потом не было разногласий.
Я решительно шагнула в гостиную. Бабушка сидела в своём любимом кресле-качалке, укутав ноги клетчатым пледом. Напротив, на диване, восседала тётя Лариса – в дорогом костюме, с ярким маникюром и идеально уложенными волосами. Рядом с ней сидел незнакомый мужчина средних лет в строгом костюме с папкой бумаг.
– Наташенька! – лицо бабушки просветлело. – А я как раз думала, не позвонить ли тебе. У нас тут гости.
– Здравствуйте, бабуль, – я поцеловала её в морщинистую щёку. – Тётя Лариса, здравствуйте.
Тётка смерила меня недовольным взглядом.
– Наташа, ты очень кстати, – сказала она, не поздоровавшись в ответ. – Мы как раз обсуждаем важный семейный вопрос.
– Я слышала, – холодно ответила я, ставя пакет с яблоками на стол. – Вы обсуждаете наследство ещё живого человека.
– Не груби старшим, – одёрнула меня тётка. – Мы просто заботимся о будущем. Мама уже в таком возрасте, когда нужно подумать о том, что будет дальше.
Бабушка тихонько вздохнула и покачала головой:
– Лариса всегда любила планировать наперёд.
В её голосе не было обиды, скорее грусть. И я поразилась в очередной раз её мудрости и доброте – как она может оставаться такой понимающей к дочери, которая не навещала её два десятилетия?
– Позвольте представиться, – вмешался незнакомец, вставая с дивана. – Бронников Сергей Михайлович, нотариус. Ваша тётя пригласила меня, чтобы обсудить вопросы наследования.
– А меня никто не подумал пригласить? – я не могла сдержать возмущения. – Бабушка, ты знала об этом визите?
Анна Ивановна покачала головой:
– Лариса приехала час назад. Без предупреждения. С господином нотариусом.
– Мне не нужно предупреждать, чтобы навестить родную мать, – фыркнула тётка.
– Конечно, – съязвила я. – Особенно если не делала этого двадцать лет.
Тётя Лариса поджала губы:
– Ты ничего не знаешь о наших с мамой отношениях. И не тебе судить.
– Девочки, не ссорьтесь, – бабушка примирительно подняла руку. – Лариса, ты бы лучше чаю поставила. В буфете конфеты есть, Наташенька вчера принесла.
Я заметила, как поморщилась тётка от такой простой просьбы. Видимо, с её точки зрения, готовить чай для больной матери – занятие недостойное.
– У нас мало времени, мама, – сухо ответила она. – Господин Бронников торопится. Давай сначала решим дела, а потом будет чай.
– Какие дела? – бабушка вздохнула. – Я же сказала – никаких бумаг подписывать не буду. Я ещё в своём уме и сама распоряжусь своим имуществом, когда придёт время.
– Анна Ивановна, – мягко вмешался нотариус, – речь идёт о завещании. Это важный документ, который позволит избежать споров между наследниками в будущем.
– Каких споров? – удивилась бабушка. – У меня только дочь и внучка. Кому что достанется – я давно решила.
Тётя Лариса встрепенулась:
– Вот видишь, мама, у тебя уже есть какие-то планы. Давай их оформим официально.
– А тебе не кажется странным, – не выдержала я, – что ты вспомнила о маме только сейчас? Когда речь зашла о наследстве?
– Не твоё дело! – вспыхнула тётка. – Я её дочь, имею полное право...
– На что? – перебила я. – На дом, в котором не была двадцать лет? На вещи человека, о здоровье которого даже не спрашивала? На сад, который она сама обрабатывает, потому что ты не удосужилась даже помочь нанять работника?
– Наташа, – бабушка ласково коснулась моей руки. – Не надо.
В её глазах стояли слёзы, и мне стало стыдно за свою вспышку. Но я не могла смотреть, как эта женщина, забывшая о существовании матери на долгие годы, вдруг явилась с нотариусом делить её имущество.
– Извини, бабуль, – я сжала её руку. – Просто это... неправильно.
Нотариус кашлянул, явно чувствуя себя неловко:
– Может быть, мне стоит прийти в другой раз? Когда вы обсудите всё в семейном кругу?
– Нет! – резко ответила тётя Лариса. – Мы всё решим сегодня. Мама, – она повернулась к бабушке, – ты же понимаешь, что я живу далеко, не могу часто приезжать. Мне нужно вернуться в город сегодня вечером.
– Понимаю, доченька, – тихо ответила бабушка. – У тебя своя жизнь.
– Вот именно! – подхватила тётка. – И у Наташи своя жизнь. Она молодая, ей нужно учиться, работать, семью заводить. А не сидеть с больной старухой.
Я задохнулась от возмущения:
– Я не «сижу с больной старухой»! Я навещаю любимую бабушку, которая вырастила меня после смерти родителей. И делаю это не ради наследства!
– Конечно-конечно, – тётя Лариса скривила губы в улыбке. – Все мы знаем, как бескорыстны молодые люди.
Бабушка вдруг выпрямилась в кресле, отбросив плед. Её голос, обычно тихий и спокойный, зазвенел металлом:
– Хватит! Лариса, ты пришла в мой дом не для того, чтобы проведать меня. Ты даже не спросила, как я себя чувствую. Первое, что ты сказала, переступив порог: «Мама, я привела нотариуса, нужно решить вопрос с наследством».
– Я просто забочусь о будущем, – начала оправдываться тётка.
– О своём будущем, – отрезала бабушка. – Не о моём. Знаешь, что врач сказал на последнем осмотре? Что для моего возраста у меня отличное здоровье. Сердце пошаливает, но это лечится. Я ещё, даст Бог, лет десять проживу.
– Мама, в твоём возрасте...
– В моём возрасте, – бабушка встала с кресла, – моя мать, твоя бабка, Царствие ей Небесное, ещё корову держала и огород в пятнадцать соток обрабатывала. Без помощников. А я что, хуже?
Я невольно улыбнулась, глядя, как преобразилась моя Анна Ивановна. Куда делась немощная старушка, которую тётка собиралась чуть ли не в гроб положить? Передо мной стояла подтянутая, полная достоинства женщина, в глазах которой горел огонь.
– Сергей Михайлович, – обратилась бабушка к нотариусу, – извините, что зря потратили время. Но завещание я писать не буду. Пока, во всяком случае.
Нотариус явно был рад возможности уйти:
– Ничего страшного, Анна Ивановна. Это ваше право – распоряжаться своим имуществом так, как считаете нужным.
– Мама, ты не понимаешь... – начала тётя Лариса, но бабушка остановила её жестом.
– Нет, это ты не понимаешь. Думаешь, я не знаю, почему ты вдруг появилась? Валентина Петровна, соседка моя, тебе позвонила. Сказала, что я совсем плоха, еле хожу. А ты и примчалась – делить шкуру неубитого медведя.
Тётка покраснела, выдавая себя с головой.
– Я места себе не находила, – начала оправдываться она. – Как узнала, что тебе плохо...
– И сразу нотариуса прихватила, – закончила за неё бабушка. – Нет, Лариса. Я не держу на тебя зла за то, что ты забыла обо мне на двадцать лет. Каждый живёт как может. Но и ты не обессудь – я распоряжусь своим добром по своему разумению.
Тётя Лариса вскочила, сверкая глазами:
– Ты хочешь всё оставить ей? – она ткнула пальцем в мою сторону. – Этой... приживалке?
– Лариса! – бабушкин голос сорвался. – Не смей так говорить о Наташе! Она мне как родная дочь. И в отличие от некоторых, заботилась обо мне не ради наследства.
– Она просто втёрлась к тебе в доверие! – не унималась тётка. – Манипулирует тобой! Я твоя единственная дочь, и по закону...
– По закону я ещё жива, – твёрдо сказала бабушка. – И в своём уме. И вольна распоряжаться своим имуществом. А теперь, если не возражаешь, я бы хотела отдохнуть. Дорога до райцентра хорошая, за час доедешь.
– Ты... выгоняешь меня? – тётя Лариса не верила своим ушам.
– Нет, – мягко ответила бабушка. – Ты можешь остаться. Поужинать с нами, переночевать. Поговорить по-человечески, без нотариусов и разговоров о наследстве. Рассказать, как живёшь, что у тебя нового. Познакомиться с внучатым племянником – у Наташи сын родился в прошлом году, твой внук, между прочим.
Тётка бросила на меня испепеляющий взгляд:
– Спасибо, не нужно. Я лучше поеду. У меня дела в городе.
– Как знаешь, – бабушка пожала плечами. – Дверь моего дома всегда для тебя открыта. Но только для тебя – не для нотариусов и не для разговоров о моей смерти.
После ухода незваных гостей мы с бабушкой сидели на веранде, пили чай с яблочным пирогом, который я успела испечь, пока Анна Ивановна отдыхала после этой неприятной сцены.
– Не сердись на тётю Ларису, – вдруг сказала бабуля, глядя куда-то вдаль, на закатное солнце, золотившее верхушки яблонь. – Она всегда была такой – нетерпеливой, жадной до жизни. Всё ей казалось, что здесь, в деревне, она задыхается, что достойна большего.
– Но забыть родную мать на двадцать лет... – я покачала головой. – И явиться только для того, чтобы поделить наследство.
– Кто знает, что у неё на душе, – бабушка вздохнула. – Может, совесть мучает, что столько лет не навещала. А тут соседка позвонила, напугала. Вот и приехала – проверить, не поздно ли ещё...
– Бабуль, ты слишком добрая, – я пододвинула к ней вазочку с вареньем. – Всем всё прощаешь.
– Не всё и не всем, – возразила она. – Просто стараюсь понять. Жизнь, она ведь разная бывает. Может, и Лариса не так счастлива в своём городе, как кажется.
Я смотрела на бабушку и думала, какая она всё-таки удивительная. После сегодняшней стычки она словно помолодела, расправила плечи. В глазах появился озорной блеск, который я не видела уже давно.
– Знаешь что, Наташенька, – вдруг сказала она, отставляя чашку. – А я ведь правда неплохо себя чувствую в последнее время. Таблетки новые помогают. И весна в этом году тёплая, суставы не так ноют.
– Это хорошо, бабуль.
– А что если мне и правда ещё лет десять прожить? – в её глазах плясали озорные искорки. – Вот Лариса удивится! Ждёт-ждёт наследства, а его всё нет и нет.
Мы рассмеялись, и я впервые за день почувствовала, как отпускает тяжесть с сердца.
– А что касается наследства, – бабушка вдруг стала серьёзной, – я давно всё решила. Дом останется тебе – ты его любишь, ухаживаешь за ним. Ларисе – деньги на счету, там не так много, но всё же. И ещё мамины серьги, которые она всегда хотела. А тебе – бабушкины бусы и кольцо с аметистом.
– Бабуль, ну что ты об этом, – я взяла её за руку. – Живи долго-долго, пожалуйста.
– Так ведь и собираюсь, – подмигнула она. – Врач сказал, что с моими показателями я ещё вас всех переживу.
И как в воду глядел тот врач. Прошло уже пять лет с того памятного визита тёти Ларисы, а бабушка Анна только крепчает. После той истории она словно обрела второе дыхание – записалась в группу здоровья для пожилых в соседнем посёлке, стала больше двигаться, соблюдать режим. Соседка Валентина Петровна, которая, как выяснилось, давно завидовала бабушкиному саду и тайно надеялась, что после её смерти сможет прибрать к рукам часть участка, только диву давалась, как Анна Ивановна расцвела.
– Кто бы мог подумать, – говорила она шёпотом соседкам у колодца. – Ведь еле ходила. А теперь – огород весь сама вскопала, курей завела. И в район на автобусе ездит, в хор ветеранов записалась.
А тётя Лариса... Она появилась ещё раз, на следующий год – снова без предупреждения. Но на этот раз без нотариуса. И застала бабушку за побелкой яблонь – в рабочем фартуке, с ведром извёстки.
– Мама? – она не верила своим глазам. – Ты... сама белишь деревья?
– А кто ж ещё? – бабушка невозмутимо окунула кисть в ведро. – Наташа на работе, внук в садике. Не нанимать же работников ради такой малости.
С тех пор тётка не приезжала. Только иногда звонит – справиться о здоровье. И каждый раз слышит бодрый голос матери, рассказывающей о новых заготовках, о поездке в санаторий, о том, как она учится пользоваться компьютером, который мы с мужем подарили ей на восемьдесят пятый день рождения.
Нет, бабушкино наследство – это не дом, не деньги на счету и не старинные украшения. Её настоящее наследство – это жизнелюбие, мудрость и умение прощать, которыми она щедро делится со всеми, кто готов принять этот дар. И я надеюсь, что смогу передать эти качества своим детям, чтобы частичка бабушкиной души жила в нашей семье ещё много-много лет.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: