— Поживу у тебя? — улыбнулась двоюродная сестра.
— Нетушки, — ответила я. — Ваша семейка унижала меня, а теперь, когда я с квартирой, вы явились не запылились? Я и без вас прекрасно проживу.
***
Я стояла посреди своей новенькой двушки и думала: «Катька, ну, наконец-то, у тебя есть свой угол». Не самые шикарные апартаменты, честно говоря, обычная панелька, скромный ремонт, но моя, купленная на свои деньги.
Двенадцать лет я к этому шла. Сначала репетиторством подрабатывала, потом курсы английского открыла, потом школу нормальную. Четыре года копила на первоначальный взнос, еще столько же ипотеку платить буду, но это мое! Моя крепость.
Ха! Какая же я была наивная...
Звонок в дверь раздался на третий день после переезда, я даже не все коробки разобрать успела. Открываю дверь, а на пороге двоюродная сестрица Юлька с тетей Верой. С сумками приехали.
— Катюха! — радостно защебетала Юлька, протискиваясь мимо меня в прихожую. — Принимаешь гостей? А то мы тут нагрянули без предупреждения...
— Гостей? — переспросила я, пытаясь осмыслить происходящее. — А это... А что это у вас такое?
Показываю на их багаж.
— А, это? — Юлька махнула рукой, словно речь шла о пакете с продуктами. — Да это вещички наши... Самое необходимое. Я решила у тебя немножко пожить. Снимать квартиру сейчас такие деньги стоит, просто ужас какой-то!
Тетя Вера кивала, поддерживая дочку.
— Юлечка у нас временно без работы осталась, сама понимаешь, кризис. Мы подумали, у Катюши же теперь такая просторная квартира, места хватит всем...
Я стояла с открытым ртом, а они уже разулись, куртки вешают, по квартире расхаживают, как у себя дома.
— Ого, как у тебя просторно, — Юлька заглядывала в комнаты. — А эта комната что, свободная?
— Свободная? — эхом повторила я.
— Вот и отлично! Поживу у тебя месяцок-другой, пока вопрос не решится. Мы ведь не чужие люди!
У меня даже дыхание перехватило от такой наглости.
— Юля, ты хоть спросила, можно ли?
— А чего тут спрашивать-то? — вмешалась тетя Вера, укоризненно на меня поглядывая. — Мы же родня! А в семье друг другу помогают.
— Тем более, — добавила Юлька, устраиваясь поудобнее, — у тебя теперь такая шикарная квартира! Места всем хватит с головой. И потом, я же не нахлебничать приехала. Буду по хозяйству помогать, продукты покупать... готовить там...
— Золотой ребенок наш, — умиленно проворковала тетя Вера. — Всегда о других думает, всегда готова помочь...
О других! Это про Юльку, которая в двадцать семь лет толком нигде не работала и мать на деньги раскручивала.
— Давайте сначала обсудим, — начала я.
— Катя, какие разговоры, — обиделась тетя Вера. — Где твое сердце?
И понеслось! Началась та самая старая песня, которую я слышала всю жизнь: какая я черствая стала, какая эгоистичная, как забыла про семью. А ведь они мне столько добра делали в жизни!
Добра! Ха! Когда я в восемнадцать лет поступала в пед, тетя Вера говорила:
— Ну зачем тебе это высшее образование? Все равно замуж выйдешь, детей рожать будешь.
Когда подрабатывала репетиторством, чтобы хоть как-то концы с концами сводить, Юлька хихикала:
— Смотрите-ка, какая у нас деловая! На копейки горбатится, умную корчит.
— Нет, — сказала я тихо, но твердо. — Никто здесь жить не будет.
Повисло такое молчание, что слышно стало, как соседи сверху телевизор включили.
— Что... Что ты сейчас сказала? — пролепетала Юлька.
— Я сказала «нет». Простое русское слово. Н-е-т. Никто у меня жить не будет.
— Катя! — возмутилась тетя Вера, вскакивая с места. — Как можно так с родными людьми?!
— С родными? — я усмехнулась, и сама удивилась, какой горький получился смех. — А где вы были, эти самые родные, когда мне тяжело было? Когда я в общаге мерзла зимой, потому что денег на нормальную комнату не хватало? Когда по ночам английскую грамматику зубрила, а вы надо мной потешались?
— Да мы же... Мы же не знали, что тебе настолько... — начала было Юлька.
— Не знали! — перебила я. — Конечно, не знали! А знать и не хотели! Помню прекрасно, как ты смеялась, когда я первые курсы открывала. «Наша Катька в учителя записалась! Ни ума, ни мозгов, а туда же» — это твои слова? Или мне показалось?
Юлька покраснела и отвернулась к окну.
— Это было, — пробормотала она. — Я же... Я же не со зла... просто не думала тогда...
— Не думала! — я засмеялась. — Зато теперь, когда у меня дела пошли, когда квартиру купила, сразу родственная любовь проснулась, да?
— Катерина Сергеевна! — строго произнесла тетя Вера, используя мое полное имя, как в детстве, когда ругала. — Ты многим нам обязана! Кто тебя на ноги поставил после того, как мамы не стало? Кто присматривал, когда отец... Когда отец ушел к своей новой семейке?
— Присматривали? — я почувствовала, как внутри что-то закипает. — Или постоянно твердили, что я неперспективная? Что умом не вышла? Что лучше бы парня нормального нашла, чем с этой учебой дурацкой возиться? А помните, как вы меня работой нагружали, чтобы я на курсы английского в школе не бегала? Как я за Юлькой вещи донашивала, хотя она младше была, и я в ее шмотки еле влезала? Как Юльке покупали на Новый год торт, а мне карамелек? А сейчас хотите, чтобы я вас содержала?
— Не кричи на мать! — вскочила Юлька. — И вообще... Мы же не попрошайки какие-то! Я же сказала, помогать буду!
— Помогать? — я окинула взглядом ее маникюр, дорогую сумочку, туфли явно не из дешевых. — Чем именно помогать-то будешь? Советами по выбору лака для ногтей?
— Я... Я по дому буду... убираться, готовить... — Юлька начала заметно нервничать.
— Как убиралась дома у мамы? Целыми днями на диване лежала, пока она на двух работах пахала?
Тетя Вера аж затряслась от возмущения:
— Что с тобой стало, Катя? Раньше ты была такой хорошей девочкой! Покладистой!
— Раньше у меня выбора особого не было, — ответила я спокойно. — А теперь есть. И я выбираю жить одна в своей квартире, которую сама купила.
***
И началось такое! Родственнички не смогли смириться с отказом. Сначала, естественно, были слезы. Юлька рыдала в трубку, что она бедная-несчастная. Тетя Вера ей вторила, причитая о том, как молодежь нынче забыла о семейных ценностях.
Потом начались угрозы. Тетя Вера заявила, что расскажет всем знакомым и родственникам, какой я стала, что опозорит меня на весь белый свет.
— Вперед, — парировала я. — Только не забудьте упомянуть всю правду.
— А что... А что тут упоминать? — она явно растерялась.
— Ну как что? Расскажите им, как вы меня поддерживали все эти годы. Как радовались моим успехам. Как помогали, когда трудно было.
Трубку положили быстро.
Следом подключили других теток. Мне стали названивать дальние родственники, читать лекции о семейном долге.
— Алло, Катенька? — голос тети Нины в трубке звучал укоризненно. — Слушай, что это ты с Юленькой поругалась? Она вся в слезах...
— Не поругались мы, тетя Нин. Просто Юлька хочет, чтобы я ее содержала. А вы знаете, как ваша любимая племянница живет, от одной работы к другой перебегает, ни на одном месте больше полугода не держится.
— Но она же... Она же ищет себя! Молодежь сейчас такая...
— В двадцать семь лет пора уже найти, не кажется?
Самое гнусное, меня пытались меня взять на жалость. Юлька рассказывала всем подряд, какая я стала жестокая, сестру на улице оставляю, что деньги мне дороже семьи.
— Слушайте, — сказала я однажды соседке, которую в эту катавасию втянули. — А если к вам домой незнакомые люди с чемоданами явятся и объявят, что теперь тут жить будут, что вы сделаете?
— Ну так это же ваши родственники...
— Родственники, которые обо мне двадцать лет не вспоминали.
***
Через пару недель я поняла, что больше не выдержу. Надоели мне эти звонки, слезы и весь этот семейно-родственный цирк! Решила закончить историю раз и навсегда. Позвонила родственничкам сама и пригласила к себе.
— Ну что, — говорю, когда они пришли, — садитесь, поговорим по-взрослому.
Юлька сразу повеселела. Решила, наверное, что я сдалась.
— Катюш, я же... Я же знала, что ты добрая! — защебетала она. — Ты смотри, я буду во всем помогать, готовить, убираться...
— Стоп, — остановила я ее. — Не торопись радоваться. Я готова принять тебя, но на определенных условиях.
— На... На каких условиях? — настороженно спросила тетя Вера.
— Очень простых. Хочешь у меня жить — плати каждую неделю, причем заранее.
Они на меня вытаращились, будто я вдруг на китайском заговорила.
— Платить? — переспросила Юлька севшим голосом. — Как это?
— А вот так. За комнату, за коммунальные услуги, за интернет, за то, что кормить тебя буду. Семнадцать тысяч в месяц.
— Это же почти как нормальную однушку снять! — взвизгнула тетя Вера.
— Ну и замечательно! — развела я руками. — Значит, есть выбор. Либо снимаешь однушку за семнадцать тысяч в неделю, либо живешь у меня за те же деньги. В чем разница-то?
— Так мы же... Мы же родственники! — завопила Юлька. — Как можно с родных людей деньги драть?!
— А как можно на родных людях паразитировать? — парировала я. — Или родство работает только в одну сторону? Вы можете меня использовать, а я должна молча это терпеть?
— Катя, ты что... Ты издеваешься над нами! — тетя Вера покраснела до корней волос. — У Юльки таких денег отродясь не было!
— Ну так пусть работать идет. Самое время начать.
— Она работу ищет! Активно ищет!
— Ага, уже лет десять. И все никак подходящую найти не может. То зарплата маленькая, то начальство вредное, то график неудобный.
Юлька вскочила с дивана, начала по комнате метаться.
— Ты меня унижаешь! Специально унижаешь! Как так можно с сестрой поступать?!
— А как ты со мной поступала, когда я на трех работах вкалывала? Помнишь, что говорила? «Катька слишком глупая и страшная, чтобы замуж выйти, вот она с этими уроками и возится».
Тетя Вера заговорила вкрадчиво:
— Катенька, милая... Ну что ты как... Как маленькая? Мы же тогда шутили!
— Шутили? — я кивнула. — Понятно. Очень смешные шутки получались. Я до сих пор от смеха давлюсь иногда.
— Ну хорошо, хорошо! Может, мы и ошибались... — всплеснула руками Юлька. — Прости нас! Но теперь-то... Теперь-то ты можешь помочь! У тебя же все наладилось!
— Могу. За семнадцать тысяч.
— Да где я возьму такие деньги?! — заорала она.
— Понятия не имею, — спокойно пожала я плечами. — Это твои проблемы, не мои.
И тут они окончательно сбросили маски. Вся эта показная семейная любовь слетела моментально, как дешевая штукатурка.
— Все с тобой ясно! — заорала Юлька не своим голосом. — Как можно быть такой жадной?! У тебя квартира двухкомнатная, а ты родную сестру на улицу выгоняешь!
— Выгоняю? — я медленно встала с кресла. — Я предлагаю честную сделку на взаимовыгодных условиях. Не подходит — флаг в руки, ищите другие варианты.
— Мы же родные! — в который раз заныла Юлька, но уже менее уверенно.
— Тогда где вы были, когда мне помощь требовалась? — я подошла к ним ближе. — Когда я в съемных углах мыкалась первые годы? Когда кредиты брала на развитие школы? Когда ночами не спала?
— Мы не могли тогда помочь!
— Или не хотели? — перебила я. — Если бы я осталась бедной неудачницей, вспомнили бы про меня?
Они молчали, и это молчание было красноречивее любых слов.
— То-то же, — кивнула я. — Не пришли бы, потому что брать с меня было бы нечего. А сейчас есть что взять, вот и объявились.
— Катерина! — грозно произнесла тетя Вера, поднимаясь во весь рост. — Ты переходишь все возможные границы! Мы больше с тобой знаться не хотим!
— Ой, как страшно! — я всплеснула руками в притворном ужасе. — Не будете со мной знаться! И как же я теперь жить-то буду?
— Пожалеешь! — пригрозила Юлька, тыча в меня пальцем. — Все узнают, какая ты на самом деле! Никто больше с тобой дел иметь не захочет!
— Прекрасно, — улыбнулась я. — Значит, меньше будет желающих за мой счет существовать.
— Мы... Мы от тебя отказываемся! — торжественно провозгласила тетя Вера.
— Взаимно, — спокойно кивнула я. — Дверь там, где и была. Не заблудитесь.
***
Когда они с шумом ушли, я медленно прошлась по квартире, поправила подушки на диване, где сидела Юлька, открыла окна, проветрить от теткиных приторных духов. И такое спокойствие на меня снизошло.
Я поняла, что ждала этого дня с самого детства. Дня, когда из никем не любимой сироты в обносках превращусь в независимую женщину и наконец смогу указать родственничкам на их место. И эта сладкая победа стоила ожидания.