В то воскресенье я жарила сырники и была абсолютно счастлива. Воздух в моей маленькой бабушкиной квартире пах ванилью и уютом. Муж играл с пятилетним сыном на полу. Обычное семейное утро, наполненное светом и смехом.
Я еще не знала, что через 10 минут звонок в дверь превратит мою тихую крепость в поле боя, а мой брак - в руины.
На пороге стояла свекровь с медовой улыбкой и планом, как лишить меня единственного дома.
Идеальное утро с привкусом яда
- Вероничка, дорогая, мы на минутку! - пропела свекровь, Галина Павловна, проходя в квартиру вместе с дочерью Светой. - Ой, как у вас тут уютненько... но тесновато!
Я тогда не придала значения этой фразе. Поставила чайник, достала сметану и варенье. Мы сели за наш кухонный столик, за которым едва хватало места.
- Я вот о чем подумала, дети мои, - начала свекровь, оглушительно размешивая сахар в чашке. - Мишенька наш растет. Мальчику нужна своя комната. Негоже ему ютиться в таких условиях.
Я молча кивнула. Мы с Андреем и сами это понимали, потихоньку откладывали деньги, но без спешки.
- Так вот, - продолжила она, и ее голос приобрел деловые нотки. - Я нашла прекрасный вариант! Трехкомнатная квартира в новостройке, рядом парк, школа. Мечта!
Андрей оживился. Он вообще любил все новое и масштабное.
- Правда, мам? А где? А что по деньгам?
И тут прозвучал первый удар гонга.
- Схема простая, - свекровь отложила ложечку и посмотрела на меня в упор. - Ты, Вероника, продаешь свою вот эту... старушку. Деньги от продажи пойдут на первый взнос по ипотеке.
- А дальше мы все вместе - я, Света, вы втроем - переезжаем в эту трешку и дружно платим кредит. А мою двушку будем сдавать, деньги - в общий котел!
На кухне повисла тишина. Я смотрела на свекровь и не могла поверить своим ушам. Продать мою квартиру? Мою крепость? Ту, что досталась от бабушки и была единственным, что принадлежало только мне?
- Мам, ты гениальную вещь придумала! - вдруг воскликнул Андрей. - Вероник, ты представляешь? Своя комната у Мишки! Огромная кухня!
Я почувствовала, как ледяной холод пополз вверх по спине. Меня пытались лишить единственного, что у меня было.
- Галина Павловна, - я старалась, чтобы мой голос не дрожал. - Я ценю вашу заботу. Но я не готова продавать эту квартиру. Это память.
Медовая улыбка моментально исчезла с ее лица.
- Память? - переспросила она с ледяным удивлением. - Ты о памяти думаешь, а не о будущем собственного сына? Он будет жить в коридоре, зато у тебя будет "память"? Я всегда знала, что ты эгоистка!
Самое страшное было то, что Андрей молчал. Он просто смотрел в свою чашку, делая вид, что страшно занят. В тот день они ушли, оставив после себя удушливый осадок. И это было только начало.
Давление нарастало. Свекровь начала обрабатывать нашего сына.
- Мишенька, мой золотой, бабушка так хочет жить с тобой в большом доме, где у тебя будет своя комната. А мама почему-то не разрешает...
После этого Миша подходил ко мне и спрашивал:
- Мамочка, а почему ты не хочешь, чтобы у меня была своя комната? Ты меня не любишь?
Каждый такой вопрос был как удар под дых. Наш уютный дом превратился в поле боя. Андрей все чаще повторял слова матери. Моя крепость была в осаде, и главный предатель оказался внутри ее стен.
Война на истощение и предательство мужа
Наш дом перестал быть крепостью. Он превратился в холодный, гулкий аквариум. Тишина, которая раньше была уютной, теперь звенела от обид.
Галина Павловна сменила тактику. Она больше не кричала. Теперь она вела планомерную осаду ежедневными звонками.
- "Вероничка, милая, психологи говорят, что у ребенка обязательно должна быть своя территория. Иначе он вырастет неуверенным в себе. Ты же не хочешь этого для Мишеньки?"
- "Светочка сегодня смотрела обои для детской. Со звездочками, которые светятся в темноте! Жаль, что Мише придется и дальше смотреть на твои старые обои в цветочек..."
Это была медленная пытка. Она била по самому больному - по моему материнскому чувству.
Андрей отдалился окончательно. Он утыкался в телефон, а потом ложился спать на самый краешек кровати, отвернувшись к стене.
Однажды вечером я не выдержала.
- Андрей, поговори со мной. Что с нами происходит?
- А что происходит? - глухо ответил он. - Ты просто делаешь то, что удобно тебе. Наплевав на всех. На меня, на сына, на мою мать.
Развязка наступила через неделю. Я решила предпринять последнюю попытку достучаться до него через логику.
- Андрей, давай просто посчитаем, - я села напротив с блокнотом. - Мы продаем мою квартиру. Берем ипотеку на пять миллионов. Это по сорок тысяч в месяц на двадцать лет! Это кабала!
- А если твоя мама или сестра не смогут платить? Банк заберет квартиру, и мы все останемся на улице!
Он смотрел на меня с ожесточением.
- Ты ничего не понимаешь! У тебя нет ничего святого!
- Святое - это будущее моего сына! - мой голос сорвался. - Я не позволю оставить его без крыши над головой из-за ваших безумных прожектов!
И тут он взорвался. Видимо, в бессилии, он выпалил то, что должен был скрывать.
- ДА ЧТО ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?! - закричал он. - Мама просто хочет помочь Свете! У нее жизнь не складывается!
- Мама отдаст ей свою квартиру, чтобы у сестры наконец была своя жизнь! А мы все будем жить вместе!
Он замолчал, тяжело дыша. А я... я тоже замолчала.
В оглушительной тишине в моей голове все встало на свои места. Каждый кусочек этого грязного пазла нашел свое место.
Это была не помощь. Это была гениальная по цинизму афера.
Мою квартиру, мой единственный актив, который принадлежит только мне, - уничтожить. Пустить в пыль, в первый взнос за общую, ипотечную нору.
А квартиру свекрови - бережно сохранить и отдать ее доченьке Свете.
В итоге я остаюсь ни с чем. С ипотекой на шее и со свекровью в придачу. А Света - при квартире. Бесплатно. За мой счет.
Меня не просто обманывали. Меня грабили. Самые близкие люди.
Хозяйка крепости. Мой дом - мои правила
После признания Андрея я больше не сказала ни слова. Всю ночь я просидела в кресле у окна. План созревал медленно, но неотвратимо. К утру я знала, что сделаю.
Я ждала. Я знала, что они придут.
Звонок в дверь раздался около полудня. На пороге стояла Галина Павловна. А рядом с ней - незнакомый мужчина в костюме. Риелтор, поняла я. Мое сердце не екнуло. Я была готова.
- Вероничка, здравствуй, дорогая! - пропела она. - Это Виктор. Мы просто оценим квартирку, это ни к чему не обязывает!
Она суетилась, показывая риелтору комнату. Я просто стояла в дверном проеме и наблюдала за этим цирком. А потом сделала свой ход.
Я повернулась к ошеломленному риелтору.
- Прошу прощения, - мой голос прозвучал спокойно и очень отчетливо. - Вас, кажется, ввели в заблуждение.
- В каком смысле?
- В прямом. Эта квартира не продается. И никогда не будет продаваться. Вы пришли в чужой дом по приглашению человека, который не имеет к этому дому никакого отношения.
Лицо Галины Павловны пошло багровыми пятнами.
- Вероника, что ты несешь?!
- Я несу правду, Галина Павловна, - я посмотрела ей прямо в глаза. - Я являюсь единственной собственницей этой квартиры. Поэтому, Виктор, извините, что отняли ваше время. Всего доброго.
Риелтор моментально все понял и буквально выскочил за дверь.
- Ты... Ты что себе позволяешь?! - задыхаясь от ярости, выкрикнула свекровь. - Да я Андрею все расскажу! Он с тобой разведется!
- Возможно, - спокойно ответила я. - Но я останусь одна в своей квартире. А теперь, будьте добры, покиньте и вы мой дом.
Я открыла входную дверь настежь. Она поняла, что проиграла. Битва была выиграна.
Вечером вернулся Андрей, уже обработанный матерью. Он влетел в квартиру, готовый кричать. Но я его опередила. Посреди комнаты стояла его собранная дорожная сумка.
- Андрей, - сказала я тихо. - Я все знаю. Я хочу, чтобы ты сделал выбор. Прямо сейчас.
Либо ты остаешься здесь, со мной и Мишей, и с этого момента твоя мать и сестра перестают для нас существовать.
Либо ты берешь эту сумку и уходишь к ним. Строить "большую дружную семью". Но уже без нас.
Он смотрел то на меня, то на сумку.
- Но... Вероника... это же моя мама...
- Я знаю. А я - твоя жена. А там спит твой сын. Выбирай.
Он стоял молча минут пять. Потом медленно взял сумку и, не глядя на меня, вышел за дверь.
Дверь за ним закрылась. В квартире снова стало тихо. Я прошла на кухню и поставила чайник. В воздухе все еще едва уловимо пахло ванилью. Мой дом. Моя крепость. И я ее отстояла.
