Замира
Предыдущая часть здесь.
Почти каждый свободный от работы день Замира навещала родственников, чтобы за нее не беспокоились, и еще ради домашней еды. Тетушка хорошо готовила, ее угощения напоминали Замире дом, детство. В ресторане так вкусно не накормят. О своих проблемах Замира никому не рассказывала, знала, что родственники тут же все передадут родителям, а тревожить их, возвращаться ни с чем в Наманган она не хотела. Но тетушка и сама видела, что с племянницей что-то не то происходит: похудела, осунулась, улыбается, а взгляд беспокойный. И новых нарядов на ней не видно, все в одном и том же приходит. Раньше рассказывала о зачетах, экзаменах, гастролях, а теперь ни слова об учебе, концертах. Работа у нее какая-то непонятная… Тетушка не поленилась, поехала в деканат института. Там ей сказали, что студентка Ибрагимова отчислена за непосещение занятий. Тетя еле дождалась прихода племянницы и приступила к расспросам. Пришлось Замире признаться и в том, что бросила учебу, и в том, что ушла из вокальной группы и теперь работает певицей в ресторане. От таких новостей тетушка пришла в сильное волнение.
– Как ты могла бросить институт! – кричала она. – Ты зачем в Ташкент приехала? Учиться? Или хвостом по ресторанам крутить?
– Я не кручу хвостом, а работаю.
– А о своем будущем ты думаешь? Или так и будешь за копейки в ресторанах петь? С дипломом тебе одна цена, без диплома совсем другая. Что, так и останешься недоучкой? Ты же мечтала о большой сцене, о карьере артистки! И дело к тому шло. Мы так радовались за тебя! Как ты умудрилась все сломать? Почему?
Тетя замолчала, достала из шкафчика флакон корвалола, накапала в чашку и выпила. Замира сидела съежившись, понурив голову. Она и сама не могла объяснить, как так вышло, что она оказалась на обочине жизни. Права тетушка, во всем права.
– Вот тебе мое слово: либо ты завтра же едешь в институт и делаешь все, чтобы восстановиться, либо я звоню брату, чтобы он немедленно забирал тебя домой, пока еще чего не натворила.
Тетя говорила таким тоном, что Замира не сомневалась, что так и будет.
– Не надо звонить родителям, – сказала она умоляющим тоном, – я постараюсь восстановиться.
– Не «постараюсь», а сделаю, – твердо сказала тетя. – А я проверю.
Выйдя от родственников, Замира не села в автобус, а пошла пешком. Ей было о чем подумать. Обидное слово «недоучка» жгло самолюбие.
Начал накрапывать осенний дождь. Мелкие капли освежали лицо, бодрили, но вскоре дождь усилился, струйки воды потекли за шиворот. Замире стало неприятно, зябко. Зонта с собой не было, и она огляделась в поисках места, где можно переждать дождь. Неподалеку оказался бутик модной одежды, она шмыгнула в дверь. Раньше Замира часто делала покупки в таких магазинах, но с тех пор, как ушла из «Гюльчатай», перестала в них заглядывать, давно не покупала себе обнов.
На вешалках висели стильные элегантные наряды. Она посмотрела один ценник, второй, третий… и поняла, что не может купить ни одной вещи. Прежде Замира выбирала модель, цвет, качество обработки, на цену смотрела в последнюю очередь, а нынче смотрит только на цену. От этого открытия ей стало не по себе, она отошла от вешалок и присела на банкетку.
Что же это получается? Самолюбие сыграло с ней коварную шутку. Однокурсники через год получат дипломы, станут певицами, артистами. Завистницы из ансамбля «Гюльчатай» по-прежнему выходят на сцену, появляются на телеэкранах, ездят на гастроли. Карим Амирович ввел в группу новую певицу. Мало кто из поклонников заметил подмену, потом и вовсе забыли, словно и не было никакой Замиры. Жену продюсера и вовсе не заботит судьба какой-то там Ибрагимовой: ушла с дороги – и слава Аллаху. У всех все хорошо, кроме нее самой.
Дождь закончился, за стеклом витрины посветлело. Ватага пацанов, поднимая брызги, прошлепала по луже. Замира вышла из бутика и вновь пошла пешком – на ходу лучше думается.
Что же она натворила? Где допустила ошибку? Как все исправить? И возможно ли это? Ясно, что первым делом надо восстановиться в институте, и впредь никогда не принимать важных решений сгоряча, под влиянием сиюминутных эмоций. Отныне она будет держаться за свой успех обеими руками, зубами. У нее есть цель: стать настоящей артисткой, выйти на большую сцену, и она будет делать все, что ведет к этой цели.
На следующее утро Замира приехала в институт. Знакомый вестибюль, ступени лестницы, по которым она столько раз ходила, что помнила каждую выбоинку, звуки скрипки, пассажи на фортепиано, вокализы, доносившиеся из-за двойных дверей – все вызывало ностальгию, казалось родным. Здесь остались ее надежды, мечты и уверенность в будущем успехе.
Замира зашла в деканат. Ей пришлось подождать в приемной. Наконец ее пригласили в кабинет. Декан встретил бывшую студентку холодно.
– Ибрагимова… Ибрагимова… А, вспомнил! Это ваша родственница приходила на днях. И что же вы, Ибрагимова, хотите? На занятия с весны не ходили, сессию прогуляли, заявление на академический отпуск не писали. Мы вас отчислили. Вы знаете, какой у нас конкурс? А вы учиться не желаете, но место занимаете.
– Я хочу продолжить учебу, очень хочу! Просто… семейные обстоятельства… Больше такого не повторится…
– Что «не повторится»? «Семейные обстоятельства» не повторятся?
Декан смотрел на нее насмешливо. От такой отповеди Замира готова была вскочить и уйти, но, вспомнив данное себе обещание, сдержалась, лишь виновато склонила голову.
– Мы бы пошли навстречу вашим «семейным обстоятельствам», если бы вы написали заявление на академ, приложили бы подтверждающие справки, как положено. Но вы ничего этого не сделали, – продолжал разнос декан, – и поэтому вас отчислили. Если хотите продолжить обучение, поступайте заново на общих основаниях. Не хотите терять три года – сдавайте экстерном экзамены за три курса. Если поступите, конечно. Всего хорошего.
Замира вышла из кабинета декана раздавленная, еле сдерживая слезы. Был перерыв между лекциями, и коридор заполнили студенты. Она столкнулась с бывшими одногруппниками.
– Замира, ты ли это? Ты куда пропала? Почему на занятия перестала ходить? Почему такая грустная?
Замира смотрела на знакомые беззаботные лица, и сердце ее сжималось от боли.
– Я приходила в деканат, хотела восстановиться.
– Ну и как? Вернешся в нашу группу?
– Нет, декан отказал.
– Ну , понятно. Ты так внезапно и надолго исчезла. Прошел слух, что ты вернулась в свой город и вышла замуж.
– Нет, все не так. Просто… семейные обстоятельства… – лепетала Замира.
Прозвенел звонок.
– Извини, лекция начинается. Пока! Заходи как-нибудь.
И бывшие одногруппники один за другим скрылись за дверью. Замире остро захотелось войти вместе с ними в знакомую аудиторию, занять свое любимое местечко и, как раньше, слушать лекцию. И чтобы заботили ее лишь предстоящие экзамены. Но она уже не студентка. Она никто.
Спускаясь по лестнице, Замира лицом к лицу встретилась с Шариповым.
– Замира? Живая, здоровая – слава Аллаху! Что с вами случилось? Куда вы пропали? Я не мог ни дозвониться до вас, ни разыскать.
– Да… долго рассказывать.
– Ничего, у меня есть полчаса, чтобы вас выслушать. Пойдемте-ка, найдем свободный кабинет, поговорим.
Он крепко взял девушку за руку, словно боялся, что она снова исчезнет, и повел за собой. Потом они сидели в кабинете напротив друг друга, и Карим Амирович продолжал держать Замиру за руку. Он выслушал ее рассказ о травле в ансамбле, о стекле в пудренице и спросил:
– Почему вы мне ничего не говорили?
– А что бы вы сделали? Доказать, чьих рук дело, невозможно. Кто угодно мог зайти в гримерку и подсыпать толченое стекло. И насчет травли недоказуемо. Я ушла, чтобы не создавать вам и себе проблем.
О разговоре с женой продюсера Замира умолчала – зачем вносить раздор в чужую семью? Но, глядя в оживленное лицо Карима Амировича, видя блеск в его глазах, чувствуя тепло его руки, она понимала, что у жены были и есть основания для ревности. Ей и самой сейчас так спокойно, надежно рядом с этим мужчиной, как в детстве рядом с папой – он сильный, он все может, он защитит от всех невзгод.
– Ладно, что было, то было. Проехали. Возвращаться к старым проблемам нет смысла, живем дальше. Восстановиться в институте я вам помогу, – Шарипов положил перед Замирой лист бумаги и ручку. – Пишите заявление на предоставление академического отпуска по болезни задним числом, с того дня, как перестали посещать занятия.
Замира написала. Карим Амирович забрал заявление, положил в свою папку.
– Разговор с деканом я беру на себя. А вы со следующего понедельника приходите на занятия. Теперь о деле. Вводить вас в состав «Гюльчатай» нет смысла, но я предлагаю вам сольную карьеру. Будем делать из вас звезду. Согласны?
Согласна ли она? Да ей хочется прыгать от радости. Перед ней вновь прямая дорога к мечте. Замира сдержала свой детский порыв и ответила спокойно, с достоинством:
– Я подумаю над вашим предложением.
Но не выдержала роль и засияла счастливой улыбкой:
– Да! Конечно, да!
Продолжение следует...