– Когда ты материально зависела от меня, ты не позволяла себе такой тон.
Виталий говорил ровно и сдержанно, будто бы между ними не осталось ни капли недовольства, но взгляд его стал другим — отчуждённым, колючим. Тома вдруг увидела перед собой того самого человека, от которого когда-то ушла, унося в двух чемоданах своё и дочкино.
– Я была неправа тогда, – тихо призналась она, стараясь не опускать глаза. – Не следовало оправдывать тебя и приучать себя к мысли, что ничего не могу изменить… Но всё-таки я решила уйти до того, как узнала про папино наследство.
Виталий вздохнул, потер пальцами виски.
– Зачем тебе это всё, Тома? Ты же не стерва, и играть такую роль у тебя не получится… – Он вдруг стал совсем другим — растерянным, будто бы просил не осуждать его. – Я правда боюсь тебя потерять. Если ты передумаешь… Если заберёшь заявление о разводе, не пожалеешь, обещаю.
Что-то дрогнуло в ней от этих слов. Совсем недавно он был чужим, а сейчас — почти родным, только таким растерянным и обиженным.
Кто же он на самом деле? Не ошибётся ли она, выбрав ту самую привычную дорожку — к безопасности и деньгам?..
– Я подумаю, – честно ответила она. – Мне пора. Провожать не надо.
Виталий только молча встал — и остался у стола, пока Тамара шла к двери.
Следующие два дня в квартире тёти Зои кипела жизнь: курьеры приносили цветы, кирпичные букеты, открытки с лоснящимися медвежатами.
– Ничего, икебаны, – одобрила тётя Зоя, разглядывая свежую порцию подарков. – Со вкусом, даже с претензией… Почти как мне, от Лёшеньки Леонидовича.
– Только вот эти открытки… – Тамара покрутила в руках очередную: два плюшевых зверя и кривой плакатик «Прости меня». – Ну несерьёзно для взрослого айтишника, если честно.
– Ты улыбаешься, как царевна Несмеяна, – хитро прищурилась тётя. – Ты бы ему простила, если бы любила… Но если возвращаться к нему только потому, что теперь у тебя всё хорошо с деньгами, – так нельзя.
Вернулась бы?
Тётя всегда принимала решения молниеносно: чуточку логики, щедро интуиции — и готово. А нерешительность племянницы её беспокоила.
– Вот скажу тебе правду, Тамара… Не любишь ты его больше. И слава Богу! Это только в кино красиво: ах, любила несмотря ни на что, – махнула рукой тётя Зоя. – А в жизни правильно: разлюбила, и точка. Хватит терпеть гадости.
Тамара рассмеялась. Может, не так уж всё и плохо.
Тома, не в пример тёте Зое, злилась на себя всерьёз, почти до слёз. Если будет и дальше тянуть, если не решится сейчас, Виталий ведь снова возьмёт верх. Всё закончится как всегда: она снова поверит, попробует начать с чистого листа ― хотя сама уже ясно понимает, что не хочет этого.
Аришка… Дочка всё меньше и меньше вспоминает отца. Он и раньше-то редко обращал на девочку внимание, так что, по сути, ничего в её детской жизни не изменилось. Но значит ли это, что ребёнок не потеряет ничего важного? Кто знает… А вдруг последствия проявятся ещё когда-нибудь? Не будь Томе помогли ― да ещё с такой стороны, с которой и ждать не ждала ― неизвестно, куда бы вывела вся эта история.
Долгожданное открытие ателье всё снова и снова откладывалось: пришлось всерьёз менять планы. У Риты тяжело заболел свёкор, деньги, что были уже почти собраны на старт бизнеса, ушли на его операцию и лечение. Рита с Антоном переживали и за здоровье, и за срыв мечты.
И вот однажды Тома собралась с духом, пришла к друзьям и сказала прямо:
— Ребята, возьмёте меня в компаньонки? Вложу свою долю — ремонт закончим и оборудование поставим скорее, чем думали. К тому же у меня есть хороший юрист: с ним отец много лет работал, он очень надёжный.
Идею приняли на ура. Часа три единомышленники обсуждали детали: сидели на ещё не распакованных коробках, планировали, спорили и смеялись. А когда вышли на улицу и разошлись ― каждый в свою сторону до завтра, из скверика напротив вдруг вскочила девушка и быстро зашагала наперерез Томе.
В полумраке Тома не сразу узнала кто это.
— Привет, Тамара! — раздалось знакомое, будто из школьных коридоров, приветствие.
— Лариса? Ой, если бы не голос, точно мимо проскочила бы. Опять перекрасилась, причёску сменила и стиль… Вообще каждая новая версия тебя — круче прежней. Завидую! Как ты сама?
— Том, я тебя здесь специально поджидала. Зашла домой — тётя Зоя сказала, что ты к Ритке пошла. К Рите прихожу — её свекровь отправляет меня сюда. В общем, сижу тут, эскимо съела и два банана, пока тебя дождалась.
— Так позвонила бы тогда! Не обижайся, Ларис, правда, совсем завертелась в последнее время… На тебя времени не осталось, не ругай. Хочешь к нам? И тётя, и Ариша будут рады — и накормим, и поговорим.
— Тамара, у меня с тобой разговор особый. Без тёти Зои и без Ариши, если можно.
— Ой, у тебя всё в порядке? Может, помощь нужна?
— Сомневаюсь, что ты захочешь мне помогать… Хотя мне, по правде, и не требуется. Вот я, может быть, тебе помогу.
— Да хватит тайн! — Тома рассмеялась и улыбнулась по-старому тепло. — Давай так: тут неподалёку кафешка тихая, вечерами почти пустая. Поболтаем там, как раньше?
Нашли свободный столик в дальнем углу, заказали по чёрному кофе. Лариса крутила в руках длинный сахарный пакетик, не торопилась говорить, но потом, глядя в глаза, вдруг спросила резко, без всяких прелюдий:
— Ты что, с мужем собираешься мириться? Или всё же разведёшься окончательно?
Тома опешила — такой тон для Ларисы был нехарактерен. Но потом вдруг почувствовала облегчение: если подруга так, значит, время выговориться и самой для себя всё разложить по полочкам.
— Ларис, ты сейчас скажешь, что я странная, и, наверное, будешь права... Я ведь всё понимаю: нам с Виталием давно пора разойтись. Полгода я прожила без него — и удивляюсь, как терпела свою прежнюю жизнь столько времени. Целых два года, а, может быть, и больше... Он уже тогда становился тем, от кого я, собственно, и сбежала. Начала верить, будто я недалёкая, беспомощная, безвольная — и никому не нужная.
— Ещё немного бы — и он окончательно убедил бы меня в этом, — тихо добавила я. — А тут, чуть-чуть одна пожила — и чувствую себя другой. Вот когда к отцовской вдове ездила, так даже о муже не вспомнила, представляешь? Но... всё равно не могу взять и прямо сказать ему: всё, не надейся больше.
— Ну тогда ты правда странная, если до сих пор раздумываешь, — сразу отозвалась Лариса. — Что тебя держит? Деньги теперь у тебя есть. Дача на море — пожалуйста. Работа будет, причём по душе. Да и устроишься ты отлично, я уверена.
— Мужчина для настроения, если вдруг понадобится, — с легкой усмешкой добавила она. — Найдёшь в нынешнее время без труда! Со стороны если глянуть, Виталик никак не вписывается в твою новую жизнь. Кредит за него выплачивать — вот и все перспективы.
— Ларис, ну не всё ведь деньгами меряется… — возразила я, чувствуя, как сжимаются плечи. — У нас ребёнок. Виталий — отец Ариши. Как ни крути, все эти годы заботился о ней. Любит ведь, просто по-своему, неловко…
— Ой! — воскликнула Лариса, едва не хлопнув ладонями. — Заботился... Деньги для двух пар обуви в год после длинных наставлений?! Я же сама помню, как вы эту процедуру проходили — ты мне рассказывала! На паре Аришиных концертов был — чтобы потом на работе похвастаться. Прямо растрогалась! Ну вот и пусть после развода этим занимается, никто ведь не мешает. Ты же моего отца знала: у него после мамы было ещё две жены, и он обо мне не забывал ни разу.
— Подарки дарил, деньги давал — я ведь только тогда видела его веселым, довольным. Совсем не таким, как когда родители жили вместе и без конца ругались... Так что Ариша — не повод держаться за Виталика.
Да, к сожалению, Лариса была права. По-честному если: Виталий отца из себя изображал только тогда, когда Аришей можно было похвастаться.
— Лариса сегодня сама какая-то не такая, — мелькнуло у меня в голове. — Обычно весёлая, с озорными глазами, а сейчас — какая-то серьёзная, пристальная, будто насквозь смотрит.
Но… ей явно был нужен этот разговор — и это даже меня, не слишком склонную к откровенности, подтолкнуло сказать больше.
— А ты не думаешь, что люди меняются? — робко спросила я. — Может, что-то понял, осознал…
— Вот оно что! — тут же перебила Лариса, глаза её вдруг засверкали колючим огоньком. — Значит, теперь он изображает кающегося, грустного рыцаря, и ты почти поверила, что он тебя любит. Один пожил — осознал, понял, что безумно любит… Красиво звучит, да? Кто же из нас не хочет верить в такую сказку? Ведь приятнее всего — ощущать себя любимой, разве не так? В этом всё дело?
— Ларис, ну что с тобой? Ты почти права, но зачем так… жёстко?
— Не бери в голову, это не на тебя, — махнула рукой она. — Хочу тебя просто от последних иллюзий избавить. Твой зайчонок Виталик просто не вынес мысль, что просчитался: жена с наследством и собственным доходом, который скоро его переплюнет. Запомни мои слова — так всё и будет. Любить по-настоящему он и не умеет, только себя может жалеть.
Он больше года встречался с любовницей — и когда вы ещё жили вместе, и после твоего ухода. Всё с одной и той же! Этой, как ей там... дурочке? Нет, наверное, просто наивной молодой женщине. Сначала ей понравился — симпатичный парень, приятный, вроде с харизмой. Показалось, что у него есть вкус к жизни, что с ним будет интересно. Но очень быстро она поняла, что всё не так уж и весело. Сама себе придумала, ошиблась — бывает, не трагедия.
— Лариса, а ты-то откуда всё это знаешь?
— Тома, да тут любая бы на твоём месте догадалась, просто ты слишком порядочная — вот и всё. Я и есть любовница Виталика. Только зря улыбаешься сейчас. Конечно, я иногда шучу по-дурацки, но в этом случае — нет, Тома. Ты мне зла не делала, я могу даже переписку нашу показать, если нужны доказательства.
— Ларисочка, Лорик, я поэтому и улыбаюсь... Спасибо, ты меня действительно выручила. Вот тебе за кофе, я побежала. Уже домой пора. Виталика забирай себе, мне как будто гора с плеч. Правда.
Тома быстро чмокнула Ларису в щёку и исчезла, словно вихрем унесло.
— Прекрасно получилось, — сказала Лариса официанту, который как раз подходил, вежливо слушая. — Даже лучше, чем я надеялась. Теперь развод состоится наверняка, а я и правда помогла Томочке определиться. Она не способна обидеть любящего человека — теперь свободна поступать, как ей нравится. Даже мне Виталика подарила! Нет, пожалуй, мне это сокровище теперь точно не нужно.
— Ну что, может быть, подобрать вам сейчас что-то покрепче? — спросил официант.
— У вас есть виски, коньяк, текила, ром, джин, коктейли... — начал он перечислять.
— Перечисляйте медленно, пожалуйста, — улыбнулась Лариса, — чтобы у меня во рту почти зазвенело. Может, выберу что-нибудь особенное.
Название ателье — «Том и Рита» — сложили из имён двух подруг. Через год про это ателье уже знали во всём городке, клиентки советовали его друг другу. Вложенные деньги, конечно, быстро не возвращаются — на долгий отпуск денег бы не хватило, если бы у Томы в Краснодарском крае не имелся домик. Но домик был, отпуск состоялся. Тома и Рита три недели жили у моря с детьми: Аришкой и Антоном Антоновичем — так себя называл суровый шестилетний сын Риты и Антона.
Вернувшись домой, они только сошли с перрона — тут же попали в объятия тёти Зои.
— Вот! — воскликнула она, вместо привычного «ой». — Со мной Лёша Леонидович! Он обижался, мол, я слишком долго не знакомлю его со своими родными и друзьями. Говорит: ты несерьёзно, Зоя, к нашим отношениям относишься! Обижался и молчал.
— А я что, должна была догадаться?! Вот теперь всё и выяснили: решили, что обсуждать будем всё честно и вслух, ничего не утаивать. Познакомьтесь: это Алексей Леонидович, а это Антон Антонович и девчонки. А теперь — к новостям!
Как только Тамара на три недели уехала, конечно, в городе случилось сто перемен. Во-первых, тётя Зоя и Алексей Леонидович решили расписаться и жить у него, с двумя котами — Потапычем и Ириской, а Тома с Аришкой остаются сами по себе. Во-вторых, бывшая подруга Томы, Лариса, выиграла какой-то конкурс и отправилась в Москву — на ток-шоу.
— Несколько местных хулиганов теперь, наверно, не знают, куда деваться, — нервничала Рита, — кто знает, о чём Лариска там проболтается.
В-третьих, бывший муж Томы снова принялся распространять слухи про низкое качество работы ателье «Том и Рита». Стоило только хозяйкам уехать! Антон-старший, муж Риты, даже слушать не стал.
— На это плевать, — сказал он, — Виталию никто не верит, пусть выставляет себя идиотом.
Тётя Зоя — она такой человек! — взяла и поделилась своей обидой с Сергеем Олеговичем, городским юристом. А он — взял, да и приехал как раз в день возвращения девушек с юга.
— Вот и он нас ждёт, — шепнула Зоя, показывая в сторону синей машины, — Сергей Олегович наш, юрист.