Замира
Предыдущая часть здесь.
Замиру разбудил телефонный звонок, раздавшийся рано утром. Несколько секунд ее сознание еще цеплялось за сон, потом она высвободила руку из-под пушистого пледа, нашарила телефон и недовольно пробурчала:
– Алло…
Спящий рядом мужчина заворчал, отвернулся и накрылся пледом с головой.
– Доброе утро, Замира, – раздался в трубке бодрый голос подруги детства. – Извини, что разбудила. Тут срочное дело: наша Лейло сбежала от мужа вместе с детьми. Мы с Фархадом помогли ей, привезли их к нам. К родителям ей нельзя, там Алдар их сразу найдет и заберет детей, так уже было. Но и у нас он их быстро найдет. Мы подумали, что они могли бы спрятаться у тебя, Алдар ведь о тебе ничего не знает. Приютишь Лейло с ребятишками на первое время?
Замира рывком села на кровати, откинула плед и нашарила ногами тапки.
– Наша послушная овечка Лейло сбежала от мужа? Ты не шутишь? У нее же такой удачный брак. Какая муха ее укусила?
– Это мы так считали, что брак удачный, а на самом деле Алдар все эти годы безжалостно избивал и мучил Лейло. Просто она стыдилась рассказывать. Ты бы видела, как бедняжка сейчас выглядит, вся распухла от побоев. Лицо – сплошной синяк.
Замира накинула шелковый пеньюар и вышла в соседнюю комнату, чтобы не тревожить утренний сон своего мужчины.
– Вай-ала! Бедная наша подруга! Кто бы мог подумать, что ее респектабельный муж окажется такой сволочью. Ну, конечно, мы поможем, чем сможем, пусть приезжает.
– Они с Фархадом уже выехали. Ушли из дома на рассвете, чтобы соседи не видели. Сначала он уехал со двора и ждал их на площади, потом Лейло с детьми пошла туда. Я ее в платок закутала так, что одни глаза видны. Конспирируемся. Алдар ведь наверняка заявит в органы, что жену и детей украли… или жена детей украла.
– Да-а, дело-то серьезное… Ну ничего, скажу соседям, что двоюродная сестра с племянниками в гости приехала… А потом Карим Амирович придумает, как их спрятать, он умный. А ты тоже с ними едешь?
– Нет, я дома, с дочкой осталась. В машине на всех места не хватило. Я догадываюсь, на что ты намекаешь, но когда увидишь Лейло, поймешь, что любые опасения сейчас напрасны.
– Нет, я ни на что не намекаю, просто соскучилась, рада была бы обеих увидеть, обнять. Поболтали бы втроем, детство вспомнили. Приезжай к нам в Ташкент, давно ведь обещаешь.
– Приеду, обязательно приеду… Вот дочка немного подрастет, вместе и приедем.
– Ну, хорошо. Пойду готовиться к встрече гостей, надо продумать, как их разместить.
Замира отключила телефон, задержалась у зеркала, распахнула пеньюар и погладила округлившийся живот. Взгляд ее стал мягким, отрешенным от суетного мира – такой бывает только у беременных. Срок у Замиры был комфортный: токсикоза уже нет, а носить ребеночка еще не тяжело. Долгожданная беременность молодую женщину красила: ровный цвет лица, блеск в глазах, мягкая грация движений. К тому же благодаря беременности Замира впервые за много лет работы на эстраде высыпалась, жила, как хотела, наслаждаясь отдыхом.
***
Поступив в восемнадцать лет на отделение эстрадного вокала, Замира училась у Шарипова Карима Амировича, того самого педагога, который пригласил ее на прослушивание. Обаятельный сорокалетний мужчина нравился всем девушкам на курсе, но вскоре пристрастные девичьи взгляды заметили, что Замире Ибрагимовой преподаватель уделяет больше внимания, чем остальным студенткам. Именно ее он выбрал в созданный им женский фольклорно-эстрадный ансамбль «Гюльчатай» – цветок радости. С того времени Ибрагимова лишилась подружек и была окружена на курсе легкой неприязнью. Впрочем, Замира по этому поводу почти не переживала: ну и пусть злятся, зато она уже попала на сцену.
Кроме Замиры в ансамбле было еще две девушки. На сцене трио смотрелось замечательно: стройные красавицы одного роста, умеющие хорошо петь и красиво двигаться. И репертуар подходящий: узбекские песни в современной аранжировке – всем по сердцу: молодежи нравились ритмы, старшему поколению – знакомые песни. Ансамбль быстро набирал популярность, но отношения внутри коллектива были вовсе не радужные: между девушками часто возникали конфликты, каждая считала себя звездой. Еще хуже стало, когда в ансамбле заметили, что продюсер выделяет Замиру: больше опекает, занимается с ней, дает более выигрышные партии. Ибрагимова оказалась одна против двух недоброжелательниц.
Карим Амирович, вокруг которого кипели скрытые от глаз страсти, был давно и основательно женат, воспитывал четырех дочерей от восьми до семнадцати лет. Его жена Хадиджа была уверена, что их супружеское ложе стоит незыблемо: четверо детей, как четыре ножки у кровати, надежно удерживают брак. И вдруг ей позвонила незнакомка и сказала, что у нее есть соперница: муж завел интрижку с подопечной певичкой. Хадиджа не поверила, отчитала анонимщицу и повесила трубку, однако червячок сомнения в душе завелся. Как ни старалась Хадиджа забыть о глупом звонке, червячок все рос и выгрызал душу. И однажды женщина решила проверить сплетню: надела платок, темные очки и пошла к институту искусств. Она заняла наблюдательный пункт в уличном кафе напротив входа в здание института и стала терпеливо ждать. И дождалась. Карим Амирович вышел в окружении студенток. Несколько минут группа что-то обсуждала, затем все разошлись, кроме одной, она продолжала разговаривать с преподавателем. Девушка была очаровательной в сиянии своих юных лет: длинноногая, с легким станом – такая никого не оставит равнодушным, а уж тем более сорокалетнего мужчину. Хадиджа, закусив губу, наблюдала, как муж за локоток подвел эту пери[1] к своей машине, распахнул перед ней дверь, чего давно не делал для Хадиджи, усадил на переднее сиденье, чуть ли не бегом обежал капот, словно боясь, что чудесное видение исчезнет, сел за руль и парочка укатила.
Несколько дней Хадиджа крепилась, сама себя успокаивала, уговаривала, что увиденная сценка ничего не значит, но потом нервы женщины сдали, она расплакалась и стала пенять мужу, упрекая в неверности. Карим успокоил жену, уверил, что это всего лишь перспективная певица, на которую он делает ставку, поэтому уделяет ей столько времени и внимания. На самом деле между ним и Ибрагимовой ничего нет, кроме отношений учителя и студентки, продюсера и певицы.
Это было правдой лишь отчасти. Между ним и Замирой действительно ничего, кроме обоюдной симпатии не было. Девушка из хорошей семьи, строгих правил, к тому же его ученица – влюбленному мужчине оставалось только мучительно вожделеть запретный плод. А увлекся Карим Амирович всерьез, и это была не влюбленность юноши, у которого все еще впереди, а чувство взрослого мужчины.
Хадиджу слова Карима успокоили, но лишь на время. Она внимательно наблюдала за мужем и видела, как меняется его поведение: Карим стал особенно придирчивым к своей внешности, одежде, парфюму, меньше времени проводил дома. Раньше муж всегда говорил, куда пошел, а теперь бросит краткое «по делам» – и нет его. Хадиджа прекрасно понимала, что слезами и упреками делу не поможешь, но сдерживать свои переживания было выше ее сил. Все чаще семейные разговоры перерастали в ссору, и Карим уходил, хлопнув дверью.
Замире тоже приходилось несладко: партнерши донимали мелкими пакостями, колкими репликами. Дошло до того, что ей подсыпали в пудреницу толченое стекло, и она поранила лицо прямо перед выходом на сцену. Кровь остановили, царапины замазали консилером, девушки пожимали плечами и притворно сочувствовали. Замира решила, что это последняя капля в чашу ее терпения, с нее хватит, и сразу после концерта написала заявление на увольнение.
Через пару дней возле института к ней подошла женщина, сказала, что она жена Карима Амировича и мать его детей. Она потребовала, чтобы Замира оставила в покое ее мужа и не лезла в их семью. Девушка была потрясена, не знала, куда деваться от позора. Ее обвиняют в приставании к женатому мужчине? За что? Что она сделала? После этого случая Замира перестала ходить на занятия и поменяла сим-карту в телефоне.
Начался трудный период в ее жизни: пришлось искать другую работу, более дешевое жилье, экономить на еде. Родственники предлагали снова жить в их доме, но Замира уже почувствовала вкус свободы и возвращаться под неусыпный контроль не хотела. Лучше петь во второразрядном ресторане, снимать комнатку в пригороде Ташкента и обедать куском хлеба с арбузом, благо их достаточно на бахче хозяйки дома.
[1] Пери – фантастическое существо в виде прекрасной девушки в восточной мифологии.
Продолжение следует...