В конце недели Ольга Сергеевна потащила Алису к своим родителям на традиционный воскресный обед. За столом она сказала:
— Мама, папа, у нас тут… небольшая проблемка.
Ну и выложила все как есть. Про беременность, про сбежавшего Виктора, про упрямство Алисы. Бабушка Тамара Петровна выслушала дочь внимательно.
— И? Что плохого в ребенке-то? — спросила она.
— Как что плохого? — удивилась Ольга Сергеевна. — Ей же только двадцать два года! А ее Ромео сбежал!
— И что? Я тебя в двадцать родила. Ничего, как-то выкормила и воспитала.
— Тогда другое время было! — заметила Ольга Сергеевна.
— Время всегда одинаковое, — строго сказал дед, — когда немец пришел, думаешь, легче было? Ничего, рожали как-то и воспитывали без мужика. А если бы наши предки трудностей боялись, мы бы все уже повымерли давно.
Он посмотрел на притихшую внучку и мягко сказал:
— Алиса, ты рожай и ничего не бойся. Если что, мы поможем. У меня пенсия хорошая, военная. И дача у нас есть. Так что…
— Да что с вами со всеми?! — Ольга вскочила так резко, что опрокинулся стул. — Это же крест на всю жизнь! Она же ничего не добьется, никуда не поедет, никого не встретит! Она же загубит себя, понимаете вы это или нет?!
— Оля, — бабушка тоже встала и подошла к дочери, — ты сама-то себя слышишь? Это же твой внук будет! Или внучка!
— Это ошибка, а не внук!
— Прекрати! — сказал дед. — Что случилось, то случилось! Не смогла воспитать дочь так, чтобы та не прыгала в постель до свадьбы, так и молчи теперь! Чья бы корова мычала! По твоей логике и Алиска тоже ошибка?!
Ольга Сергеевна не смогла возразить на это.
После обеда, когда мать вышла на балкон, бабушка и дедушка отвели Алису в гостиную.
— Держи, — дед протянул ей конверт, — тут пятьдесят тысяч. На первое время.
— Дедушка, я не могу... — смутилась Алиса.
— Можешь и возьмешь, — дед буквально сунул конверт ей в руку, — и не спорь!
Бабушка открыла шкаф, порылась там и, в конце концов, достала оттуда какой-то сверток.
— Во-о-от… — тепло улыбнулась она. — Это вещички твоей мамы… Я их сохранила… Как знала, что пригодятся.
Алиса смотрела на крошечные распашонки, пинетки, и слезы сами покатились по щекам.
***
На обратном пути Ольга Сергеевна долго молчала. А потом сказала:
— Да уж… Не думала я, что родные отец и мать будут дочь против меня настраивать…
— Мама, да ты что?! — вскинулась Алиса. — Они просто хотят помочь!
— Помочь! — хмыкнула мать. — Им легко… Дали конвертик с денежкой, нашли какие-то детские вещи и считают, что помогли. А растить тебе. Кормить тебе. Ночами не спать тебе!
Вдруг Алисе показалось, что ребенок шевельнулся.
— Мама, — сказала она, и голос ее дрогнул, — я… Я его чувствую. Он там... живой.
Мать побледнела. Нет, не побледнела даже, а просто-таки позеленела.
— Глупости, — выдохнула она, — это не шевеления. На таком сроке их быть не может. Это просто твоя фантазия или даже гиперфиксация.
— Но я же знаю, что чувствую! — заспорила Алиса. — Там живой маленький человечек!
— Знаешь, да? — насмешливо отозвалась мать. — Серьезно?! Нет, дорогая, ничегошеньки-то ты не знаешь! Ты думаешь, ребенок — это ути-пуси, ми-ми-ми? Так вот, это не так. Это ад, Алиса! Сущий ад! Особенно когда ты одна!
— Так я же не буду одна. Бабушка с дедушкой...
— Бабушка с дедушкой! — передразнила мать. — Деду твоему семьдесят лет! У него больное сердце! Он в любой момент...
Она осеклась, махнула рукой.
— В общем, не рассчитывай на них особо.
***
Прошла неделя. Алиса выдержала натиск матери и твердо решила, что никакую операцию она делать не будет.
Ольга Сергеевна же стала холодной и отстраненной. С дочерью она разговаривала только по необходимости. Алиса же ездила к бабушке с дедушкой, и Тамара Петровна учила ее вязать пинетки.
— Вот смотри, петелька за петельку, — приговаривала бабушка, — и не торопись. Для своего ребеночка ведь вяжешь.
Дед сидел рядом, читал книгу, иногда предавался воспоминаниям. Алиса замечала, как он принимает какие-то таблетки.
— Дедушка, ты как? — как-то встревоженно спросила она.
— Да нормально все, — отмахнулся он, — не волнуйся. Главное, ты как? Токсикоз прошел?
— Почти. Ну, по утрам еще бывает иногда.
— Нормально. Твоя бабушка, когда Ольгой беременная ходила, так вообще до седьмого месяца мучилась. А родила красавицу!
— Ага, которая теперь меня теперь знать не хочет, — горько усмехнулась Алиса.
— Не говори так, — мягко сказала бабушка, — она просто... боится за тебя. И пусть по-своему, но любит.
— Странная какая-то любовь…
В тот роковой четверг Алиса вернулась от бабушки с дедушкой довольно поздно. Мать ждала ее в гостиной.
— Так, все. Завтра в четырнадцать ноль-ноль, — без обиняков сказала она, — я записала тебя. Поедем вместе. Поиграла в беременяшку, и будет. И нечего тут на меня так глаза пялить.
— Мама… — растерялась Алиса.
— Это не обсуждается, — ледяным тоном сказала мать, — либо ты делаешь операцию, либо собираешь вещи и уматываешь вон. Прямо сейчас! Выбирай!
— Ты серьезно? — У Алисы даже ноги подкосились. — Ты же не можешь...
— Еще как могу! — повысила голос мать. — И да, я абсолютно серьезно. Я не позволю тебе разрушить свою жизнь. Если ты сама не можешь принять правильное решение, я приму его за тебя. Все, хватит сопли распускать!
— А если я не поеду?
— Тогда уходи из моего дома. И не возвращайся, пока не избавишься от этой... ошибки.
Алиса смотрела на мать. Ольга Сергеевна всю жизнь все делала правильно. Работала, строила карьеру, следила за собой… И, Алиса точно знала это, была глубоко, безнадежно несчастна.
— Это не ошибка, мама, — тихо сказала она, — это мой ребенок. И твой внук или внучка.
— У меня нет ни внука, ни внучки! — в голосе матери звенел металл. — И дочери не будет, если ты сейчас не одумаешься, у меня тоже больше не будет.
***
Наутро Алиса собрала вещи и документы, положила в кошелек дедовы деньги и сказала матери, что уходит.
— Значит, решила? — мать, сидевшая на кухне, даже не подняла глаз.
— Да.
— И не передумаешь?
— Нет.
Мать встала, подошла к окну.
— Уходи, — глухо сказала она, — и не возвращайся, пока не поумнеешь.
У двери Алиса обернулась, горло сжалось так, что она еле выдавила:
— Мама, я люблю тебя.
— Уходи, — повторила Ольга и даже не повернулась.
***
Бабушка и дедушка встретили Алису без лишних вопросов. Бабушка всплакнула, дед похлопал внучку по плечу.
— Правильно сделала, моя хорошая. Все правильно.
Жизнь потекла по-новому. Алиса устроилась на удаленную подработку и теперь делала переводы с английского. Платили немного, но на жизнь хватало, да и бабушка с дедушкой помогали. Мать не звонила и упорно сбрасывала Алисины звонки.
На седьмом месяце Алиса легла на сохранение, а переволновавшийся дедушка загремел в больницу с сердцем. Впрочем, когда появился на свет правнук (Алиса родила мальчика и назвала его Михаилом), ему стало лучше, он даже приободрился.
Мать в роддом не приехала и только прислала сообщение: «Наслышана. Ну что ж… Надеюсь, ты довольна». Алиса подумала, а потом написала: «Я ни о чем не жалею».
Ответа не последовало.
***
А полгода спустя внезапно объявился Виктор. Видимо, кто-то из общих знакомых ему сказал. Первым делом он попытался связаться с Алисой в соцсетях и в мессенджерах, но та всюду заблокировала его.
Тем не менее Виктор как-то выследил ее. Однажды, когда Алиса гуляла с Мишей, он подошел к ней. В руке он держал букет красивых роз.
— Привет, Алис, — робко начал он.
— Чего тебе? — отозвалась она, да так грубо, что он невольно отшатнулся.
— Я... Я узнал тут... — пробормотал Виктор. — Сказали мне, что у тебя сын родился. Он… Он же мой, да?
— Нет, — усмехнулась Алиса, — он мой.
Виктор промолчал. Чтобы хоть как-то заполнить повисшую паузу, он попытался было наклониться к Мише, но молодая женщина решительно оттеснила его от коляски.
— Алис, ну… Ну давай поговорим! — попросил Виктор.
— И о чем ты предлагаешь поговорить?
— Алиса… Ты… такая агрессивная стала… — покачал он головой. — Раньше ты такой не была. Что с тобой?
— Школу хорошую прошла, — сказала Алиса, со значением взглянув ему в глаза.
— Я понимаю… — вздохнул Виктор. — И прошу прощения… Ну, за то, что бросил тебя тогда. Я просто… не был готов к отцовству.
— А сейчас прям готов?
— Да! Я изменился! Я повзрослел и готов помогать…
Алиса долго молчала. Она хотела было ему рассказать, что тут с ней происходило, пока он взрослел, но не стала.
— Спасибо, не надо. Мне уже помогают, — холодно сказала она, — у нас все есть, и ни в твоих деньгах, ни в чем другом мы не нуждаемся.
— Но я…
— Кстати, — перебила она, — в свидетельстве о рождении ты не указан, там прочерк стоит. Так что не распинайся особо. Я никогда тебя не прощу. Виктор все-таки время от времени напоминает о себе, но Алиса не реагирует. С матерью она по-прежнему не общается и живет пока у бабушки с дедушкой. 🔔делитесь своими историями 👈🏼(нажать на синие буквы), поддержите канал лайком 👍🏼 или подпиской ✍️