Думал о женщине на стороне, даже тяжело болея. Вот и сейчас отец сюсюкал...
Алена стояла в дверях и слушала, как отец шепчет в трубку. Голос у Павла Леонидовича был хриплый, слабый, но в каждом слове звучала привычная ложь.
— Да, милая, скоро выпишусь... Надька ничего не подозревает, все в порядке...
Алена стиснула зубы. Вот же... Как можно быть таким? Мать убивается, а он строит планы побега. Хотелось ворваться, вырвать телефон, крикнуть правду, но она только развернулась и пошла прочь.
А в это самое время мать, та самая Надька, стояла в магазине и выбирала апельсины. Самые спелые, самые сладкие, ведь ее муж любил только такие. И не подозревала, что тот планировал сбежать к любовнице, как только встанет на ноги.
Алена стиснула ладони так, что ногти впились в кожу. Вот ведь... Вот ведь какая жизнь получается. Мать похудела за время его болезни, седые корни отросли, некогда покраситься. А отец звонит своей Инге и обещает вернуться.
Отец вообще был неблагодарный.
В квартире все пропахло лекарствами, мать варила ему протертые супы, готовила паровые котлетки, а он морщился и жаловался, что жена душит его заботой. А мать... Мать делала вид, что ничего не произошло. Продолжала менять ему компрессы, держать за руку во время капельниц, ночевать на раскладушке рядом с его койкой.
— Аленка, помоги отцу принять лекарства, — попросила мать, вернувшись с апельсинами. — Я пока кашу ему сварю.
Которую он потом заставит переделывать, потому что каша то слишком густая, то слишком жидкая, то соли мало. А потом скажет, что в больнице лучше готовят.
Делая укол, Алена думала о том, что отца с самого начала волновала только Инга. Именно ей Павел Леонидович позвонил, когда узнал о диагнозе. Алена случайно оказалась в коридоре, услышала:
— Инга? Это я... У меня рак... Инга? Алло?
Она бросила трубку, как только услышала слово «рак». И только второй звонок был жене:
— Надя, мне страшно... Приезжай скорее, пожалуйста...
И мать бросила важное совещание. Она проректор, у нее ответственность, но какое это имело значение? Примчалась, обняла мужа, успокоила. Взяла неоплачиваемый отпуск и который месяц без зарплаты сидит.
Утро теперь начиналось одинаково. Павел Леонидович требовал особенную кашу, особенный чай, особенную температуру в комнате. Вчера довел мать до слез, заставил переделывать овсянку.
Алена не выдержала тогда:
— Папа, ну сколько можно? Ты вечно ворчишь! Мама для тебя все делает, что может!
— Ну и что? А я содержал всех вас! — рявкнул он с неожиданной силой. — Имею право на уход! Так что не смей критиковать меня, слышишь, ты...
Мать положила руку Алене на плечо, молчи, мол. И сказала тихо:
— Паша, я же делаю все из любви...
Он усмехнулся. И сказал:
— Любви? Ты просто боишься осуждения, если бросишь больного мужа. Вот и вся твоя любовь.
***
В дверь постучали. Курьер привез посылку, это были дорогие швейцарские витамины.
— Это Инга прислала, — с гордостью объявил Павел Леонидович. — Она обо мне заботится. По-настоящему заботится.
Мать уронила тарелку. Осколки разлетелись по всему полу. Она опустилась на колени, начала собирать, и Алена увидела, что мать порезала палец, но она не замечает, продолжает собирать осколки.
— Вечно у тебя все из рук валится, — раздраженно бросил отец. — Инга говорит, это от недостатка организованности.
Инга говорит...
Алена готова была накричать на него. Эта Инга — владелица какого-то мелкого бизнеса, прилично моложе матери. Познакомились они год назад, и с тех пор Павел Леонидович словно с ума сошел. Даже привел ее на мамин юбилей, представьте только! День рождения жены, а он приводит подружку и представляет как «партнера по бизнесу».
Инга тогда была в красном платье, вызывающем таком. Села рядом с отцом и громко, чтобы все слышали, сказала:
— Павлу нужна женщина помоложе, которая вдохновляет на подвиги. Правда, Павлик?
А он улыбался. Сидел рядом с женой, которая прожила с ним четверть века, родила пару детей, прошла все военные гарнизоны, и улыбался своей любовнице.
Теперь эта Инга исчезла. Как только узнала про рак, тут же слиняла, ни слуху ни духу. Но отец ждал, звонил ей, писал сообщения. А она почти не отвечала, зато витамины прислала, вот ведь забота!
Вчера Алена не выдержала, взяла отцовский телефон и прочитала переписку за последнюю неделю.
Инга писала: «Котик, осталось потерпеть немного».
Отец отвечал: «Да, милая. Надька полезна пока. Бесплатная сиделка — это выгодно».
Инга: «Когда поправишься, квартиру на меня перепишешь, как обещал?»
Отец: «Сделаю все как ты хочешь, только дождись меня».
Алена читала и не верила глазам. Мать не спит, дежурит у его постели, а он... Он собирается отдать их квартиру этой девке?
Алена хотела показать переписку матери, но та выглядела такой измученной, такой уставшей... Седые волосы, трясущиеся руки, постоянные слезы, которые она прячет. Разве можно добивать человека в таком состоянии?
— Мам, — осторожно начала Алена за ужином, — может, тебе отдохнуть немного? Я посижу с папой. Ты же не можешь... Не можешь все на себе тащить...
— Что ты, доченька, — мать устало улыбнулась. — Как он сейчас без меня? Да и ему так спокойнее.
Спокойнее... Если бы она знала, что в это время он пишет Инге: «Скоро освобожусь от этой обузы».
А ведь до болезни все было по-другому. Павел Леонидович, бывший полковник, начальник охраны крупного завода, был уверен в себе и своей неотразимости. Женщины из бухгалтерии вздыхали по нему, шептались:
— Такой мужчина!
И он поверил, что достоин большего. Теперь они пожинали плоды этого решения... 2 ЧАСТЬ РАССКАЗА 🔔