Елена стояла в дверях спальни ровно три секунды. Этого хватило, чтобы увидеть все: растрепанные простыни цвета слоновой кости (она сама выбирала их в ИКЕА), разбросанную одежду и два испуганных лица. Одно было лицом Виктора, ее мужа. Второе принадлежало девочке, молодой, почти как их дочь Маша, может, на пять-семь лет старше.
Странно, но первой мыслью было: «Надо же, а я думала, у меня сегодня мигрень начинается». Второй: «Хорошо, что я не стала покупать те дорогие пирожные к чаю».
— Лена, я могу все объяснить... — Виктор натягивал простыню до подбородка, словно она могла защитить его от происходящего.
Елена молча развернулась и пошла к шкафу в прихожей.
Достала чемодан, с которым они ездили в Турцию пять лет назад. Тогда Виктор жаловался, что все включено — это скучно и нет романтики. Интересно, достаточно ли романтики он нашел сегодня?
Она методично складывала свои вещи.
Белье, джинсы, три любимых свитера. Косметичку. Зарядку от телефона. Паспорт из ящика секретера. Все это заняло минут пятнадцать. Виктор стоял в дверях спальни в семейных трусах и майке, открывал и закрывал рот, как рыба на берегу.
— Ты что, серьезно? Лена, давай поговорим! Это ничего не значит!
Она подняла на него глаза.
— Знаешь что, Витя, — Елена защелкнула замок чемодана, — я тебе верю. Это действительно ничего не значит. Абсолютно ничего.
Квартиру она сняла в тот же вечер. Однокомнатную, на третьем этаже хрущевки, с видом на сквер. Риелтор, молодая женщина с красивыми глазами, даже удивилась:
— Вы даже смотреть не будете что внутри и как? Может, стоит душ проверить, плиту?
— Есть кровать, стол и холодильник?
— Ну... да.
— Прекрасно. Где подписать?
В первую ночь на новом месте Елена проспала четырнадцать часов. Без будильника на шесть утра, без необходимости готовить завтрак, без Викторовского храпа.
Проснулась в два часа дня от солнечного луча, бьющего прямо в лицо. И первый раз за много лет не вскочила с мыслью «Господи, я все проспала!».
Она лежала в чужой кровати, смотрела на чужой потолок с маленькой трещиной в форме молнии и думала: «Интересно, а что я вообще люблю есть на завтрак?»
Много лет она готовила овсянку для Виктора. Он любил ее по утрам с молоком и медом. Маша в детстве требовала блинчики, потом, в подростковом возрасте, перешла на йогурты.
А вот что любила она сама, она не знала.
Елена встала, прошла на кухню. В морозилке от прежних жильцов обнаружилась половина пачки пломбира. Она достала его, понюхала — вроде нормальный. Села за стол прямо в ночной рубашке и съела мороженое ложкой из пачки.
На завтрак. В два часа дня. Просто потому, что могла и хотела. В магазин идти было лень.
Телефон разрывался от звонков. Виктор названивал каждый час. Маша писала гневные сообщения: «Мама, ты с ума сошла? Папа мне все рассказал! Ну подумаешь, оступился! Ты же взрослая женщина!»
Взрослая женщина.
Большую часть из них она была женой Виктора. Мамой Маши. Невесткой Виктора-старшего и Антонины Павловны. Идеальной хозяйкой, у которой всегда чистые окна и накрахмаленные скатерти.
А кто она без всего этого?
Вскоре Елена пошла в магазин. Купила вина (Виктор не любил, когда она пила), чипсов (боже, когда она последний раз ела чипсы?), шоколада и замороженной пиццы. Дома включила телевизор и обнаружила, что не знает, что смотреть. Сколько лет телевизор в их доме показывал новости, футбол и военные сериалы.
Она выбрала мелодраму.
Какую-то невероятно слезливую историю про любовь медсестры и врача. И проплакала все два часа. Можно было сморкаться в салфетку. Можно было не сдерживаться.
Через неделю позвонила Антонина Павловна:
— Елена, прекрати дурить. Все мужики гуляют. Мой тоже в молодости того... Но я же не убежала куда глаза глядят! Семья — это святое!
— Антонина Павловна, — Елена удивилась, какой спокойный у нее голос, — а я все эти годы и не убегала. Готовила обеды, гладила рубашки и старалась не думать о том, почему муж задерживается на работе. Просто я устала быть святой.
В субботу она шла мимо танцевальной студии и увидела объявление: «Танго для начинающих. Возраст не важен». Зашла из любопытства.
Преподаватель, мужчина лет шестидесяти с военной выправкой, окинул ее оценивающим взглядом:
— Раньше танцевали?
— Нет. То есть в юности, на дискотеках...
— Это не считается, — он улыбнулся. — Готовы начать?
Она не была готова. Первые три занятия Елена спотыкалась, путала ноги, извинялась. Тело, привыкшее к маршруту кухня-спальня-магазин, отказывалось подчиняться музыке.
— Не думайте о шагах, — говорил преподаватель, Михаил Петрович. — Слушайте музыку. Что она вам говорит?
Музыка говорила о страсти. О боли. О расставании и встрече. О том, что можно начать жизнь заново в любом возрасте.
На четвертом занятии что-то щелкнуло.
Елена перестала считать шаги и просто пошла за музыкой. Тело вспомнило, что оно умеет быть легким, гибким, живым.
— Вот! — воскликнул Михаил Петрович. — Вот это танго! Видите, вы же можете!
После занятия одна из учениц, женщина ее возраста, предложила выпить кофе.
— Я Ирина. Тоже недавно начала. После развода.
— Елена. Тоже... я тоже в процессе развода.
Они сидели в маленькой кофейне, и Ирина рассказывала свою историю. Двадцать пять лет брака, двое детей, измена мужа с секретаршей. Банально и горько.
— Знаешь, что самое смешное? — Ирина размешивала сахар в капучино. — Я первые полгода места себе не находила. Думала, что жизнь кончена. Кому я нужна в сорок восемь? А потом однажды проснулась и поняла. Да есть же много плюсов!
Я впервые за много лет могу делать что хочу. Хочу — ем торт на ужин. Хочу — еду в Париж одна. Хочу — учусь танцевать. И никому не должна объяснять, зачем мне это надо.
Елена кивала, понимая каждое слово. Дома, в своей съемной однушке, которая уже начинала становиться домом, она достала телефон и написала Маше:
«Дочка, я понимаю, что тебе сложно. Но мне нужно время. Я долгие годы была идеальной женой твоего отца и твоей идеальной мамой. Теперь я хочу понять, кто я сама по себе. Я люблю тебя. Но я тоже имею право на жизнь».
Ответ пришел через час:
«Мам, а ты знаешь, что папа к той... Светке больше не ходит? Сидит дома, пьет. Говорит, что ты ему нужна».
Елена выключила телефон. Налила себе вина, включила музыку — танго, конечно, — и открыла пачку пломбира. Ужин готов.
Через месяц она нашла работу. В небольшой цветочной лавке искали продавца. Зарплата смешная, но она на большую и не рассчитывала.
— У вас есть опыт? — спросила хозяйка, молодая женщина с добрыми глазами.
— В магазине не работала, нет. Но я всю жизнь выращиваю комнатные растения, знаю, как за ними ухаживать. Это считается?
— Вполне.
Работа оказалась неожиданно приятной. Елена научилась составлять букеты, узнала, что альстромерии стоят дольше роз, а гортензии нужно обязательно ставить в прохладную воду. К ней приходили люди: влюбленные, виноватые, счастливые, грустные. Она собирала для них букеты и думала, что каждый цветок это маленькая история.
Виктор пришел через два месяца. Стоял в дверях магазина, седой, осунувшийся, с букетом ее любимых пионов. Кто-то ему шепнул, что Лена здесь работает.
— Лена, давай поговорим.
Она вышла из-за прилавка. В новом платье, купленном на первую зарплату. С короткой стрижкой — она обрезала волосы две недели назад, устав от вечных пучков.
— Привет, Витя.
— Ты похудела.
— Танго занимаюсь.
— Что?
— Я танцую танго. Три раза в неделю.
Он смотрел на нее, как на незнакомого человека. Наверное, так и было.
— Лена, вернись. Я понял, что натворил. Это был кризис, понимаешь? Среднего возраста. Я испугался, что старею, что жизнь проходит...
— Знаешь, Витя, — она взяла из его рук пионы, понюхала, — я тебя понимаю. Правда. Жизнь и правда проходит. Моя, например, прошла мимо, пока я старательно тебя обслуживала. У меня еще есть время. И я хочу прожить его для себя.
— Но как же... мы? Мы же столько лет вместе были!
— Были.. .И эта жизнь закончилась. Ты сам ее закончил так по - свински.
Вечером она танцевала. Михаил Петрович вел ее в сложной фигуре, и она доверилась музыке, партнеру, моменту. Платье кружилось вокруг ног, сердце билось в ритм мелодии.
— Браво! — сказал Михаил Петрович. — Вы танцуете, как женщина, которая знает себе цену.
Дома ее ждал пломбир, новая серия любимого сериала и книга, которую она купила просто потому, что понравилась обложка. Маленькие радости новой жизни.
Засыпая, Елена думала о том, что завтра суббота. У нее выходной. Можно спать сколько хочешь. Можно пойти на выставку или в кино. Можно просто валяться в постели и ничего не делать.
Впереди у нее, может быть, еще тридцать, а может, и больше лет, чтобы пожить для себя. И возможно встретить мужчину. А Витя...теперь только часть ее прошлого.