Лифт скрипит. На четвёртом этаже — ковролин с абстрактными кляксами, на лацкане — Золотая Звезда.
«Мы же с вами вместе буфет Верховного Совета штурмовали, Владимир Викторович… неужто забыли?»
Мужчина в белоснежной сорочке моргает и кивает. А позже в его чемодане нет ни костюма, ни медали. И след простыл.
Так начинались истории, которые неизменно вели к одному имени — Иван Арсентьевич Петров, он же Ванька Хитрый. Человек-мистификация: прожил 100 лет, суммарно приговорён к 93 годам лишения свободы и при этом «ни капли крови». Ровесник века, гроссмейстер обмана, мастер мягкой силы — иконоборец советской скуки.
Ровесник века: паспорт и протокол
Петров родился 26 июня (9 июля) 1900 года в деревне Пасынково Калининской области. В императорском участке в 1916-м он уже сообщает следователю: первый раз преступил закон в десять лет. С этого момента ведёт отсчёт своей «карьеры».
Первый реальный срок — январь 1925 (по другим протоколам — май 1927). Далее — череда арестов: 1929, 1930, 1931, 1934, 1939, 1940, 1950, 1952, 1954, 1957, 1972. Суд, этап, побег, новый суд. Всегда один, без банд и подельников.
— «Фамилия?»
— «Какая вам удобнее?» — сухо усмехался он, доставая чужое удостоверение.
Его псевдонимы — словно шифр эпохи: Абдершин, Авин, Бутюгин, Гуськов, Денисов, Дьячков, Живой, Кокора, Киреев, Серебряков, Тарасов — всего до 14. Каждый открывал новую дверь.
Соловки, указ «7–8» и фронтовая легенда
В 1931-м Хитрого отправляют на Соловки — откуда он сбегает. В 1934-м получает смертный приговор по указу «7–8» за покушение на «общественную собственность». Казнь заменяют на 10 лет лагерей.
В 1944-м его перебрасывают в штрафную роту. Отсюда легенда: Петров получил ранение, «искупил вину кровью» и был освобождён. Одни биографы подтверждают, другие указывают на путаницу в военных бумагах. Истина утонула в архивной тине.
— «И на войне — по чужим документам?» — спросил его когда-то лагерный знакомец.
— «На войне все по чужому живут. Своё там только смерть», — ответил Петров.
Картёжный юг: «крёстный отец» курортных катал
В 1960-е он понял: воровать можно играя. Сочи, столица плановой роскоши и доверчивого отдыха, стала его сценой. Ялта, Батуми — гастрольные площадки. Выигрыши обеспечивали люкс-номера, рестораны и билеты.
«Каталы» учились у него, как у маэстро: когда улыбнуться, где промолчать, куда положить карту.
— «Банку за мной. И улыбайся, Серёжа: не зубами, глазами».
— «А если милиция?»
— «Милиция любит, когда красиво».
Золотая «застёжка» на лацкане
Здесь же он впервые решается на «чистую литературу» — кражу Золотой Звезды Героя Соцтруда. Жертва — Владимир Викторович Колябко. Сценарий прост: разговор о «сессии Верховного Совета» и шампанском в буфете. Смущённый герой «вспоминает». Через несколько часов — нет ни костюма, ни медали.
Этот трюк он повторял десятки раз. В ответ милиция писала: «не представляет большой общественной опасности». Для кого-то — медаль, для него — универсальный ключ.
— «Вы же Герой, Иван Арсентьевич?» — шептал гардеробщик.
— «Все мы герои — своих иллюзий», — отвечал тот, пряча чужое удостоверение.
«Берёзка»: пиджак, Италия и искусство падать в обморок
Почти провал. Магазин «Берёзка», витрины сверкают. Стоматолог Аркадий Кушнер примеряет пиджак. Рядом — мужчина со Звездой на лацкане: «Как работник Минлегпрома, рекомендую модель, в Риме сейчас модная». Семья уходит в примерочную, оставив старый пиджак с долларами и сертификатами.
Когда спохватились — добыча уже двигалась к дверям. Его догнали, доставили в отделение. Медаль и удостоверение оказались от разных людей и оба — в розыске. Петров обещает показать «настоящие документы» и в дороге несколько раз падает в обморок. Пока ищут «Скорую» — исчезает.
«Авин» в Сандунах: финальная вилка
Апрель 1972-го. Сочинские сыщики собрали томы доказательств. И тут звонок из Москвы: «В Сандунах видели Петрова». Невероятно, но правда: задержание прямо в парной.
На этот раз он — Авин: офицер КГБ, депутат Верховного Совета, генерал авиации, инвалид II группы, резидент иностранной разведки. Суд назначает 10 лет.
— «Сопротивляться будете?»
— «А смысл? Всему своё время. Даже мне», — ответил старик, уже совсем не похожий на легендарного «красавца» из баек.
Кооператив «на бумаге» и сын, загнанный в угол
Следствие вскрыло ещё одну историю: под фамилией Александр Денисов он добился кооперативной квартиры в центре Москвы. Схема: поддельные документы плюс шантаж сына — Евгения Петрова, радиокомментатора. «Скажу всем, чей ты сын — и карьере конец». Евгений сдался, помог с бумагами, написал письмо Брежневу. Квартира досталась «Денисову».
— «Папа, может, хватит?»
— «Сыночек, хватит бывает у тех, у кого есть своё. У меня — только чужое».
«Герои штурма Рейхстага» и другие звёзды
Его жертвами становились и Герои Советского Союза. В ресторане «Селигер» в Калинине он снял Золотую Звезду прямо с пиджака Михаила Егорова, разведчика, штурмовавшего Рейхстаг. Снял — и растворился в толпе.
Итог: не раскаялся, но остановился
Ноябрь 1973-го: суд приговаривает Петрова к 10 годам. Это его последний срок. Освободившись в 1983-м, он «завязал»: пенсия, помощь от детей, тихая старость. Жил ещё 18 лет, умер 10 ноября 2000-го.
Раскаяния не было. Была усталость. И — редкий в этом ремесле штрих: ни капли крови.
«Робин Гуд?» — нет
Лёгкая рука эпохи романтизирует его фигуру: «обхитрил систему». Но Петров брал у людей, нередко у тех, кто заработал авторитет войной и трудом. Он не боролся, он приспосабливался, превращая доверие в наличность. Без крови — но и без морали.
Портрет без ретуши
В тюремной анкете сухо: «13 судов, 9 побегов, 93 года по приговорам, 100 лет жизни». В литературной — иначе: человек, который научился выглядывать из чужих биографий и исчезать, едва заметив прицел. Его инструмент — не карман, а голова. Его сила — в том, что мы сами хотим казаться лучше, чем есть.
Он не аристократ удачи, но и не вокзальный жулик. Он — профессионал иллюзии.
Если бы он сел напротив вас за стол — что бы вы спросили первым? Напишите свой вопрос.