— Он его притащил, — сказала женщина и положила мне на ладонь холодный металл. — Прямо к нашей двери положил. Сел рядом как статуя и мигает.
Кот сидел на коврике и действительно мигал. Серый, плотный, с белым пятном на груди — фамилия «Кекс». Лапы сложены «вежливо», хвост кольцом. На коврике — ключ: простой, без брелка, на шляпке нацарапано шариковой «60». Кекс кивнул: «по адресу доставил».
— Вы где нашли? — спросил я у кота.
Кекс промолчал — курьерская тайна. Женщина улыбнулась:
— Мы думали, он игрушку принёс. А это… ключ.
Я понюхал металл — да, смешно, но иногда это работает. От ключа пахло подъездом: лаком по перилам, чьей-то «Красной Москвой» и… табаком, таким, стариковским, который цепляется к варежкам. И ещё чем-то сладковатым — карамелькой из кармана.
— Это чей-то дом, — сказал я. — И он сейчас за дверью.
— Давайте в чат напишем, — предложила соседка. — «Кому ключ?»
— Напишите, — кивнул я. — Но пока чат думает, давайте спросим у дома.
Кекс поднялся и очень профессионально повёл нас не в лифт, а к лестнице. На первом пролёте остановился, оглянулся: «идёте?», на втором — сел у окна, понюхал подоконник, как расписание. У третьего — уверенно повернул налево.
— Он что, знает, где люди живут? — прошептал парень с четвертого, который вышел выбросить мусор и теперь шёл как в экскурсии.
— Он знает их маршруты, — ответил я. — У котов карты — по запахам.
На площадке «три-налево» Кекс остановился у двери, где висел старый коврик и бумажка «газеты не класть». Под дверью — нитка карамельной обёртки. На глазке — затёрт пластик. Я постучал.
— Тётя Лида? — позвала соседка. — Вы дома?
Тишина. Потом — очень далеко — зашуршало радио. И снова тишина.
— Она вчера за молоком выходила, — сказала юркая девочка из квартиры напротив, высунувшись в щёлку. — И всё.
Кекс лёг на коврик и положил подбородок на ключ. Как печать.
— Давайте так, — сказал я. — Без ломаний дверей и героизма. У нас есть ключ. Но открываем при всех. Зовём Лену-админа и дядю Колю — вы его знаете.
Через две минуты появился дядя Коля — связка ключей звенит, как колокол. Лена-админ — с телефоном, на камеру: «открытие при свидетелях». Я поднял ключ — ладонь дрожит чуть-чуть, как у человека, который держит чужое «дом».
— Тётя Лида, — громко сказал я, — мы сейчас откроем. Если вы не согласны — скажите «не надо».
Из-за двери — тишина. Только радио шепче «погодка налаживается».
Ключ вошёл в замок как в тёплую рукавицу. Щёлк — и дверь поддалась.
— Всё по-честному, — сказала Лена. — Заходим вместе.
В прихожей пахло гречкой и нафталином. На коврике — шерстяная шапка с помпоном. В комнате — тётя Лида на полу, прислонилась к креслу, глаза открыты.
— Ох, — сказала она. — Ну наконец-то. Я уселась неудачно, встать не могла. Телефон на кухне оставила. Ключ выронила… на лестнице, наверное. Я к магазину шла, а ноги… — махнула рукой. — Не слушаются. Вернулась дверь открыта, обрадовалась и захлопнула с другой стороны.
Кекс вошёл, как в кабинет к начальнику, спокойно сел возле её ладони и щекой ткнулся. Тётя Лида провела по его голове пальцами:
— Это твой?
— Наш, — хором ответили мы.
— «Скорую»? — спросил дядя Коля.
— Давайте скорую, — кивнул я. — И чайник заодно.
Пока Лена звонила 103, мы помогли тёте Лиде пересесть в кресло. Она держалась молодцом, ворчала на свой пульс, как на автобус, который всегда «через час». Кекс сидел рядом, как санитар без халата.
— Вы кто? — спросила она у меня.
— Пётр, ветеринар.
— А я думала, вы с крыши, — хитро прищурилась. — У вас вид «кто знает, как в домах ветер». Спасибо, Пётр.
Приехали фельдшеры. Померили, посветили, спросили.
— Давление шалит, — сказал один. — Поедем проверимся.
— Поедем, — согласилась тётя Лида. — Только ключ мой мне отдайте.
Я положил ей на руку ключ. Она вздохнула:
— Это сын мне сделал новый, «чтобы с крупной головой». Я, дура, выронила, пока карамель из кармана доставала.
Кекс переехал на подлокотник и сидел как флажок. Фельдшер, уже у двери, обернулся:
— Кто нашёл ключ?
— Кот, — хором сказали мы.
— Ну вот, — улыбнулся фельдшер. — Значит, будет жить.
После скорой дом вышел на лестницу, как после кино. Соседка держала дверь, дядя Коля упаковывал свою связку, девочка из квартиры напротив гладила Кекса по ушам — ровно, без сюсюканья.
— Кекс его где нашёл-то? — спросил парень с мусором.
— А вот сейчас узнаем, — сказал я и посмотрел на кота: — Проводник, покажешь?
Кекс поднялся, потянулся, как танцор, и, не спеша, спустился на один пролёт вниз. Там — к окну. Под окном — батарея. На батарее — пакетик из «универсама», чуть поддранный. Возле него — второй карамельный фантик.
— Тут, — констатировала девочка. — Она сидела тут и ела карамель.
— Ключ выпал, — заключил дядя Коля. — Он лёг за батарею, кот вынул.
— Скажешь в чате? — попросила Лена-админ. — «Кекс нашёл ключ тёти Лиды, открыл, вызвали скорую».
— Ещё добавь: «Если у кого старики — приклеивайте у ключа яркую ленточку, чтобы видно было, если упал», — сказал дядя Коля. — Это не инструкция, это жизнь.
— И карман для телефона не на кухне, а на шее, — добавила соседка. — А то «села — и растерялась», у нас у самих бывает.
Кекс тем временем сел на подоконник, как начальник отдела «Потеряшки и находки». Он не требовал ничего — только смотрел на нас, пока мы говорили дело.
Вечером тётя Лида позвонила Лене-админу из больницы.
— Простите, что переполошила, — сказала. — И спасибо коту.
— Это не кот, — сказала Лена. — Это дом. Но кот — секретарь.
На следующий день в подъезде появилась маленькая табличка на белом магнитике: «Если что — у Лены-админа запасные ключи в конвертах». Под ней — коробочка из-под обуви с надписью: «Нашлось — клади». В коробочке — пара одиноких перчаток, детский значок «Юный техник» и один домофонный брелок на синем шнурке. Лена прикрепила листочек: «Брелок нашёлся у окна. Чей?»
К вечеру коробочка наполнилась ещё двумя мелочами: блокнотом «позвонить врачу» и ручкой. Я не удержался, приклеил бумажку рядом: «Кекс — начальник отдела. Зарплата — шпроты по выходным». Кто-то пририсовал коту галстук.
— Вы смеётесь, — сказала Лена. — А это работает. Люди перестают стесняться смотреть под батареи. И перестают держать все ключи «в голове».
— А кот перестаёт таскать домой что попало, — добавил дядя Коля. — Потому что у него теперь есть должность.
Кекс, услышав слово «должность», гордо повёл усами. Я сдал ему с рук шпротину — «аванс». Он принял аккуратно, без жадности, ушёл на свой пост у окна.
Через неделю тётю Лиду выписали. Она шла медленно, в новой шапке без помпона (сын купил), и ключи звенели в кармане как музыка.
— Чай? — спросила она у меня в прихожей.
— Шесть минут, — сказал я. — Потом у меня пациент.
— А у меня кот, — улыбнулась она. — Я ему карамель не даю, не переживайте. Шпроты — возможно.
Кекс вошёл за ней в квартиру и устроился на коврике, как метка GPS. Тётя Лида провела рукой по его спине и вдруг, совсем тихо, сказала:
— Ты меня нашёл, да?
Кекс промолчал — у секретарей не принято рассказывать, как они добывают сведения. Но он подвинулся ближе, так, чтобы его бок касался её тапка. Это у кошек вместо «не уходи».
— Мы ключи теперь в конверт у Лены сдаём, — сказала она уже громче. — И записочку: «Если что — откройте». И номер сына там. Меня уговорили.
— Не уговорили, — поправил дядя Коля. — Договорили.
— Договорили, — повторила тётя Лида и улыбнулась. — Хорошее слово.
А история ещё раз откликнулась странным образом. Через пару дней мальчик из третьего потерял брекет(маленькую штуку для зубов) по дороге из школы. Где нашли? Правильно. В коробочке «Нашлось — клади». Кекс принёс? Нет. Принёс соседский школьник: «А вдруг кому-то».
— Видишь, — сказала Лена-админ. — Дом сам учится. Кот показал — люди подхватили.
Мы любим списывать на «удачу» там, где работала связь: кот увидел ключ, дом услышал кота, люди не прошли мимо. Никакой магии: просто не всё положили на чат. Что-то — на коврик. Что-то — на бумажку у лифта. Что-то — друг другу в уши.
И да, Кекс теперь иногда приносит ю мелочи к коробочке — перчатки, ластик, детский билетик. Он не вор, он курьер между «упало» и «вернулось». А мы — его диспетчеры.
И вопрос в финале к вам, кто дочитал: если бы ваш кот однажды положил к двери чужой ключ — вы бы отмахнулись («не наше дело»), бросили в чате «чей?», или пошли бы за ним по лестнице, постучали и сказали: «Мы открываем при всех. Если нельзя — скажите»? И есть ли у вашего дома своя коробочка «Нашлось — клади», или пора сделать её из старой обувной?
