оглавление канала, часть 1-я
Я задумалась. Мысли стали носиться в голове, словно собака за собственным хвостом. Так, значит… Собственно, для меня его сообщение о двух проходах ничего не меняло. Я не собиралась их открывать. Это место я планировала использовать только как приманку. Но для старика, по-видимому, это имело значение. Судя по тому, что я услышала, он сам тоже не знал, какой предел куда ведет.
Видя, что я задумалась, Сурма начал убирать со стола. Двигался неторопливо, размеренно, будто выполняя некий ритуал. А я пыталась сообразить, как построить всю операцию. Получалось, что почти ничего не прояснилось. Ну разве что теперь было известно место «сбора». И, как обычно у меня бывало, когда стояла передо мной сложная задача, я начала рассуждать вслух. Для начала уточнила:
— Безымянное — это то, что неподалёку отсюда, или ещё какое есть?
Сурма, стоя возле рукомойника и споласкивая чашки, буркнул, не оборачиваясь:
— Оно самое…
А я продолжила, задумчиво проговорив:
— Мы с Татьяной там были… когда за ягодой ходили. И даже купались.
Старик хохотнул, протянув с нарочитой недоверчивостью:
— Купались?.. Так там же вода ледяная!
Я нетерпеливо махнула рукой, словно отгоняя от себя брошенную им фразу:
— Да и холера с ней… Не в этом дело. — Озадаченно добавила: — Я ничего не почувствовала. А если где-то там расположены пределы, значит, есть источник энергии. А я ничего не почувствовала, понимаешь?
Сурма закончил греметь посудой, вытер руки чистой тряпицей, заменяющей ему кухонное полотенце, и подошёл к столу. Глянул на меня чуть насмешливо сверху вниз.
— Ишь какая шустрая… А с чего ты взяла, что должна была это почувствовать? Цхалы — не люди. Их энергия от самой земли: другая частота, другие восприятия. Ты чувствуешь энергию земли?
Я нерешительно пожала плечами. Сурма опустился рядом со мной на лавку и уже нормальным голосом, без тени насмешки или издёвки, проговорил:
— Мы привыкли к ней, мы часть её, потому не ощущаем и не используем. А Цхалы — это совсем другое дело. Они умеют её использовать. — Он тяжело вздохнул и, глядя в окно, задумчиво добавил: — Эти пределы очень древние и сделаны не их народом. Они здесь только гости, занесённые по злому случаю. Эти проходы созданы нашим племенем — чудью. Люди о них уже забыли, а вот Цхалы — нет. Думаю, даже при наличии ключа их найти — непростая задача. А уж о том, чтобы открыть — я и не говорю.
Я чуть испуганно замотала головой:
— Я не собиралась их открывать. Да и зачем? К тому же, это мне не по силам. Просто думала использовать это место как приманку…
Старик сокрушённо помотал головой, тяжело вздохнул и спросил:
— Ну хорошо… найдёшь ты их там или заманишь — не важно. А дальше-то что? Что ты собираешься делать? Как думаешь справиться со всей этой компанией? Насколько я понимаю, твои друзья особой силой или знаниями похвастать не могут. — Он глянул на меня с сомнением, наверное, собираясь и про меня «доброе» слово сказать, но, видимо, вспомнив нашу недавнюю стычку, досадливо крякнул. Опять посмотрел в окно, будто что-то там выглядывая, и продолжил уже спокойным, будничным голосом: — У Иршада наверняка целая армия. Он в одиночку на такие дела не ходит. К тому же, если ты услышала меня, то за ним кто-то стоит — ещё более сильный и смертельно опасный. Не думаю, что к пределам этот самый «он» явится, но вам за глаза и одного Иршада хватит. И что ты будешь делать со своей зелёной энергией? Опять устроишь землетрясение, как в прошлый раз?
Последний вопрос прозвучал почти издевательски.
Я нахмурилась. Ну не было у меня никакого плана! Вот не было — и всё! Его никогда у меня не было! Но и сидеть, ничего не делая, и ждать, пока за нами придут, я не собиралась. А ещё я услышала в речи Сурмы вместо ожидаемого «мы» — «ты». Это означало, что он не собирался вступать ни в какие сражения. Я сцепила зубы, чтобы не выдать крепкое словцо по этому поводу. Ну и ладно!!! Поднялась из-за стола и пробурчала:
— Спасибо… Пойду я. Солнце уже восходит. Меня мои потеряют. — И направилась к дверям.
Старик проговорил мне вслед:
— Что бы ты ни собралась делать, трижды подумай и не принимай поспешных решений. Всё делай с холодной головой…
Я не стала отвечать, борясь с сердитыми слезами. В дверях едва сумела выдавить из себя:
— До свидания…
На что старик, как мне показалось, весьма ехидно ответил:
— Увидимся.
Выйдя на крыльцо, я вдохнула полной грудью воздух и пробурчала себе под нос, непонятно к кому обращаясь:
— Советчик нашёлся! Ну и ладно!
Быстро спустившись по ступенькам, решительно зашагала в сторону нашего дома. Защитный барьер просто прорвала своей энергией, напитанной обидой и злостью. Ничего, Сурма «заштопает»!
Солнце уже поднялось над горизонтом. Его лучи, просачиваясь через тугую хвою, полосами света пронзали истончившуюся дымку сизоватого тумана, создавая иллюзию плотного пространства вокруг. Казалось, я шла через белую искрящуюся преграду, раздвигая упругий свет, почти физически ощущая кожей его прикосновение. Лес оживал голосами птиц, шорохом мелкого зверья в кронах могучих деревьев. Но мне было не до всех этих красот. Я была зла и даже не пробовала подавить свои эмоции, рвущиеся отчаянными слезами наружу. Стала бормотать себе под нос, выпуская обиду вместе со словами:
— Подумаешь… Плевать! Сами справимся! Не хотите — и не надо!
Я даже не заметила, как перешла с обычного шага на маршевый, почти по-строевому отмахивая руками. Тропинку не выбирала, шла напрямик, продираясь сквозь кусты рябинника, на ходу смахивая с лица прилепившуюся паутину. Разумеется, такой подход в выборе маршрута завёл меня в дебри елового подроста. Колючие иголочки молодых елей привели меня, наконец, в чувство. Притормозив, я огляделась. Выбрала поросшее мхом упавшее дерево, уселась на влажную пружинистую зелень и принялась рассуждать. Разумеется, вслух:
— Ну и чего ты ожидала? Что дед сейчас соберёт кавалерию — и шашки наголо, под развевающимися знамёнами, «арш-арш – вперёд»?! Это у нас мало времени, а ему торопиться некуда. Он тут уже, наверняка, с самого рождения и почти мхом порос. — Вздохнула тяжело. — Прав он… План — не план, а действовать нужно с умом и с холодной головой. А обижаться на старика глупо. Он ведь сказал, что своих отправит на разведку. Наверное, «свои» — это тот тип с чердака. А может, и ещё кто есть. — И добавила с непонятным энтузиазмом: — Да, точно! Наверняка есть! Но его разведка — это его, а мы свою проведём. Думаю, я сумею найти то самое место, где спрятаны эти пределы. Он же сказал, что связана их энергия с энергией земли. Так что…
Тут я поймала себя на мысли, что выгляжу со стороны невероятно нелепо и даже глупо. Сижу посреди леса одна и разговариваю обрывочными фразами сама с собой. Кто со стороны услышит — точно «неотложку» вызовет, если, конечно, не испугается. И, кстати, насчёт «одна». Если Юрик с Танькой проснулись, то уже места себе не находят от беспокойства. Надо бы поберечь их нервную систему. Ещё неизвестно, что нам предстоит, и крепкие нервы наверняка могут пригодиться.
Я поднялась, отряхнув с брюк прилипшие соринки, и быстро, уже немного успокоившись, зашагала к дому.
Волновалась я напрасно. Никто не бегал по деревне, суматошно размахивая руками, и не вопил во весь голос. На подходе к дому из зарослей крапивы бесшумно, словно призраки, вынырнули две собаки. От неожиданности я замерла, тихонько про себя выругавшись. Надо же! Совсем из головы вылетело, что Сурма отправил их нас караулить. Оба пса уставились на меня, как мне показалось, вопросительно-тревожно. Досадуя на себя за забывчивость, я невежливо буркнула:
— Ну и чего смотрим? Можете доложить своему хозяину, что «в Багдаде всё спокойно».
Оба кобеля не двинулись с места, продолжая смотреть на меня грустными глазами. До меня, наконец, дошло:
— А… Вы, наверное, завтрака ждёте? Ну, пойдёмте… Накормлю, чем Бог послал.
Один из псов нерешительно вильнул хвостом-колечком и тихонько заскулил. Значит, угадала я правильно. Дома меня никто с радостными криками не встретил. С ругательствами — тоже. Я зашла тихонько, на цыпочках, чтобы не разбудить ребят. Достала из рюкзака банку тушёнки, взяла свой нож и пошла обратно на крыльцо. Открыв консерву, старательно разложила её поровну на две небольшие кучки на листья лопуха, которые сорвала тут же, возле крыльца. Собаки терпеливо ждали, пока я отойду от еды, и только после этого приступили к трапезе. Конечно, слово «приступили» здесь не совсем подходит: тушёнка исчезла с листьев ещё до того, как я успела обратно сесть на крыльцо. Псы в ожидании уставились на меня, ожидая добавки. Я только головой покачала:
— Нет, ребята… Мы так с вами долго не протянем. Наших запасов на ваш аппетит не хватит. Обедать вам придётся дома. Так что идите-ка вы к хозяину. У него хозяйство большое, наверняка для вас там и корма припасено. А мы тут часа два без вас как-нибудь продержимся.
Собаки, по понятным причинам, мне не ответили. Плотоядно облизнулись, постояли ещё несколько мгновений, будто решая для себя вопрос: то ли ещё подождать, и я расщедрюсь, то ли мною закусить. Так как я с места больше не двинулась, псы разочарованно вздохнули, развернулись и скрылись в зарослях. Отправились ли они к хозяину или заняли свой пост — сие мне было неведомо. Но над этой проблемой я голову ломать не стала — хватало своих забот.
Солнце поднялось, чуть цепляя верхушки деревьев и окончательно разгоняя остатки тумана. Я решила, что пора будить ребят, а то что-то они сегодня здорово разоспались. Орать «подъём» с порога не стала, решив обойтись тихим шёпотом над ухом подруги. Зашла к ней в спальню — и застыла на пороге: кровать была пуста. Мысли о том, что она в спальне у Юрика, даже не возникло. Сердце сначала остановилось, потом плюхнулось куда-то вниз, а после попыталось выскочить из горла, бешено колотясь. Уже не соблюдая тишины, натыкаясь на ходу на стулья, кинулась в спальню, где должен был спать Юрик. Пусто. У меня вдруг затряслись ноги. Я не брякнулась на пол только благодаря тому, что привалилась спиной к косяку. В голове было почему-то пусто, а где-то под ложечкой скрутился ледяной клубок страха.