Невестка подкинула внуков и уехала. Мужу отдохнуть тоже не удалось, разбудили его детки...
Михаил Васильевич молча прошел на кухню, молча налил чай. Даже не поздоровался с внуками, те были поглощены мультиками.
— Опять Ксения их притащила, — констатировал он, и это не было вопросом.
— А что делать? На улицу их выставить?
— Сыну позвонить надо. Пусть разбирается со своей женой.
— Позвони, — устало ответила Тамара Геннадьевна, наливая тесто на сковородку. — Только что толку? Андрюша на работе с утра до ночи. Проект горит, мама, потерпите немножко.
Потерпите. Они уже терпели с тех пор, как Ксения объявила, что устроилась на новую работу. Очень выгодную, очень перспективную. Только вот график неудобный, приходится рано уезжать и поздно возвращаться.
— Деда, а почему ты такой грустный? — Сонька вдруг оторвалась от экрана.
Михаил Васильевич посмотрел на внучку, и что-то дрогнуло в его лице. Погладил ее по голове.
— Устал дед, Сонечка. Старый уже.
— А мама говорит, что вы не старые! Что вам дома скучно, и вы рады, когда мы приходим!
Тамара Геннадьевна чуть сковородку не выронила.
К обеду дети разнесли квартиру. Сонька разрисовала фломастерами обои в коридоре — «Я же художница, баба!» — бабочек и цветочки, криво, размашисто.
— Обои только в прошлом году поклеили, — с тоской думала Тамара Геннадьевна. — Копили полгода.
Максим в истерике сломал пульт от телевизора, мультик закончился, а новый не включался. Швырнул об пол, пластмасса разлетелась по всей комнате. На полу валялись игрушки, принесенные в пакете, крошки от печенья хрустели под ногами, пролитый компот липкой лужей растекался по линолеуму.
— Господи, да что ж это такое? — Тамара Геннадьевна присела на табуретку, схватилась за сердце. — Мы с Мишей всю жизнь порядок наводили, чистоту берегли. А тут за полдня такой бедлам.
Однокомнатная квартира казалась еще меньше. Стены будто сжимались. Куда деваться от детского визга? В ванную? На балкон, заставленный старыми банками? Михаил Васильевич сбежал в гараж, у него хотя бы было куда.
— Везет же мужикам, — с завистью подумала Тамара Геннадьевна. — Есть где спрятаться. А мне куда?
Позвонила Нина, подруга.
— Тамарка, ты как? Что-то голос усталый.
— Да внуки опять...
— Господи, опять? Ты же собиралась в санаторий!
— Собиралась, — Тамара Геннадьевна прижала трубку плечом, помешивая суп. — Да Ксюша на работу устроилась. Вторую.
— Вторую? — удивилась подруга. — А первая куда делась? Не многовато ли работ для одной-то...
— Да на обе ходит, говорит. Днем одна, вечером другая. Деньги нужны, квартиру покупать собираются.
— Ага, конечно. А ты веришь?
Тамара Геннадьевна замолчала и задумалась.
Что-то было странное в поведении невестки. Эта новая машина, новая одежда, не дешевая, сразу видно. Маникюр дорогой, прическа. И эта спешка вечная, будто не на работу опаздывает, а... А куда?
— Баба, Максим меня обижает! — завопила Сонька.
— Она первая начала!
— Нет, ты!
— Нина, я потом перезвоню, — Тамара Геннадьевна бросила трубку.
Пока она разнимала внуков, утешала Соньку, отчитывала Максима, спина разболелась так, что хоть плачь. Татьяна Геннадьевна села на табуретку, схватилась за поясницу.
— Бабушка, ты чего? — испугался вдруг Максим.
— Ничего, внучек. Спинка болит у бабушки.
— А почему болит?
Почему... Потому что старая стала. Потому что тяжести таскать нельзя, а она вчера пакеты из магазина притащила, кормить же детей надо чем-то. Потому что матрас старый, продавленный, новый купить все руки не доходят. Да и деньги... Пенсия у них с Михаилом не то чтобы большая, уж точно не рассчитанная на то, чтобы детей содержать.
Вечером, когда внуки наконец угомонились перед телевизором, Тамара Геннадьевна тихо сказала мужу:
— Так больше нельзя, Миша. Мы же договаривались помогать Андрюше с Ксюшей, но не сидеть с детьми за них.
Михаил Васильевич сидел сгорбившись, массировал виски.
— А что я могу? — он развел руками. — Сын не слушает. Говорит, временно все.
— Давно уже это «временно» длится. Помнишь, как начиналось все? «Раз в неделю внуков подкидывать будем, только в крайнем случае». Потом чаще стали. А теперь вот...
— Позвоню завтра сыну, серьезно поговорю.
— Завтра, — устало подумала Тамара Геннадьевна. — Всегда это «завтра». А завтра он опять не решится. Не хочет ссориться с сыном. Да и я не хочу. Но так же нельзя! 3 ЧАСТЬ РАССКАЗА 🔔