Моя квартира. Бежевые стены, минимум мебели, идеальный порядок. Я человек ценящий тишину. Любой крик и скандал вызывает у меня почти физическую боль — эхо детства с отцом, страдавшим от вспышек гнева.
Но в эту тишину ворвалось «племя» моего мужа.
Началось все невинно. Его мать, Светлана Ивановна решила, что наша просторная гостиная — идеальное место для «семейных советов». Ее собственная хрущевка для этого не годилась.
— Сашенька, Анечка, мы в субботу у вас соберемся, ладно? — это была не просьба, а уведомление. — Надо же решить, где мой юбилей отмечать.
Я посмотрела на мужа. Саша только пожал плечами.
— Ань, ну потерпи, это же мама. Один разок. Давай дадим ей провести этот юбилей, пусть почувствует себя важной. А потом посмотрим.
«Один разок» превратился в систему. По субботам наша квартира наполнялась шумом, яркой одеждой, запахом чужой еды и громкими голосами. Они приходили, пока мы были на работе, открывая дверь своим ключом, который Саша сделал для матери. Они решали свои вопросы, оставляя после себя гору грязной посуды, крошки на моем бежевом диване и стойкое ощущение, что я живу в общественной приемной.
Мое воскресенье, единственный день, который я могла посвятить себе, превратилось в день генеральной уборки. Я оттирала жирные пятна от чебуреков с обивки стульев. Собирала по всей квартире липкие фантики от конфет, которыми свекровь щедро угощала племянников.
Но хуже всего был запах. Въедливый запах чужих духов, смешанный с ароматом жареной курицы, который, казалось, пропитал даже обои. Я открывала все окна, даже зимой, чтобы выветрить. Мыла, чистила, расставляла все по своим местам, пытаясь уборкой вернуть себе свой дом. Но с каждой неделей это давалось все труднее.
Пыталась говорить с Сашей. Намеками, вздохами.
— Тебе не кажется, что они немного зачастили?
— Ань, ну что такого? — он развел руками. — Я ей говорил. Намекал. Она не понимает. Что ты предлагаешь? Чтобы я с ней насмерть разругался? Ты же знаешь, что потом будет. Неделя звонков всей родне. Проще перетерпеть.
В тот вечер я позвонила своей старой подруге Лере.
— Лер, я больше не могу, — выпалила я. — Я живу на вокзале.
И рассказала ей все.
Лера, в отличие от меня, никогда не боялась конфликтов.
— Аня, — сказала она после паузы. — Ты в курсе, что это называется «нарушение границ»? И что твой прекрасный муж — классический абьюзер-посредник? Он покупает себе звание «хорошего сына» за твой счет. За счет твоих нервов и твоего дома.
— Но он не хочет скандала...
— Конечно, не хочет! — фыркнула Лера. — Ему и так удобно. А то, что жена медленно сходит с ума в собственном доме, это так, побочный эффект. Ань, пойми, они не остановятся, пока не встретят сопротивление.
Я положила трубку. Слова «абьюзер-посредник» больно резанули. Но я понимала, что Лера права. Они не остановятся.
Точкой невозврата стал прошлый вторник. Я отпросилась с работы пораньше, мечтая о тишине и горячей ванне. Открыв дверь своим ключом, замерла. В моей гостиной сидела вся его родня. Они пили чай из моих чашек и бурно обсуждали... день рождения моего мужа, Саши.
— Так, значит, решено, — командовала Светлана Ивановна, делая пометки в блокноте. — Горячее делаю я, Вера — салаты, Катя — торт. Сашу позовем к семи, сделаем ему сюрприз.
— О, Анечка, ты сегодня рано! — пропела она, ничуть не смутившись. — А мы тут как раз твоему мужу день рождения организовываем! Ты же не против помочь нам с тортом?
Я стояла в прихожей своего дома. В котором без меня спланировали день рождения моего мужа. В этой схеме я всего лишь кондитер на аутсорсе. Они не просто пришли в гости, а украли у меня роль жены, мое право быть хозяйкой.
Ничего им не сказала. Молча разделась и ушла в спальню. Но в этот момент лед тронулся. Мой страх перед скандалом впервые в жизни уступил место гневу.
В пятницу утром я поцеловала мужа перед его уходом на работу.
— Саш, я на выходные к маме поеду. Устала что-то.
Он с облегчением выдохнул.
— Хорошо, Анечка. Отдохни как следует.
Как только за ним закрылась дверь, я позвонила мастеру. Через час в нашей двери стояла новая, блестящая личинка замка. Ключи от нее были только у меня.
Бросила в дорожную сумку пару вещей, ноутбук и бутылку шампанского. Но поехала я не к маме. Я сняла номер в спа-отеле.
Первый звонок раздался в субботу, в три часа дня. Свекровь.
— Аня, что с дверью?! Мы не можем попасть в квартиру!
— Странно, — ответила я, делая очередной глоток ледяного шампанского. — У меня все открывалось.
— Ты издеваешься?! Мы стоим тут всей семьей! — голос срывался.
Я положила трубку и отключила звук.
Телефон разрывался. Десятки пропущенных от Саши, гневные сообщения от его тети. Я сидела в халате у панорамного окна с видом на сосновый лес, смотрела на падающий снег и впервые за много месяцев чувствовала абсолютный покой. Я не устроила ни одного скандала. Просто закрыла свою дверь.
Саша приехал в воскресенье вечером. Я сказала ему, где я. Он вошел в номер с пакетом, из которого торчало горлышко моего любимого шампанского. Выглядел измотанным, но спокойным.
— Я так и думал, что ты не у мамы, — сказал он, садясь в кресло напротив.
— А ты, я смотрю, не очень-то и расстроен, — съязвила я, ожидая скандала.
— Расстроен? — он усмехнулся. — Аня, я эти два дня слушал, как моя мать и тетя по очереди называют тебя «мегерой», «эгоисткой» и «ненормальной». Как они требуют, чтобы я немедленно с тобой развелся.
И знаешь, что я чувствовал?
— Что?
— Облегчение.
Я смотрела на него, ничего не понимая. И тогда он достал телефон и включил мне аудиосообщение от своей матери.
«Саша, если твоя мегера немедленно не приедет и не откроет дверь, я подам на нее в суд! Я ее затаскаю! Я ей покажу, что такое настоящая война!..»
Он выключил запись.
— Она звонила мне так два дня. Без остановки, — сказал он устало. — Тетя звонила, брат писал. Они требовали, чтобы я «разобрался» с тобой.
Он посмотрел на меня.
— Я сказал маме: «Мама, я не могу решить эту проблему. Это не мой замок и не моя дверь. Это квартира Ани. Ты поссорилась не со мной, а с ней. Теперь это — между вами двумя».
Я все еще молчала, не понимая.
— Ты... ты не злишься?
Он усмехнулся.
— Злюсь? Аня, я готов тебе памятник поставить. — Подошел ко мне, взял мою руку. — Я ставил на тебя. Это была рискованная ставка. Я мог потерять тебя. Но я больше не мог жить в этом дурдоме, слушать ее вечные жалобы и быть буфером.
Он открыл шампанское. Пробка с тихим хлопком ударилась в потолок.
— Наконец-то, — сказал он, протягивая мне бокал. — Спасибо.
Я смотрела на него, и пазл в моей голове наконец-то сложился. Он не был предателем. Он был моим тайным, измотанным союзником.
Ставьте лайк, если история вызвала у вас эмоции. Подписывайтесь на канал здесь каждая найдет историю для себя. Жду вас в комментариях!