Книга II: Огонь над Биляром
Оставалось два дня до штурма. Два коротких, напряженных дня, в которые должна была уместиться судьба целого народа. Враг за стенами копил силы для последнего, сокрушительного удара.
А в самом Биляре, в его истекающем кровью сердце, ковались три ключа, которые должны были либо открыть врата к спасению, либо навсегда запереть город в могиле.
Айдар был волком, возвращающимся в свое логово. Его отряд из трех уцелевших бойцов — он, Ташбулат и охотник Кевер (вора Шныря, тяжело раненого, им пришлось оставить в надежном укрытии в болотах, с запасом еды и лекарств) — снова шел по тайной тропе, ведущей в город. Но на этот раз путь был в сто крат опаснее.
Хазары, взбешенные дерзкими вылазками, усилили патрули. Река, бывшая когда-то путем к спасению, теперь кишела дозорными лодками. Айдару пришлось вести своих людей через самые гибельные топи, где каждый шаг мог стать последним.
Они шли по грудь в холодной воде, прячась в камышах, и слышали, как совсем рядом перекликаются вражеские часовые.
Но эта дорога дала Айдару то, чего не мог дать ни один шпион Асфана — он увидел последние приготовления врага своими глазами. Он пробрался так близко к вражескому лагерю, что мог разглядеть лица инженеров, работающих над «Головой Вепря».
Он увидел, как к тарану подвозят огромный, заново выкованный железный «клык». Увидел, как целый полк отборной хазарской пехоты проводит учения, отрабатывая штурм пролома в стене.
И он увидел кое-что еще. Улицу, ведущую от лагеря к Суварскому кварталу. Она была подозрительно пуста. Ни патрулей, ни заграждений. Хазары будто специально расчищали путь для своего чудовища.
Айдар, опытный воин, почувствовал ловушку. Но он не мог понять ее сути. Он лишь понял, что главный удар будет нанесен именно там, и что враг почему-то уверен в своем успехе. Эта информация была бесценна.
Проникновение в город было на грани самоубийства. Им пришлось проплыть под водой мимо патрульной лодки, дыша через полые камышинки, как учили его в детстве старые охотники. Они выбрались в тот же подземный сток, мокрые, замерзшие, но живые. И с бесценными сведениями.
Айдар немедленно доложил обо всем Асфану и Алмушу. Его донесение подтвердило самые худшие опасения: штурм будет через два дня. И он будет нацелен на сектор, который «расчищали» предатели. Часы начали свой последний, смертельный отсчет.
****
Пока Айдар пробивался сквозь болота, с другой стороны, через те же топи, в город вошла надежда. Грязные, исхудавшие, похожие на призраков, посол Юсуф и багдадский инженер Джабир наконец-то добрались до Биляра.
Встреча Юсуфа и Алмуша была трогательной и короткой. Эмир обнял своего верного посла. Он увидел в его руках грамоту с печатью самого халифа, и на его суровом лице впервые за много дней появилась слабая улыбка.
— Ты сделал невозможное, друг мой, — сказал он.
— Я лишь выполнял твой приказ, повелитель, — ответил Юсуф.
Но главным сокровищем, которое он привез, был не пергамент. Это был человек.
Джабира аль-Хорезми немедленно провели в тайный совет. Там, в подземелье под арсеналом, собрались все, от кого теперь зависела судьба города: Алмуш, Асфан, Айдар, только что вернувшийся из своей вылазки, и Айбике.
Инженер из Багдада был шокирован. Он ожидал увидеть дикарей, а увидел отчаянных, умных и решительных людей, ведущих войну на грани человеческих возможностей. Ему показали чертежи тарана, рассказали о плане предателей и о контр-ловушке, которую готовил Асфан.
Джабир слушал, и его циничная усмешка медленно сползала с лица. Он подошел к карте, на которой Айдар наносил расположение вражеских сил.
— Ваш шпион — гений, — сказал он, обращаясь к Асфану. — Превратить предательство в ловушку... красиво. Но этого мало. Огонь и бревна могут лишь замедлить эту тварь, но не остановить ее.
— Что ты предлагаешь, мастер? — спросил Алмуш.
— Я предлагаю превратить их ад в наш, — ответил Джабир, и в его глазах загорелся огонь инженера. — Мы не будем просто поджигать их. Мы создадим реку огня. Мы пророем неглубокие канавы по всей улице, зальем их смесью нефти и смолы, которые я видел на ваших складах. Когда таран войдет в этот коридор, мы подожжем все одновременно. Он окажется в огненном мешке, из которого нет выхода.
Он говорил о страшных вещах с восторгом ученого.
— Но и это еще не все, — продолжал он. — Таран силен, когда бьет. Но он беспомощен, если его обездвижить. Мы завалим проход за ним. А с крыш... с крыш мы сбросим на него не камни. Мы сбросим на него тяжелые сети, пропитанные смолой, а потом — зажжем их. Мы не просто остановим его. Мы сварим заживо тех, кто сидит внутри.
В подземелье воцарилась тишина. План багдадского инженера был жесток, но гениален. Он давал им шанс.
****
Поздней ночью, когда все приготовления к последнему бою уже начались, Алмуш остался в своем кабинете один. Он развернул грамоту, привезенную Юсуфом.
Она была написана изящной арабской вязью на тончайшем пергаменте. Халиф Багдада, Повелитель Правоверных, признавал его, Алмуша, сына Шилки, законным эмиром Булгарии, называл его своим братом Джафаром ибн-Абдуллой и благословлял его священную войну против неверных захватчиков.
Это было то, к чему он шел всю свою жизнь. Признание. Союз с величайшей империей мира. Место для его народа в большой истории. И эта грамота пришла в час, когда его народ мог исчезнуть с лица земли. В этом была горькая ирония судьбы.
Он не стал показывать ее народу. Асфан был прав — это могло быть расценено как слабость, как опора на чужую силу. Но он решил использовать ее по-другому.
Он собрал всех своих уцелевших командиров. Тех, кто прошел с ним ночную чистку и выстоял в первом штурме. Он собрал Айдара, Юсуфа, Асфана, Джабира, Айбике. Всех, кто был теперь его семьей, его опорой.
Он не стал читать им всю грамоту. Он лишь показал им печать халифа.
— Великий Халифат признал нашу борьбу справедливой, — сказал он. — Но он не пришлет нам армий. Он прислал нам свое слово. Свое золото. И своего лучшего мастера. — Он кивнул на Джабира. — Все остальное, братья и сестры, мы должны сделать сами.
Он развернул на столе план обороны, доработанный Джабиром и Асфаном.
— Они думают, что послезавтрашний рассвет будет их. Они думают, что их таран — это молот богов, который сокрушит наши стены. Они думают, что предатели откроют им путь. — Он обвел взглядом лица своих соратников, и в его глазах была не надежда, а твердая, как сталь, уверенность. — Докажем им, что они ошибаются.
Все ключи к победе были собраны в одной комнате. Меч воина. Ум инженера. Слово дипломата. Сеть шпиона. И несгибаемая воля их правителя.