Кухонные стены, ещё недавно свидетели тихих семейных завтраков, теперь отражали крик, полный отчаяния и боли.
— Ты взял кредит под мамину квартиру?! — Елена стояла посреди кухни с документами в руках, её голос срывался на высокие ноты. — Казимир, ты что, совсем с ума сошёл?!
Муж даже не поднял взгляда от экрана ноутбука, словно происходящее его не касалось.
— Не кричи. Ребёнок спит.
Лена смотрела на мужа, и каждая клеточка её тела вибрировала от возмущения. Этот человек, с которым она делила постель последние три года, сидел перед ней как чужой.
— Ребёнок! — она швырнула бумаги на стол, листы разлетелись по всей поверхности. — Именно о нём ты думал, когда подписывал эти проклятые бумажки? Или о своей мамочке, которая тебе мозги промывает уже который месяц подряд?
Три месяца назад
Офис компании «Интелсофт» пах кофе и нервозностью. Казимир сидел в кресле напротив массивного стола, за которым восседал Борис Аркадьевич Гурьев — мужчина лет пятидесяти с проседью на висках и усталыми глазами руководителя, видевшего всё.
— Ржевский, — Гурьев перебирал документы, не поднимая головы, — ты же понимаешь, что твои опоздания становятся проблемой не только для тебя?
Казимир сжал руки на коленях. В горле пересохло.
— Борис Аркадьевич, у меня маленький ребёнок. Тимофею всего четыре месяца, он по ночам не спит, жена...
— У всех дети были маленькими, — перебил шеф, наконец подняв взгляд. — Моя Катька тоже орала по ночам так, что соседи жаловались, но я не опаздывал на встречи с клиентами. Ты главный программист, Казимир. От тебя зависит работа целой команды. Либо ты решаешь свои домашние проблемы, либо...
— Понял, — Казимир резко встал, стул скрипнул. — Больше не повторится.
— Надеюсь на это.
В коридоре Казимир достал телефон. Экран показывал пять пропущенных вызовов от Лены. Он нажал отбой и убрал телефон в карман.
***
В тот же день, но на другом конце города, в небольшом кабинете с мягким освещением и книжными полками до потолка, Елена сидела в кресле напротив психотерапевта.
Алла Борисовна Мещерская, женщина около сорока в строгих очках и сдержанной одежде, внимательно слушала, изредка делая пометки в блокноте.
— Он просто исчезает из нашей жизни, — Лена вытирала слёзы платком. — Приходит поздно, когда Тимоша уже спит. Утром уходит рано, пока мы ещё не проснулись. Сын его практически не видит.
— А что говорит ваш муж, когда вы пытаетесь с ним об этом поговорить?
— Что он смертельно устал. Что не может слушать постоянный плач. А его мать, Раиса Петровна... — Лена замолчала, подбирая слова. — Она вообще считает, что я плохая мать. Вчера приехала к нам и заявила: «Ребёнок орёт, потому что ты нервная. В наше время дети спали тихо и не пищали целыми днями».
— И как вы реагируете на такие заявления?
— Злюсь. Но стараюсь держаться, не устраивать сцен. У меня есть подруга, Марина, она единственная, кто помогает. Приезжает по ночам, когда совсем невмоготу.
Мещерская кивнула, записывая что-то.
— Елена, а что вы испытываете к мужу сейчас? Какие эмоции?
— Обиду. Разочарование. Иногда кажется, что он нас просто бросил, оставаясь формально в семье.
***
Два месяца назад
Квартира Ржевских встречала гостей детскими игрушками, разбросанными по дивану, и запахом детской смеси. Раиса Петровна Ржевская, женщина шестидесяти лет с туго заплетёнными волосами и недовольным выражением лица, сидела на диване и наблюдала, как Лена пытается успокоить плачущего Тимофея.
— Лена, ты его перекармливаешь! — голос свекрови резал воздух. — Вот и мучается животиком! В наше время мы кормили по часам, а не по каждому писку!
Лена вышла из детской с бутылочкой в руках.
— Раиса Петровна, педиатр говорит, что всё в норме. Это обычные младенческие колики. Они пройдут к полугоду.
— Педиатр! — презрительно фыркнула свекровь. — Я троих детей вырастила без всяких докторов и их умных советов. Казик, скажи же ей что-нибудь!
Казимир сидел в углу дивана, уткнувшись в экран телефона. На обращение матери он лишь пожал плечами, не отрываясь от чтения новостей.
— Казимир! — Лена повысила голос. — Твоя мать опять критикует меня, а ты молчишь!
Он поднял голову с видом человека, которого оторвали от важного дела.
— Мам, может, поедешь домой? Поздно уже.
Раиса Петровна вскочила с дивана, как ужаленная.
— Вот оно что! Выгоняешь родную мать! Эта твоя жёнушка тебя совсем под каблук подмяла! Не видишь, что ли, как она с ребёнком управиться не может?
— Мам, пожалуйста, — Казимир встал. — Мы всё решим сами.
— Решите? — свекровь накидывала пальто. — Посмотрю я, как вы решите, когда она вас всех доведёт своими истериками до инфаркта!
Дверь за ней захлопнулась.
***
Через час после звонка Лены к подъезду подъехала старенькая жёлтая «Лада». Из неё вышла Марина Волконская — высокая брюнетка с короткой стрижкой и энергичными движениями. В руках она несла пакет с детским питанием и игрушками.
— Лен, я приехала как только смогла, — Марина обняла подругу на пороге. — Ты ложись спать немедленно. Я с Тимошей посижу.
— Марин, я не могу так часто тебя беспокоить. У тебя своя жизнь, работа...
— Можешь и будешь звонить, сколько нужно. — Марина сняла куртку и повесила на вешалку. — Где, кстати, твой благоверный супруг?
— В кабинете заперся. Говорит, дорабатывает какой-то важный материал.
Марина покачала головой и направилась к детской, где всхлипывал малыш.
— Слушай, может, вам с ним поговорить серьёзно? Без его мамаши-командирши?
— Пыталась уже не раз, — Лена опустилась в кресло. — Он или вообще молчит, или начинает огрызаться, что я ничего не понимаю в его работе.
— Понятно, — Марина взяла Тимофея на руки. — А ты как? Держишься?
— Иногда кажется, что схожу с ума. Раиса Петровна постоянно твердит, что я всё делаю не так. Казимир отстранился полностью. Я одна с малышом, как мать-одиночка.
***
Месяц назад
Банк «Развитие» встречал клиентов мраморными колоннами и приглушённым светом. В кабинете кредитного менеджера пахло дорогой кожей и деньгами.
Егор Пантелеев, молодой мужчина в костюме, раскладывал документы перед Казимиром аккуратными стопочками.
— Господин Ржевский, под залог квартиры вашей матери мы можем предоставить кредит в размере двух миллионов рублей. Процентная ставка составляет пятнадцать процентов годовых, срок погашения...
— Давайте быстрее к делу, — Казимир нервно барабанил пальцами по столу. — Мне срочно нужны деньги.
— Безусловно. Но вы понимаете риски? Если не сможете выплачивать кредит в срок, квартира перейдёт в собственность банка.
— Понимаю. Покажите, где подписать.
Егор протянул золотую ручку.
— Вот здесь ваша подпись, здесь, и здесь тоже. Ваша мать полностью в курсе этой сделки?
— Конечно, — Казимир быстро расписывался, едва просматривая текст. — Мы всё обсудили. Всё абсолютно законно.
***
В это же время Раиса Петровна Ржевская сидела в своей двухкомнатной квартире и говорила по телефону с сыном. В её голосе смешивались тревога и готовность помочь.
— Казик, ты уверен, что это единственный выход?
— Мам, мы же уже это обсуждали. Нам с Леной нужна большая квартира. После рождения ребёнка она стала совершенно невыносимой. Постоянные претензии, истерики.
— Бедный мой мальчик, — в голосе матери зазвучали сочувственные нотки. — Конечно, бери квартиру в залог. Только будь осторожен с этими банкирами, они народ хитрый.
— Не переживай, я всё продумал до мелочей. Сниму квартиру в другом районе, буду там работать спокойно, без постоянного детского крика и Лениных упрёков.
— Правильно, сынок. Мужчине нужен покой для работы.
***
Две недели назад
Олег Николаевич Савельев, сосед Ржевских по площадке, мужчина средних лет с добродушным лицом, встретил Лену у лифта. Она выглядела изможденно: под глазами тёмные круги, волосы небрежно заколоты, на плече — детская сумка.
— Лена, здравствуйте. Всё в порядке? Вы какая-то бледная последнее время.
— Здравствуйте, Олег Николаевич. Да, просто очень устала. Ребёнок маленький, знаете...
— Конечно, понимаю. А где ваш муж? Что-то давно его не встречал.
Лена замялась, переминаясь с ноги на ногу.
— Он... работает очень много. Проект важный.
— Странно, — Савельев почесал затылок. — А вчера днём видел его у подъезда. С большим чемоданом из дома выходил.
Лена замерла, ключи от квартиры выпали из рук.
— С чемоданом? Вы точно уверены, что это был он?
— Абсолютно. Большой такой чемодан, чёрный на колёсиках. Погрузил в багажник машины и уехал. Я ещё подумал — может, в командировку собрался?
— Да... наверное, в командировку, — пробормотала Лена, поднимая ключи дрожащими руками.
***
Дома Лена набрала номер Марины. Пальцы дрожали, когда она нажимала на клавиши телефона.
— Марин, кажется, Казимир от меня что-то скрывает.
— В смысле? — голос подруги сразу стал настороженным.
— Сосед видел его с чемоданом. Днём. Когда он якобы на работе был. И ещё... — Лена замолчала, собираясь с мыслями. — Он стал каким-то странным. Избегает меня, с Тимошей почти не играет.
— Проверь его вещи. Документы, карты. Знаю, звучит ужасно, но если у тебя есть подозрения...
— Мне страшно, Марин.
— Лена, ты имеешь право знать правду. Особенно если дело касается финансов семьи.
Положив трубку, Лена направилась к шкафу. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно в соседней комнате. Она открыла дверцу и замерла. Половина вещей Казимира исчезла — его любимые рубашки, джинсы, спортивная куртка. В ящике письменного стола, среди старых чеков и инструкций к бытовой технике, она обнаружила договор аренды квартиры на другом конце города. Дата подписания — месяц назад.
Руки тряслись, когда она снова набирала номер Марины.
— Марина, — её голос звучал надломленно. — Он снял квартиру. На своё имя. Уже месяц как.
— Господи... Лена, ты где сейчас?
— Дома. Тимоша спит.
— Я сейчас приеду. Не делай ничего опрометчивого. Жди меня.
***
Неделя назад
Кабинет Бориса Аркадьевича Гурьева располагался на двенадцатом этаже офисного здания. Солнце светило в широкие окна, освещая массивный дубовый стол и кожаные кресла. Казимир сидел напротив своего начальника, расслабленный и довольный собой.
— Ржевский, отличная работа с последним контрактом, — Гурьев откинулся в кресле, довольно улыбаясь. — Клиенты в восторге. Как дела дома? Семья?
— Всё наладилось, Борис Аркадьевич. Снял отдельное помещение для работы. Тишина, концентрация, никто не мешает.
— Разумное решение. А жена как относится? Не возражает?
Казимир помолчал, разглядывая свои руки:
— Жена... жена пусть занимается ребёнком. Это её основная работа теперь. А я буду зарабатывать деньги.
— Понимаю, понимаю. У нас в компании многие так делают. Чёткое распределение ролей — залог успеха.
В этот момент зазвонил мобильный телефон Казимира. Незнакомый номер высветился на экране.
— Извините, Борис Аркадьевич. Алло?
— Господин Ржевский? Это Егор Пантелеев из банка «Надежда». У нас возникла проблема с вашим кредитом.
Казимир мгновенно напрягся, выпрямился в кресле:
— Какая проблема? Я исправно плачу.
— Видите ли, ваша супруга обратилась к нам с официальным запросом. Она утверждает, что вы взяли кредит без её ведома, хотя квартира оформлена на вашу мать, но была приобретена в период брака...
— Это вас не касается! — Казимир резко поднялся, его лицо покраснело. — Моя жена не имеет отношения к этому кредиту!
— Боюсь, что имеет. Согласно семейному законодательству...
— До свидания!
Казимир сбросил вызов и обернулся к Гурьеву, который наблюдал за ним с нескрываемым любопытством.
— Всё в порядке?
— Да, конечно. Мелкие бытовые вопросы. Ничего серьёзного.
Но руки продолжали дрожать, когда он убирал телефон в карман пиджака.
***
Три дня назад
В небольшой гостиной квартиры Ржевских за круглым столом сидели две женщины. Лена, в домашнем свитере и джинсах, и Вера Игоревна Княжева — адвокат лет пятидесяти, в строгом тёмно-синем костюме, с короткой стрижкой и внимательными серыми глазами.
— Елена, на основании документов, которые вы мне предоставили, у вас есть все основания для защиты своих интересов, — Вера Игоревна перелистывала папку с бумагами. — Справки от педиатра о том, что вы основной опекун ребёнка, характеристика от психотерапевта, выписки с банковских счетов...
— А что с квартирой свекрови?
— Вот здесь интересный момент. Если мы докажем, что кредит взят без вашего согласия и создаёт угрозу финансовому благополучию ребёнка, банк имеет право изъять заложенное имущество. Но долг при этом никуда не исчезнет.
— То есть Казимир останется должен?
— Именно. И поскольку вы в браке, долг может стать общим.
— Поэтому нужен РАЗВОД.
— Поэтому нужен развод, — подтвердила адвокат.
В этот момент входная дверь хлопнула. По коридору раздались тяжёлые шаги.
— Что здесь происходит? — Казимир возник в дверном проёме, его взгляд метался между женщинами. — Кто это?
— Мой адвокат, — спокойно ответила Лена. — Вера Игоревна, познакомьтесь — мой муж.
— Адвокат? — он усмехнулся, но усмешка вышла кривой. — Решила меня разорить? И на какие деньги ты наняла адвоката? На мои?
— Я решила защитить себя и ребёнка от твоих финансовых экспериментов, — Лена встала, не сводя глаз с мужа. — А деньги дала Марина.
— Каких ещё экспериментов? О чём ты говоришь?
— Кредит под мамину квартиру? Тайная съёмная квартира? Ложь о сверхурочной работе? Что дальше планируешь, Казимир?
Лицо Казимира мгновенно побледнело:
— Откуда ты...
— Не важно откуда. Важно, что теперь я знаю правду.
Вера Игоревна поднялась, собирая документы:
— Елена, подумайте над тем, что мы обсуждали. Завтра жду ваш звонок. — Она повернулась к Казимиру: — Господин Ржевский, рекомендую вам тоже обратиться к юристу. Ситуация серьёзная.
Казимир молчал, пока адвокат не покинула квартиру. Затем он медленно подошёл к окну, спиной к жене.
— Лена, мы можем всё обсудить. По-взрослому. Без посторонних.
— Мы обсуждали, Казимир. Месяцами. Пока ты врал мне в глаза каждый день.
— Я не врал. Я... я просто не хотел тебя расстраивать.
— Не хотел расстраивать? — Лена рассмеялась, но смех прозвучал горько. — Ты взял кредит под квартиру своей матери, снял себе жильё и исчезаешь из дома на целые дни. Но зато не хотел меня расстроить!
— Мне нужно было время подумать!
— Время подумать о чём? О том, как бросить жену с грудным ребёнком?
Казимир резко обернулся:
— Я никого не бросаю! Я просто... я просто не справляюсь с этим всем!
— А я справляюсь? Думаешь, мне легко сидеть дома одной, не спать ночами, не видеть никого, кроме ребёнка?
— У тебя есть Марина, этот твой психотерапевт...
— Которых я сама нашла! Потому что от тебя никакой поддержки не было!
Из детской раздался плач Тимофея. Лена направилась туда, но Казимир преградил ей путь.
— Подожди. Давай закончим разговор.
— Мы закончили, Казимир. В тот день, когда ты подписал договор аренды.
***
Елена стояла посреди кухни, держа в дрожащих руках стопку документов. Банковские бланки с печатями и подписями словно обжигали пальцы. Она перечитала последнюю строчку договора в третий раз, надеясь, что ошиблась. Но нет — всё было именно так, как она поняла с первого взгляда.
— Ты взял кредит под мамину квартиру?! — её голос прорезал вечернюю тишину кухни. — Казимир, ты что, совсем с ума сошёл?!
Муж сидел за обеденным столом, уткнувшись в экран ноутбука. Синеватый свет подсвечивал его осунувшееся лицо. За последние месяцы он заметно похудел, появились глубокие морщины у глаз.
— Не кричи, — произнёс он монотонно, даже не подняв взгляд. — Ребёнок спит.
— Ребёнок! — Лена с силой швырнула бумаги на стол, они разлетелись веером, некоторые упали на пол. — Именно о нём ты думал, когда подписывал эти бумажки? Или о своей мамочке, которая тебе мозги промывает?
Казимир резко захлопнул ноутбук. Металлический щелчок прозвучал как выстрел.
— Не смей трогать мою мать!
— А она смеет говорить, что я плохая мать? — Лена наклонилась к мужу, опираясь руками на стол. — Что я всё разрушила? Что из-за меня ты стал несчастным?
— Разве нет? — он медленно встал, нависая над ней. Когда-то этот рост, эти широкие плечи дарили ей ощущение защищённости. Теперь она видела лишь усталого, озлобленного человека. — Посмотри, во что превратилась наша жизнь! Постоянные крики, бардак, твои истерики!
— Мои истерики? — Лена отпрянула, рассмеявшись сквозь подступившие слёзы. — Я одна сижу с ребёнком сутками! Встаю к нему по ночам! А ты? Ты сбежал в свою съёмную квартиру!
Лицо Казимира изменилось. Напускная уверенность сменилась растерянностью.
— Откуда ты...
— Олег Николаевич видел тебя с чемоданом три недели назад, — она говорила медленно, отчётливо произнося каждое слово. — Сначала я не поверила. Подумала, может, командировка. Но потом нашла договор аренды в твоём пиджаке.
Казимир побледнел, опустился обратно на стул.
— Ты рылась в моих вещах?
— А ты врал мне месяцами! — голос Лены сорвался. — Говорил, что работаешь допоздна над важными делами, что у тебя аврал, что Борис Аркадьевич требует сверхурочных. А сам...
Входная дверь распахнулась. На пороге появилась Раиса Петровна с внушительной связкой ключей в руках. Её седые волосы были аккуратно уложены, несмотря на поздний час, а тёмное пальто безупречно отглажено.
— Что за крики на весь дом? — она окинула кухню взглядом, задержавшись на разбросанных документах. — Казик, сыночек, что она опять устроила?
— Мама, не сейчас, — Казимир поспешно отвернулся к окну.
— Как это не сейчас? — Раиса Петровна решительно прошла к центру кухни, её каблуки цокали по кафельному полу. — Видно же, что ты расстроен! Неужели я не имею права знать, что происходит с моим сыном?
Она подошла к Лене вплотную. От свекрови исходил знакомый аромат дорогих французских духов.
— Ты довела моего мальчика! Он был вынужден взять кредит, чтобы хоть как-то спастись от твоих бесконечных претензий!
— Спастись? — Лена повернулась к свекрови, ощущая, как внутри всё закипает. — Он взял кредит под вашу квартиру! Раиса Петровна, вы хоть понимаете, что можете остаться без крыши над головой?
— Не твоё дело! — взвизгнула пожилая женщина. — Это наша с сыном квартира! Мы сами разберёмся, как нам жить!
— Которую купили в браке! — не унималась Лена. — На общие деньги!
— Какие ещё общие? — Раиса Петровна размахивала руками, её голос становился всё выше. — Казик всё заработал своим трудом! А ты только тратишь и капризничаешь!
— Пока я сидела в декрете с его ребёнком! — выкрикнула Лена. — Пока рожала вашего внука! Пока вставала к нему каждые два часа!
В этот момент зазвонил мобильный телефон. Казимир торопливо схватил его со стола.
— Да, слушаю... Что? — его лицо вытянулось. — Как это заблокирован счёт? Но у вас же нет никаких оснований... Что значит по заявлению супруги?
Лена видела, как муж бледнеет с каждым словом собеседника.
— Понял. Буду завтра с утра.
Он медленно положил трубку на стол.
— Что случилось, сынок? — встревожилась Раиса Петровна.
— Банк заблокировал все наши совместные счета. Лена подала заявление о разделе имущества...
— Я защищаю интересы своего ребёнка, — твёрдо произнесла Лена. — Вера Игоревна объяснила мне мои права. И она говорит, что у меня есть все шансы получить полную опеку над Тимофеем.
— Змея подколодная! — взорвалась Раиса Петровна. — Ты всё специально подстроила! Выжидала момент!
— Я? — Лена медленно повернулась к свекрови. — Это я заставила вашего драгоценного сыночка врать семье? Тайком брать кредиты? Снимать квартиру и сбегать туда каждый вечер?
— Ты его довела своими вечными требованиями! — не унималась пожилая женщина. — Дитя родила и думаешь, что теперь все тебе должны!
— Какими требованиями? — голос Лены стал опасно тихим. — Чтобы он помогал купать собственного сына? Чтобы иногда вставал к нему ночью? Чтобы не исчезал на целые дни без объяснений?
— Мы с Казиком во всём разберёмся без твоего участия! — Раиса Петровна схватила сына за рукав пиджака. — Пойдём отсюда, милый. Нечего тебе здесь находиться. Пусть сидит одна со своими адвокатами.
Казимир резко вырвал руку из материнского захвата:
— Мам, хватит уже!
— Что? — женщина застыла с открытым ртом. — Казик, что ты сказал?
— Я сказал — хватит! — он повысил голос. — Ты на неё стороне? После всего, что я для тебя сделала?
— Я ни на чьей стороне! — взорвался Казимир. — Вы обе меня достали! Каждый день одно и то же!
— Казик, сынок, как ты можешь так говорить с матерью...
— Мам, иди домой, — он говорил медленно, словно объясняя маленькому ребёнку. — Пожалуйста. Мне нужно поговорить с женой.
Раиса Петровна всхлипнула, приложила платок к глазам и выбежала из квартиры. Дверь хлопнула, в коридоре что-то упало и разбилось.
Из детской донёсся плач Тимофея. Лена направилась к двери, но Казимир преградил ей путь.
— Лен, подожди минуту, — он схватил её за запястье. — Давай спокойно поговорим.
— О чём? — она высвободилась из его хватки. — О том, как ты три месяца врал мне в глаза? Или о том, как твоя матушка считает меня виноватой в собственном несчастье?
— Я... — он запнулся, провёл рукой по лицу. — Я запутался, Лена. Мне правда нужно было немного пространства, чтобы во всём разобраться.
— Пространство? — она покачала головой, глядя на него с недоверием. — У тебя есть семья, Казимир. Двухмесячный ребёнок. Обязательства перед нами.
— Я же знаю! — он прошёлся по кухне, размахивая руками. — Но я не справляюсь с этим! Постоянные крики, бессонные ночи, твоё плохое настроение...
— А я, по-твоему, справляюсь? — Лена прислонилась к дверному косяку. — Думаешь, мне легко? Я сплю по три часа в сутки! У меня послеродовая депрессия!
— Но у тебя есть подруга, этот твой психотерапевт...
— Которых я сама нашла! — перебила его Лена. — Потому что ты просто испарился из нашей жизни!
Казимир медленно опустился на стул, обхватил голову руками.
— Что теперь со всеми нами будет?
Из детской продолжал доноситься плач. Лена прошла мимо мужа, взяла сына на руки. Тимофей постепенно успокаивался у неё на плече.
— Развод, — произнесла она, покачивая малыша. — Банк заберёт квартиру твоей матери, если ты не сможешь выплатить кредит. А судя по всему, не сможешь. Ты останешься с долгами и съёмной квартирой. А мы с Тимошей... мы как-нибудь справимся сами.
— Лен, может, стоит попробовать ещё раз? — в его голосе появились молящие нотки. — Я изменюсь, честное слово.
— Нет, Казимир, — она качала головой, глядя на него поверх детской головки. — Ты сделал свой выбор в тот момент, когда решил сбежать. Когда поверил своей матери, что во всех наших проблемах виновата только я. Когда взял этот чёртов кредит, даже не посоветовавшись со мной.
Раздался звонок в дверь. Лена открыла, продолжая держать ребёнка. На пороге стояла Марина с большими пакетами из супермаркета.
— Привет, золотко, — подруга окинула Лену внимательным взглядом. — Принесла вам ужин. О, Казимир дома? Это же надо, какая редкость в последнее время.
— Марина он как раз уходит, — сказала Лена, пропуская подругу в прихожую.
Казимир встал, натянул куртку:
— Это ещё не конец, Лена. Я буду бороться за право видеться с сыном.
— Борись, — она продолжала укачивать Тимофея, который сопел у неё на плече. — Только сначала разберись со своими долгами и этими паническими атаками. Алла Борисовна говорит, что тебе самому не помешала бы психологическая поддержка. Но ты же принципиально не веришь во всех этих шарлатанов, правда?
Казимир молча вышел, не хлопнув дверью.
Марина обняла подругу свободной рукой:
— Ты умница, Лен. Я горжусь тобой.
— Знаешь, что самое печальное во всей этой истории? — Лена смотрела на спящего сына. — Я действительно его любила. До того момента, как он превратился в этого чужого человека.
— Люди иногда меняются, солнышко. Или просто показывают своё настоящее лицо, когда приходят трудности.
— Его мать в чём-то права, — Лена прошла к окну. — Ребёнок действительно всё изменил в нашей жизни. Только он не разрушил семью, а просто показал, кто чего стоит на самом деле.
За окном послышался звук автомобильного двигателя. Казимир уезжал в свою съёмную квартиру, за которую теперь придётся платить из совсем небольшой зарплаты.
***
Зал суда был заполнен тягостным ожиданием. Судья Валентина Михайловна Кречетова, женщина строгого вида в мантии, изучала последние документы дела. За столом истцов сидели представители банка, справа — Казимир с адвокатом, слева — Лена с Верой Игоревной.
— Суд постановляет: квартира по адресу улица Лермонтова, дом 15, переходит в собственность банка «Развитие» в счёт погашения задолженности, — голос судьи эхом разносился по залу. — Ответчик Ржевский К.А. обязуется погасить оставшуюся сумму долга в размере восьмисот тысяч рублей в течение трёх лет.
Раиса Петровна всхлипнула, прижимая к глазам мокрый платок. Вчера она переехала к дальней родственнице в коммунальную квартиру — на большее денег не хватило.
Через неделю в кабинете службы опеки инспектор Надежда Валерьевна Крылова завершала изучение характеристик родителей.
— Господин Ржевский, ваше финансовое положение не позволяет обеспечить ребёнку стабильные условия проживания, — констатировала она. — Съёмная квартира, долговые обязательства, отсутствие постоянного места жительства... Суд назначает режим контролируемых встреч с сыном — каждые выходные по четыре часа в присутствии матери.
Казимир сжал челюсти, но возражать не стал. Денег на хорошего адвоката больше не было.
Через месяц
Лена укладывала Тимофея в кроватку в новой двухкомнатной квартире, которую они снимали вместе с Мариной. Подруга взяла на себя половину расходов, сама Лена устроилась работать удалённо редактором в издательство — график позволял совмещать работу с уходом за ребёнком.
— Мам записала тебя на развивающие занятия, — рассказывала она сыну, поправляя одеяльце. — Алла Борисовна говорит, что я справляюсь намного лучше, чем полгода назад. У нас теперь есть Марина тётя, есть бабушка Света — мамина мама, которая наконец-то приехала к нам. И никто больше не будет кричать, что мы всё делаем неправильно.
За стеной раздавался смех — Марина смотрела комедию по телевизору.
Телефон показал сообщение от Казимира: «Завтра не смогу приехать к Тимоше. Устроился на новую работу, работаю в две смены». Лена удалила переписку, не ответив. Раиса Петровна звонила ещё реже — видимо, коммунальная квартира не располагала к воспитательным беседам с бывшей невесткой.
Глядя на спокойно спящего сына, Лена поняла: они действительно справились. Без криков, упрёков и чужого мнения о том, как им жить дальше.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес