Две женщины сидели за столом и одна из них рассказывала последние новости о своей семье и, как всегда, жаловалась.
- Вот представь, Надя, как всё вышло - две невестки у меня, а какие они разные...
- Валя, а чего им быть одинаковыми? Ведь не на сестрах женились твои сыновья.
- Да я не о том. Вот Люда, она ласковая, добрая, всё меня "мамулечкой" зовет. А другая, Дашка, всё по имени-отчеству величает, да всем видом своим подает, что не рада меня видеть.
- Если ты и дальше будешь её Дашкой называть, так и продолжится. Она что, дворняжка, что ты её так кличешь?
Валентина Ивановна пожала плечами:
- Хабалка она. Порой матом кроет так, что любой матрос позавидует. Ногти красным лаком накрасит, губы карандашом обведет, и волосья вечно распущены. А ведь она жена и мать семейства, разве прилично так ходить? И всё Мишку дергает, что денег мало зарабатывает. Конечно, трех пацанов нарожала, постоянно средства нужны. То ли дело Люда - ласковая, как кошечка, с Витей любовь у них, будто медовый месяц. Ей и театры интересны, и фильмы хорошие смотрит, и путешествовать любит. Да и сын у неё воспитанный.
- И сын воспитанный, и путешествовать любит, - вздохнула Надежда Сергеевна, у которой иссякло терпение выслушивать недовольства подруги. - Да вот только умалчиваешь ты, что сын твой обычным продавцом диванов работает, а путешествуют они, да по театрам и в кино ходят на деньги родителей Людмилы. Те неплохо им помогают, ты сама говорила.
Что касаемо Дарьи - не она одна нарожала троих детей, твой Миша тоже в этом поучаствовал. Может быть, и выглядит она вульгарно, на твой взгляд, а мужу её это нравится. А пилит, что денег нет... Так вроде ты неделю назад говорила, что Михаил снова работу новую нашел, мол, на прежней не ценили его, премию не выплатили, а он гордо дверью хлопнул и ушел. За последние два года это уже шестое место работы.
А Дарья? Сколько знаю, она на одном месте сидит, плату за ЖКХ принимает. Тут должность обязывает быть хабалкой, или ты не знаешь, какой народ бывает скандальный? Парочка скандалистов придет в управляющую компанию, шумит и грозит, а ей это выслушивать, будто Дарья сама начисляет платежи. Тут волей-неволей огрызаться начнешь. А дома трое детей и муж, которых надо кормить и обстирывать.
- Вечно ты её защищаешь, - обиделась Валентина Ивановна.
- Защищала, и буду защищать. Ты, Валя, себя позабыла? Как из деревни глухой в город приехала поступать, да за городского парня вышла замуж? Как свекровь тебя за пустое место держала, и всё смеялась над тем, как ты ешь, как говоришь, как одеваешься. И теперь ты вдруг стала такой же.
- Ты не права, Надя, мне далеко до моей свекрови.
- Может быть, и не права. Но грех тебе жаловаться, Валя. У тебя трое внуков от Дарьи, здоровые шебутные мальчишки, сын твой накормлен, обстиран, обласкан. Чего еще надо? Вот мне бы хоть какую невестку, я любую бы приняла!
- Вот так уж любую? - не поверила Валентина.
- Любую, верно, какой бы она не была. Приму, дочкой звать стану. Годы идут, Валя, а у меня ни внуков, ни даже надежды на них. Только лишь страх, что одна останусь. Я и так Никиту поздно родила, уж сорок два мне было, а теперь и вовсе уже семьдесят один, а впереди даже намека нет на то, что мне доведется стать бабушкой. Эх, вот был бы жив отец Никиты, так может быть он повлиял на него...
- Что, не хочет образумиться Никитка? Неужто мать не жалко?
- Видимо, не жалко. - Надежда Сергеевна вздохнула так тяжело, что Валентина почувствовала её печаль. - Я даже на их соревнования не приезжаю, сердце моё не выдержит. И ладно бы польза какая была, так кроме сомнительного удовольствия и нет ничего. Живет работой, да этими чертовыми гонками, которые даже с администрацией города не согласованы.
- И что, всё никак с девушкой не познакомится?
- А, - махнула рукой Надежда Сергеевна. - Девушки... Все на один раз, с которыми он меня даже не знакомит. То Юле какой-то звонит, то Саше, то Кристине. Прошу познакомить, так улыбается и твердит, что там ничего серьезного. А когда серьезно будет, не отвечает.
Тут у Надежды Сергеевны зазвонил телефон и она взяла трубку. Слушая собеседника, она бледнела и хваталась за сердце.
- Что, Надя? Что? - Валентина Ивановна вскочила и проворно схватила стакан, наполнив его водой.
- Из больницы звонили, - выпив воду, расплакалась Надежда Сергеевна. - Никитка на машине разбился.
- Живой? - ахнула подруга.
- Живой, только рука и нога сломаны, да сотрясение мозга. Он врача попросил позвонить, сам еле говорит, губы тоже разбиты. Это же он сегодня за город покататься поехал перед очередными гонками.
- Господи, Наденька, поехали скорее, чего мы сидим?
- Капелек сердечных мне накапай, а то ж сейчас сердце остановится. Да за что же мне это?
***
Они прибыли в больницу. Валентину не пустили и она осталась в коридоре, а вот Надежда прошла в палату. Увидев сына, она сперва расплакалась, но он стал её утешать, едва шевеля разбитыми губами.
- Мама, не плачь. Ну чего ты? Я жив...
- Жив... А я чуть не померла! - тут обида взяла вверх: - Ты не бережешь себя, гоняешь на этой чертовой машине, в которую столько денег вбухал, а я? Обо мне ты подумал? Сколько раз просила, уговаривала: оставь, сынок, это развлечение. Двадцать девять лет уже, о будущем думать пора, жену найти, детей родить, а ты всё в машинки играешь!
- Мама, опять ты за своё.
- За своё! - сердито прикрикнула она, не переставая плакать. - А вот если бы не обошлось? Если бы мне не из больницы, а из МОРГа бы позвонили? У меня ты единственный сын, даже внуков нет! Точно хочешь, чтобы сердце моё остановилось, и я раньше времени померла. Хотя это и к лучшему - не придется тебя хоронить.
- Мама...
- Не мамкай! Машина ремонту подлежит? - грозно сдвинула она брови.
- Нет.
- Еще одну купишь - будешь в гараже жить. Вот тебе моё последнее слово!
Убедившись, что сын хоть и пострадал, но жив и инвалидное кресло ему не грозит, разве что на первое время, женщина с гордо поднятой головой вышла из палаты.
- То ты за сердце хваталась и плакала, а сейчас так и сверкаешь глазами, - удивилась Валентина Ивановна.
- Жить будет, переломы срастутся. Высказала я ему всё, Валюша. Хоть и не время и не место, но не выдержала я.
- А и правильно. Полежит сейчас, подумает. В такие моменты люди жизнь ценить начинают.
*****
Никиту выписали и Надежда Сергеевна с помощью Михаила, сына подруги, перевезла его в квартиру. Только теперь вопрос стоял, как быть дальше. Она ведь работает гардеробщицей в стоматологической клинике, и сейчас не лето, чтобы отпуск брать, люди в верхней одежде приходят и без гардеробщицы никак... А оставлять Никитку дома одного можно, конечно, да вот только помощь ему нужна. На прогулку бы его надо вывозить на коляске, что у соседа одолжила. Не будет же он безвылазно сидеть в квартире, пока не срастется нога?
Возвращаясь с аптеки, она увидела соседку с первого этажа. Та сидела на лавочке и плакала.
- Что, Катюха, опять с мамкой поссорилась?
- Да ну её! - девушка подняла опухшее лицо. - Опять напилась! А я ведь просила не пить, но разве же она послушает? И кодироваться она не хочет. Всё, что нашабашит - всё пропивает.
- Тяжело тебе, девочка... - Надежда Сергеевна сочувственно покачала головой, а потом удивленно спросила: - А ты чего не на учебе?
- Так из колледжа меня выгнали за систематические прогулы и не сданные зачеты. А мне хоть разорвись - учебу и работу сложно совмещать. Только вот кафе, где я посудомойщицей работала, закрывать будут через два дня. Уже меня рассчитали. Теперьу меня ни работы, ни учебы...
Надежда Сергеевна испытывала сомнения, но всё же...
- Катюш, а может быть ты хочешь подработать? Побудь с Никитой, пока я на работе, погуляйте с ним, обед разогреешь, может, в магазин сбегаешь. Деньгами не обижу.
- Не понимаю я вас, тёть Надя... Работаете в гардеробе за копейки. Может быть проще уволиться и с сыном побыть?
- Не проще, девочка моя. Не проще. Я тебе заплачу больше, чем заработаю, но средства есть у нас, слава Богу Никитка у меня головастый парень в этом деле, денежки зарабатывает. А я же место свое в гардеробе занимаю, чтобы от тоски в четырех стенах не загнуться. Вот уволюсь я, например, а потом Никита опять на работу выйдет, мне же вновь тосковать дома придется одной...А там хоть люди, общение. Так что соглашайся, побудь с ним, пока новую работу не найдешь.
Катя кивнула, соглашаясь, да вот только Никита не очень был доволен.
- Мама, ты зачем привела сюда дочь алкоголички? - шепнул он сердито.
- Но ведь сама Катя не такая.
- Я лучше один буду, чем с ней.
Надежда Сергеевна всё же проявила твердость, настояв на том, что Катя будет приходить и помогать.
Только вот уже через неделю из шкатулки пропало сто двадцать тысяч...
ПРОДОЛЖЕНИЕ
