Уинстон Черчилль: «Президент Рузвельт однажды спросил меня, какое название лучше всего подходит для этой войны. Я ответил: «Ненужная война».
Позиция, несомненно, крайне удобная и для Англии, и для США, да и для всего Запада. Война, которая была никому не нужна, но которая произошла в результате цепи случайностей, ошибок, преступлений и недоразумений. Однако есть все основания утверждать прямо противоположное: Вторая мировая «ненужная» война была жизненно необходима Британской империи, была жизненно необходима Соединённым Штатам Америки и была жизненно необходима Германии. Она стала результатом не чьих-то ошибок или даже преступлений. Гораздо хуже. Мировая бойня, унёсшая жизни десятков миллионов человек, стала результатом совершенно сознательных, логичных, умных, волевых действий, продиктованных жаждой наживы правящих элит великих держав Запада.
Германия – официальный главный виновник Второй мировой войны. Спорить с решениями Нюрнбергского трибунала нет никаких оснований. Всё так. Только есть одно огромнейшего размера но. Каким образом поверженная по итогам Первой мировой Германия смогла начать новую мировую войну?
Много написано про несправедливые Версальские соглашения, мол, по этим соглашениям Германию и немецкий народ невиданно ограбили и унизили, вытерли о них ноги, а потому пропаганда реваншизма и национализма встречала у немцев прекрасный приём. Из-за того, что версальские деятели так нехорошо и неправильно обращались с Германией, там и случился приход к власти Гитлера. Гитлер превратил Германию в милитаристский Третий рейх и бросил её на завоевание мирового господства, развязал новую мировую войну.
Однако где и когда с побеждёнными обращались иначе? «Горе побеждённым». Германия, разгромив Францию, точно так же её ограбила, вытерла о неё ноги, отобрала Эльзас с Лотарингией. Практически все войны заканчивались тем, что проигравшая сторона страдала по максимуму. Это во-первых.
Во-вторых: можно сколько угодно считать себя униженным, обиженным, готовым воспринимать любую националистическую, нацистскую, реваншистскую идеологию, только ведь для того, чтобы вновь встать на тропу борьбы за гегемонию, нужно иметь ресурсы. По Версальским соглашениям Германию не только ограбили и унизили, но и установили над ней жесточайший военный, политический и финансовый контроль. Там были заложены механизмы, в соответствии с которыми как только немцы не выполняют что-то, они сразу же так получают по мозгам, что не захочется больше не выполнять предписания победителей. Вырваться из этих тисков у Германии не было никаких шансов. Гитлер или ему подобные могли сколько угодно призывать к чему угодно, народ мог быть готов на что угодно, но из этого ничего никогда не могло получиться.
Вопрос: а как же им это всё удалось? Как же им удалось возродить экономику? Как им удалось восстановить вооружённые силы, создать вместо тщедушного рейхсвера могучий вермахт? Тут сразу всплывает сказка о глупости французских и английских политиков. О том, что они все были просто круглые идиоты и постоянно занимались только одним – умиротворяли Гитлера. А зачем умиротворяли? А как сказал тот же Черчилль – они ему скармливали одну страну за другой в надежде на то, что крокодил, съев если не Австрию, то следующую Чехословакию, обязательно станет травоядным.
Версия великолепная. Немцы были угнетены, обижены. Во Франции и в Англии у власти сплошь клинические идиоты, боящиеся новой войны и готовые пойти на любые уступки, только бы всё было тихо и мирно.
В такую версию, конечно, можно верить, но, правда, я никогда не видел, чтобы хоть кто-то верил в то, что крокодил станет травоядным, оттого что вы ему что-то скормили. А вот в верящих в это британских политиков, управлявших величайшей империей в истории человечества, почему-то многие продолжают верить.
Можно сколько угодно писать о том, что «политика умиротворения» и её апофеоз – Мюнхенское соглашение – были порождены неготовностью английской армии к боевым действиям на континенте, а также страхом перед войной английского общества, ещё не отошедшего от шока Первой мировой. Можно приводить в подтверждение этого красноречивые цифры о числе английских дивизий, пушек и самолётов, об ужасающих размерах возможных потерь гражданского населения в случае налётов немецкой авиации, цитировать слова Невилла Чемберлена о нежелании англичан вновь рыть окопы из-за какой-то ссоры немцев с чехами. Только всё это «разговоры в пользу бедных».
Для того чтобы избежать войны, к чему якобы стремилась Великобритания и на что была направлена её «политика умиротворения», Лондону совершенно не нужна была ни боеспособная армия, ни готовность народа умирать на фронтах. Достаточно было в 1936 году во время Рейнского кризиса не мешать Парижу «приструнить» Берлин (13 французских дивизий против трёх немецких батальонов), а в 1938 году поддержать заговор немецких генералов.
Вместо этого в первом случае английский премьер Стэнли Болдуин (не проходящий, в отличие от Чемберлена, по разряду «недотёп») заставил Францию, буквально выкрутив ей руки, отказаться от оккупации Рейнской области и тем спас нацистский режим от неминуемого краха. А чтобы не допустить свержения Гитлера генералами в 1938 году, Лондон форсировал подписание Мюнхенского договора.
От страха быть втянутыми в войну, к которой страна не готова, так себя не ведут. Поэтому, может быть, стоит уже отрешиться от пропагандистских штампов и прислушаться к словам Андрея Фурсова: «Курс на appeasement (англ. «умиротворение») был не ошибкой и не глупостью. То был курс на сохранение Британской империи».
Однако тогда сразу встаёт следующий вопрос: зачем было спасать Британскую империю после её триумфальной победы в Первой мировой войне? За счёт колоний поверженных держав империя достигла фантастических, никогда не виданных в человеческой истории размеров: 22% земной суши оказались в распоряжении «владычицы морей», а её подданными – каждый четвёртый житель Земли.
Европейский континент, бросавший из века в век смертельный вызов английской гегемонии, был нейтрализован. Германия лежала в политических и экономических руинах. Франция, несмотря на статус государства-победителя, в войне надорвалась, а благодаря искусству британской дипломатии по Версальскому договору не получила ничего из того, что могло бы сделать её хозяйкой Европы. На месте Австро-Венгерской империи было создано несколько государств с искусственными границами, что позволяло Лондону в идеальных условиях проводить свою традиционную политику «разделяй и властвуй». США, проиграв дипломатический бой в Версале, из Европы были вынуждены убраться несолоно хлебавши. Российская империя, которую Великобритания со времён победы над Наполеоном совершенно справедливо считала главным препятствием на своём пути к мировому господству, погрузилась в хаос Гражданской войны.
Казалось бы, при таких результатах войны XX век неминуемо должен был стать английским веком – однополярный мир по-английски. Однако в реальности победа оказалась пирровой. Все предшествовавшие войны на протяжении веков фантастически обогащали Британию. Первая мировая война её разорила. Моря крови пролились золотым дождём не на лондонский Сити, а на нью-йоркскую Уолл-стрит. Туда же начал перемещаться и мировой финансовый центр. Обретённая по итогам Первой мировой войны финансово-экономическая мощь позволила Америке с лёгкостью компенсировать дипломатическое поражение на мирной конференции, и вопрос о переходе к Америке не только финансово-экономического, но и политического первенства становился лишь вопросом времени.
Конечно, Англии не раз бросали вызов. Технологию борьбы, позволявшую из каждой схватки за гегемонию выходить победительницей, Англия отработала до совершенства:
– обострение противоречий между претендентом на гегемонию и его соседями;
– создание против него коалиции;
– провоцирование войны и, в конце концов, при финансовой поддержке Лондона и английской морской блокады победа чужими руками и чужой кровью над часто гораздо более сильным в военном и экономическом отношении конкурентом.
Только эта стратегия оказалась неприменима против США. Канада с Мексикой абсолютно не годились на роль британской «шпаги на континенте». Коалиция «банановых республик», идущая на бой с Вашингтоном, – смеху подобно. Английские войска в 1814 году сожгли Белый дом, но повторить тот успех в условиях равенства сил на море и финансово-экономического превосходства США Британии было невозможно.
Мало было Лондону США, так всё та же победная Первая мировая породила угрозу ещё более опасную. Как писал английский историк Дж. Гуч: «Ни одна из проблем послевоенной политики не причиняла следовавшим друг за другом английским правительствам больших неприятностей, чем проблема новой России».
Российская империя в результате революции и Гражданской войны преобразилась в Советский Союз и из препятствия на пути к мировому господству Англии превратилась в прямую угрозу как непосредственно Британской империи (антиколониализм), так и многотысячелетнему миропорядку, основанному на власти меньшинства – элиты – над большинством (мировая революция). Казалось, в условиях американского вызова и ещё более страшного вызова советского у Лондона не оставалось никаких шансов.
Однако не зря нарком иностранных дел Советской России Георгий Чичерин считал, что «на берегах Темзы сосредоточилась вся мудрость капиталистического мира». Англия в почти безвыходной ситуации нашла экстраординарное решение: ради спасения гегемонии от советской и американской угроз она пошла по пути умножения угроз, а не их уменьшения. Лондон стал собственными руками реанимировать ещё одного врага – Германию. Врага, в равной мере смертельно опасного и для СССР, и для США (здесь уместна аналогия со встречным палом при лесных и степных пожарах).
География и тогдашний уровень техники не позволяли Британской империи столкнуть США и СССР в полномасштабной войне на взаимное уничтожение, заняв позицию «третьего радующегося». Самостоятельно уничтожить Америку и СССР Великобритания также не могла. Включение же в борьбу четвёртого участника – Германии – в корне меняло ситуацию.
Только Германия (и никто больше на тот момент времени) имела теоретическую возможность уничтожить СССР. Но, конечно же, не Германия, поверженная и разорённая самими британцами по итогам Первой мировой, а многократно усилившаяся в экономическом и военном отношении благодаря «политике умиротворения».
Накачавший мускулы Берлин идёт на Восток. СССР и Германия перемалывают силы друг друга. Чуть живого победителя Англия добивает руками французов. СССР уничтожен, окончательно добита Германия, а США лишаются возможности оспаривать британскую гегемонию. Спасением элит «цивилизованного мира» от коммунистической опасности империя политически обыгрывает США, доказывая своё несомненное право быть лидером Запада.
Одновременно в пользу Англии изменяется военно-стратегический и экономический баланс сил. Если Первая мировая война призвана была сделать Европу безопасной для империи, а Россию погрузить в хаос, то новая война должна была поставить под контроль Лондона европейскую промышленность и российские ресурсы. В таких условиях отбить у Америки гегемонистские амбиции было уже делом техники. Полное торжество Pax Britannica.
Авантюра? Несомненно. Но у британской элиты не оставалось никаких иных способов спасти гегемонию. Или новая большая война, дающая хотя бы минимальный шанс на сохранение и упрочение гегемонии Британии в мире, или неизбежный крах.
Утверждение о том, что французской армии в английском плане Второй мировой войны отводилась роль убийцы обескровленного победителя схватки СССР – Германия вызывает у многих скепсис: французы, мол, в 1940 году показали свою полную неспособность воевать. Только не надо путать возможность французской армии противостоять полнокровной армии немецкой с возможностью расправы над чуть живым или вермахтом, или Красной Армией. В том, что и вермахт, и Красная Армия будут именно чуть живыми по итогам столкновения, в Англии никто не сомневался.
Следует добавить и то, что ничего немыслимого в самой идее добить победителя в схватке Германия – СССР для английской элиты не было. Достаточно вспомнить разработанную по приказу Черчилля в 1945 году операцию «Немыслимое».
Утверждению, что Вторая мировая война была результатом целенаправленной деятельности правящего класса Англии во имя «вечных» британских интересов, ни в коей мере не противоречит резкая критика «политики умиротворения» со стороны таких видных представителей элиты Британской империи, как Уинстон Черчилль. Как писал Валентин Фалин: «От многих вопросов нас избавит документ, который Сталин хранил до самой смерти в рабочем шкафу. А именно: запись беседы Черчилля с внуком Бисмарка, первым секретарём посольства Германии в Лондоне, состоявшейся в октябре 1930 года. «Немцы – недоумки, – рассуждал Черчилль. – Будь посмышлёней, все силы в Первой мировой войне они сосредоточили бы на разгроме России. В этом случае англичане позаботились бы о том, чтобы Франция немцам не мешала».
Черчилль работал на новую войну, стремился к ней ради спасения империи. Но он раньше других понял, что Германия из инструмента британской политики стремительно превращается в самостоятельного игрока, более опасного для империи, чем США и Советский Союз, что Гитлер переигрывает Англию, что британский план новой войны перестал соответствовать британским интересам и дальнейшие «успехи» в его реализации могут обернуться для империи катастрофой.
Снимает ли утверждение о целенаправленной подготовке Британией Второй мировой войны ответственность с Третьего рейха? Нет, не снимает. Стремление Германии к реваншу за поражение в Первой мировой и к уничтожению Советского Союза очевидно. Как очевидны и доказаны на Нюрнбергском процессе преступления, совершённые нацистской Германией, её вермахтом и СС.
Не снимает это ответственность за войну и с Соединённых Штатов Америки. Большая война была им необходима ничуть не меньше, чем Британии и Германии. Без новой мировой войны США не имели возможности ни сменить Англию «на посту» гегемона Запада, чтобы вместо Pax Britanniсa утвердить Pax Americana, ни уничтожить СССР, который представлял для них такую же смертельную опасность, как для Англии и всех остальных стран Запада.
Однако при всём этом надо ясно отдавать себе отчёт в том, что именно «вечные интересы» Англии – первопричина войны. В межвоенный период гегемоном Запада была Британская империя. Экономическое лидерство она стремительно теряла, но политическое ещё сохраняла (примерно как современные США). При всей заинтересованности в войне Берлина и Вашингтона ни первый, ни второй самостоятельно организовать войну в Европе (большую войну) вопреки воле Лондона никогда бы не смогли. Если бы новая война противоречила интересам империи, она бы её без труда не допустила, прихлопнув Германию «на взлёте». Никакая американская «накачка» Берлина финансами не помогла бы, пожелай Лондон противодействовать. Самостоятельно США ещё не были настолько политически сильны, чтобы спровоцировать общеевропейскую бойню.
Америка, как и Германия, первоначально была вынуждена реализовывать свои собственные «вечные» интересы в рамках британского плана войны, подыгрывала ему, чтобы в подходящий момент перехватить инициативу и попытаться стать главным выгодополучателем от организуемой англичанами мировой войны. У Германии это не получилось. У Америки получилось частично: место гегемона у Англии отобрать удалось, а вот уничтожить СССР – нет. Пришлось ещё почти полвека вести холодную войну.
Игорь Шишкин
