— У мамы всегда вкусно получается, а у тебя как будто пенопласт. Я не буду такое есть.
— Андрей, ну, не ешь... — устало вздохнула Настя. Сил пререкаться не осталось.
Она стала хмуро собирать остатки чак-чака в тарелку. Вера Петровна — мама Андрея — родилась и прожила все детство в Средней Азии, поэтому приучила сына к разнообразной кухне. И как бы Настя ни старалась, никогда не получалось приготовить восточные сладости так же хорошо, как свекровь. Она простояла у плиты пару часов с этим чак-чаком, и получилось правда не очень... Не пенопласт, как сказал муж, но очень похоже.
Настя опять посмотрела на тарелку и еле сдержала слезы. Дело ведь далеко не в десертах... Свекрови и мужу всегда все не нравится. И ей никак не угодить, как ни старайся. Хотя желание угождать все уменьшалось с каждым днем.
— Я лучше в магазине чак-чак поищу! — фыркнул Андрей. Явно чтобы задеть. В его картине мира покупные сладости — самая странная и нелогичная вещь. Десерты нужно готовить вручную — иначе это просто неуважение к домочадцам или гостям! Лучше выброси остатки, не позорься! — добавил он, когда Настя застыла с тарелкой в руке.
— Ничего, подружке отдам. Катя неприхотливая. Что же теперь, почти кило сладостей выбрасывать, раз тебе не понравилось?
* * *
Настю воспитывала бабушка. Они жили в небольшом поселке. Мамы не стало, когда Настя была совсем крохой. Родного отца она не знала. Дедушку помнила смутно, но, по рассказам бабушки, он был добрым и хорошим. Жили бабушка с дедушкой душа в душу, пока неумолимое течение времен их не разлучило.
Настя с раннего детства помнила, что денег всегда не хватало. Жили они скромно, даже бедно. Бабушка была очень пожилая, и при всем желании не могла пойти работать. Вот и приходилось выживать на одну пенсию и социальные пособия... Настя, как могла, помогала бабушке, подрабатывала чуть ли не с одиннадцати лет. А когда окончила девятый класс, поехала учиться в колледж. Бабушка всегда говорила, что образование — это один из немногих шансов выбиться в люди. Вот только особо умной Настя не была. Она, конечно, могла бы доучиться одиннадцать классов и попробовать поступить в университет, но у нее не было времени сидеть еще пару лет на бабушкиной шее.
Настя поступила в техникум на бухгалтера. Жила в общежитии, подрабатывала в магазине одежды. Учеба пролетела быстро, но невесело — думала только, как бы раздобыть денег и получить хорошие оценки для повышенной стипендии. Даже с соседками по комнате общалась редко и так и не стали друзьями — максимум приятелями.
К концу учебы Настя только и мечтала попробовать силы и поступить в университет. Но планы пришлось менять: бабушка начала сдавать, и очень быстро ее не стало. Настя тяжело переживала. Она почти полгода плакала каждый день. Так бы и не выкарабкалась из ямы и осталась жить в поселке, если бы не оставшиеся со времен учебы знакомые. Они чуть ли не силой заставили ее приехать обратно в город. Молодая парочка — Катя с Димой — поселили ее на утепленной лоджии в своей съемной квартире.
— Твоей бабушке было восемьдесят три! Ты не должна ставить не себе крест! Жизнь продолжается! — говорили они.
Настя не верила. Казалось, все безнадежно. Бесплатно жить у знакомых было стыдно, поэтому она пошла в небольшую контору, чтобы заработать хоть что-нибудь. Конечно, место не самое лучшее, но по специальности и недалеко от дома. Что еще ей оставалось?
Но вот неожиданно в ее жизни появился светлый лучик. На работе она познакомилась с Андреем. Он работал курьером и часто привозил им в контору важные бумаги. И сразу стал оказывать Насте знаки внимания. Дарил без повода милые подарки вроде крошечных игрушечных зайчиков или небольших букетиков. Он был почти на пятнадцать лет старше и заботился о Насте, как отец. Это ее подкупило.
Когда Андрей предложил встречаться, Настя была на седьмом небе от счастья. Очень быстро он позвал ее замуж — в конце концов, он был уже не юн, и ему надо было скорее жениться на ком угодно. Но тогда наивная Настя не осознавала этого и, наоборот, сомневалась в себе — как же ей могло так повезти, что такой галантный и очаровательный мужчина хотел видеть ее своей женой?
Жил Андрей, к слову, с мамой в трешке. Туда же и пригласил новую жену. Настю это не смущало. Но когда она рассказала о новости Кате и Диме, они вопросительно переглянулись.
— И ему нормально? В таком возрасте с мамой жить?
— А почему нет, у мамы трешка…
— Я бы на твоем месте напрягся, — сказал Дима. — Взрослый мужик, и приводить молодую жену в мамкину квартиру… Я бы, наверное, сквозь землю провалился!
Настя только пожала плечами. Эх, ничего они не понимают — у них с Андреем любовь! Она старалась не думать, как они будут организовывать быт вместе со свекровью. Как говорится, две женщины на одной кухне…
Но не думать не получилось. Стоило ей переступить порог, как Вера Петровна, поджав губы, осмотрела Настин чемодан.
— Это что, все твои вещи?
— Основная часть… — смутилась Настя.
— Плохо, — сказала свекровь и демонстративно осмотрела невестку с ног до головы. — Значит еще и одежду тебе придется прикупить приличную…
Потом свекровь неоднократно делала замечания Настиному гардеробу. То рубашка с котиками слишком детская, то летнее платье слишком короткое. А когда Вера Петровна увидела рваные джинсы, разозлилась не на шутку:
— Жена моего сына не должна так выглядеть! Как непослушный подросток!
— Так сейчас все одеваются, — попыталась объясниться Настя. — Даже сорокалетние так ходят, не только подростки…
Не прошла и пара недель, как они с Андреем собирались в кино, и он тоже сделала замечание Насте по поводу рваных джинсов, хотя прежде его все устраивало. Настя попыталась отшутиться, но все же переоделась перед выходом. Она уже постепенно понимала, что Андрей будет слушать каждое слово, что скажет мать, но до конца осознать этот факт не могла.
Вера Петровна все чаще критиковала Настину готовку. То пересолила, то недосолила — даже если речь шла об одной и той же тарелке супа…
Чем быстрее шло время, тем больше было замечаний по поводу того, что Настя, по мнению свекрови, никудышняя хозяйка.
— Почему все полы в разводах? — спросила однажды Вера Петровна. — Опять, что ли, перемывать за тобой придется?
Настя попыталась выдохнуть сквозь зубы, чтобы не показать недовольство слишком явно. У свекрови уже пару месяцев застряла в голове навязчивая идея: она решила, что Настя недостаточно хорошо наводит чистоту, и поэтому убиралась за ней повторно, причем с демонстративными причитаниями и тысячами замечаний.
— Кто же так полы моет! — повторила свекровь, когда не увидела от Насти никакой реакции.
— Просто вымыла… Это же не высшая математика.
— А чем ты мыла?
— Новое средство какое-то купила.
— Ты что! Зачем вся эта химия нужна! Это же не экологично!
Настя обиженно поджала губы. Раньше свекровь ничего не говорила про «экологичность». Наоборот, не гнушалась ткнуть Настю носом, что она «простушка из деревни» и не следит за современными веяниями.
— А чем тогда мыть? — беззлобно поинтересовалась Настя.
— Я новый рецепт вычитала… Чтобы ламинат блестел, надо с водой два сырых яйца смешать, все это на тряпочку, а потом тщательно пол натереть.
— Что-то смущает меня этот рецепт…
— В следующий раз так сделай.
— Не хочется пол яйцом натирать, — тихо сказала Настя.
Свекровь резко поменялась в лице.
— Если я говорю, что так делать надо, значит, ты должна слушаться! Ты живешь в нашем доме! Так что будь добра, соблюдай правила!
Настя пробубнила что-то невнятное вместо ответа. На душе кошке скребли. Хотелось рассказал все мужу — но ведь очевидно, что он поддержит мать.
Настя уже хотела забыть эту историю с полами, как свекровь сверкнула глазами.
— Ты благодарить должна, что такой мужчина, как Андрей, согласился жениться на тебе. А то осталась бы старой девой. Кому ты нужна? Ни кожи, ни рожи, ни образования!
Это был первый раз, когда свекровь дошла до прямых оскорблений, поэтому Настя выбежала в слезах на улицу. Хотелось позвонить кому-то, да некому: у Кати и Димы появился ребенок, и им было не до Настиных проблем, с коллегами отношения не такие, чтобы поддержки просить.
Поэтому Настя просто гуляла вокруг дома, пока не устала. В голове все это время роились мысли. Она вспомнила свое бедное детство, учебу в колледже и полуголодную жизнь общежитии, серые будни на работе, которую так и не решалась сменить. Если бы не замужество, так и продолжала бы ютиться по съемным комнатам. А так она живет в трешке, хоть и со свекровью. Вера Петровна капризничает и злится? Ну так это в ее возрасте не редкость. Значит, Насте остается только терпеть — раз она сама в этой жизни ничего не может.
Так потихоньку шли годы… Ничего в жизни Насти не менялось, только ссоры со свекровью участились. Вера Петровна постоянно попрекала невестку, что та живет в их доме на всем готовом. Андрей все чаще поддакивал матери и говорил, что Настя правда никакая, просто «мышка». А еще у них с Андреем так и не было детей. Не получалось… И Настя винила во всем себя.
— Он хочет пойти проверить здоровье? — спрашивала Катя. С ней и Димой Настя успела крепко сдружиться за эти годы.
— Нет, категорически отказывается…
— Тогда и разговаривать не о чем! Почему ты себя во всем винишь? Может, это в нем проблемы. Обследоваться нужно вдвоем. А сама ходить не смей даже! Это только тебе надо, что ли?!
— Слишком ты категоричная, Кать…
— И вообще! На ребенка деньги нужны. Об этом ваш папаша потенциальный вообще думает?
— Я не знаю.
— Он так и работает курьером?
— Да…
— Ну, это уже ни в какие ворота… Дети — недешевое удовольствие. Мы сами только недавно за вторым сходили. Поверь мне — знаю, о чем говорю. В мужике нужно быть уверенной на все сто процентов! Что он потянет и детей, и жену.
И вот время шло, недели, а потом и месяцы пролетали друг за другом… И вот настал тот день, когда очередная претензия насчет чак-чака ее добила.
Даже на слезы сил не осталось. Она вышла на балкон, чтобы отдышаться. И когда думала, что хуже быть не могло, как услышала голос Веры Петровны. Она, похоже, позвонила очередной из бесчисленных подружек.
— Везет тебе, у тебя уже трое внуков… — Настя прислушалась, чтобы лучше разобрать, что говорила свекровь. — Аська наша пустоцвет. И зачем она только Андрюше нужна! Он уже не молодой, ему срочно нужны дети. Думаю, если в ближайшие год-два так у них ничего ни не получится, заставлю его развестись и найти другую, нормальную…
Настя не верила своим ушам.
— …да как это у меня получится развести?! Очень просто! Андрюша у меня мальчик хороший. Покладистый! Всегда меня слушается. Да и я сама вижу, что у них уже отношения никакие… Пусть катится обратно в свою деревню!
Настя хотела закричать, но тут Вера Павловна прошла мимо, и пришлось ретироваться с балкона, чтобы не спалиться, что подслушивает. Это же блеф? Ну, блеф ведь, да?..
Но вот не прошло и месяца, как Андрей сказал будто невзначай при очередной мелкой стычке:
— Если что-то не нравится, я тебя не держу.
И Настя поняла, что Вера Петровна уже начала свою «просветительскую деятельность» и рано или поздно точно убедит сына развестись. Андрей и правда был покладистым сыночком… Что же, терпеть такой позор было выше Настиных сил.
— А знаешь, у меня правда ведь есть квартира от бабушки, хоть и в поселке… — сказала она сквозь слезы. — Могла бы уже давно вернуться, да любила тебя. А теперь, думаю, пора. Ищи себе лучше! И чтобы чак-чак вкусно готовила.
В тот же день она собрала вещи и уехала, к превеликой радости свекрови. Насте казалось, жизнь кончена, даже с Катей и Димой говорить не хотелось.
Но как только она устроилась в поселке, поняла, что время не стояло на месте. Поселок уже совсем не напоминал деревню. Был и интернет быстрый, и новые магазины. Так и решила Настя там пожить, чтобы отдохнуть от городской суеты. И отдохнула она так удачно, что познакомилась с одним мужчиной — буквально соседом по подъезду. У них быстро все закрутилось. Через полгода они поженились, а еще через год у них появился сыночек Сашенька — оказалось, у Насти-то по женской части все нормально. Это у Андрея… недостаток тестостерона. Но про него она уже даже не вспоминала.
Автор: Виктор Ляшко
---
---
Живи и радуйся
Дарья бродила по огромному магазину. В нем, как в лабиринте, легко можно было заблудиться – хитроумные маркетологи специально устроили все так, чтобы покупатели не смогли выбраться из плена товарного изобилия, угодливо разложенного на витринах.
- Все, что угодно для души! Чего изволите? Фруктов? Пожалуйста!
В плетеных корзинах (чтобы аппетитнее смотрелось) россыпью драгоценных великанских гранатов красуется спелая черешня. Так и просится в рот. В тонкой пушистой кожице, на ощупь напоминающей щечку невинного младенца, искусно, нарядным бочком обращенные к покупателю, так и манят к себе восхитительные персики. Груши радуют многообразием сортов. Экзотические бананы от зеленых до ярко-желтых, на любой вкус, соседствуют с красивыми, густо-красными, почти бордовыми яблоками. Гроздья винограда, прозрачного, медового, вальяжно свисают из искусно сделанных ящичков, призывая зевак: купите, купите, ну купите же нас!
Дарья полюбовалась налитыми южным, сладким соком, ягодами. Отошла. Проползла мимо холодильников, где за чисто протертыми стеклами тесно друг к другу стояли бутылки, бутылочки, баночки и коробочки с молочной продукцией. Молоко, йогурты, сметана, творог – десятки наименований, сразу и не разобраться, где что.
Можно было бы купить банку зерненного творога в сливках, бухнуть в него пару ложек вишневого варенья и с наслаждением съесть. Можно и сырка взять, козьего, например. Говорят, полезный. Или коктейля молочного со вкусом пломбира – раньше в городском кафе «Буратино» Дарья частенько такой сыну покупала. А теперь, гляди-ка, бери бутылку готового, да пей, сколько хочешь, и в очереди стоять не надо.
При мысли о Саше, сыне, сердце Дарьи тоскливо сжалось. Как давно это было: Сашке восемь лет, они сидят за столиком кафе и смеются. Сашка потягивает через трубочку коктейль, и трубочка, елозя по почти пустому донышку стакана, издает хрюкающие звуки. За Сашку делается даже неловко, но тот не замечает маминого смущения и заливисто хохочет. Где теперь Дарьин Сашенька? Нет его на свете. Его нет, и кафе «Буратино» тоже нет – в небольшом павильоне на Вокзальной улице теперь расположен модный суши-бар. Что это за суши-бар, Дарья не имеет никакого понятия – она пробегает мимо, стараясь даже не глядеть на витрину.
Около продолговатых ящиков с замороженными полуфабрикатами какая-то пара застряла:
- Да возьми ты сразу в упаковке. В них льда меньше! – говорит женщина средних лет, коротко стриженная, в смешных парусиновых штанах.
Но ее супруг не слушает: специальным совочком ссыпает в пакет красных, похожих на российскую медведку, то ли жуков, то ли раков неаппетитного, диковинного вида.
Мужчина – ровесник Саши. Он совсем не похож на сына Дарьи: Саша был высок и жилист, а этот, наоборот, коренаст и грузен. У Саши темные волосы и карие глаза, а у мужчины светлый ежик на круглой крепкой голове и глаза светлые. Разве что улыбка одинаково открытая и добрая. Дарья не удержалась:
- А что это такое вы сейчас берете?
Женщина ответила:
- Креветки. – Она взглянула на Дарью, и поспешно добавила: - Но они вам не понравятся.
- Почему?
- Ну… вы раков пробовали? – мужчина вмешался в разговор, - так они раков напоминают. Сваришь с укропчиком и трескаешь под пивко.
Дарья улыбнулась и призналась, что никогда не пробовала раков.
- Да ладно, уж любой парень наловит! – сказал мужчина.
- Да у нас в семье не было мужиков-то, одни девки. Отца убило на войне. Остались мама да нас трое. Какие там раки. Нет. Не пробовала.
В глазах незнакомого мужчины плеснулся жалостливый, понимающий интерес. И этот его интерес вдруг толкнул Дарью к нему ближе. Будто открылась запертая дверь, и кто-то ее ласково позвал внутрь, из морозной, стылой нежити в тепло уютного дома.
Плотину, тщательно сдерживаемую стеной долгого молчания, наконец прорвало. Дарья заговорила. Она рассказала незнакомцу про похороны мужа год назад, про то, как сын ушел вслед за отцом через три месяца. Про то, как она осталась совсем одна, и даже невестка не приехала, и внучка, наверное, не знает, жива бабка или нет. И что ей сегодня день рождения, и она решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знает, что. Ничего совсем не хочется. И что ей исполнилось восемьдесят семь лет, и родом она из деревни Дыми, и там, в деревне Дыми, она видела, как немецкие летчики стреляли по домам, а мама отгоняла ее от окна… И что ей так не хватает Сашеньки, а он совсем ей не снится, Колька, паразит, каждую ночь ее бранит, поедом ест, а Саша так и не приходит…
Только бы не ушла эта пара, только бы выслушала ее. Она так давно ни с кем не разговаривала…
. . . дочитать >>