— Мама, опаздываю на полчаса, — пискнул телефон на столе. — Игорю передай, ладно?
Лариса поставила третью тарелку. Зять сидел в кресле, тыкал в экран.
— Аня задерживается.
— Театр опять, — буркнул Игорь. — Каждый день одна дребедень.
Лариса разложила ложки. Не лезь, Лариса. Не твоё.
— Поужинаем без неё? Борщ стынет.
— Нет. Пусть объяснит, где шляется до восьми.
Игорь швырнул телефон на диван. Встал, затопал по кухне.
Лариса видела — закипает. А она салфетки раскладывает. Будто правильный стол что-то исправит.
— Говорил же — работа до шести! А она что? — Игорь стукнул по столу. — На семью плевать!
— Старается заработать...
— Пять лет терплю! Пять лет женаты, а толку?
Телефон пискнул. Игорь схватил трубку.
— Вот! Ещё сообщение! "Задерживаюсь ещё на полчаса". — Показал экран Ларисе. — Видите? Уже час как дома должна быть!
— Дела бывают...
— Дела! У всех дела! А у меня что?
Сел за стол. Застучал пальцами по скатерти.
"Знаете, что вчера сказала? 'Устала, сами ужин делайте'. Я! После одиннадцати часов на заводе!"
Лариса поправила вилку у Аниной тарелки.
— А позавчера? В десять пришла! Говорит: "Клиент цвет обоев выбирал".
— Бывает же...
— Каждый день бывает! Я что — глупый?
Ключи звякнули в замке. Аня влетела — растрёпанная, с сумкой и папкой.
— Привет всем! — попыталась улыбнуться. — Простите за опоздание. Бабулька никак не могла...
— Бабулька, — передразнил Игорь. — Всегда есть бабулька.
Аня стянула куртку. Руки дрожат от усталости.
Лариса заметила — дочка исхудала.
— Поужинаем? — Аня повесила сумку на спинку стула. — Мам, божественно пахнет.
— Поужинаем, — Игорь плюхнулся на стул. — Сначала расскажешь, где два часа болталась.
— Объяснила же — клиентка...
— Какая клиентка до стольки мучает?
Аня села. Лариса разлила борщ. Руки у дочки трясутся. Голодная, небось.
— Пенсионерка. Плитку в ванную выбирала. Весь магазин перевернули.
— Пенсионерка? — Игорь отложил ложку. — А вчера кто был?
— Семья молодая. Детскую планировали.
— Ага. Семья. — Игорь скривился. — А позавчера?
Аня побледнела. Поняла подвох.
— Игорь, ты что имеешь в виду?
— То и имею! Каждый день новые сказки!
— Не сказки! Работа! Договоры есть, хочешь — покажу.
— А телефон почему молчал? В семь звонил — недоступен.
— С бабушкой говорила. Не могла ответить.
— Не могла! А мужа ждать заставлять — можно?
Лариса смотрела, как дочь съёживается. Раньше Аня смелая была. А теперь боится слово сказать.
— Игорь, хватит, — тихо попросила Аня. — Поедим нормально.
— Хватит? Мне хватит? — Игорь вскочил. — Приходишь когда вздумается, врёшь про клиентов, а мне хватит?
— Не вру...
— Ага - не врёшь! — заорал он. — Ты вообще замужем? Дом есть? Муж есть?
Аня поморщилась. Лариса увидела — слёзы на подходе.
— Есть.
— Не слышу!
— Есть! — крикнула Аня и испугалась своего голоса.
— Вот! А ведёшь себя как студентка! Я тебя не кормлю, не одеваю?
— Игорь, — позвала Лариса железно.
— Что? — обернулся красный от злости. — Опять заодно? Тёща с дочкой против честного работяги?
Всё. Хватит этого цирка.
— Просто работаю, — прошептала Аня в тарелку. — Деньги домой несу...
— Работаешь! — Игорь замахал руками. — Тебе на семью наплевать! Дом для тебя что — гостиница?
— Стараюсь же...
— Что стараешься? Каждый день к полуночи! А я что — один жрать, один телик смотреть?
Лариса видела — дочка сейчас расплачется. Когда это началось? Когда она позволила?
— Не к полуночи...
— К полуночи! Вчера в половине десятого! Ужин в семь, а не в десять!
— Устала очень сегодня...
— Устала! А я на заводе не устаю? Мне легко?
"Мать тебя избаловала! Принцессу вырастила! Теперь хозяйкой быть не можешь!"
Что-то лопнуло внутри Ларисы. Она встала медленно. Положила руки на стол.
Тишина.
Игорь замер с открытым ртом. Аня подняла красные глаза.
"Я тридцать лет растила женщину. А ты за пять лет делаешь из неё напуганную мышь. Дверь там."
Игорь выпучил глаза.
— Что... что вы себе позволяете?
— То, что должна была год назад сделать.
— Лариса Петровна, вы не имеете права...
— Имею. Мой дом. Моя дочь. А ты здесь гость.
— Гость? — засмеялся нервно. — Я её муж! Законный!
— Муж защищает. А не орёт каждый вечер.
Игорь метнулся к дивану. Схватил телефон, куртку.
— Анька, собирайся! Домой едем!
Аня не шевельнулась. Сидела, вытирая глаза салфеткой.
— Анька!
— Остаюсь, — тихо, но чётко.
— Как это?
— У мамы. На ночь.
— С ума сошла? Мы же дома живём!
"А я не хочу домой. Устала от криков."
Игорь посмотрел на жену, на тёщу. В глазах мелькнула растерянность.
— Ты понимаешь, что неправильно делаешь? Мы семья.
— Семья не орёт друг на друга.
— Я не орал. Объяснял.
— Орал. Как на подчинённых на заводе.
— Понятно, — потемнел Игорь. — Мамочка дочку настроила. Классика.
Натянул куртку. Молния заедала.
— Разбирайтесь сами. Но завтра жду дома к шести! Без фокусов!
Дверь грохнула. Стёкла в серванте задрожали.
Мать и дочь остались с остывшим борщом. За окном завёлся мотор, уехал.
— Мамочка, — прошептала Аня.
— Что, доченька?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что сказала то, что я боялась подумать.
Лариса обошла стол, обняла дочь. Аня прижалась, как маленькая.
— Он не всегда злой, — сказала в мамино плечо.
— Знаю. Но когда злой — страшный.
— Что теперь?
— Доедим сначала. Спокойно. Без ора.
Лариса убрала третью тарелку в раковину. Поставила хлеб между двумя оставшимися.
Теперь сами решали, когда ужинать.
— А потом?
— Потом думать будем. Вдвоём. Как взрослые бабы.
Аня впервые улыбнулась.
— Мам, а если не вернётся? Разведётся?
— Вернётся. Такие всегда возвращаются. Вопрос — что дальше.
— А если всё по-старому?
— Тогда решать тебе. Я твою жизнь прожить не могу.
Доели в тишине. Хорошей тишине.
Аня рассказала про бабушку, которая три часа плитку выбирала и взяла белую. Лариса — про тётю Клаву, что с управляйкой из-за капремонта воюет.
— Знаешь, мам, — призналась Аня за мытьём посуды. — Полгода домой захожу и думаю: только бы не начал придираться.
— А сейчас о чём думаешь?
— Может, хватит бояться мужа? Неправильно это.
Правильно думаешь.
— И ещё думаю — почему извиняться за работу? Деньги же приношу. Хорошие.
— Сколько зарабатываешь?
— Последние месяцы по шестьдесят тысяч. Он сорок пять на заводе.
Лариса присвистнула.
— И недоволен ещё?
— Говорит, женщина дом вести должна, а не по офисам мотаться.
— А сам дома что делает?
— Телевизор. Мусор иногда вынесет — считает помощью.
Перед сном дочь прижалась к матери на диване.
— Мам, думала, ты не понимаешь. Что главное для тебя — замужем чтобы была.
"Главное — счастливой чтобы была. А несчастливое замужество — каторга."
— Попробую завтра поговорить серьёзно.
— Попробуй. Но помни — есть куда прийти.
На следующий день Лариса опять накрывала стол. На двоих.
Аня пришла в половине седьмого — специально пораньше.
— Игорь звонил? — спросила, вешая куртку.
— Нет. Тебе?
— Утром эсэмэску прислал. "Жду дома к семи". Всё.
— Что ответила?
— Пока ничего. Думаю.
Поужинали без скандалов и страха.
Аня про новых клиентов рассказывала — молодожёнов, что скандинавский стиль хотят. Лариса — про соседку снизу, что кота завела и на аллергию жалуется.
— Мам, — сказала Аня за чаем. — А если не пойду домой?
— Твоё дело.
— Но он злиться будет ещё больше.
"Дочка, злой человек всегда повод найдёт. Придёшь вовремя — скажет, ужин невкусный. Вкусно приготовишь — денег много тратишь."
Аня кивнула.
— Останусь ещё на ночь. Пусть думает.
— Оставайся. Мне веселее.
Легли в разных комнатах. Обе долго не спали. Думали об одном — что завтра будет.
Утром Игорь так и не позвонил.
Иногда защитить дочь означает не промолчать, а сказать "хватит".
Лариса снова ставила на стол две тарелки вместо трёх.
А вы бы заступились за дочь или промолчали ради сохранения семьи?
Ставьте лайк, если история зацепила, и подписывайтесь — каждый день истории из жизни.