Коробка с посудой стояла на столе, Анна аккуратно перекладывала в шкаф тарелки, доставшиеся ей ещё от матери. Каждая вещь здесь имела для неё цену — не только материальную, но и душевную. Это была её квартира, её наследство, её уголок безопасности. Она часто повторяла про себя: «Это мой дом».
Вечером ожидался ужин. Свекровь позвонила утром и сказала, что зайдёт «по-семейному поговорить». Анна приняла это без особого энтузиазма, но отказать не могла: муж Игорь на такие вещи реагировал болезненно. «Это же мама, что такого?» — повторял он.
Кухня наполнялась ароматом тушёного мяса. Анна накрывала на стол, стараясь не думать о том, что разговор наверняка перейдёт в неприятное русло.
Когда Валентина Павловна вошла в квартиру, она сразу осмотрела её придирчивым взглядом.
— Всё у тебя чисто, аккуратно, — сказала она. — Но вот шторы, конечно, давно пора поменять.
Анна сдержала ответ, пригласила к столу. За ужином сначала говорили о пустяках: цены в магазине, здоровье соседки, какие передачи показывают по телевизору. Но вскоре Валентина Павловна, отложив вилку, перешла к главному.
— Надо решать, как вы дальше жить будете, — её голос зазвенел холодком. — Квартира — это же общее, Аннушка. Ты ведь не одна теперь.
Анна почувствовала, как напряглись плечи.
— Простите, но квартира моя. Я получила её в наследство. Она записана на меня.
Свекровь усмехнулась.
— Какие мы гордые. Сиди тихо и не смей перечить старшим! Мы лучше знаем, как правильно. Квартира должна перейти моему сыну. А то ещё неизвестно, что ты выкинешь.
Анна замерла. Руки дрожали, но голос остался ровным.
— Это наследство моих родителей. Это память. Никто не имеет права решать за меня.
— Ой, какие права? — свекровь всплеснула руками. — Ты замуж вышла — значит, всё общее. И не ты тут главная!
Игорь сидел молча. Смотрел то на мать, то на жену, будто не знал, куда спрятаться. Анне от этого стало ещё тяжелее.
Она встала из-за стола, выпрямилась и посмотрела прямо в глаза свекрови.
— Это мой дом. И никто, даже вы, не посмеет решать за меня.
— Неблагодарная! — взвилась Валентина Павловна. — Я для вас стараюсь, о сыне забочусь, а ты мне в ответ грубишь. Сыну нужна жена покладистая, заботливая. Не такая, как ты!
— Значит жена ему такая не нужна, а квартира в самый раз! Семья разрушается тогда, когда в неё вмешиваются, — твёрдо произнесла Анна. — Если вам здесь что-то не нравится — дверь открыта.
В комнате повисла тяжёлая пауза. Свекровь побагровела, поднялась и со стуком отодвинула стул.
— Я ещё посмотрю, как ты заговоришь, когда Игорь уйдёт от тебя! — выкрикнула она, собирая сумочку.
Хлопнула дверь.
Игорь остался сидеть за столом, ошарашенный.
— Ты перегнула… — пробормотал он, не поднимая глаз.
— Нет, Игорь, — Анна покачала головой. — Я впервые сказала правду.
Он не ответил.
Поздним вечером Анна сидела у окна с чашкой чая. За стеклом мерцали огни улицы. В душе было тревожно, но вместе с тем удивительно спокойно. Она знала: впереди будет разговор с мужем, может, очень трудный. Но одно было несомненно — своё наследство, свою память и свой дом она никому не отдаст.
Анна сделала глоток чая, прислушиваясь к тишине квартиры. За тонкой стеной слышались шаги соседей, внизу на улице кто-то курил и смеялся. Всё это казалось удивительно далеким и не имеющим к ней отношения.
Дверь скрипнула. В кухню вошёл Игорь. Он сел напротив, долго молчал, теребил вилку, оставшуюся после ужина.
— Зачем ты так с мамой? — наконец выдохнул он.
Анна не отрывала взгляда от чашки.
— Потому что она переступила черту. Ты слышал, что она говорила? Как будто я чужая в собственном доме.
— Она просто волнуется за меня… — голос мужа звучал неуверенно. — Ей кажется, что ты… что ты слишком держишься за прошлое.
Анна подняла глаза.
— Моё прошлое — это мои родители, Игорь. Они оставили мне квартиру. Это их труд, их жизнь. И никто, даже твоя мама, не имеет права решать, кому это достанется.
Игорь поёрзал на стуле.
— Ты же знаешь, что я не против… Просто мама старше, мудрее, надо уважать.
— Уважать — это не значит позволять ей топтаться по моей жизни, — Анна резко поднялась и прошлась по кухне. — Ты всё время молчишь, когда она унижает меня. Но знаешь, молчание — это тоже выбор. И сейчас ты выбрал её.
Муж нахмурился, хотел возразить, но слова застряли в горле.
Ночь они провели в разных комнатах. Анна лежала без сна, глядя в потолок. Каждое слово свекрови звенело в голове, но сильнее всего — равнодушие мужа.
Утро встретило их молчанием. За завтраком он бубнил про работу, избегая взгляда. Анна слушала и понимала: разговор ещё впереди, и лёгким он не будет.
В обед, вернувшись с лекций, она обнаружила свекровь в прихожей. Валентина Павловна держала в руках папку с документами и что-то шептала сыну. Завидев Анну, резко сменила тон.
— Вот и хозяйка пришла. Думаешь, хитрая? Всё записано на тебя, да? Так я вот юриста нашла, он сказал: имущество в браке — общее. И делиться придётся.
Анна сняла пальто, аккуратно повесила его и шагнула ближе.
— Имущество в браке, но не наследство. И где же вы нашли этого афериста. Попробуйте, — её голос звучал твёрдо. — Я готова защищать свой дом. В суде, если потребуется.
Свекровь прищурилась, Игорь замер между ними, словно мальчишка, пойманный на краже.
— Ты ещё пожалеешь, — процедила Валентина Павловна. — Сын останется со мной. А ты… ты никому не будешь нужна.
Анна вдруг улыбнулась — не от радости, а от того, что внутри у неё что-то встало на место. Она больше не боялась.
— Знаете, Валентина Павловна, — спокойно сказала она. — Лучше быть одной, чем с людьми, которые пытаются отнять твою жизнь.
Свекровь побледнела, муж не произнёс ни слова.
Анна прошла мимо них в свою комнату, впервые чувствуя себя настоящей хозяйкой дома.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце стучало быстро, но не от страха — от какого-то странного освобождения. За дверью продолжали шушукаться голоса, потом хлопнула входная дверь, и в квартире стало тише.
Через несколько минут в комнату вошёл Игорь. Он стоял на пороге, ссутулившись, словно школьник, получивший выговор.
— Зачем ты доводишь маму? — пробормотал он, не поднимая глаз.
Анна глубоко вздохнула.
— Я никого не довожу. Я защищаю своё. Если ты не видишь разницы — это твоя проблема.
— Но ведь мама права, — он шагнул ближе. — Мы семья, имущество общее.
Анна вскинула взгляд, и в её глазах мелькнула решимость.
— Ошибаешься. Это наследство родителей. Оно оформлено на меня задолго до свадьбы. Никакие юристы твоей мамы ничего не изменят.
Муж потёр виски и уселся на край кровати.
— Значит, ты готова разрушить брак ради четырёх стен?
— Нет, — Анна покачала головой. — Ради уважения к себе. Ради памяти родителей. Я не дам вытирать об себя ноги.
Повисла долгая тишина. Игорь впервые за долгое время не нашёлся, что сказать. Он только тяжело вздохнул и вышел, громко хлопнув дверью.
Анна осталась одна. В квартире эхом разносился хлопок двери, будто ставя точку в разговоре. Она села на край кровати и закрыла лицо ладонями. Слёзы подступили, но не от жалости к себе — от усталости. Много месяцев она терпела придирки, молчание мужа, бесконечное давление. Теперь всё стало предельно ясно: или она сохранит свою жизнь, или её сотрут подчистую.
Она поднялась, прошлась по комнате и остановилась у книжной полки. На верхней полке в рамке стояла фотография родителей — их добрые лица смотрели на неё так, словно поддерживали.
— Я справлюсь, — тихо сказала Анна в пустоту. — Я обязана справиться.
Слово «справлюсь» прозвучало внутри особенно сильно. Она поняла, что больше не может рассчитывать на мужа.
Вечером Игорь вернулся. Шумно разулся в прихожей, бросил куртку на вешалку. В кухне закипел чайник, Анна сидела за столом и ждала. Муж зашёл, посмотрел на неё. Взгляд его был жёстким.
— Я поговорил с мамой, — сказал он. — Она права. Мы должны всё делить. Если ты не согласна — нам не по пути.
Анна сжала ладони в замок.
— Хорошо, — произнесла она тихо. — Тогда действительно не по пути.
— Ты что, серьёзно? — Игорь побледнел. — Ты готова разрушить семью?
— Семья разрушается, когда муж бросает жену ради чужих амбиций, — встала Анна. — Документы у меня на руках. Завтра подаю заявление на развод. Иди собирай вещи.
Игорь не нашёлся, что ответить. Он резко развернулся и ушёл в спальню.
Анна осталась сидеть одна. В груди было пусто, но вместе с тем — впервые за долгое время — спокойно. Она знала, что впереди будут тяжёлые недели, развод, разговоры, возможно — злые слова. Но у неё был её дом, её выбор и её сила.
Она встала, подошла к окну и посмотрела на огни города. Жизнь продолжалась. И теперь эта жизнь будет принадлежать только ей.