– Вот здесь болело, и уже почти не болит! – радостно воскликнула клиентка, когда я осторожно ощупывала ее распухший палец. Ее глаза сияли благодарностью. – У вас золотые руки, Настенька!
– Вот видите, Нина Николаевна, вы больше боялись, – мягко улыбнулась я, аккуратно накладывая фиксирующую повязку. – Больше не тяните, приходите сразу. Подологи для того и есть, чтобы помогать в таких случаях
Закончив прием, я стала убирать инструменты, как вдруг услышала настойчивую вибрацию телефона. Обычно я не люблю, когда меня отвлекают во время работы, но сейчас, раз уж освободилась, решила ответить.
Сняв перчатки, я потянулась к телефону и с удивлением увидела на экране: «Вик. Ник.»
Звонила воспитательница из садика.
Мало ли по какой причине? Может, поделку надо срочно сделать или принести для занятий что-нибудь завтра. Выдохнув, я нажала на вызов и произнесла:
– Алло, слушаю. Здравствуйте!
– Добрый день, Анастасия Павловна, – взволнованно затарахтела в трубке воспитательница. – Я звоню вот по какому поводу: у Ванечки живот заболел, и внезапно поднялась температура.
Меня будто обдало ледяной водой. В голове тут же пронеслось: «У меня работы невпроворот, клиенты по записи идут!» И тут такой поворот, хотя с утра ничего не предвещало! Ваня ушел в сад здоровым, веселым…
Уже представляя, как будем лечить очередной насморк, я сжала телефон и уточнила:
– Какая у Ванечки температура?
– Почти сорок…
Меня будто молнией шарахнуло.
– Что с ним случилось?! – Я резко поднялась со стула, и мысли тут же понеслись вскачь. Чисто на автомате я стала хватать вещи, собираясь бежать.
– С утра было все хорошо, – торопливо заговорила воспитательница. – Ваня играл, был бодрым, бегал. А потом резко притих. Я коснулась его лба и…
Сорок… Пугающая цифра звенела в ушах. Я так растерялась, что, натягивая куртку, сунула руку не в тот рукав. Сумку чуть не забыла, хорошо, что вовремя вспомнила.
– Я сейчас приеду! – выдохнула я.
– Жду вас. А пока… Может, скорую вызвать? – взволнованный голос воспитательницы дрожал, и это только усиливало мою панику.
– Вызывайте! Я еду! – почти крикнула я и, не дожидаясь ответа, отключилась.
Натягивая сапоги, на ходу бросила нашему администратору:
– Мариш, обзвони моих следующих клиентов. У меня младший заболел.
– Совсем никак? – озабоченно переспросила Марина.
– Никак!
Я выскочила на улицу, и холодный ветер ударил в лицо. В машине руки тряслись так, что я едва вставила ключ в замок зажигания. Весь путь до сада прошел в мучительных догадках: что с Ванечкой? Что за хворь такая с ним?
Когда я ворвалась в группу, бледное лицо воспитательницы напугало меня еще больше. Она молча провела меня в спальню.
И там…
Мое сердце сжалось. На маленькой кроватке лежал Ванечка – красный от жара, непривычно тихий, вялый. С закрытыми глазками.
– Ванюш, ты как? – первой к нему подошла Виктория Николаевна и наклонилась над кроваткой.
– Я хочу к маме… – жалобно прошептал сынок, и у меня тут же подступили слезы.
– Я тут, малыш, – присела я рядом, нежно касаясь его пылающего лба. Кожа была сухой и обжигающе горячей.
– В одной группе был карантин по энтеровирусу, – тихо сказала воспитательница.
Я лишь кивнула, мысленно умоляя, чтобы это был он – а не что-то страшнее.
Скорая приехала быстро. Внушительный врач, на фоне Ванечки казавшийся настоящим великаном, сначала бросил на меня строгий взгляд, а затем принялся осматривать сына.
– Что у тебя болит? – спросил он, наклоняясь к Ване и стягивая байковое одеялко.
– Горло! – выдохнул Ванюша и слабо покашлял.
– Мы только с больничного вышли, – пояснила я под пристальным взглядом медика.
Он долго слушал, заглядывал в горло, щупал лимфоузлы и, наконец, вынес вердикт, доставая из сумки таблетку:
– Энтеровирус. На горле папулы.
Раздавив лекарство в ложке, которую подала воспитательница, он спросил:
– Госпитализироваться будете?
Я знала эту напасть. Со старшим сыном прошла «крещение», так что я хорошо представляла, что нас ждет.
– Нет. Я буду лечить Ваню дома, – твердо ответила я.
Врач неодобрительно вздохнул, но я была уверена: дома Ванечке будет лучше.
– Выхожу его, – повторила я уже более решительно.
– Уверены?
– Да.
– Ну смотрите.
Его тон оставлял недовольным, но я уверенно кивнула. Главное – теперь я знала, что это энтеровирус, и значит, теперь можно немного выдохнуть и… браться за лечение сыночка.
«Хорошо, что я на машине», – мелькнула мысль, пока я одевала вялого Ванюшку. Его тельце было горячим, а щёки пылали лихорадочным румянцем.
Подхватив сына на руки, я вышла из группы. Миновав длинный коридор, наспех обулась, застегнув сапоги лишь до середины замка, и побежала к машине, прижимая сыночка к груди. Бегом-бегом, чтобы не дай Бог, он не простыл ещё.
Мороз в двадцать градусов обжигал лицо, а я – в тонких джинсах и легкой куртке, даже шапку надеть не догадалась в спешке. Но сейчас это казалось такой ерундой. Главное – скорее добраться домой.
Салон машины встретил нас теплым дыханьем. Я усадила Ванечку, развязала ему шапочку, расстегнула комбинезончик, пристегнула и, поймав его мутный, болезненный взгляд, прошептала:
– Держись, солнышко, скоро будем дома.
Запрыгнула в машину, завела мотор и тронулась с места.
На светофоре схватила телефон. Пальцы дрожали, когда набирала Андрея.
Долгие гудки раздавались в динамике, неприятно свербя мозг назойливой монотонностью. Но он не взял трубку.
– Весь в делах, – выдохнула я с досадой, бросая взгляд на Ванечку в зеркале заднего вида. Сынок слабо постанывал, прижимая маленькие ладошки к животику.
Дорога домой показалась бесконечной. Казалось, что меня только и ждали красный свет и пробки.
Наконец, я завернула во двор, припарковалась между сугробов, и, заглушив двигатель, выскочила из машины.
– Всё, малыш, приехали... – зашептала, отстегивая и подхватывая Ваню на руки. Его слабенькие ручки обняли меня за шею, а головка упала мне на плечо.
С сыном на руках я почти побежала к подъезду.
Хотела позвонить в домофон, но вспомнила, что дома никого нет. Андрей в деловых разъездах, а Олежка с классом в зимнем лагере. Приедет только завтра.
Пришлось лезть в сумку, но в привычном отделении я ключей не нашла… Кажется, в панике я затолкала их не пойми куда.
Балансируя на одной ноге, как циркачка, левой рукой я прижимала Ваню к себе, а правой лихорадочно шарила по внутренним карманам сумки.
Где же вы, ключи?
Наконец, замерзшие пальцы коснулись холодного металла.
– Пф-ф! – я сдула с лица упавшую прядь. За время пробежки и поиска я взмокла, устала и замерзла одновременно.
Дверь подъезда распахнулась. Я вошла, поднялась по ступенькам и свернула к лифту.
Глядя на табло, где медленно менялись цифры, я мысленно отсчитывала этажи, мечтая скорее оказаться дома, раздеть мокрого Ванечку, уложить в постель, обтереть теплой водой.
– Сейчас, сейчас, мой маленький, – шептала я, целуя лобик сыночка и одновременно примеряясь, упала ли температура? Кажется, немного спала!
Когда двери лифта распахнулись, я буквально вывалилась из него и, увидев дверь родной квартиры, почувствовала прилив сил.
– Почти дома…
Удерживая вялого сыночка, я сунула ключ в замок. Толкнула плечом дверь, вошла и… по горевшему свету в коридоре поняла, что дома кто-то есть.
Сердце екнуло от надежды, я с облегчением выдохнула. Значит, Андрей всё же дома. Наконец-то! Хоть какая-то мне помощь будет и поддержка, хоть кто-то рядом!
Первым порывом было позвать мужа, но, вспомнив, как он злится, когда я отвлекаю его от таблиц и отчётов, решила сообщить ему о новом больничном Ванечки чуть позже.
Обдумывая, как это лучше сделать, чтобы обойтись без ругани, я разулась на ходу и прошла в детскую.
– Давай, Ванюш, я тебя раздену и уложу. И напою. Ты мое маленько Солнышко… Напугал мамку!
Воркуя ласково с Ванечкой, я раздела сына, скинула с себя куртку на стул и бросилась в спальню, ожидая увидеть Андрея, лежащего на постели с ноутом.
Чтобы не врываться ураганом и не раздражать мужа, я плавно повернула ручку, толкнула дверь и, приоткрыв, обомлела…
На нашей кровати лежал мой муж с какой-то девкой со жженым, светлыми паклями.
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Измена. 23 дня до счастья", Дара Свит ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.