Был ноябрьский вечер.
Татьяна стояла у входа в продуктовый магазин, где яркие неоновые вывески отражались в лужах на мокром асфальте, создавая иллюзию праздника там, где его уже давно не было.
Сумки в руках становились тяжелее с каждой покупкой — но не от веса продуктов, а от той самой привычной тяжести, что поселилась в её груди два года назад и с тех пор не покидала её ни на минуту.
В 38 лет Таня научилась покупать еду автоматически, как робот, запрограммированный на выживание семьи. Хлеб, молоко, макароны, сосиски, картошка, подсолнечное масло... Список в голове не менялся месяцами, потому что на эксперименты не было ни денег, ни сил, ни желания. Она знала, что дома никто не спросит, что она принесла, никто не поблагодарит за то, что каждый день, после восьми часов в офисе, она тащит на себе тяжёлые пакеты через весь город с двумя пересадками.
Это было так же естественно, как дыхание, и так же незаметно для окружающих. Кассирша — девушка лет двадцати с ногтями, выкрашенными ярко-розовым лаком, — пробивала товар с видом человека, который мечтает оказаться где угодно, только не здесь. Таня смотрела на эти ногти и вспоминала, когда в последний раз красила свои.
Кажется, это было на корпоративе два года назад, ещё до того, как их семейная жизнь превратилась в бесконечное ожидание чуда, которое так и не пришло. Сумки резали пальцы тонкими ручками, но Таня не покупала сумку-тележку на колёсиках, хотя давно планировала. Каждый раз откладывала эту покупку на потом, убеждая себя, что и так можно обойтись. На самом деле, где-то глубоко в подсознании, она надеялась, что скоро всё изменится, что Сергей найдёт работу.
И тогда не нужно будет экономить на каждой мелочи.
Но месяцы складывались в годы, а тележку она так и не купила.
На остановке толпились люди, уставшие после рабочего дня, каждый погружённый в свои мысли и заботы. Маршрутка подъехала с характерным визгом тормозов, и водитель — мужчина средних лет с вечно недовольным лицом — открыл дверь с таким видом, словно делал всем пассажирам одолжение.
Таня протиснулась внутрь, держа сумки перед собой, как щит, и устроилась у окна в середине салона. Стёкла были запотевшими от дыхания людей и влажности за бортом, и город за окном превращался в размытые пятна света. В салоне пахло мокрой одеждой, дешёвыми духами и чем-то неопределённым — тем особым запахом, что всегда присутствует в общественном транспорте в дождливую погоду.
Таня прислонилась головой к прохладному стеклу и закрыла глаза, позволяя себе на несколько минут просто существовать — не думать о том, что её ждёт дома. Она вспоминала, как раньше этот путь домой был временем предвкушения. Тогда, когда Сергей работал менеджером по продажам в строительной компании. Когда у него были командировки и премии, когда он встречал её иногда прямо у подъезда с букетом цветов или просто так — чтобы помочь донести сумки.
В те времена она спешила домой, потому что знала: её ждут, её приход важен не только потому, что она приносит еду и убирает квартиру. Теперь дорога домой стала временем, которое хотелось растянуть как можно дольше. Потому что дома, на диване, лежал человек, который когда-то был её мужем, а теперь превратился в постоянного обитателя гостиной, сросшегося с обивкой настолько, что казалось — он стал частью мебели.
Сергей лежал там уже два года, с того самого дня, когда его уволили по сокращению штатов. С тех пор каждый день он повторял одну и ту же фразу о том, что ищет работу, но ничего подходящего найти не может. Маршрутка качалась на ухабах, и Таня думала о том, что её жизнь стала похожа на такую же тряскую поездку по колдобинам — только без надежды когда-нибудь добраться до пункта назначения.
Рядом сидела женщина лет пятидесяти, которая быстро печатала что-то в телефоне — наверное, решала рабочие вопросы. За ней молодая мама укачивала ребёнка, тихонько напевая колыбельную. Каждый был погружён в свой мир, в свои заботы, и Таня вдруг подумала: возможно, у каждого из этих людей дома тоже есть свой Сергей, свой груз проблем, с которым приходится справляться в одиночестве.
Она вспомнила, каким он был в начале их отношений пятнадцать лет назад: энергичный, амбициозный, с горящими глазами и большими планами на будущее. Тогда он часто говорил, что построит для них дом, купит машину, что у них будет красивая жизнь.
И в первые годы брака действительно казалось, что всё идёт по плану: дети, квартира в ипотеку, семейные поездки на дачу к его родителям... Обычная жизнь обычной семьи, где было место радостям и трудностям, но — главное — оставалась надежда на лучшее.
Потом что-то начало ломаться. Сначала едва заметно, по мелочам. Сергей стал раздражительнее, начал жаловаться на работу, на начальство, на то, что его не ценят.
Таня поддерживала его, успокаивала, говорила, что всё наладится, что нужно просто немного потерпеть. Но терпение растянулось на годы. А потом случилось то самое — его уволили. Увольнение оказалось не концом полосы неудач, а началом настоящего кошмара.
Первые месяцы безработицы Сергей действительно пытался найти работу: ездил на собеседования, звонил знакомым, просматривал вакансии в интернете. Таня верила, что это временно, что вот-вот всё вернётся на круги своя.
Но месяцы шли, а хороших предложений не появлялось: то зарплата слишком маленькая, то график неудобный, то коллектив не тот. Постепенно поиски становились всё более формальными, а оправдания — всё более изощрёнными. Сейчас, спустя два года, Сергей стал настоящим экспертом по поиску причин, почему ему не подходит та или иная работа.
Он мог часами рассказывать о том, как сложно найти достойную должность человеку его уровня, как работодатели не ценят опытных сотрудников, как молодёжь готова работать за копейки и этим портит рынок. При этом любые предложения Тани попробовать хотя бы временную работу воспринимались им как личное оскорбление.
Маршрутка остановилась на светофоре, в салон зашла группа студентов, громко обсуждавших планы на выходные. Их смех и энергия резко контрастировали с настроением усталых пассажиров. Таня поймала себя на мысли, что завидует им. Не их молодости — а их умению радоваться мелочам, строить планы, верить в то, что впереди их ждёт что-то хорошее.
Когда она сама в последний раз строила планы? Когда в последний раз с нетерпением ждала выходных — не ради того, чтобы просто отдохнуть, а чтобы провести время с семьёй?
Раньше выходные были временем совместных дел: походов в парк с детьми, семейных обедов, когда каждый рассказывал о прошедшей неделе. Теперь выходные превратились просто в два дня, когда она могла дольше поспать и попытаться переделать все домашние дела, которые не успела за будни. Дети — Максим и Даша, шестнадцати и четырнадцати лет соответственно, — уже давно научились не рассчитывать на отца.
Они обращались к Тане со всеми вопросами — от просьбы о деньгах на школьные нужды до помощи с домашними заданиями. Сергей формально присутствовал в их жизни, но его присутствие было скорее физическим, чем эмоциональным. Он мог часами рассказывать детям о том, как важно хорошо учиться, как трудно найти работу без образования. Но когда дело доходило до реальной помощи или поддержки, у него всегда находились причины, почему сделать этого прямо сейчас не получается.
Таня чувствовала, как дети постепенно теряют уважение к отцу, и это разбивало ей сердце. Она пыталась защищать Сергея перед детьми, объяснять, что у папы трудный период, что нужно его понять и поддержать. Но подростки видели всё проще и честнее, чем взрослые. Они видели мужчину, который целыми днями лежит на диване, пока их мама работает и тянет на себе весь дом.
И их логика была безжалостной в своей простоте.
Маршрутка подъезжала к её остановке, и Таня начала готовиться к выходу. Сумки показались ещё тяжелее, чем в магазине. Впереди предстояла ещё одна пересадка и двадцать минут пешком до дома. Она посмотрела на своё отражение в тёмном окне и увидела уставшую женщину средних лет, с потухшими глазами и опущенными уголками губ. Когда она стала такой? Когда перестала следить за собой, когда перестала радоваться мелочам, когда перестала верить, что жизнь может измениться к лучшему?..
На второй пересадке пришлось ждать автобус почти полчаса. Дождь усилился, и Таня стояла в тесном автобусном павильоне, прижимая к себе сумки и чувствуя, как усталость накатывает волнами. Рядом стояли такие же уставшие люди — каждый думал о своём, каждый спешил домой, к своим собственным проблемам и, возможно, радостям.
Она думала о том, что все они похожи на пассажиров большого корабля, который плывёт неизвестно куда, и каждый занят своими делами, не замечая, что происходит за бортом. Наконец автобус приехал, и Таня нашла место в конце салона. До дома оставалось всего несколько остановок, но каждая минута тянулась, как час.
Она знала, что её ждёт дома, и это знание давило на плечи ничуть не меньше, чем тяжёлые сумки. Квартира, где в гостиной на диване лежит Сергей — в том же спортивном костюме, в котором она оставила его утром. Рядом с диваном, на журнальном столике — тарелка с остатками завтрака, которую он так и не убрал. Телевизор показывает новости или какой-нибудь фильм, но Сергей смотрит в экран пустым взглядом человека, который уже давно перестал видеть то, что происходит вокруг.
Дети будут в своих комнатах, каждый занят своими делами: Максим за компьютером играет с друзьями в какую-нибудь онлайн-игру; Даша делает уроки или болтает с одноклассницами в социальных сетях. Они уже привыкли к тому, что папа лежит на диване, а мама приходит с работы усталая и раздражённая. Это стало нормой их жизни, и Таня понимала: дети начинают воспринимать такую модель семьи как единственно возможную.
Автобус остановился на её остановке, и Таня медленно поднялась с места. Сумки, казалось, стали ещё тяжелее за время поездки, и она подумала: это какая-то особая магия усталости — всё становится тяжелее к вечеру. Дождь почти прекратился, но воздух был насыщен влагой, и каждый вдох давался с трудом. До дома предстояло идти по знакомой дороге — мимо тех же домов, тех же дворов, мимо привычного продуктового магазина на первом этаже панельной девятиэтажки, где она иногда покупала забытые в большом супермаркете мелочи.
Мимо той самой детской площадки, где когда-то играли её дети, а теперь резвятся уже чужие малыши. Мимо скамейки, на которой они с Сергеем когда-то сидели летними вечерами: он провожал её с работы, и они не спешили домой, наслаждаясь обществом друг друга. Всё вокруг хранило память о другой жизни, о том времени, когда они были счастливы… Или хотя бы верили, что счастье возможно.
Теперь те же улицы казались декорациями к спектаклю, который давно закончился, а актёры по привычке продолжают выходить на сцену и играть свои роли перед пустым залом.
продолжение