Летний вечер окутывал дачу Лариных мягким золотистым светом, но атмосфера на веранде была накалена до предела. Запах жасмина, доносившийся из сада, никого не успокаивал.
— Ты специально привёз сюда своего сына, чтобы мама переписала дачу на него! — голос Елены срывался на крик. — Думаешь, я не понимаю твоих грязных манипуляций?
— А ты что, лучше? — Антон усмехнулся, откидываясь на скрипучем дачном стуле. — Приволокла своего Игоря, который вообще впервые здесь за пять лет брака. Пусть расскажет, как он собрался тут «график соблюдать»!
— Между прочим, я имею полное право находиться здесь, — Игорь поправил очки. — Как муж Елены...
— Как паразит, — перебил Антон.
Елена резко встала, опрокинув садовый стул:
— Не смей оскорблять моего мужа! Ты думаешь, если целыми днями тут торчишь, то дача автоматически твоя?
— Я её содержу! — взорвался Антон. — Кто крышу латал прошлой зимой? Кто канализацию менял? А ты приезжаешь раз в год пожарить шашлыки и считаешь себя полноправной хозяйкой!
Раиса Фёдоровна сидела в старом плетёном кресле, сжав руки на коленях. Морщины на её лице углубились от горя — она наблюдала, как двое самых дорогих ей людей разрывают семью на части.
— Дети, остановитесь, — тихо произнесла она.
— Мам, ты же видишь, что происходит! — Елена указала на брата. — Он использует Артёма как козырь!
— Артём — мой сын! — рявкнул Антон. — И единственный внук в семье! У тебя что, дети есть?
Елена побледнела так, что губы стали белыми:
— Козёл... Ты прекрасно помнишь мой выкидыш три года назад.
В воздухе повисла тяжёлая тишина. Игорь осторожно приблизился к жене:
— Лена, давай уедем. Не стоит...
— Нет! — она резко обернулась к нему. — Не стоит что? Защищать свои права? Ты вообще понимаешь, о чём речь? Эта дача — моё детство! Я здесь каждое лето проводила!
— И что? — Антон поднялся с места, возвышаясь над сестрой. — А последние десять лет где была? Твоё детство закончилось, когда ты замуж выскочила!
Три недели назад
За три недели до этого болезненного разговора Раиса Фёдоровна Ларина стояла у могилы мужа, держа в руках букет полевых ромашек — его любимых цветов. Рядом переминался с ноги на ногу её друг детства Семён, единственный человек, который понимал всю глубину её переживаний.
— Рая, ты же понимаешь, что дети сцепятся из-за дачи? — осторожно начал он, поправляя увядший букет на соседней могиле.
— Понимаю, — она вздохнула, глядя на гранитный памятник. — Но что я могу сделать? Фёдор всегда говорил: пусть сами разберутся, они же взрослые люди.
— Взрослые... — Семён покачал седой головой. — Твой Антон вчера звонил, спрашивал про документы на дачу. Интересовался, на кого оформлена собственность.
Раиса Фёдоровна резко обернулась:
— Серьёзно? А что отвечал?
— Сказал, что не моё дело. Но он настаивал, хотел узнать все тонкости наследования.
— А Елена?
— Елена уже юриста наняла. Моя соседка в их конторе убирает, рассказала. Изучает возможность оспорить завещание, если что.
Раиса Фёдоровна опустилась на скамейку рядом с могилой:
— Господи, неужели они не могут просто поговорить? Мы с Фёдором специально ничего не оформляли окончательно, надеялись, что они договорятся между собой.
— Надежды, Рая, это хорошо. Но реальность жестока. У них разные интересы, разное понимание справедливости.
Семён присел рядом, его старые колени хрустнули:
— Помнишь, как они в детстве дрались из-за последней конфеты? Так же будут драться и из-за дачи.
***
Квартира Антона
В это же время Антон сидел в своей однокомнатной квартире напротив Максима, единственного друга, который ещё не устал от его постоянных жалоб на несправедливость жизни.
— Слушай, ну сколько можно? — Максим отставил бутылку пива и посмотрел на друга серьёзно. — Ты же старший, уступи сестре.
— Уступи? — Антон подскочил с места, едва не опрокинув журнальный столик. — Я десять лет подряд крышу латал, забор красил, налоги платил! А она приезжала раз в год на шашлыки!
— Но это же ваша общая дача...
— Была общая, пока родители были здоровы. А теперь что? Отец умер, мать болеет, а Елена со своим Игорем будет там командовать?
Максим устало потёр лоб:
— Не называй Игоря прилипалой. Он нормальный мужик.
— Нормальный? — Антон разразился горьким смехом. — Пять лет женат, ни разу пальцем не пошевелил, чтобы помочь! Даже гвоздь забить не может!
— Может, у него руки не из того места растут, но это не делает его плохим человеком.
— Зато делает его бесполезным! — Антон прошёлся по комнате, размахивая руками. — Понимаешь, Макс, дача — это не просто недвижимость. Это моя жизнь! Я там душу оставил, пот пролил. После развода только дача меня и спасала.
— А как же Артём? Сыну нужен отец, а не дача.
— Артём обожает дачу! Мы там вместе грядки копаем, рыбу ловим. А что Елена может ему дать? Пару раз в год приедет, конфет привезёт — и всё.
Максим внимательно посмотрел на друга:
— Ты уверен, что дело только в справедливости? Или тебе просто жаль делиться?
Антон замолчал. Вопрос оказался неожиданно болезненным.
***
Дом Елены и Игоря
Тем временем в просторной трёхкомнатной квартире Елены и Игоря разворачивалась другая сцена. Свекровь Игоря, Зинаида Павловна, восседала на кожаном диване, попивая чай из тонкого фарфора.
— Леночка, милая, — начала она елейным голосом, — а что если дачу продать? Деньги пополам поделите, и никаких споров.
— Мама, не встревай в чужие дела, — буркнул Игорь, не отрываясь от ноутбука.
— Я только хочу помочь! — возмутилась Зинаида Павловна. — Елена же измучилась вся. Посмотри на неё — одни нервы!
Елена, нарезавшая фрукты на кухне, услышала разговор и вернулась в гостиную с тарелкой:
— Зинаида Павловна, спасибо за заботу, но это наше семейное дело.
— Семейное? — свекровь презрительно фыркнула. — Да твой брат тебя за человека не считает! Вчера Клавдия, ваша соседка дачная, звонила. Говорит, Антон там с утра до ночи торчит, всем рассказывает, что дача по праву его.
— Клавдия звонила? — Елена насторожилась. — Откуда у неё ваш телефон?
— Да я его сама дала, когда в прошлый раз к вам ездила. Приятная женщина, разговорчивая.
— И что она ещё рассказывала?
Зинаида Павловна оживилась — сплетни были её стихией:
— Говорит, он ей забор починил, теперь она за него горой стоит. Обещал и калитку новую поставить. Представляешь? Соседей подкупает!
Игорь оторвался от экрана:
— Мам, может, он просто хороший сосед?
— Хороший? — Елена зло рассмеялась. — Антон никогда не делает ничего просто так. Он готовит почву, собирает сторонников.
— Лена, может, он действительно просто помогает старушке.
— Игорь, ты не знаешь моего брата! Он с детства умеет манипулировать людьми. Помнишь историю с наследством тёти Марии? Он тогда тоже всех очаровывал, а в итоге получил её квартиру.
Зинаида Павловна кивала:
— Правильно говоришь, Леночка. Мужчины такие хитрые, когда дело до денег доходит.
***
На даче
На следующий день Антон действительно был на даче. Знакомая дорога, пропыленная июльским зноем, привела его к заветной калитке, за которой скрывался мир детских воспоминаний и взрослых тревог. Вместе с ним приехал его десятилетний сын Артём — мальчик с живыми глазами и неугомонным характером, унаследованным от деда.
Веранда встретила их прохладой и тишиной. Артём тотчас принялся обживать пространство, раскладывая на старом столе свои художественные принадлежности — цветные карандаши, акварельные краски, альбом с уже заполненными страницами.
— Пап, а почему тётя Лена больше не приезжает? — спросил мальчик, тщательно выстраивая карандаши по цветам радуги.
Антон замер, разбирая привезённые продукты. Вопрос сына ударил точно в болевую точку — туда, где скопилась вся семейная боль последних месяцев.
— Занята она, — уклончиво ответил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение. — У неё свои дела.
— А раньше она всегда приезжала. Мы вместе клубнику собирали, — продолжал Артём, не подозревая, какие воспоминания будит в отце. — И она мне показывала, где прабабушка цветы сажала.
В калитку постучали, избавив Антона от необходимости отвечать. За забором показалась знакомая фигура — Клавдия Ивановна, соседка, которая знала все семейные тайны Лариных лучше, чем они сами. В руках у неё была увесистая кастрюля, от которой исходил аппетитный аромат.
— Антоша, борщ принесла, — объявила она, проходя во двор без лишних церемоний. — Знаю, что сам не готовишь. Мужчина — он и есть мужчина, на консервах да бутербродах и живёт.
— Спасибо, Клавдия Ивановна, — искренне обрадовался Антон. — А то действительно планировал макаронами Артёма кормить.
— То-то я и говорю, — покачала головой женщина, но в глазах её читалась материнская забота. Она осмотрелась вокруг, оценивающе кивнула на отремонтированную крышу, свежевыкрашенный забор. — Хорошо тут у тебя. Чистенько, ухоженно.
— Слушай, — она внезапно понизила голос, придвинувшись к Антону поближе, — видела вчера твою мать с каким-то мужчиной. Документы какие-то подписывала у нотариуса. Моя подруга там секретарём работает, всё видела.
Антон напрягся, отставляя кастрюлю на стол:
— Документы? Какие документы?
— Не знаю точно. Но мужчина солидный такой, в дорогом костюме. Серьёзный. Может, завещание? — Клавдия Ивановна многозначительно подняла брови. — Или ещё что по наследственным делам. Знаешь, в нашем возрасте люди часто такими вопросами озадачиваются.
Тревога кольнула Антона где-то в области сердца. Какие ещё документы? О чём мать могла договариваться с нотариусом, не поставив детей в известность?
***
Вечером того же дня Раиса Фёдоровна сидела дома одна, листая старый фотоальбом. На снимках улыбались лица из прошлого — муж в молодости, дети-малыши, свекровь в своём знаменитом цветочном платье. Казалось, тогда жизнь была проще, а семья — крепче.
Резкий звонок в дверь нарушил её размышления. На пороге стоял Игорь — высокий, аккуратно одетый, но с усталыми глазами человека, который несёт на себе бремя чужих проблем.
— Раиса Фёдоровна, можно поговорить? Без Елены, — попросил он, и в его голосе звучала такая просьба, что отказать было невозможно.
— Проходи, — махнула рукой хозяйка, указывая на кухню. — Чай будешь?
— Не откажусь.
Они расположились за небольшим столом, который помнил ещё семейные обеды прошлых лет. Игорь молчал, собираясь с мыслями, а Раиса Фёдоровна наблюдала за ним. За пять лет семейной жизни он стал ей по-настоящему близким человеком — внимательный, надёжный, любящий её дочь.
— Понимаете, ситуация выходит из-под контроля, — наконец заговорил он. — Елена не спит ночами, ходит по квартире как неприкаянная. А Антон названивает с угрозами...
— С угрозами? — встрепенулась Раиса Фёдоровна.
— Ну, обещает через суд всё решить. Говорит, есть свидетели, что он один дачей занимался последние годы. Та же соседка Клавдия готова показания давать. Мол, только его и видела там с инструментами да стройматериалами.
Раиса Фёдоровна опустила глаза в чашку. Она знала — Игорь говорит правду. Действительно, после замужества Елена редко бывала на даче, особенно в последние годы.
— Игорь, что ты от меня хочешь?
— Примите решение. Любое. Иначе ваши дети друг друга уничтожат. — Он посмотрел на неё прямо, без обиняков. — А я... я не хочу терять жену из-за этой проклятой дачи. Но боюсь, что уже теряю.
— Что ты имеешь в виду?
— Она изменилась. Моя добрая, весёлая Елена превратилась в озлобленного человека. Всё думает только о даче, о том, как брат её "обманывает". Мы даже о детях перестали говорить. А ведь планировали...
Его голос сорвался на полуслове.
***
Через два дня вся семья собралась на даче. Июльское солнце нещадно палило, но в воздухе словно висела гроза — не природная, а человеческая. Каждый приехал вооружённый своими аргументами и обидами.
Елена приехала с Игорем на его иномарке, Антон — на своей старенькой машине, но зато с увесистой пачкой документов: квитанций об оплате налогов, чеков за стройматериалы, справок о проведённых ремонтных работах. Раиса Фёдоровна выглядела измождённой — бессонные ночи и постоянные переживания сказывались на её здоровье.
— Мам, скажи ей, что я имею больше прав! — начал Антон, едва все расположились на веранде. Он выложил на стол свои бумаги, словно козыри в карточной игре. — Вот документы! Я пять лет подряд налоги плачу! Я крышу ремонтировал! Я забор менял! Я...
— Прав? — взвилась Елена. — Да ты просто захватил дачу, пока я в декрете сидела! Пользуешься тем, что у меня не было времени сюда ездить!
— В декрете? — Антон хмыкнул. — У тебя нет детей!
— Потому что выкидыш был, сволочь! — выкрикнула она, и эти слова упали на веранду как осколки разбитого стекла.
Все замолчали. Игорь побледнел, Раиса Фёдоровна всплеснула руками. Даже Антон растерялся.
— Лена... — попытался вмешаться Игорь, обнимая жену за плечи. — Успокойся, не стоит...
— Не трогай меня! — она резко оттолкнула его. — Ты вообще молчи! Приехал тут делить то, к чему никакого отношения не имеешь!
— Вот именно! — поддержал Антон, быстро оправляясь от шока. — Пусть твой... пусть Игорь не лезет в наши семейные дела! Это между нами, братом и сестрой!
— Не смей так говорить о моём муже!
— А что? Пять лет вы женаты, а он ни разу молотка в руки не взял! Зато теперь претендует на часть дачи!
— Я не претендую! — вскипел Игорь. — Я просто поддерживаю жену!
— Поддерживаешь? Где ты был, когда надо было документы по наследству оформлять? Когда с налоговой разбираться? Когда водопровод чинить?
— Я работал! Зарабатывал деньги для семьи!
— Все работают! — встряла Елена. — Но это не мешает нормальным людям помогать родственникам!
***
В разгар ссоры скрипнула калитка. Во двор вошёл Семён — старый друг семьи, который знал Лариных ещё с тех времён, когда дети ходили под стол пешком. За ним следовал молодой человек в строгом тёмном костюме, с портфелем в руках.
— Простите, что вмешиваемся, — начал Семён, окидывая взглядом разгорячённые лица. — Это нотариус Пётр Аркадьевич. Раиса попросила его прийти.
— Мама? — Антон и Елена одновременно повернулись к матери, в их голосах звучало одинаковое удивление.
Раиса Фёдоровна медленно встала с кресла. Руки её дрожали — от волнения или от возраста, понять было трудно.
— Дети, я должна вам кое-что сказать. — Голос её звучал глухо. — Ваша бабушка оставила завещание. Я не хотела вам говорить, надеялась, вы сами договоритесь, найдёте компромисс...
— Завещание? — Елена побледнела настолько, что Игорь инстинктивно подвинулся к ней ближе.
— Бабушка Мария оставила завещание? — переспросил Антон. — Но почему ты молчала?
Нотариус, немолодой мужчина с проницательными глазами, достал из портфеля документы и откашлялся:
— Согласно последней воле Марии Степановны Лариной, дача переходит в собственность её правнука, Артёма Антоновича Ларина, по достижении им восемнадцатилетнего возраста. До этого момента управление имуществом осуществляет его отец, Антон Валерьевич Ларин.
Тишина была оглушающей. Казалось, даже птицы перестали петь в саду. Все переваривали услышанное, пытаясь понять, что это означает.
— Это ты подстроил! — вдруг закричала Елена, кидаясь к брату. — Ты знал! Знал и молчал!
— Я ничего не знал! — Антон отступил, поднимая руки. — Клянусь, я ничего не знал!
— Врёшь! Ты специально водил сюда Артёма, чтобы бабушка его полюбила! Обрабатывал старушку!
— Да он её родной правнук! Естественно, я его с собой брал!
— А я? Я что, не родная внучка? Я не имею права на наследство?
— Елена, давай поедем домой. Обсудим всё спокойно... — попытался вмешаться Игорь, делая шаг к супруге.
— Спокойно? — она резко обернулась к нему. — Да ты рад, наверное! Теперь не надо со мной на дачу ездить!
Игорь отшатнулся, словно получив удар. За три года брака он знал все интонации Елениного голоса, но такой ледяной злобы не слышал никогда.
— Что ты несёшь? — растерянно спросил он.
— А то! — Елена взмахнула руками, её русые волосы растрепались на ветру. — Ты ни разу не предложил помочь с ремонтом, зато сейчас прибежал делить!
— Я прибежал тебя поддержать! — возмутился Игорь. — Думал, жене нужна помощь!
— Поддержать? — в голосе Елены зазвучал сарказм. — Где ты был, когда я одна разбиралась с документами?
— Я работал! — выкрикнул он, теряя терпение. — Кто-то же должен деньги в семью приносить!
— Все работают! — крикнула Елена. — Но Антон находил время крышу чинить!
— Так езжай к Антону, раз он такой хороший! — не выдержал Игорь.
Звук пощёчины прозвучал как хлопок. Игорь замер, придерживая горящую щёку, а Елена стояла с поднятой рукой, сама шокированная своим поступком.
— Всё. Хватит, — тихо произнёс он, отступая к машине. — Я ехал сюда, чтобы помочь тебе сохранить семью. Но ты, похоже, уже выбрала эту чёртову дачу вместо меня.
— Игорь, подожди... — начала было свекровь, делая шаг к зятю.
— Нет, Раиса Фёдоровна, — он покачал головой, открывая дверцу автомобиля. — Простите, но ваша семья токсична. Елена, я подаю на РАЗВОД.
Хлопнула дверца, взревел мотор, и чёрная «Хонда» скрылась за поворотом, оставив за собой облако пыли.
***
Гробовая тишина повисла над участком. Даже птицы перестали щебетать, словно напуганные человеческой жестокостью. Первой опомнилась Раиса Фёдоровна.
— Вы довольны? — её голос дрожал от возмущения. — Разрушили семью Елены из-за дачи?
— Мам, это не моя вина... — начал Антон, но мать прервала его гневным жестом.
— Чья же? — она подступила к сыну, глядя снизу вверх — Антон был выше неё на голову. — Ты с самого начала вёл себя как собственник!
— Я просто защищал то, во что вложил душу и деньги! — огрызнулся он. — Десять лет каждые выходные здесь проводил!
— А Елена? — всплеснула руками мать. — Она здесь каждое лето в детстве проводила! Помнишь, как она с дедушкой в саду возилась?
— В детстве! — рявкнул Антон. — А потом? Замуж вышла и забыла дорогу! Только когда наследство появилось — тут как тут!
Елена опустилась на ступеньки веранды. Слёзы катились по её щекам, размазывая тушь.
— Мама, — всхлипнула она, — почему бабушка так решила? Почему Артёму?
Семён, всё это время молчавший у калитки, тяжело вздохнул.
— Потому что Артём — единственный, кто приезжал к ней в последний год жизни, — медленно произнёс он. — Рисовал для неё, читал книжки вслух. Екатерина Семёновна говорила: «Этот мальчик любит дачу так же искренне, как любил её дед».
— Но это несправедливо! — воскликнула Елена, вскакивая с места. — Какая может быть любовь у ребёнка? Он просто не понимает ценности!
— А что справедливо? — неожиданно вмешался нотариус, который до этого момента лишь наблюдал за семейной драмой. — То, как вы тут друг друга поливаете грязью? Старушка мудро поступила. Оставила дачу тому, кто ещё способен любить, а не делить.
Клавдия Ивановна, всё это время стоявшая у забора и откровенно подслушивавшая соседский скандал, не выдержала.
— Правильно говорит! — прокричала она через изгородь. — Стыдно должно быть! Родные люди, а ведёте себя как враги!
— Клавдия Ивановна, это не ваше дело! — огрызнулся Антон, поворачиваясь к забору.
— Ещё как моё! — не сдавалась соседка. — Я тридцать лет с вашей семьёй по соседству живу! Видела, как дед с бабкой души в вас не чаяли! А вы что? Из-за недвижимости готовы друг друга растерзать!
***
Прошёл долгий, тяжёлый год. Дача Лариных стояла заброшенная — Антон приезжал редко, больше из чувства долга, чем по зову сердца. Елена не появлялась вовсе. Брат и сестра не разговаривали даже по телефону.
Развод Елены с Игорем завершился с удручающей быстротой. Совместно нажитого имущества было немного, детей не было — бумажная волокита заняла всего три месяца. А Раиса Фёдоровна тяжело заболела — врачи диагностировали онкологию.
Однажды апрельским утром одиннадцатилетний Артём подошёл к отцу, который сидел на кухне с чашкой кофе.
— Пап, — неуверенно начал мальчик, — можно, ты меня на дачу отвезёшь?
Антон поднял глаза от газеты.
— Зачем? Там ещё холодно, отопления нет.
— Хочу порисовать там, — объяснил сын. — Помнишь, как прабабушка любила мои рисунки?
Сердце Антона сжалось. Он отложил газету и обнял мальчика.
— Конечно, сынок. Поедем.
Через час они были на месте. Участок выглядел удручающе — прошлогодняя листва не была убрана, забор покосился в нескольких местах, а веранду покрыл толстый слой пыли. Но когда они подошли ближе, Антон замер.
На веранде сидела Елена. В руках у неё была кисть, которой она аккуратно восстанавливала облупившуюся краску на перилах. Рядом стояла банка с белой эмалью.
— Лена? — удивился Антон.
Она обернулась, и брат ахнул — сестра сильно похудела, скулы обострились, но в глазах больше не было той злобы, что терзала её год назад.
— Привет, — спокойно сказала она, откладывая кисть. — Я подумала... дача же Артёма будет когда-нибудь. Надо привести в порядок.
— Тётя Лена! — радостно закричал мальчик и бросился к ней.
Она обняла племянника, и Антон заметил, как её лицо просветлело.
— Привет, художник мой, — ласково произнесла Елена. — Смотри, я твои рисунки в рамки вставила. Повесим в гостиной?
Антон неловко переминался с ноги на ногу. Год молчания повис между ними невидимой стеной.
— Лена, — наконец выдавил он, — прости меня. Я был полным идиотом.
— Мы оба были, — она печально улыбнулась. — Потеряли самое важное из-за глупой злобы.
— Твой развод... — он запнулся. — Это из-за дачи?
— Нет, — покачала головой Елена. — Это из-за того, что я показала своё истинное лицо. Игорь был прав — я выбрала войну вместо любви. А теперь ещё и мама... — её голос дрогнул.
— Врачи говорят, есть шанс, — тихо произнёс Антон. — Химиотерапия помогает.
— Папа, тётя Лена, — вмешался Артём, — а давайте сделаем бабушке Рае сюрприз? Приведём дачу в порядок и привезём её сюда летом?
Брат и сестра переглянулись. Впервые за год в их взглядах не было вражды.
— Давай, — одновременно сказали они, и оба рассмеялись сквозь слёзы.
***
Июльское солнце заливало обновлённый участок золотистым светом. Дом сиял свежей краской — Антон с Еленой перекрасили его в тот же голубой цвет, который так любила покойная Екатерина Семёновна. В саду благоухали розы, которые когда-то сажала прапрабабушка Артёма, а на веранде в аккуратных рамочках висели детские рисунки.
Раиса Фёдоровна вышла из машины, опираясь на трость — после химиотерапии ноги её плохо слушались. Увидев преображённую дачу, она замерла.
— Дети мои... — прошептала она, и слёзы потекли по её осунувшимся щекам.
— Не плачь, мам, — Елена обняла мать. — Мы всё исправили.
— Точнее, исправляем, — добавил Антон, поддерживая Раису Фёдоровну под руку. — Главное — мы поняли, что были не правы.
Семён, приехавший с ними, довольно усмехнулся.
— Вот видите, — сказал он, поправляя кепку, — можно же было без войны.
— Наконец-то! — раздался голос через забор. Клавдия Ивановна появилась с банкой вишнёвого компота. — А то я уже думала, придётся мне эту дачу от запустения спасать!
— Клавдия Ивановна, спасибо вам, — искренне поблагодарила Елена. — За то, что не дали нам окончательно озвереть тогда.
— Эх, деточка, — махнула рукой соседка, — семья — это святое. Всё остальное — суета.
Игорь больше не появлялся в их жизни. Елена узнала от общих знакомых, что он женился на своей коллеге через полгода после развода. Оказалось, роман у них начался ещё до дачного скандала.
— Знаешь, — сказала Елена брату, когда они сидели на веранде за чаем, — может, всё к лучшему. Я увидела, кто он на самом деле.
— И я увидел, кто я, — признался Антон, помешивая сахар в стакане. — Жадный дурак, готовый сестру потерять из-за денег.
— Мы оба были такими, — согласилась Елена. — Хорошо, что Артём не видел нас в тот день.
— Видел, — тихо произнёс мальчик, появляясь в дверях с альбомом в руках. — И мне было очень грустно.
Взрослые переглянулись виновато.
— Прости нас, сынок, — Антон притянул Артёма к себе.
— Я не сержусь, — серьёзно ответил мальчик. — Смотрите, я новый рисунок сделал! Это мы все вместе на даче!
На рисунке цветными карандашами была изображена вся семья — и Раиса Фёдоровна в кресле-качалке, и Антон с Еленой, поливающие грядки, и Семён с удочкой у пруда, и даже Клавдия Ивановна с лейкой у забора. А по краям листа росли пышные розовые цветы.
Автор: Владимир Шорохов © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН