Мои зубы начали стучать.
Его крепкие руки сжали мое тело, я не могу ничего сделать. Он поднял меня на свой уровень и зафиксировал, словно постельное белье на сушилке, прижатое прищепками.
Боль от его захвата накрывает меня.
— Отпусти, — требую я сквозь зубы, пытаясь выбраться всеми силами.
Но силы неравны. Он лишь сильнее меня сжимает, и от этого становится только больнее.
— Прошу тебя, отпусти, — уже молю я, понимая, что сама не вырвусь, осознавая, насколько я перед ним беспомощна.
— Что ты устроила? — Его голос режет мне ухо, будто скрежет стекла. Морщусь от боли и неприятного звука.
— Прошу, Тим, отпусти меня, — чуть не рыдаю перед ним.
Его руки разжимаются, я опускаюсь на землю, вжимаюсь в угол. Я съеживаюсь, как маленький зверь, над которым долгое время издевались, а после дали немного передохнуть.
На Тимура это действует.
Он опускается ко мне на корточки. Огромная скала, решившая наклониться к потерянному путнику.
— Прости, — тянет он ко мне свои руки.
Я отбиваю их своими.
— Не смей меня больше трогать! Никогда! Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу! — кричу ему в лицо и моментально отпрыгиваю назад.
Боюсь. Действую, как испуганная кобра: ужалю и тут же спрячусь в норку. Что ему стоит прямо тут меня прибить?
Он опускает голову, обдумывает...
Не знаю, плевать! Просто отпусти меня. Дай уехать к матери. Пусть я уеду без Киры, но я уверена, что дочь одумается. Она просто решила поддержать отца, потому что всегда считала, что он всё делает правильно, а я нет.
Я верю, что она ещё наберёт мой номер, если не добавила в чёрный список, и я услышу её голос, и она будет кричать мне в трубку:
— Мама, прости меня, прошу тебя, прости меня. Я виновата.
Хотя всё это меня сильно драконит, разрывает мне сердце, и больше всего мне хочется, чтобы всё прекратилось.
— Слушай, я перегнул палку, прости меня. Но ты должна потерпеть, я потом всё объясню, — говорит он, вглядываясь в меня. Его тяжёлые чёрные глаза будто смотрят на меня с укором.
Я вспоминаю Киру с такими же глазами, когда она смотрела и укоряла меня в том, что я виновата, что её отец нашёл себе другую женщину.
— Я тебя ненавижу, ненавижу, — повторяла я, цедя каждое слово, которое обжигало меня изнутри.
— Успокойся! — рявкнул он, пытаясь привести меня в чувство. — Перестань мотать нервы! Я тебе сейчас всё объясню, ты меня поняла? Потерпи, когда дети лягут, услышь меня.
Он посмотрел мне в глаза, как смотрят дикому зверю, пытаясь показать власть над ним.
Я лишь усмехнулась.
— Я хочу, чтобы ты отпустил меня к матери! Я хочу к маме! — потребовала я, когда он дал мне возможность подняться.
Мои руки уцепились за белоснежную раковину, и, опершись на неё, я встала.
— Не дури, — приказал он мне.
— Я забираю Тасю и уезжаю, — говорю ему в спину, зная, что он может это запретить.
В конце концов ему ничего не стоит не пустить меня к матери. Думаю, сейчас он чувствует себя всемогущим.
Люди порой удивляют.
— И куда ты поедешь на ночь глядя? Что ты скажешь маме? Начнешь ныть? Как ты дальше будешь жить, ты ведь ничего не умеешь, Мия! Я понимаю, для тебя это шок, да, я привел ребенка от другой женщины, и, конечно, тебя это сильно подкосило. Но прошу тебя, давай останемся хладнокровными. Хорошо?
У меня трясутся руки, хотя я хочу схватить его и придушить. Но боюсь, у меня на это точно не хватит сил.
— Зачем я тебе нужна? Я же бревно! Ты меня не уважаешь, тебе плевать на меня, ты можешь меня взять, прижимать...
— Хватит, Мия! — рявкнул он.
— Что хватит?! Я не могу с тобой находиться! Прошу тебя, отпусти, слышишь?! — Я толкнула его, но он лишь схватил меня. Черт, как я не заметила, что я полуголая!
Он взял меня за талию и сильно сжал. Я резко почувствовала острую боль, которая пронзила всё тело.
— Отпусти! Слышишь, отпусти меня! — Я вцепилась ему пальцами в руку. Ногтями я старалась сделать ему больно. Он лишь сильнее сжал меня, я чуть не завыла под его нажимом.
— Если не отпустишь, я позову детей! — шантажирую я, потому что по-другому не могу.
Нет, я осталась в клетке со зверем, мне надо спасать Киру, брать её с собой.
Хотя, стоп! Ей он точно ничего не сделает, он её сильно любит. А вот мне оторвёт голову. Это сто процентов. Я открываю дверь, вырываюсь из его ослабевшего захвата.
Если начну кричать, Кира сто процентов ворвётся туда, и её папочка окажется не таким уж и хорошим. А этого он точно не сможет позволить.
Открываю дверь практически с пинка и вываливаюсь наружу. Блин, почти голая, в трусах. Не лучшая картина.
Я вообще-то беременна, урод, и тебе это знать не надо. Да зачем тебе это? У тебя и так целый выводок, ты можешь приводить детей неизвестно откуда.
Пока бегу к себе на этаж, за мной по пятам следует Тася.
— Мы накрыли стол, — говорит она похоронным голосом, от которого стынут жилы.
Я открываю шкаф, накидываю на себя моё дежурное платье и вытаскиваю чемодан. С ним мы ездили в Турцию, и там Тимур обещал меня любить с каждым днём всё сильнее.
— Мы, правда, уезжаем к бабушке? — спрашивает Тася, думая, что после всего я останусь в этом доме.
— Да, моя девочка, ты точно поедешь? — спрашиваю я.
Такое чувство, что против меня здесь буквально все ополчились и ждут, чтобы я пропала.
— Да, мам, — сказала она.
Я продолжаю кидать вещи, не понимая, какие и, самое главное, зачем они мне нужны, но без разницы.
Руки сами работают, а голова просто отказывает соображать. Может, на меня влияет беременность? Всё крутится, и ужасно хочется спать.
— Ещё можно взять мишку, — раздаётся детский голос.
Я сдаюсь. Блин, даже если она в тот момент попросила забрать слона из зоопарка, я бы тоже согласилась, потому что не соображала, что вообще тут происходит.
— Да, — отвечаю я и слышу топот детских ног.
Сама закрываю глаза и прикрываю ладошкой. Да что это всё крутится, будто кто-то решил раскачать этот дом, как окончательно мою жизнь?
Дверь хлопает и снова открывается, чтобы окончательно меня прибить. Я слышу шаги и отрываю ладошку от глаз и вижу Тимура. Он нависает надо мной, как охранник, который пришёл меня вести на виселицу.
— Мия, моё терпение не бесконечно. Я не собираюсь тебя держать на привязи. Ты имеешь право уехать. — Но если ты это сделаешь, то прежней жизни не будет — я тебе устрою ад.
— Только попробуй, — шепчу я и понимаю, что ему всё равно.
Я не обращаю внимания, делаю вид, что его просто нет. Набиваю чемодан вещами и сдерживаю свои слёзы, которые текут по щекам.
Он продолжает смотреть.
— Мия, может, ты прекратишь этот концерт? — спрашивает он.
Меня только передёргивает.
— Не я устроила этот концерт! — рявкаю в ответ.
Вещи не лезут, и я их запихиваю с яростью. Он смотрит, и я чувствую на своих плечах этот тяжёлый груз.
— Мия, ты должна это понять, если ты меня любишь, — говорит он холодным тоном, от которого бросает в дрожь.
Лучше бы он вообще молчал и не говорил ни слова.
Я останавливаюсь и надеюсь, что он просто закроет дверь и пропадёт раз и навсегда. Он не уходит. Я встаю, беру закрытый чемодан, в который напихала столько ненужных вещей. Но пусть лучше будет так, а дальше я смогу разобраться со всем этим.
Тимур перегрождает мне путь.
— Пусти, — тяну я и смотрю в его огненные глаза.
Он не трогается с места и просто проводит по мне своим пустым взглядом.
— Ты обещал меня отпустить к маме, я всё равно здесь не останусь. Ты даже не заставишь меня остаться: я не могу видеть твоего сына. Этот памятник твоему предательству!
Его чёрные глаза обжигают мне лицо, и от этого становится ещё тошнее. Он отталкивает меня от косяка, оставляя небольшой проём, в который я протискиваюсь.
Тася меня уже ждёт с розовым чемоданом, который подарили ей на день рождения. На нём красуется единорог. Она увидела меня, заулыбалась и моментально схватила за руку.
— Мы с Кирой кое-что придумали, мам, не расстраивайся, — она шепчет мне, и я половину не слышу, только то, что они с Кирой что-то придумали, и дальше... Вопрос: что?
Спрашивать некогда.
Я беру её крепко за руку так, что она морщится. Боюсь, что он заберёт её от меня. Поэтому выпускать не собираюсь и бегу, спускаюсь по лестнице. А саму трясёт.
Кира стоит, держит за плечи Глеба, который сжимает плюшевого зайца, подаренного мне Тимуром, и пытается оторвать ему ухо. Я отворачиваю от них взгляд.
Благо, дом спроектирован так, что гараж находится в самом доме, и не надо выходить на улицу.
Я иду по коридору, дёргаю дверь в гараж. Света нет, но я нахожу выключатель, и яркий свет освещает две машины: огромный джип Тимура и мой универсал.
Тася со мной.
Сжимаю её руку, а она смотрит на меня самым наивным взглядом. Спускаюсь и боюсь оступиться на крутой лестнице, которую смастерили рабочие.
Гараж просторный, и две машины стоят в ряд; сбоку – железные ящики, в которых лежат инструменты на случай, если его годовалый джип сломается. Смешно.
Я подхожу к столу и беру ключи, окидываю взглядом гараж.
Никого.
Тимур не собирается устраивать для нас погоню. И тем более криков. Он и, правда, решил отпустить. Хватаю ключи, нажимаю на кнопку и дверь гаража медленно, но верно тянется вверх.
Вслед за ней проступают последние лучи солнца; можно сказать, что сейчас начнётся закат. Я в это время роюсь в сумочке, усадив своего ребёнка.
Надо сначала набрать маме, сообщить что у нас произошёл форс-мажор: оказывается, у Тимура есть ребёнок.
Нет, не буду ей говорить, а то инфаркт её моментально хватит. Поэтому буду молчать.
Телефон нахожу, открываю дверь машины, и Тася запрыгивает на заднее сиденье. Я сажусь вперёд и разблокирую свой телефон. На экране высвечивается множество уведомлений. Я открываю список.
— Мама, мама! — кричит мне Тася, и я оборачиваюсь на неё.
— Что?! — Она тычет пальцем, и я моментально смотрю в ту сторону, пытаясь понять, на что она мне так яростно показывает.
В это время дверь открывается, и выбегает Кира. Она держит за руку Глеба и бежит к моей машине.
— Какого чёрта! — кричу я и не понимаю, что происходит.
Странно.
Она меня бросила, решив остаться с отцом. От этого меня до сих пор трясёт, и я не могла прийти в себя. Такое предательство от дочери сложно вообще представить.
Теперь она решила ехать со мной к бабушке, и какого чёрта она тащит за собой Глеба?
Я не успеваю открыть рот, как дверь машины открывается, и она заталкивает мальчугана. Он не сопротивляется, просто сидит, прижавшись, и смотрит на меня удивлёнными глазами.
На его месте я бы тоже молчала. Моё удивлённое лицо моментально обращается к нему и требует ответа. Всего один, зато самый простой, который можно задать в этой ситуации.
— Какого чёрта! Кира, ты что творишь! — кричу я на свою дочь.
Боже мой, я вообще считаю, что орать на детей и тем более бить — против моих правил. Но сейчас правила чертовски меняются, особенно когда муж — изменщик, а дочь творит неизвестно что.
— Что мама? Я передумала, не могу же я тебя оставить одну? Правильно? Да и с папой оставаться: кто мне будет есть готовить? Я думаю, он сильно не обидится, если я передумаю.
У меня от её беспечных слов крутит живот, я вообще офигеваю от неё. Смотрю с вытаращенными глазами, а сказать ей буквально нечего.
— Кира! — воплю я.
Мои глаза буквально проедают её.
— Что?! — она кричит в ответ и крепче сжимает мальчугана, понимая, что я всеми фибрами души против того, чтобы он поехал с нами, и это даже не протест, который можно подумать или понять.
Я не тронулась умом, но его нельзя взять с собой. Твою мать, это не мой сын! Это будет считаться по закону, что я его украла. От этого меня только сильнее бросает в дрожь, по всему моему телу проносится ужас.
— Зачем ты его взяла с собой, скажи, зачем?! — я буквально визжу, просто в шоке от того, что она делает.
На Кире маска полной невозмутимости. У неё всё в порядке, просто окей. Она совершила очередную невероятную глупость и не чувствует никакого угрызения совести. Что такого случилось? Да ничего.
— Я не могу его оставить с папой, ему же будет грустно, да и папе, как я поняла, особенно некогда.
— Кира, — строгим голосом недовольного родителя говорю я.
Как мне надоели ее выходки. Впрочем, в последнее время их становилось всё больше и больше. Но даже то, что она сделала, мне кажется самым настоящим перебором.
Ей хоть бы что. Она удивлённо смотрит на меня, пожимает плечами и продолжает обнимать мальчика, который молча смотрит, как разрешится его дело.
Я готова вынести вердикт. Злость берёт меня за шею и уже не даёт дышать. Я просто вцепляюсь в дверь и думаю вытащить его. Да блин, он меня обвинит в похищении! Это не смешно.
У него и так слишком много козырей. С ним садиться играть в карты — это равносильно убийству. Но если я возьму ещё его сына с собой... Нет, это просто прямое, равноценное... Лучше бы меня застрелили!
— Кира, давай без каких-либо шуток. Ты сейчас выводишь Глеба из машины. Ты меня поняла? Он с нами не поедет! — Я говорю строго, насколько это возможно, чтобы до неё дошло, чтобы она его высадила.
Но Кира вся в отца: она лишь скрещивает руки и выдаёт чёткий ответ:
— НЕТ!
— Мама, — раздаётся голос Таисии, и я поворачиваю на неё голову. — Ну что тебе, крошка?
Моя девочка показывает мне рукой в сторону ворот, и тут меня прошибает пот. Твою мать! Я вся изругалась, как сапожник, но осознание того, что происходит, наконец-то меня накрыло.
Я поворачиваю голову и вижу Тимура, который стоит у ворот и закрывает их, нажимая на пульт. Ворота, так же медленно, как открылись, начали закрываться.
Видно, не одна Кира поменяла своё решение. Надо ехать, или я больше никогда отсюда не выберусь!
— Мама, делай что хочешь, но я здесь не оставлю Глеба! — чётко мне заявляет Кира.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Измена. Подарок от мужа", Майя Стронская ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 5 - продолжение