Глава 4
Анастасия Петровна поставила чайник на плиту и с наслаждением опустилась в старое кресло-качалку. Ноги гудели после долгого дня, а в висках стучало так, словно там поселился крохотный настойчивый молоточек. Часы на стене показывали половину одиннадцатого — время, когда она обычно уже досматривала второй сон, уткнувшись в подушку и забыв о тревогах дня.
Но сегодня сон не шел. Перед глазами стояло лицо мертвой девушки, а в ушах звучали отрывки разговоров с полицейскими. Через приоткрытое окно доносились голоса соседей — всё дачное товарищество гудело, как разворошенный улей. Убийство в тихой Сосновке, где самым серьезным происшествием до сих пор была кража яблок у Семёна Марковича, всколыхнуло всех.
— Говорят, девчонку-то задушили, — донесся до неё громкий шепот Тамары Михайловны с соседнего участка.
— Да нет, отравили! — возразил ей мужской голос. — У меня зять в полиции работает, сказал, что никаких следов на шее нет!
Анастасия Петровна поморщилась. Старая привычка: ей всегда было физически неприятно слушать домыслы о преступлениях. За всё время службы она научилась доверять только фактам, а не досужим разговорам. И всё же... сейчас эти разговоры могли оказаться полезными.
Она со стоном поднялась — правое колено снова напомнило о себе острой болью. «Погода меняется», — подумала она, бросив взгляд в темное окно. Там, за стеклом, сосны тревожно шептались под усиливающимся ветром.
На тумбочке лежали её старые очки в потёртом футляре — те самые, в которых она когда-то изучала места преступлений. Помедлив, она надела их, словно примеряя заново свою прошлую жизнь. В голове уже складывался план действий.
***
Утром Анастасия Петровна вышла на улицу, вооружившись корзинкой для несуществующих грибов. Предлог был идеальным — кто заподозрит пожилую женщину с грибной корзинкой в том, что она ведет свое расследование?
Она неспешно шла по центральной аллее, когда заметила Алевтину Степановну, подметающую дорожку перед своим домом. Пожалуй, лучшего источника информации было не найти — Алевтина знала все и про всех.
— Доброе утро! — приветливо окликнула её Анастасия Петровна. — Как спалось после вчерашнего?
Алевтина тут же отложила веник и приблизилась, оглядываясь по сторонам, будто опасаясь шпионов.
— Какой там сон, Петровна! Всю ночь глаз не сомкнула. Как подумаю, что убийца, может, рядом ходит... — она понизила голос до свистящего шепота. — А ты слышала, что полиция нашла?
— Нет, — с деланным равнодушием отозвалась Анастасия Петровна, поправляя шарф на шее. Старый трикотаж пах лавандой — запах, который она полюбила ещё в молодости. — А что они нашли?
— В доме-то Лебедевском следы какие-то. И бутылку из-под вина дорогущего. Говорят, иностранного.
Анастасия Петровна мысленно поправила: не вино, а коньяк. Но промолчала, не выдавая своей осведомленности.
— А эту девушку кто-нибудь видел раньше? — как бы между прочим спросила она.
Алевтина оживилась, явно радуясь возможности блеснуть информацией.
— Так я же её видела! Неделю назад она приезжала. На такой машине черной, блестящей. Вышла вся такая городская — на каблуках, в плаще дорогом. И прямиком к дому Лебедева!
Сердце Анастасии Петровны забилось чаще. Первая зацепка.
— И что потом?
— Да ничего. Разговаривали, смеялись.
— С Лебедевым?
— Вот в том-то и дело, что нет. Я думала, она с ним говорит, а потом смотрю — из дома-то совсем другой мужчина вышел. Молодой, высокий. Такой... холеный.
Анастасия Петровна почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок — предвестник важного открытия. Неизвестный мужчина в доме Лебедева?
— А Лебедев знал, что в его доме кто-то бывает?
— Да кто ж его знает! — всплеснула руками Алевтина. — Он же почти год носа сюда не казал. Занятой больно.
К ним подошел Семён Маркович, председатель товарищества, низенький полный мужчина с вечно озабоченным лицом.
— О чём судачите, барышни? — поинтересовался он, вытирая вспотевший лоб клетчатым платком.
— Да вот, про вчерашнее, — ответила Алевтина. — Страшное дело! И полиции понаехало...
— А оперативники из города когда прибыли? — спросила Анастасия Петровна, словно между прочим.
— Поздно совсем, — ответил Семён Маркович. — Часов в одиннадцать вечера. Всё дом осматривали, фотографировали. А потом и Лебедев примчался — бледный весь, трясётся.
Анастасия Петровна вскинула брови:
— Лебедев здесь? Когда приехал?
— Ночью. На машине с водителем. Кричал что-то, требовал пустить его в дом. А его не пускают — место преступления, мол.
Это становилось интересным. Почему Лебедев так быстро примчался? Кто ему сообщил?
— А где он сейчас?
— В гостевом домике у Петра Ильича остановился. Всё звонит кому-то, нервничает.
Анастасия Петровна мысленно отметила необходимость поговорить с Лебедевым. Но сначала...
— А сторож? Тот, что за домом присматривал? Где его найти?
— Кирилла-то? — Семён Маркович неопределенно махнул рукой в сторону леса. — Он обычно в сторожке у въезда сидит. Только толку от него... — председатель наклонился ближе, от него пахнуло крепким табаком и яблочным вареньем. — Пьёт он. И последнее время совсем плохо стал работу выполнять. Я уж подумывал его уволить, да жалко — жена у него больная, денег на лекарства не хватает.
Анастасия Петровна кивнула, мысленно добавляя ещё один штрих к портрету сторожа — человек, которому нужны деньги, всегда уязвим для соблазнов.
— Спасибо, загляну к нему, — она тронула Семёна Марковича за локоть, и тот слегка вздрогнул от неожиданной фамильярности. Она поймала себя на мысли, что использует старый следовательский приём — лёгкое прикосновение часто располагает собеседника к откровенности. Профессиональные привычки, въевшиеся глубже морщин на её лице.
— Только не ходите одна, Анастасия Петровна, — предупредила Алевтина с искренним беспокойством. — Мало ли что! Убийца-то на свободе!
— Не волнуйтесь, — улыбнулась пожилая следовательница, ощущая приятное тепло от заботы соседки. — Я в своей жизни столько преступников повидала, что одного сторожа точно не испугаюсь.
Но шла она к сторожке всё же с осторожностью. Годы научили её не бросаться в омут с головой. Правая рука непроизвольно потянулась к карману, где раньше всегда лежал маленький газовый баллончик — подарок сослуживцев на пятидесятилетие. Теперь там были только леденцы от кашля и ключи.
Сторожка представляла собой покосившийся домик на окраине дачного посёлка. Краска на стенах облупилась, крыльцо скрипело под ногами, а из крохотного окошка пробивался тусклый свет. Рядом стоял старый мотоцикл с коляской, покрытый брезентом. Анастасия Петровна постучала в дверь.
Открыл Кирилл — помятый, с красными глазами и запахом вчерашнего перегара. При виде Анастасии Петровны он заметно напрягся.
— Чего надо? — буркнул он, не скрывая недовольства.
— Поговорить, — просто ответила она, не спрашивая разрешения войти. Просто сделала шаг вперёд, и сторож машинально отступил, пропуская её внутрь.
В сторожке пахло сыростью, табаком и чем-то кислым. Единственное окно было занавешено старой простыней, отчего внутри царил полумрак. На столе — остатки еды, пустая бутылка из-под водки и мутный стакан. В углу — раскладушка с грязным бельём.
— Извините за беспорядок, — пробормотал Кирилл, торопливо сметая крошки со стола. В этом жесте Анастасия Петровна уловила что-то детское — словно нашкодивший мальчишка пытается замести следы. — Я не ждал гостей.
— Ничего, — она спокойно села на единственный стул. — Я ненадолго.
Кирилл неловко переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть.
— Вы из полиции, да? — спросил он наконец. — Я уже всё рассказал вчера.
— Нет, я просто соседка, — Анастасия Петровна улыбнулась своей особой улыбкой — той, которую коллеги называли "усыпляющей бдительность". — Но мне интересно... Когда ты в последний раз видел ту девушку?
Кирилл дёрнулся, словно от удара током, и Анастасия Петровна поняла, что попала в точку.
— Какую ещё девушку? — его голос дрогнул, а левый глаз едва заметно задёргался — верный признак нервозности, который она научилась замечать ещё в своей первой следовательской практике.
— Ту, что приезжала на такси поздно ночью, — она произнесла это уверенно, хотя это была всего лишь догадка, основанная на словах Алевтины.
Кирилл побледнел, и его кадык нервно дёрнулся.
— Откуда вы?.. — начал он, но осёкся. — Я не знаю, о чём вы.
Анастасия Петровна вздохнула. За годы работы она повидала сотни лжецов, и Кирилл был из самых неумелых. Она достала из кармана конфету, медленно развернула и положила в рот, давая ему время собраться с мыслями. Конфета приятно растаяла на языке, напомнив о внуках — она всегда носила для них сладости.
— Кирилл, — произнесла она мягко, но с той непреклонной интонацией, которая раньше заставляла признаваться закоренелых преступников. — Я не из полиции. Эта девочка слишком молода, чтобы умереть. Мне просто хочется понять, что с ней случилось.
Что-то в её словах, может быть, искренняя печаль в голосе, заставило сторожа опустить плечи.
— Она приезжала три раза, — тихо произнёс он, не глядя на Анастасию Петровну. — Первый раз — две недели назад. Потом — в прошлую пятницу. И... позавчера ночью.
— Одна?
Кирилл покачал головой, и его тонкие губы искривились в горькой усмешке.
— В том-то и дело, что нет. С мужчиной. Высоким таким, в дорогом костюме. Я сначала думал, что это Лебедев, но потом понял — нет, не он. Моложе, выше.
— Ты их впустил в дом? — спросила Анастасия Петровна, внимательно наблюдая за реакцией сторожа.
Кирилл опустил взгляд, и его щеки покрылись красными пятнами — то ли от стыда, то ли от страха.
— Он заплатил, — едва слышно ответил он. — Хорошо заплатил. Сказал, что они с Лебедевым партнёры, что тот в курсе... А у меня жена болеет, лекарства нужны...
Анастасия Петровна не осуждала его — за долгую жизнь она повидала слишком много людских слабостей, чтобы удивляться им. Она сама когда-то чуть не поддалась искушению закрыть глаза на улики против сына высокопоставленного чиновника. Тогда её остановила только мысль о жертве — девочке, которую этот мальчик довёл до попытки самоубийства своими издевательствами.
— Ты видел, как они уходили?
Кирилл покачал головой:
— Нет. Я... выпил немного и заснул. А утром уже всё случилось.
— А такси? — Анастасия Петровна подалась вперед, отчего старый стул жалобно скрипнул под ней. — Ты видел, на чем они приехали? Может, запомнил номер или название компании?
— Нет, я не смотрел на номера, да и темно было. Может, это и не такси было вовсе.
— А машина сразу уехала?
— Не помню, — охранник наморщил лоб, силясь вспомнить, но так ничего и не вспомнил.
Предыдущая глава 3:
Глава 5: