В семь вечера Таня вернулась домой. Открыв дверь ключами, она сразу же почувствовала непривычные запахи: что-то горелое смешивалось с запахом немытой посуды.
В прихожей валялись детские кроссовки, которые утром стояли аккуратно в обувнице. На кухне её встретила картина разрухи: гора немытой посуды, крошки на столе, жирные пятна на плите.
Выглядело так, словно здесь готовили люди, которые впервые в жизни зашли на кухню.
— Мам! — обрадовался Максим, выбегая из своей комнаты. — Ты вернулась.
— А мы уже думали, что ты не придёшь, — добавила Даша. — Мама, где ты была? Мы так волновались.
Сергей появился в дверях кухни с виноватым видом.
— Тань, ну наконец-то! Мы тут... того... — немного беспорядок навели.
Таня оглядела кухню и удивилась собственной реакции. Вместо привычного раздражения и желания немедленно всё убрать, она почувствовала что-то похожее на удовлетворение. Значит, её труд всё-таки заметили. Значит, дом без неё действительно не функционирует.
— Где ты была? — спросил Сергей,
— Я волновался...
— Я была у себя, — спокойно ответила Таня.
— Как это — у себя?
— А вот так. Я поехала к себе. Посидела в парке, встретилась с папой, просто погуляла по городу.
Сергей смотрел на жену и не узнавал её. В голосе Тани звучала какая-то новая нота — спокойствия человека, который принял важное решение.
— Ты же не предупредила, — сказал он. — Я не знал, что делать с детьми, с едой.
— А я каждый день знаю, что делать, — ответила Таня. — И никого не спрашиваю, как справиться.
Повисла тишина — тяжёлая и многозначительная. Сергей вдруг понял, что сегодня что-то изменилось в их отношениях, что-то сдвинулось с мёртвой точки. И перемены эти были не в его пользу.
— Тань, — сказал он тише, — а что это было? Зачем ты ушла?
— Я проверила, что будет, если меня не будет дома один день, — ответила она, начиная убирать со стола. — Результат превзошёл мои ожидания.
И в этих словах было столько спокойной решимости, что Сергей почувствовал, как в груди что-то ёкнуло. Впервые за два года он увидел в глазах жены не усталость и раздражение, а что-то другое.
Что-то, что заставило его вспомнить о телефонном звонке с предложением работы и подумать, что, может быть, завтра стоит перезвонить Виктору.
Воскресное утро принесло в дом Морозовых особую тишину – не мирную и уютную, а настороженную, словно перед грозой. Таня встала рано, как обычно, но завтрак готовила молча. Не было привычной суеты и заботы о том, чтобы каждый получил именно то, что любит. Обычная овсянка, обычный чай, обычный хлеб с маслом. Она ни у кого не спрашивала, что приготовить на завтрак, не интересовалась планами на день.
Сергей появился на кухне в половине девятого с осторожным видом человека, который не знает, чего ожидать от нового дня. Вчерашние события оставили в его сознании странное ощущение, будто привычный мир сдвинулся с места и теперь стоит под углом.
— Доброе утро, — сказал он, садясь за стол.
— Доброе, — коротко ответила Таня, не поднимая глаз от газеты.
Раньше она всегда спрашивала, как он спал, что планирует делать, нужно ли что-то купить в магазине. Сегодня же она читала новости с таким видом, словно он был ей не мужем, а случайным попутчиком в поезде.
— Тань, — начал было Сергей, — насчёт вчерашнего...
— Что именно? — Таня наконец подняла на него глаза, и в них он не увидел ни злости, ни обиды. Только спокойное равнодушие, которое пугало больше, чем любые упрёки.
— Но ты же понимаешь, я не привык... Ну, обычно ты всё делаешь.
— А тут вдруг оказалось, что дом не может функционировать без меня, — в голосе Тани прозвучала ирония, но не злая, а скорее усталая. — Знаешь, для меня это не новость. Новость — то, что ты это наконец-то заметил.
Дети завтракали молча, чувствуя напряжение между родителями. Максим изредка поглядывал то на мать, то на отца, пытаясь понять, что происходит. Даша кусала губы — в свои четырнадцать лет она уже была достаточно взрослой, чтобы понимать: в семье что-то серьёзно изменилось.
— Мам, осторожно, — спросила она, — ты сегодня тоже куда-то уйдёшь?
— Нет, — ответила Таня. — Сегодня я дома.
— Но это не значит, что всё вернётся к прежнему.
— А что изменится? — спросил Максим.
Таня посмотрела на детей, потом на мужа:
— Изменится то, что я перестану делать вид, будто наша семья — это нормально.
Когда один человек работает и ведёт дом, а второй лежит на диване уже два года…
Сергей покраснел.
— Таня, при детях не надо…
— А когда надо? — Голос Тани стал твёрже. — Мы два года не говорим при детях о том, что папа не работает. Два года делаем вид, что это временно. А дети что, слепые? Они всё видят и всё понимают.
Максим неловко заёрзал на стуле.
— Мам, может, не стоит?..
— Стоит, — твёрдо сказала Таня. — Стоит, потому что вы скоро станете взрослыми. Я не хочу, чтобы вы думали, что такая модель семьи — это норма. Чтобы ты, Максим, считал, что мужчина может ничего не делать. А ты, Даша, считала, что женщина должна тащить всё на себе. Я ищу работу.
Сергей возмутился:
— Я каждый день просматриваю вакансии!
— Просматривать — не значит искать, — спокойно ответила Таня. — А уж тем более не значит работать.
Завтрак закончился в тяжёлом молчании.
Дети разбежались по своим комнатам, а Сергей и Таня остались на кухне наедине.
— Что с тобой происходит? — спросил Сергей. — Ты какая-то другая стала. Раньше ты меня понимала… поддерживала…
— Раньше я была дурой, — жёстко ответила Таня.
— Таня!
— Я думала, что если буду терпеть и ждать, ты возьмёшь себя в руки. Я ошибалась.
— Тань, ну дай мне время…
— Время… — Таня встала и начала убирать со стола. — Два года — это мало? Хорошо. Даю тебе ещё месяц. Ровно месяц на то, чтобы найти работу. Любую работу.
— А если не найду?.. — Сергей смотрел ей в спину.
Таня остановилась, держа в руках тарелки, и посмотрела прямо на мужа:
— Тогда я приму решение о нашем браке.
Слова повисли в воздухе, как приговор.
Сергей смотрел на жену и не узнавал её. Куда делась мягкая, терпеливая Таня, которая всегда находила оправдание его бездействию? Когда она стала такой жёсткой и решительной?
— Ты меня шантажируешь? — спросил он.
— Я тебя предупреждаю, — спокойно ответила Таня. — Разница в том, что шантаж — это угроза ради выгоды. А я просто ставлю тебя в известность о своих планах.
В понедельник утром Таня проснулась с ощущением, что мир вокруг стал ярче и чётче. Она больше не чувствовала той тяжести в груди, которая давила на неё месяцами. Сказанные накануне слова освободили её от необходимости притворяться, что всё в порядке.
На работе начальник, Анна Петровна, пригласила её к себе в кабинет.
Сергей действительно работал за компьютером: Таня слышала стук клавиш и звуки уведомлений электронной почты.
Неужели её ультиматум подействовал? За ужином Сергей рассказал:
— Сегодня созвонился с Виктором, помнишь, мой бывший коллега? Он предлагал место менеджера.
— Завтра иду на собеседование.
— И как настроение? — спросила Таня.
— Честно?
— Честно.
— Страшно... Два года без работы — это серьёзный пробел в биографии.
— Зато честно, — заметила Таня. — Раньше ты говорил, что ищешь что-то достойное.
— Раньше я был дураком, — признался Сергей. — Думал, что время работает на меня. А оно работало против.
Дети слушали разговор родителей с интересом. Давно ли папа говорил о работе как о реальной возможности, а не как о призрачной перспективе?
— Пап, а что за работа? — спросил Максим.
— Продажи строительных материалов. Не совсем мой профиль, зато опыт общения с клиентами есть.
— А зарплата хорошая? — поинтересовалась Даша.
— Приличная. Плюс процент с продаж.
Таня слушала и думала: неужели всё так просто? Достаточно было поставить жёсткое условие — и Сергей взялся за ум. Но почему он не сделал этого раньше? Что его останавливало?
Вечером, когда дети разошлись по своим комнатам, супруги остались на кухне вдвоём.
— Тань, — начал Сергей, — я понимаю, что вёл себя как свинья... Два года сидел у тебя на шее, ещё рассказывал про какие-то свои принципы. Понимаешь?
В голосе Тани прозвучала усталость:
— Серёжа, я столько лет ждала, когда ты это поймёшь. И дождалась только тогда, когда поставила ультиматум. А что мне было делать? После увольнения ты почувствовал себя никому не нужным. Казалось, что весь мир против тебя. А семья?
— Мы же не против тебя. Мы за тебя...
— Я знаю. Но было стыдно. Стыдно, что не могу обеспечить семью, стыдно идти на работу за меньшие деньги, чем раньше.
— А мне не стыдно было одной тащить весь дом? — Таня повысила голос. — Не стыдно было объяснять детям, почему папа дома, а денег нет на их нужды?
— Стыдно, — тихо сказал Сергей. — Наверное, мне должно было быть стыдно за это.
— Должно было, — согласилась Таня. — Но лучше поздно, чем никогда... Если завтра собеседование пройдет хорошо и тебя возьмут на работу, мы сможем всё начать сначала?
Таня долго молчала, обдумывая ответ.
продолжение