Осенний дождь барабанил по окнам старой девятиэтажки, напоминая всем: лето прошло, впереди долгие месяцы серости и холода.
В квартире на седьмом этаже, где уже пятнадцать лет жила семья Крыловых, царила обычная утренняя суета. Но сегодня в привычной картине что-то было не так, словно прозвучала фальшивая нота в знакомой мелодии. Маша стояла у плиты, помешивала кашу и украдкой наблюдала за мужем, который с необычной тщательностью поправлял воротник рубашки перед зеркалом.
- Новая рубашка, - отметила она про себя. - Белая, в тонкую голубую полоску — не в его привычном стиле и явно не из дешёвого магазина. И одеколон другой. Когда он успел его купить?
— Игорь, завтрак готов, — позвала Маша, стараясь говорить спокойно.
— Сейчас, милая, — откликнулся он с необычной бодростью, словно собирался не на работу в строительную фирму, а на праздник.
Игорь вошёл на кухню, и Маша невольно подумала: сегодня он выглядит моложе своих сорока двух. Плечи расправлены, в походке появилась лёгкость, которой давно не было.
Даже седеющие виски теперь придавали ему не возраст, а солидность.
— Ты сегодня какой-то другой, — не удержалась Маша, ставя перед ним кашу.
Игорь на миг замер, подняв ложку, всё так же улыбнулся — той самой улыбкой, которая когда-то покорила её в институте.
— А муж не может хорошо выглядеть для своей любимой жены? — в ответе прозвучала лёгкая ирония.
Маша почувствовала: иронизирует он скорее над собой, чем над ней.
В этот момент на кухню вошёл их 14-летний сын Антон — высокий, немного неуклюжий подросток в очках. Внешность досталась ему от отца, взгляд — от матери. Он мельком окинул взглядом стол, посмотрел на отца и едва заметно нахмурился.
— Пап, ты чего такой нарядный? Собеседование? — спросил Антон, садясь и наливая себе чай из старого чайника, доставшегося Маше от бабушки.
— Просто хочется выглядеть хорошо, — ответил Игорь с лёгкой усмешкой. — Или мне ходить, как старый дед?
Антон лишь пожал плечами и уткнулся в телефон, но Маша заметила, как он посматривает на отца: подростки улавливают перемены в семье раньше взрослых, как птицы чу́ют непогоду.
Игорь быстро доел, встал из-за стола, словно куда-то спешил, хотя до выхода было ещё полчаса. Чмокнул Машу в щёку — на этот раз рассеянно, будто по привычке.
— Сегодня могу задержаться, — бросил он на ходу. — Новый проект, много работы.
— Какой проект? — машинально спросила Маша, хотя обычно не интересовалась его делами.
Игорь замялся, на мгновение словно потерялся — будто забыл учебную фразу.
— Жилой комплекс на окраине. Деньги большие, люди серьёзные. Потом расскажу, — сказал он и вышел, оставив после себя запах нового одеколона и странное чувство недосказанности.
Маша осталась стоять с его недопитой чашкой кофе в руках. Тишина, только дождь и тиканье часов.
Антон поднял глаза от телефона, посмотрел на мать неожиданно серьёзно:
— Мам, а папа точно на работу поехал?
— Конечно, — ответила Маша, но в голосе прозвучала неуверенность, которую она и сама услышала.
Антон кивнул, но в его глазах промелькнуло что-то, чего Маша предпочла не заметить.
Антон допил чай, собрал учебники и ушёл, оставив Машу наедине с беспокойными мыслями.
День тянулся мучительно медленно. Маша сидела за компьютером, правя любовный роман — сейчас история полной доверчивости казалась ей неправдоподобной. В жизни, подумалось ей, такое доверие оборачивается бедой.
К половине третьего Маша не выдержала и набрала Игоря. Он ответил не сразу, голос был отстранённым, будто издалека.
— Да, Маша?
— Просто хотела узнать, как у тебя дела. Ты говорил о новом проекте…
— Всё нормально. Я на объекте, тут шумно, перезвоню позже, хорошо?
Он отключился, не дождавшись ответа. Но Маша уловила на фоне не строительные звуки, а музыку и женские голоса. Или ей показалось? Остаток дня прошёл в тревожном ожидании. Она выглядывала в окно — на заброшенную площадку под голыми тополями, чьи чёрные ветви торчали, как остовы чудищ.
Игорь пришёл только к половине девятого, когда ужин уже разогревался второй раз. Он выглядел виноватым, но в глазах светилось какое-то довольство.
— Извини, дорогая, задержался, — сказал он на ходу и скрылся в ванной.
Маша почувствовала незнакомый женский аромат, смешивающийся с его одеколоном. За ужином Игорь был непривычно оживлён — рассказывал о проекте, трудностях, заказчиках.
Игорь говорил уверенно — в продажах иначе нельзя. Но Маша, слушая его, ловила себя на мысли: как легко ложь прячется за гладкими словами.
— А заказчики какие? — спросила она, стараясь казаться равнодушной.
— Обычные. Бизнесмены средней руки. Жёны — все в золоте и мехах, — усмехнулся Игорь. В этой усмешке Маше почудилось что-то личное, будто речь шла не о посторонних.
Вечер тёк привычно. Антон делал уроки, переговариваясь с одноклассниками в наушниках. Игорь смотрел новости, невесело комментировал политику своим усталым тоном.
Маша перебирала бельё, думая: стоит появиться трещине — и привычная жизнь рушится. Ночью Игорь обнял её — привычно, но без прежней теплоты. Он был рядом, но где-то далеко.
— Игорь, — тихо позвала она.
— Мм? — промычал он, почти засыпая.
— У нас всё хорошо?
Молчание. Потом:
— Конечно, милая. Просто устал. Работы много.
Он повернулся на бок, разговор окончен.
Маша лежала в темноте, слушая его дыхание и ночной дождь за окном. Даже рядом с любимым бывает невыносимо одиноко…
Утро началось обычными сборами Игоря — слишком тщательными, даже для него. Маша смотрела пристальней, как следователь, ловя мельчайшие детали. Он всё чаще проверял телефон и старался скрыть экран. За завтраком почти не говорили: Антон ворчал про контрольную, Игорь листал новости, а Маша вспоминала: когда-то они были другими — молодыми, влюблёнными, мечтающими о будущем.
Время не только лечит, но и ранит.
— Сегодня задержусь, — бросил Игорь, допивая кофе.
— Опять тот же проект?
— Да, хотят закончить до зимы.
Маша кивнула — привычно, но внутри всё сжалось. Ложь стала обыденностью, и именно это пугало сильнее подозрений. Как только за Игорем закрылась дверь, она набрала Оксану — единственную, с кем могла говорить откровенно. Оксана — разведена уже пять лет, и её сдержанная мудрость рождена болью.
— Слушай, что такое кризис среднего возраста у мужчин? — спросила Маша, стараясь звучать спокойно.
Оксана вздохнула.
— Это когда они вдруг боятся, что жизнь проходит, а мужчиной мечты не стали. Вот и ищут: новые джинсы, задержки, секреты в телефоне. Иногда — молоденькая поклонница в обмен на подарки.
Маша замолчала, переваривая услышанное.
— Как понять, что это у тебя?
— Раз спрашиваешь — значит, точно у тебя, — усмехнулась Оксана.
После разговора Маша почувствовала опустошение. Подозревать — одно, услышать подтверждение — другое.
Вечером Игорь снова пришёл поздно. Пах чужими духами, улыбался не по-домашнему. Пока он был в душе, Маша нащупала в кармане пиджака визитку ресторана «Старая площадь». Сзади — женским почерком: «21:00, не опаздывай».
Она стояла в прихожей с этой карточкой в руке, ощущая, как рушится её мир: пятнадцать лет брака, общие планы, привычки — всё вдруг превратилось в зыбкий песок.
Из ванной доносилось пение Игоря.
Он пел… Когда в последний раз она слышала, чтобы он пел в душе?
продолжение 👇