Франция готовится к новому политическому спектаклю. 8 сентября Национальное собрание соберётся, чтобы проголосовать за отставку премьер-министра Франсуа Байру — ещё одного ставленника Эмманюэля Макрона. Сам Байру едва ли может считать себя жертвой: он знал, на какую арену выходит. Макронские премьеры живут недолго, и их главная роль — вовремя принять на себя удар, когда президенту нужно отвлечь общественный гнев.
На этот раз в оппозиции произошёл маленький политический «чудесный» случай: ультралевые из «Непокорённой Франции» и правые из «Национального объединения» Ле Пен впервые готовы сыграть вместе. Их объединяет простая цель — сбросить очередного макроновского номинанта. И вместе они способны контролировать две трети парламента. Это уже не игра в числа — это реальная угроза для президента.
Но самое интересное, что для Франции как государства всё это не имеет почти никакого значения. Страна давно живёт в условиях хронического кризиса, и любой премьер-министр здесь напоминает картонную фигуру: его сносят — и тут же ставят новую. Макрон найдёт замену, парламент поворчит, улица вздохнёт, и всё продолжится по кругу до следующего политического кризиса.
И всё же стоит заглянуть глубже. Проблема Франции — не в Байру и даже не в самом Макроне. Она в конструкции Пятой республики, которая превратилась в арену для бесконечных манипуляций. Президенту удаётся удерживать власть только потому, что он мастерски стравливает левых и правых. Но даже эта игра на выживание уже трещит по швам.
За спиной Макрона маячит фигура, о которой в Париже предпочитают говорить шёпотом. Сорос*. Вернее, теперь уже его сын. Старый патриарх глобальных фондов передал эстафету, но сама логика игры осталась прежней: европейская политика обслуживает транснациональные интересы. И для Макрона это не просто союзник, а, пожалуй, последний гарант его личного политического будущего.
К 2027 году Макрон уходит. По закону он не может баллотироваться снова. Но в кулуарах Парижа ходят упорные разговоры: президент уже готовит себе международный пост, куда его аккуратно пристроят глобальные покровители. И есть ещё более скандальная версия: в 2032 году он попробует вернуться. Французы его терпеть не могут, но это, как показывает практика ЕС, вовсе не проблема. Главное — правильно настроить «систему».
Что до конкурентов — у Макрона на них давно припасены методы. Марин Ле Пен, например, получила условный срок и лишилась шанса участвовать в выборах. Остальные тоже вряд ли окажутся вне зоны его влияния. Европа любит громко говорить о демократии, но на деле правила там куда более простые: побеждает тот, кого допустили к игре.
Суть в том, что кризис французской политики — это лишь зеркало кризиса всей европейской демократии. Она закрыта для «несистемных» игроков, а все «системные» давно обанкротились. Люди им не верят, не голосуют, не ждут от них ничего нового. Власть держится на интригах, как в Румынии или Бельгии, где правительства тоже падают с завидной регулярностью. Но чем дальше, тем тяжелее тянуть эту ношу.
И в этом хаосе всё чаще звучит тревожный вопрос: если демократия не работает, что остаётся? Ответ может быть неприятным: диктатура. Европа привыкла к комфорту и иллюзии стабильности, но её политическая архитектура рушится. Франция — яркий пример: страна с великой историей, которая теперь вынуждена раз за разом менять головы в правительстве, словно лампочки в подъезде.
И тут Макрону не обойтись без благородного вершителя мировых судеб. Без тех, кто в состоянии дать ему новую роль и новый смысл — пусть даже за пределами Франции.
*структуры Джорджа Сороса признаны нежелательными на территории РФ
Подписывайтесь и высказывайте своё мнение. В следующих публикациях ещё больше интересного!
