Таня вздохнула и положила руки на картонную коробку. Сорок лет вместе, а теперь только коробки с вещами. Сорок лет. А она до сих пор не понимала Колю по-настоящему.
— Мам, ты как? — Лена заглянула в комнату и поставила чашку чая на стол.
— Нормально, — Таня провела рукой по коробке. — Разбираю папины вещи.
— Помочь?
— Нет, Лен. Сама хочу. Иди к детям, они там с Димкой на кухне грохочут.
Лена кивнула и вышла. Таня слышала, как она что-то говорила мужу и детям. Их жизнь продолжалась. А ее жизнь с Колей... закончилась? Или она никогда не начиналась по-настоящему?
Таня открыла коробку. Старые рубашки, документы, фотоальбомы. Коля всегда был аккуратным. Складывал все по папкам. Подписывал даты. Но почему тогда она чувствовала, что половину жизни не знала его?
Телефон зазвонил резко, как сирена.
— Да, Тань, привет, как ты там? — голос Нины, подруги со студенческих лет.
— Да вот, разбираю...
— Ты приходи завтра, а? Посидим. Тебе одной тяжело.
— Не знаю. Надо закончить с вещами.
— Тань, я волнуюсь. Сорок дней скоро, а ты все дома.
— Приду, Нин. Честно.
Таня положила трубку и уставилась в стену. Что она искала в этих коробках? Ответ на вопрос, почему муж всегда был таким... далеким? Они жили мирно. Никогда особо не ругались. Растили детей. Ездили в отпуск. Нормальная семья. Но иногда Таня ловила его взгляд. Он будто сквозь нее смотрел, куда-то вдаль.
В глубине коробки лежала стопка писем, перевязанная красной ниткой. Странно. Они никогда не писали друг другу писем. Даже когда Коля ездил в командировки.
Таня развязала нитку. Желтые от времени конверты. Некоторым больше тридцати лет. Первое письмо датировалось 1987 годом. Она достала сложенный листок.
"Дорогой Коленька!"
Почерк был ей незнаком. Женский.
"Я получила твое письмо. Ты спрашиваешь, сержусь ли я. Нет. Я понимаю, что выбора у тебя не было. Твоя мама права — Татьяна из хорошей семьи, вы давно знакомы. Я бы только все усложнила. Не буду врать — мне больно. Но жизнь продолжается. Я всегда буду помнить наше лето. Твоя И."
Таня почувствовала, как немеют пальцы. "И" — Инна? Она перебрала другие письма. Все от нее. Инна. Имя, которое Коля никогда не упоминал.
Другое письмо, 1990 год.
"Коля, спасибо за открытку. Я рада, что у тебя родилась дочь. Ты всегда хотел детей. У меня все хорошо. Переехала в Минск. Работаю в библиотеке. Иногда думаю — что, если бы все сложилось иначе? Но так не бывает. Храни тебя Бог. И."
Таня отложила письма и встала. В груди жгло. Она подошла к окну. На улице шел дождь. Сорок лет вместе, а она даже не знала, что была какая-то Инна. Инна, которую Коля, видимо, любил до нее. И, судя по письмам, после тоже.
— Мам, ты будешь ужинать? — Лена снова заглянула в комнату.
— Не хочу, — Таня отвернулась от окна, пряча письма. — Голова болит.
— Ты плакала? Глаза красные.
— Нет. Просто устала.
Когда Лена ушла, Таня вернулась к письмам. Их было много. За разные годы. Некоторые с фотографиями. Красивая светловолосая женщина с грустными глазами. Таня отметила, что они совсем не похожи. Она — темноволосая, невысокая. Инна — высокая блондинка.
Последнее письмо датировалось прошлым годом. Совсем свежее.
"Коля, рада, что операция прошла успешно. Береги себя. Я молюсь за тебя каждый день. Ты знаешь, что я всегда рядом, даже на расстоянии. Твоя И."
Таня сжала письмо. Значит, он общался с ней до самой смерти. Все эти годы. Писал ей про операцию. А ей говорил "все нормально, не волнуйся". Обида жгла горло.
— С кем ты говоришь, мам? — Лена стояла в дверях.
— Ни с кем, — Таня не заметила, что шептала вслух. — Просто думаю.
— Нашла что-нибудь интересное?
— Нет, Лен. Обычные вещи.
Таня спрятала письма в карман халата. Сорок лет лжи. Она смотрела на фотографию мужа на стене и видела чужого человека.
Ночь прошла без сна. Таня лежала, уставившись в потолок. Утром голова гудела, как после похмелья.
— Мам, ты что, всю ночь не спала? — Лена поставила перед ней чашку кофе.
— Выпью кофе и поеду к Нине, — Таня обхватила чашку руками. — Давно не виделись.
— Хорошо. Я с детьми на площадку, потом в магазин. Ты звони, если что.
Таня кивнула. Лена не должна была видеть эти письма. Никто не должен был. Это между ней и Колей. Точнее, между ней, Колей и какой-то Инной из Минска.
Она достала письма. Нужно было найти адрес. В последнем конверте обратный адрес был указан полностью.
— Минск, улица Немига, — прочитала Таня вслух.
Через час она уже сидела у Нины. Та разливала чай и говорила без остановки.
— Ты молодец, что пришла. Нельзя все время одной. Я Кольку с первого курса знала, хороший был мужик. Да брось, Тань, не реви, — Нина подвинула ей салфетки.
— Нин, ты знала про какую-то Инну? — вдруг спросила Таня.
Нина замерла с чайником в руке.
— Инну? Нет... А кто это?
— Не знаю, — Таня смахнула слезы. — Нашла письма. Он с ней переписывался. Всю жизнь, Нин! Всю нашу жизнь!
— Тань, погоди, — Нина села рядом. — Письма? Покажи.
Таня достала несколько писем. Нина читала, хмурилась.
— И что теперь делать? — Таня смотрела на подругу.
— Не знаю. Может, это просто дружба была?
— Ты сама веришь в это? "Твоя И."? "Я всегда буду помнить наше лето"?
— Тань, не накручивай себя. Коли нет. Какая разница теперь?
— Мне есть разница! — Таня стукнула ладонью по столу. — Сорок лет! Я думала, что знаю его!
Дома Таня села за компьютер. Интернет, спасибо детям, она освоила. "Инна Минск библиотека" — набрала она в поисковике. Ничего конкретного. Сотни Инн.
Вечером пришла Лена с внуками.
— Мам, мы тут папины пластинки разбирали. Он же так любил эту песню, помнишь? "А я иду, шагаю по Москве".
— Да, часто слушал, — Таня почувствовала, как что-то щелкнуло в памяти.
— Внуки фильм хотят посмотреть старый, где эта песня.
— Да, конечно.
Когда все ушли спать, Таня достала телефон и набрала номер.
— Железнодорожные кассы? Мне нужен билет до Минска. На завтра.
Утром она сказала Лене, что едет к старой подруге на пару дней. Лена удивилась, но не стала расспрашивать. В поезде Таня перебирала письма. Что она скажет этой женщине? "Здравствуйте, я жена Коли, который писал вам сорок лет"? Бред какой-то.
В Минске было солнечно. Таня взяла такси и назвала адрес. Дом оказался обычной пятиэтажкой. Она поднялась на третий этаж и замерла перед дверью. Сердце колотилось так, что было больно дышать. Собравшись с силами, нажала кнопку звонка.
Дверь открыла пожилая женщина. Высокая, худая, с короткими седыми волосами. Но Таня сразу узнала ее по глазам с фотографий.
— Вы Инна? — спросила она.
— Да, — женщина смотрела вопросительно. — А вы...
— Я Татьяна. Жена Николая Степанова.
Инна побледнела. Секунду она стояла неподвижно, затем отступила в сторону.
— Проходите, — голос звучал тихо, но твердо.
Таня вошла в маленькую квартиру. Всюду книги — на полках, на столах, даже на подоконниках.
— Присаживайтесь, — Инна указала на диван. — Чай? Кофе?
— Ничего не нужно, — Таня села на краешек дивана. — Я хочу знать правду.
Инна медленно опустилась в кресло напротив.
— Коля умер, — сказала Таня. — Месяц назад.
— Я знаю, — Инна сложила руки на коленях. — Он писал, что болеет. Потом племянница нашла некролог в интернете.
— Вы знали все о нашей жизни. А я о вашей — ничего, — Таня достала письма. — Сорок лет, и я даже не подозревала о вашем существовании.
Инна смотрела на письма. В ее глазах Таня увидела боль.
— Коля не хотел вас ранить, — тихо сказала Инна. — Он берег вас.
— От чего? От правды? — Таня чувствовала, как внутри закипает гнев. — Что между вами было?
Инна встала и подошла к книжной полке. Достала старый фотоальбом.
— Мы познакомились на Рижском взморье. Лето 1986-го. Я была там с подругой, он — в командировке. Три недели, которые изменили всю жизнь.
Она протянула альбом. На фотографиях молодой Коля — загорелый, улыбающийся, с гитарой. Рядом — юная Инна в сарафане.
— Он не говорил, что у него есть невеста, — продолжала Инна. — Я узнала об этом в конце лета. Мы думали, что сможем быть вместе. Но его родители... — она замолчала.
— Что его родители? — Таня вцепилась в альбом.
— Они настояли на браке с вами. Ваши семьи дружили, всё было решено заранее. А я была чужой. Из другого города, без связей. Неподходящая партия.
Таня вспомнила свекровь. Властная женщина, которая всегда говорила: "Коля сделал правильный выбор". Теперь эти слова приобретали новый смысл.
— Он любил вас? — вопрос вырвался сам собой.
Инна долго молчала.
— Да, — наконец ответила она. — Но он уважал вас и любил детей. Никогда не говорил о вас плохо.
— Как благородно, — Таня не сдержала горькой усмешки. — А эти письма? Все годы?
— Мы редко писали друг другу, — Инна села обратно. — Раз в год, иногда реже. Просто чтобы знать, что все в порядке.
— И ни разу не встречались?
Инна опустила глаза.
— Трижды. За все эти годы — трижды. В Москве, когда я приезжала по работе. Просто пили кофе, разговаривали.
— И только? — Таня сама не верила, что спрашивает об этом.
— Только разговаривали, — твердо сказала Инна. — Коля был верен вам.
Таня встала и подошла к окну. Внизу играли дети, спешили прохожие. Обычная жизнь. Ее жизнь тоже казалась обычной — до вчерашнего дня.
— А эта песня, "А я иду, шагаю по Москве"?
Инна удивленно подняла брови.
— Откуда вы знаете?
— Он часто ее слушал. Наша дочь вчера вспоминала.
— Мы слушали ее в то лето, — тихо сказала Инна. — На маленьком проигрывателе, на пляже.
Таня почувствовала, как к горлу подступают слезы.
— Почему вы так и не вышли замуж?
— Не сложилось, — Инна пожала плечами. — Была пара шансов, но... не сложилось.
— Вы ждали его? Сорок лет?!
— Нет, — Инна покачала головой. — Просто жила своей жизнью. У меня племянники, работа, друзья. Я не жертва, Татьяна. И Коля не злодей. Жизнь сложна.
Таня смотрела на эту женщину. Соперницу, о которой не знала. И не могла ненавидеть. Только сейчас она заметила на полке фотографию в рамке. Маленький мальчик.
— Кто это? — спросила она.
— Мой сын. Умер в детстве. Скарлатина.
— Мне жаль, — искренне сказала Таня.
— Коля помог тогда. Прислал деньги на лечение. Но было поздно.
Таня замерла. Чувства перемешались внутри — гнев, жалость, растерянность.
— Когда это было? — спросила она тихо.
— 1995-й. Коле пришлось занять деньги, но он помог.
Таня вспомнила тот год. Коля брал кредит в банке, говорил — на ремонт дачи. Тогда были тяжелые времена, деньги обесценивались, и она не вникала в детали.
— Почему вы рассказываете мне всё это? — Таня смотрела на Инну. — Зачем?
— Потому что вы приехали за правдой, — просто ответила Инна. — А правда в том, что Коля прожил достойную жизнь. Он сделал выбор и не отступил от него. Да, он любил меня когда-то. Но он выбрал вас и детей.
Таня опустилась на стул. За окном начинало темнеть.
— Я всегда чувствовала, что он... не со мной, — тихо сказала она. — Будто часть его где-то далеко. Теперь я знаю, где.
Инна подошла и села рядом.
— Можно вас спросить? — Таня подняла глаза. — Он был счастлив с вами? В те редкие встречи?
— Он был собой, — Инна улыбнулась. — Без масок и ролей. Но о вас говорил с теплотой. Всегда. И гордился детьми.
Таня кивнула. Странно, но эти слова принесли облегчение.
— Хотите чаю? — спросила Инна. — Уже поздно.
Они сидели на кухне до полуночи. Говорили — сначала неловко, потом все свободнее.
— Где вы остановились? — спросила она, когда Таня собралась уходить.
— Нигде. Я думала вернуться ночным поездом.
— Оставайтесь. У меня есть диван.
Утром Инна проводила Таню на вокзал.
— Держите, — она протянула конверт. — Это все письма от Коли. Они должны быть у вас.
— Но...
— Возьмите. Это часть его жизни. Часть вашей истории.
В поезде Таня открыла конверт. Письма, открытки, телеграммы — хроника жизни, которой она не знала. Она читала их одно за другим, и образ Коли становился объемнее, глубже. Совсем не таким простым, каким казался все эти годы.
Дома ее встретила Лена.
— Мам, где ты была? Я волновалась!
— У старой знакомой, — Таня обняла дочь. — Лен, помнишь папину любимую песню?
— "А я иду, шагаю по Москве"? Конечно.
— Давай сегодня послушаем ее вместе. И я расскажу тебе историю.
Через неделю Таня снова разбирала Колины вещи. Теперь по-другому — бережно, внимательно, словно видела их впервые. Фотографии детей в его бумажнике. Старые билеты в кино, которые он почему-то хранил. Записка ее почерком: "Купи хлеб и молоко!" — и он сберег даже это.
Она нашла место для писем Инны — в той же шкатулке, где хранились их свадебные фотографии. Теперь это казалось правильным. Две части одной жизни.
Вечером Таня села писать. Не дневник — письмо.
"Дорогой Коля, — начала она. — Теперь я знаю твою историю. Всю историю. И хочу сказать — спасибо. За нашу семью, за детей, за сорок лет вместе. Ты сделал выбор и остался верен ему. Это не меньшая любовь, чем та, романтическая. Может, даже большая..."
Когда Лена зашла, Таня сидела у окна и улыбалась.
— Мам, ты какая-то другая стала, — Лена присела рядом. — Спокойнее.
— Просто я наконец познакомилась с твоим отцом, — Таня погладила дочь по руке. — Со всем твоим отцом, а не только с той частью, которую знала.
— Не понимаю...
— Когда-нибудь расскажу, — Таня улыбнулась. — А сейчас давай просто посидим. Включи ту песню про Москву.
Зазвучала музыка. Таня закрыла глаза. Ей казалось, что Коля где-то рядом — освобожденный от тайн, настоящий. И впервые за сорок лет она чувствовала, что действительно знает его.
Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересных рассказов!
Советую почитать: