Уходя, я бросил: «Ты мне не нужна». А через полгода пришёл просить прощения. Стоял под дверью нашей — теперь уже её — квартиры, мокрый от августовского дождя, и не знал, с чего начать. Оксана смотрела на меня, скрестив руки на груди, и я видел в её глазах только лёд.
Забавно, что именно эта холодность когда-то подтолкнула меня к уходу. «Она меня не ценит», — думал я, наблюдая, как Оксана крутится по дому, занимается детьми, разговаривает по телефону с коллегами.
Мне казалось, что я для неё — просто деталь интерьера. Статья расходов в семейном бюджете. «Папа детей».
Десять лет брака превратили нас в двух чужих людей под одной крышей. Она не спрашивала, как прошёл мой день. Не интересовалась моими успехами на работе. Вечно была занята своими делами.
Марина была другой. Я познакомился с ней на корпоративе у клиентов. Она работала там в финансовом отделе — яркая, эффектная, с блестящими глазами. Слушала меня так, будто я был самым интересным человеком в мире. Смеялась над моими шутками. Спрашивала о работе, о планах. О моих планах — не о том, когда я починю кран или отвезу Пашу в секцию.
После трёх встреч в кафе я уже знал, что не вернусь домой. Оксана что-то почувствовала — женская интуиция, наверное. Стала задавать вопросы, куда я пропадаю. Раньше не интересовалась, а тут вдруг начала. Смешно.
В тот вечер я решил всё закончить. Собрал самое необходимое в спортивную сумку. Дети сидели в комнате — Аня возилась с куклой, Паша строил что-то из конструктора.
— Нам нужно поговорить, — сказал я Оксане.
Она резко развернулась от плиты, где готовила суп. Что-то в моём тоне её насторожило.
— Я ухожу, — сказал я, глядя ей прямо в глаза.
— Куда? — спросила она, и я услышал в её голосе страх. Впервые за долгое время она посмотрела на меня по-настоящему.
— Совсем ухожу. Я встретил другую.
Она молчала так долго, что мне стало не по себе.
— Ты шутишь?
— Ты мне не нужна, — сказал я, и сам удивился, как легко вылетели эти слова. — Извини.
В этот момент в кухню вошли дети.
— Папа, ты куда с сумкой? — спросила Аня, прижимая к груди своего любимого зайца.
— Папа поживёт в другом месте, — сказала Оксана вместо меня.
Её спокойствие меня взбесило. Даже сейчас она держала себя в руках. Не кричала, не плакала, не умоляла остаться. Просто стояла, как статуя. Это окончательно убедило меня, что я поступаю правильно.
Жизнь с Мариной оказалась... не такой, как я представлял. Первые недели были прекрасны — страсть, разговоры до утра, совместные завтраки. Она слушала каждое моё слово, смотрела с восхищением. Я чувствовал себя значимым, важным. Особенным.
А потом начались звонки. Её отец звонил по пять-шесть раз в день. «Где вы сейчас?», «С кем ты?», «Что делаете?». Сначала я думал, что это временно. Потом понял — так было всегда. Марина жила под тотальным контролем своей семьи.
— Это нормально, — пыталась объяснить она. — Папа беспокоится. У него свои методы проявлять заботу.
Забота? Больше походил на слежку.Когда мы пошли в ресторан, не предупредив отца, он позвонил ей несколько раз подряд. А когда она перестала брать трубку, просто приехал и демонстративно сел за соседний столик.
— Он просто хотел убедиться, что со мной всё в порядке, — защищала его Марина.
Постепенно я начал замечать, как её отец вмешивается во все аспекты нашей жизни. Где нам жить в будущем, где работать, с кем общаться. Когда он предложил мне место в своей компании, я понял, что это не предложение — это условие.
— Ты же хочешь быть частью нашей семьи? — улыбался он своей холодной улыбкой. — Семья должна держаться вместе.
Каждый семейный ужин превращался в допрос. Отец Марины критиковал мою работу, мой стиль одежды, даже мои привычки. Мать постоянно сравнивала меня с бывшими парнями дочери, причём не в мою пользу.
А вот родители Оксаны всегда относились ко мне с теплотой. Её мама пекла мой любимый пирог с яблоками, отец интересовался моими успехами на работе — искренне, без подвоха.
Потом я узнал про брата Марины, который постоянно занимал у неё деньги и никогда не возвращал. Он вечно влезал в наши разговоры, давал непрошеные советы, критиковал меня за спиной.
— Он просто заботится обо мне, — защищала его Марина. — Не обращай внимания.
С каждым днём я всё больше чувствовал себя в ловушке. Маринино восхищение мной куда-то испарилось. Теперь она раздражалась, когда я говорил о работе. Закатывала глаза, когда я шутил. Всё чаще повторяла, что я должен «вписаться в семью».
Странно, но я начал вспоминать семью Оксаны — её родителей, которые никогда не лезли в наши дела. Её брата, который помогал нам с ремонтом и не просил ничего взамен. Они приезжали только по приглашению, привозили гостинцы детям и деликатно уезжали, если чувствовали, что мы устали.
Я всегда считал их скучными и слишком правильными. А теперь, в окружении Марининой семейки, понял, какое это было сокровище — умение не лезть в чужую жизнь и уважать решения других людей.
Забавно, но я начал скучать по нашей с Оксаной квартире. По детям, конечно — это понятно. Но ещё... по тому спокойствию, которое было между нами. То, что я считал скучным и обыденным — её вечная занятость с детьми, домашние дела — теперь вдруг виделось как забота о семье, а не игнорирование меня.
Оксана никогда не контролировала каждый мой шаг. Не требовала отчёта. И её родители — всегда приветливые, ненавязчивые. Они принимали меня таким, какой я есть. Никогда не пытались переделать. В отличие от семьи Марины, где меня пытались втиснуть в их представления о том, каким должен быть "правильный мужчина".
***
В дождливый августовский вечер я стоял у двери нашей квартиры. Оксана открыла не сразу. Похудела, волосы острижены коротко — ей идёт. Смотрит настороженно.
— Я соскучился по детям, — сказал я вместо приветствия. И это была правда. Но не вся.
— Они у мамы, — ответила она. — Говори здесь, на лестничной площадке.
Она не хотела впускать меня в дом. Свой дом, который когда-то был нашим. Я это заслужил.
— С Мариной всё кончено, — выдавил я, не глядя ей в глаза. — Я думал, с ней будет... по-другому.
— И что теперь? — спросила Оксана, скрестив руки на груди. — Ты вернулся, потому что твоя новая жизнь оказалась не такой радужной?
Она всегда умела выразить суть простыми словами. Именно поэтому я когда-то счёл её скучной — никакой драмы, никаких восторгов. А теперь... теперь мне не хватало именно этой спокойной рассудительности, без лишних эмоций и притворства.
— Я хочу вернуться, — признался я. — К тебе, к детям.
— Нет, — просто сказала она. — Слишком поздно.
Я приходил снова и снова. Приносил подарки детям. Починил протекающий кран, который так и не успел починить до ухода. Перевёл на её счёт деньги — больше, чем обычно. Она принимала всё это с тем же спокойствием, как и мой уход. Не благодарила, не упрекала.
Я видел, как расцвела Аня — с новой причёской, более уверенная в себе. Паша научился кататься на велосипеде без дополнительных колёс. Мой сын, а я даже не знал, что он учится. Мой сын, а я даже не знал, что он уже пробует ездить на двух колёсах.
Оксана тоже менялась. Сменила сферу деятельности — теперь занималась каким-то интернет-маркетингом, купила машину. При разводе я продал ей свою долю квартиры.
Её родители помогли с выплатой, и она осталась с детьми в нашем бывшем семейном гнезде, пока я скитался по съёмным квартирам. Она стала улыбаться чаще, чем я помнил. Честно говоря, без меня ей, похоже, стало лучше.
В один из выходных я увидел Оксану в парке. Она не знала, что я наблюдаю за ней. Сидела на скамейке с каким-то мужчиной. Они смеялись. Я стоял за деревьями и смотрел, как она запрокидывает голову, когда смеётся — я и забыл эту её привычку. Когда я жил с ней, она почти не смеялась.
Я замер, наблюдая издалека. Она запрокидывала голову, когда смеялась — я и забыл эту её привычку. Когда я жил с ней, она почти не смеялась.
Или это я не замечал?
***
— Ты встречаешься с кем-то? — спросил я, когда пришёл за детьми.
— Не твоё дело, — отрезала Оксана.
— Конечно, моё. Ты мать моих детей.
— А ты отец, который бросил нас ради другой женщины. Вспомни, что ты сказал тогда? «Ты мне не нужна». Запомни — я теперь не нуждаюсь в тебе.
Её слова задели сильнее, чем я ожидал. Она использовала мои же слова против меня.
— Но мы же семья, — возразил я. — Дети, ты, я...
— Нет, Саш. Больше нет. Ты решил всё полгода назад.
***
Я не мог смириться. Не мог принять, что моё место в её жизни занимает другой. Кто этот мужчина вообще? Что он может дать ей и детям? Он вообще знает, что Аня не любит изюм? Что Паша боится темноты?
Иногда я сидел в машине напротив их дома. Видел, как этот Николай (его имя я узнал от Ани) приходит с пакетами продуктов. Как они вместе гуляют с детьми.
Как-то я не выдержал и пришёл поздно вечером. Позвонил в дверь, хотя знал, что дети уже спят.
— Ты серьёзно с ним встречаешься? — выпалил я, когда она открыла.
— Уходи, — попыталась закрыть дверь, но я вставил ногу.
— Ответь мне! Ты любишь его?
Она посмотрела на меня так, что я почти протрезвел.
— Я только начинаю жить заново, Саша. Благодаря тебе.
— Что это значит?
— Это значит, что твоя измена открыла дверь в другую жизнь. В которой я наконец-то счастлива.
Я не мог поверить. Она была счастлива без меня? Как так?
— Ты не можешь так со мной поступить! Я твой муж!
— Бывший муж, — подчеркнула Оксана. — И именно ты поступил так со мной. А теперь уходи, пока я не вызвала полицию.
***
Сейчас, полтора года спустя, всё сложнее, чем в любовных романах. Оксана и Николай всё ещё встречаются. Когда я забираю детей на выходные, они иногда рассказывают про "дядю Колю" — то он помогал Ане с поделкой для школы, то возил Пашу на футбол. Я киваю и улыбаюсь, хотя внутри что-то сжимается. Это должен был быть я.
Я мог бы утешаться их проблемами, но что толку? Моя жизнь далека от идеала. Снимаю однушку в спальном районе. Работаю на той же должности уже четыре года — никакого роста. Иногда забываю забрать детей на выходные, иногда отменяю встречи в последний момент. Не специально. Просто... так получается.
Когда Оксана говорит со мной, её голос по-прежнему звучит отстранённо. Она научилась жить без меня, и это, пожалуй, самое обидное. Не то, что я потерял её, а то, что ей стало легче без меня.
Недавно я опять пытался заговорить с ней о нас. Она посмотрела так устало.
— Саш, хватит. У тебя был выбор, и ты его сделал.
— Люди меняются, — возразил я.
— Да, меняются, — согласилась она. — Я изменилась. Я больше не та женщина, которая терпела твои выходки годами. Которая прощала твои опоздания, твою холодность, твоё равнодушие. После твоей измены я поняла, что заслуживаю большего, чем быть запасным вариантом.
Её слова задели меня. Что значит "заслуживает большего"? Разве я не обеспечивал семью все эти годы? Разве не я возил детей на море каждое лето? Да, я ошибся с Мариной, но разве нельзя дать человеку второй шанс?
Она выбрала этого своего Николая только назло мне, я уверен. Ей просто нужно доказать себе и всем вокруг, что она может найти кого-то другого. Но когда первая эйфория пройдёт, она поймёт, что семью не построишь на обиде и мести.
А я... я просто отец, который приходит по выходным. Тот, кто сказал «ты мне не нужна» и теперь расплачивается за свои слова. Не драматической трагедией, а самой банальной и оттого особенно горькой расплатой — обычной, скучной, одинокой жизнью.
Другие читают прямо сейчас этот рассказ