— Ты превращаешь нашего сына в неврастеника! — Марина бросила на стол листок с расписанием. — Футбол отменить за четвёрку? Это же абсурд!
— Не кричи при ребёнке, — Алексей поправил очки и продолжил читать газету. — Мотивация через ограничения работает веками. Моя мать так меня воспитывала, и ничего — человеком вырос.
— Твоя мать... — Марина прикусила язык, заметив, как Данил выглядывает из-за двери.
За две недели до этого разговора Елена Павловна сидела в их гостиной, попивая чай из фарфоровой чашки.
— Алексей, милый, ты слишком мягок с Данилом, — она поставила чашку на блюдце с характерным звоном. — В его возрасте ты уже знал таблицу умножения до десяти.
— Мама, времена изменились, — Марина старалась говорить спокойно. — Сейчас важнее эмоциональный интеллект.
— Эмоциональный интеллект? — свекровь фыркнула. — Это модные словечки для оправдания лени. Алексей, скажи ей!
— Мама права в том, что дисциплина важна, — Алексей отложил телефон. — Данил должен понимать: есть правила, есть последствия.
— Правила? — Марина встала из-за стола. — Твои правила довели меня до нервного срыва в школе! Отличница, медалистка — и что? К двадцати годам я не знала, чего хочу от жизни!
— Зато ты поступила в университет, — парировал Алексей. — А не болталась непонятно где, как твоя сестра.
— Не трогай Ирину!
***
Ольга приехала через день после того скандала. Сестра Алексея всегда появлялась в самые неподходящие моменты.
— Маринка, ну что ты взъелась на брата? — она устроилась на диване, закинув ногу на ногу. — Мальчику нужна твёрдая рука. Посмотри на моего Артёма — отличник, спортсмен.
— И невротик, который боится сказать тебе правду о своих оценках, — Марина налила себе воды.
— Это клевета! Артём никогда не врёт!
— Данил рассказал, что Артём переписывает оценки в дневнике.
— Твой сын просто завидует! — Ольга вскочила. — Потому что ты позволяешь ему расслабляться!
— Я позволяю ему быть ребёнком, человеком!
— Детство — это подготовка к взрослой жизни, а не игры в песочнице! — Ольга схватила сумку. — Алексей прав — ты портишь мальчика!
***
Классный руководитель Татьяна Сергеевна пригласила родителей на встречу в пятницу вечером.
— У меня есть предложение по повышению успеваемости, — она достала папку с документами. — Мотивационный дневник. За каждую оценку ниже пятёрки — лишение привилегий. Это работает!
— Отличная идея! — Алексей взял листок. — Футбол, планшет, прогулки — всё под контроль.
— Это же средневековье! — Марина отодвинула папку. — Вы хотите запугать моего сына?
— Я хочу их мотивировать, — Татьяна Сергеевна поджала губы. — Ваш сын способный, но ленивый.
— Он не ленивый, он творческий!
— Творчество без дисциплины — это хаос, — вмешался Алексей. — Мы попробуем систему.
— Только через мой труп!
***
Дома разразился настоящий скандал. Данил забился в свою комнату, а родители кричали на кухне.
— Ты подписал эту бумажку без моего согласия! — Марина стучала кулаком по столу.
— Потому что знал — ты будешь против любой дисциплины! — Алексей налил себе кофе. — Твоё «бережное родительство» — это просто попустительство!
— А твоя дисциплина — это тирания! Ты хочешь сломать ему психику, как твоя мать сломала тебе!
— Не смей говорить о моей матери! Она вырастила меня одна!
— И вырастила эмоционального инвалида, который не может обнять собственного сына!
— Лучше быть строгим, чем вырастить размазню!
— УЙДИ! Просто уйди из кухни!
***
Ирина приехала утром, когда Алексей ушёл на работу.
— Маринка, ты бледная как смерть, — она обняла сестру. — Рассказывай.
— Он начал эту дурацкую систему. Вчера Данил получил четвёрку по математике — Алексей отменил футбол. Ребёнок плакал час!
— Подлец! И что теперь?
— Данил начал прятать тетради. Вчера соврал, что контрольной не было. Я случайно узнала от другой мамы.
— Надо что-то делать. Может, поговорить с Алексеем?
— Я пыталась! Он как стена! Говорит, его метод работает, раз сын старается скрыть плохие оценки!
— ИДИОТ! Это же признак страха, а не мотивации!
***
Елена Павловна устроила семейный ужин в воскресенье. За столом собрались все: Алексей с Мариной и Данилом, Ольга с мужем и сыном.
— Данил, покажи бабушке дневник, — Елена Павловна протянула руку.
— Дневник дома забыл, — мальчик опустил глаза.
— Лжёшь! — Алексей полез в рюкзак сына. — Вот он! Три четвёрки за неделю!
— Алексей, не при всех, — Марина попыталась забрать дневник.
— Пусть все знают, какой у нас сын! — он открыл дневник. — География — четыре, русский — четыре, физкультура — четыре! Позор!
— Физкультура? — Ольга рассмеялась. — Даже бегать нормально не может?
— Я упал на эстафете, — тихо сказал Данил.
— Потому что ты неуклюжий! — Артём, сын Ольги, ткнул его в плечо. — Мамочкин сыночек!
— Не смей! — Марина встала. — Ольга, угомони своего!
— А что такого? Мальчишки всегда так общаются, — Ольга пожала плечами.
— Марина, сядь, — приказала Елена Павловна. — Ты делаешь из мухи слона. Мальчику полезна критика.
— Критика? Это ТРАВЛЯ!
— Не делай из этого трагедию, — Алексей взял сына за плечо. — Данил, завтра начинаем дополнительные занятия. Каждый день после школы — два часа математики.
— Папа, но у меня футбол...
— Забудь о футболе, пока не исправишь оценки!
Ночью Марина нашла Данила в ванной. Он сидел на полу и плакал.
— Солнышко, что случилось?
— Мама, я не хочу разочаровывать папу. Но у меня не получается! Я стараюсь, правда!
— Я понимаю, милый. Папа просто... он думает, что делает для тебя лучше.
— А почему он не спрашивает, что лучше для меня?
— Потому что его никто не спрашивал в детстве.
— Мама, можно я завтра не пойду в школу? У нас контрольная по математике.
— Нет, солнышко. Убегать — не выход. Но ты должен понимать: не важно, какую оценку ты получишь. Я буду любить тебя любым.
— А папа?
— Папа... папа тоже любит. Просто НЕ УМЕЕТ показывать.
На следующий день произошёл переломный момент. Алексей вернулся домой раньше и застал Марину с Данилом за совместным рисованием.
— Почему он не делает домашнее задание? — он бросил портфель на пол.
— Потому что ему нужен перерыв! — Марина встала между мужем и сыном.
— Перерыв? У него три четвёрки! Какой перерыв?
— Алексей, давай поговорим. Наедине.
— Нет! Пусть сын слышит! Данил, марш за уроки!
— Папа, я уже сделал...
— Тогда делай задания на завтра! На послезавтра! Ты должен быть лучшим!
— Почему? — Данил вдруг встал. — Почему я должен быть лучшим? Чтобы ты мной гордился? Но ты всё равно НЕДОВОЛЕН!
— Не смей так разговаривать со мной!
— Алексей, ОСТАНОВИСЬ! — Марина схватила его за руку. — Ты видишь, что делаешь? Ребёнок боится тебя!
— Пусть боится! Страх — хороший мотиватор!
— Страх — это разрушитель! Я не позволю тебе калечить нашего сына, как твоя мать искалечила тебя!
— Ещё слово о моей матери, и я...
— Что? Что ты сделаешь? Лишишь меня планшета? — Марина рассмеялась сквозь слёзы. — Алексей, посмотри на себя! Ты превратился в ТИРАНА!
— Я делаю то, что считаю правильным!
— А я считаю, что ты должен УЙТИ. Прямо сейчас.
— Что?
— Собирай вещи и УХОДИ. Возвращайся, когда поймёшь, что сын — не система координат, а живой человек.
***
Алексей ушёл к матери. Елена Павловна встретила его с распростёртыми объятиями.
— Я же говорила — эта женщина тебя не стоит! Возвращайся домой, сынок. Твоя комната как была, так и осталась.
— Мама, это временно. Марина одумается.
— Конечно, милый. А пока поживёшь здесь.
Прошла неделя. Алексей звонил каждый день, но Марина не брала трубку. Он пытался поговорить с Данилом, но мальчик прятался за мать.
— Марина, это смешно! — он кричал в домофон. — Открой дверь!
— УХОДИ, Алексей. Ты сделал свой выбор — строгость важнее любви.
— Я люблю сына!
— Нет, ты любишь ИДЕЮ идеального сына. А настоящего Данила ты не видишь.
— Марина, давай поговорим! Я... я готов пересмотреть методы.
— Правда? И что ты предлагаешь?
— Ну... можно ослабить контроль. Футбол — три раза в неделю, если оценки не ниже четвёрки.
— Алексей, ты не понимаешь. Дело не в футболе. Дело в доверии. Данил перестал тебе доверять.
— Это ты настроила его против меня!
— Нет, это ты сам. Своими угрозами, наказаниями, криками. Уходи.
Ночью они всё-таки поговорили. Алексей пришёл с цветами и шоколадом для Данила.
— Марина, я понял. Я был слишком строг. Давай найдём компромисс.
— Какой компромисс ты предлагаешь?
— Мотивационный дневник оставим, но смягчим условия. За четвёрку — не лишение футбола, а дополнительное задание.
— Алексей, ты опять НЕ слышишь. Любая система наказаний разрушает доверие.
— Но должны же быть границы!
— Границы — да. Но они должны быть разумными и обсуждаемыми. Не ультиматумы, а договорённости.
— Хорошо, я попробую. Правда. Дай мне шанс.
— ОДИН ШАНС. Но если ты снова начнёшь...
— Не начну. Обещаю.
***
На следующее утро Алексей вернулся домой с единственным чемоданом и горьким привкусом во рту. Марина встретила его холодно, но без упрёков — словно приняла неизбежность его возвращения как данность. Данил выглядывал из-за её плеча с настороженностью маленького зверька, готового скрыться при малейшей опасности.
Первые два дня Алексей держал себя в руках. Он даже улыбнулся, увидев новый рисунок сына — яркий дом с большими окнами и улыбающимися человечками во дворе.
— Красиво получилось, — произнёс он, и Данил осторожно улыбнулся в ответ.
Марина наблюдала за этой сценой молча, но в её глазах читалась настороженность. Она знала мужа слишком хорошо, чтобы поверить в его внезапное преображение.
На третий день её опасения оправдались. Данил пришёл из школы с дневником, где красовалась тройка по математике. Алексей увидел оценку первым.
— Тройка? — лицо его медленно наливалось краснотой. — Тройка?! Ты что, специально стараешься меня разозлить?
— Папа, я не понял тему... — голос мальчика дрогнул.
— Не понял? А спросить учительницу было сложно? Или ты весь урок витал в облаках?
— Алексей... — Марина шагнула вперёд, но муж уже вошёл в раж.
— Нет, Марина! Тройка — это абсолютно недопустимо! Данил, забудь про планшет на целый месяц!
— Но папа...
— Никаких возражений! И секцию футбола тоже отменяю!
— Ты же обещал! — слёзы покатились по щекам мальчика. — Ты обещал больше не кричать!
— Я не кричу, я занимаюсь твоим воспитанием! А ты, судя по всему, совершенно не поддаёшься разумным методам! Может быть, стоит подумать об интернате?
— Хватит! — Марина решительно встала между отцом и сыном. — Алексей, УБИРАЙСЯ из моего дома! Сию же секунду!
— Этот дом наш общий!
— Больше нет. ПАКУЙ свои вещи и возвращайся к своей дорогой маме! И больше не смей подходить к ребёнку!
— У тебя нет таких полномочий!
— Ещё как ЕСТЬ! Ты разрушительный отец, который травмирует детскую психику! Уходи отсюда!
— Марина, ты ещё пожалеешь об этом решении...
— Единственное, о чём я СОЖАЛЕЮ — что мирилась с твоим поведением все эти годы! Данил, отправляйся к себе в комнату. Папа сейчас уедет.
— Он больше НЕ ВЕРНЁТСЯ? — мальчик посмотрел на отца широко раскрытыми глазами.
— Да, — твёрдо ответила Марина. — Больше не вернётся.
Алексей швырнул вещи в чемодан и хлопнул дверью. Через час он уже поднимался по знакомой лестнице к квартире матери. Елена Павловна встретила его с плохо скрываемым торжеством.
— Я ведь предупреждала, сыночек! Эта особа тебя совершенно не достойна! Забудь о ней раз и навсегда!
— Но там остался Данил...
— Пусть растёт маменькиным баловнем, раз она так хочет. А ты найдёшь достойную женщину, которая подарит тебе здоровых детей с правильным воспитанием.
— Мама, я хочу восстановить семью.
— Какую семью? Она же вышвырнула тебя за порог! Выкинь это из головы! Оставайся здесь, я обо всём позабочусь.
***
Месяц тянулся мучительно долго. Алексей звонил — Марина сбрасывала вызовы. Приезжал — дверь не открывали. Наконец пришла повестка о разводе.
При последней встрече в суде он сделал финальную попытку:
— У тебя ещё есть время передумать.
— Я уже всё РЕШИЛА. Поняла наконец, что благополучие сына гораздо важнее сохранения разрушительного союза.
— Разрушительного? Я просто требовал порядка и дисциплины!
— Ты требовал абсолютного ПОДЧИНЕНИЯ. Беспрекословного и тотального. Но люди — не марионетки, Алексей.
— Данил ещё пожалеет о том, что вырос без отцовского влияния!
— Лучше без отца, чем под ГНЁТОМ деспота.
— Ты ещё раскаешься в своём решении, Марина!
— Единственное, в чём я раскаиваюсь — в потраченных впустую годах. Прощай навсегда, Алексей.
Развод оформили быстро. Алексей окончательно поселился у матери, в своей прежней комнате с выцветшими постерами на стенах. Елена Павловна управляла его жизнью так же строго, как в далёком детстве: подъём ровно в семь, завтрак в половине восьмого, отбой не позже одиннадцати.
— Алексей, постель опять не убрана!
— Мама, мне уже сорок...
— И что с того? В моём доме действуют мои законы! Немедленно иди исправляй!
Он покорно подчинялся. Альтернатив не существовало — квартира досталась Марине с сыном, а на аренду собственного жилья он не решался.
Марина словно ожила. Без ежедневного прессинга и бесконечных придирок она будто сбросила десяток лет. Данил тоже преобразился — стал открытым и радостным, перестал бояться малейших промахов.
— Мама, посмотри — четвёрка по математике!
— Умница! Ты очень старался?
— Да! Решал все задачи самостоятельно, без чьей-либо помощи!
— Это замечательно! Хочешь отпраздновать в пиццерии?
— Ура! А можно пригласить Артёма?
— Разумеется! Зови всех своих друзей!
Ирина теперь бывала у сестры гораздо чаще, радуясь её переменам.
— Маринка, ты прямо сияешь!
— Я обрела свободу, Ирочка. Впервые за пятнадцать лет ощущаю себя по-настоящему свободной.
— А как поживает Алексей?
— Живёт под маминым крылышком, она им полностью командует. В общем, всё по его вкусу — строжайший режим и железная дисциплина.
— И не пытается связаться?
— Поначалу пытался. Но потом Елена Павловна наложила запрет. Заявила, что я на него дурно влияю.
— Ну и ведьма же она!
— Пускай. Они идеально подходят друг другу. А мы с Данилом обрели счастье.
И это была истинная правда. Без постоянного страха наказаний, без непрерывной критики мальчик расцвёл как весенний цветок. Успеваемость улучшилась естественным образом — не из-за страха, а благодаря искреннему интересу. Он снова взялся за краски, вернулся в футбольную секцию, научился звонко смеяться.
А Алексей так и остался узником детской комнаты, под неусыпным материнским контролем, лишившись всего самого дорогого — супруги, ребёнка, независимости. Каждое утро он смотрел на семейную фотографию и осознавал горькую истину: он получил именно то, что заслуживал. Ту самую железную дисциплину, которую так высоко ценил. Только теперь не он держал кнут, а мать. И это стало его личной тюрьмой, из которой не было выхода.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес