Квартира подруги встретила меня тишиной и запахом лавандового освежителя воздуха. Катя жила одна в просторной однушке в центре города, работала в IT и зарабатывала в три раза больше меня. Когда я позвонила ей в половине одиннадцатого вечера с просьбой переночевать, она не задала ни единого вопроса — просто сказала, что ключи под ковриком.
Начало этой истории читайте в первой части
Я провела бессонную ночь, лежа на раскладном диване и прокручивая в голове события вечера. Каждое слово Андрея, каждая его интонация приобретали новое значение в свете того, что я узнала. Семь лет брака, которые казались мне счастливыми, вдруг предстали в ином свете.
Утром Катя приготовила кофе и молча поставила передо мной чашку. Она умела не лезть с расспросами, когда видела, что человек не готов говорить.
— Спасибо, что приютила, — сказала я, делая первый глоток.
— Всегда пожалуйста. Как дела?
— Плохо. Андрей взял кредиты на два с половиной миллиона для своей мамы.
Катя поперхнулась кофе.
— На два с половиной миллиона? Серьезно?
— Серьезно. На отпуск и ремонт.
— И не спросил тебя?
— Поставил перед фактом.
Она покачала головой, глядя в окно на утренний город. Люди спешили на работу, дети шли в школу, жизнь продолжалась своим чередом, а у меня рушилась семья.
— Лена, а ты никогда не замечала, что у него нездоровая привязанность к матери?
Этот вопрос заставил меня задуматься. Действительно, были признаки, которые я списывала на его заботливость и семейственность.
— Замечала. Но думала, что это хорошо — когда мужчина любит и уважает мать.
— Любить и уважать — это одно. А жертвовать ради нее благополучием собственной семьи — совсем другое.
Мы допили кофе в молчании. Мне нужно было идти на работу, делать вид, что все нормально, хотя нормально не было ничего.
В офисе я механически выполняла свои обязанности, но мысли постоянно возвращались к домашней ситуации. К обеду на телефон пришло семь пропущенных звонков от Андрея и три сообщения, в которых он просил вернуться домой и все обсудить.
Во время обеденного перерыва я сидела в кафе рядом с работой и пыталась привести мысли в порядок. Нужно было понять, что делать дальше. Развод казался слишком радикальным решением, но и жить в долгах ради прихотей свекрови я не собиралась.
Телефон зазвонил. Звонила Мария Петровна.
— Леночка, дорогая, мне нужно с тобой поговорить.
— Слушаю.
— Андрюша сказал, что ты расстроилась из-за кредитов. Давай встретимся, обсудим все как взрослые люди.
Я колебалась. С одной стороны, разговор со свекровью мог прояснить ситуацию. С другой стороны, я не была уверена, что готова к этой беседе.
— Хорошо. Где встретимся?
— Приезжай ко мне домой. Я приготовлю чай, поговорим по душам.
Через час я стояла у двери квартиры свекрови. Это была двухкомнатная квартира в старом доме в хорошем районе, которую она получила после развода. Квартира была обставлена со вкусом, но не роскошно. Именно поэтому разговоры о необходимости миллионного ремонта казались мне особенно абсурдными.
Мария Петровна встретила меня с улыбкой, но я заметила напряжение в ее глазах. На ней было элегантное домашнее платье, волосы уложены, макияж безупречен. Даже дома она выглядела так, словно готовилась к светскому мероприятию.
— Проходи, дорогая. Я как раз заварила твой любимый чай.
Мы прошли в гостиную. На журнальном столике стояли дорогие чашки из фарфорового сервиза, который, как я знала, стоил около пятидесяти тысяч рублей. Рядом лежали красочные брошюры туристических агентств и каталоги элитных отделочных материалов.
— Мария Петровна, я хотела поговорить с вами о кредитах.
— Конечно, дорогая. Я понимаю, что тебя это беспокоит. Но поверь, все не так страшно, как кажется.
Она села напротив меня, изящно скрестив ноги. В ее позе читалась уверенность человека, который привык получать желаемое.
— Два с половиной миллиона рублей — это очень большие деньги для нашей семьи.
— Леночка, милая, не стоит думать о деньгах в таких категориях. Это инвестиция в счастье семьи.
— В счастье чьей семьи?
— Нашей общей семьи! Когда мама счастлива, счастливы и дети.
Логика была удивительной. Получалось, что мое счастье зависело от того, сможет ли свекровь отдохнуть на Мальдивах.
— Мария Петровна, а вы понимаете, что нам теперь придется очень экономить? Возможно, даже отказаться от планов завести детей?
В ее глазах мелькнуло что-то, что я не смогла сразу определить. Удовлетворение? Или я ошиблась?
— Дети — это серьезная ответственность. Возможно, стоит подождать, пока ваше финансовое положение стабилизируется.
— То есть лет десять?
— Если потребуется. Главное — не торопиться с такими важными решениями.
Я внимательно посмотрела на свекровь. Неужели она действительно не понимает абсурдности ситуации, или это тонкая игра?
— Мария Петровна, а почему именно сейчас возникла необходимость в таких тратах?
— Как почему? Я же объясняла Андрюше. В моем возрасте нельзя откладывать мечты на потом.
— Но вы же не старая женщина. Вам всего пятьдесят восемь.
— Леночка, после пятидесяти каждый год на счету. Нужно успеть пожить для себя.
Эта фраза поразила меня своей откровенностью. "Пожить для себя" — за счет молодой семьи сына.
— А как же наши планы? Наши мечты?
— У вас впереди вся жизнь. А у меня времени мало.
— Мало для чего?
— Для того, чтобы наслаждаться жизнью, путешествовать, окружать себя красивыми вещами.
Я допила чай и встала. Разговор не прояснил ситуацию, а только подтвердил мои худшие подозрения. Свекровь действительно считала, что молодая семья должна обеспечивать ей комфортную старость.
— Мария Петровна, а что, если мы не справимся с выплатами?
— Справитесь, дорогая. Андрюша ответственный мальчик, не подведет.
— А если все-таки не справимся?
Она пожала плечами с элегантной небрежностью.
— Тогда найдете способ увеличить доходы. Люди очень изобретательны, когда есть мотивация.
Эти слова прозвучали с такой холодной расчетливостью, что у меня по спине пробежал озноб. Получалось, что свекровь заранее просчитала все варианты и пришла к выводу: если молодую семью загнать в долги, она будет работать еще усерднее.
Я направилась к выходу, но у двери обернулась.
— Мария Петровна, а вы случайно не планируете еще каких-то крупных трат в ближайшее время?
На ее лице появилась улыбка, которая показалась мне хищной.
— Пока нет. Но жизнь непредсказуема, правда?
Выйдя из подъезда, я почувствовала острое желание принять душ. Разговор с свекровью оставил неприятный осадок. Теперь я понимала — это была не случайная прихоть пожилой женщины. Это была продуманная стратегия человека, который привык жить за чужой счет.
Вечером я вернулась к Кате и рассказала о разговоре со свекровью. Подруга слушала молча, только иногда качая головой.
— Лена, а ты никогда не задумывалась, почему Андрей до сих пор не женат был, когда вы познакомились? Ему же тогда было двадцать семь.
— Говорил, что не встречал подходящую женщину.
— А может, не встречал женщину, которая бы согласилась на такие отношения с его матерью?
Этот вопрос заставил меня задуматься о прошлом Андрея. Действительно, для привлекательного мужчины с хорошей работой двадцать семь лет без серьезных отношений — это странно.
— Катя, а ты помнишь, он рассказывал о какой-то Ирине, с которой встречался года три до нашего знакомства?
— Помню. Говорил, что расстались из-за несовместимости характеров.
— А что, если несовместимость была в отношении к его маме?
На следующее утро я проснулась с четким планом действий. Нужно было выяснить всю правду о финансовой ситуации семьи и принять окончательное решение.
Первым делом я зашла в банк и узнала детали кредитных договоров, которые оформил Андрей. Сотрудник банка был вежлив, но информация, которую он предоставил, окончательно добила меня.
Кредиты были оформлены под залог нашей квартиры. Это означало, что в случае неуплаты мы можем лишиться единственного жилья.
— Ваш супруг предоставил справку о семейном доходе, включающую и вашу зарплату, — пояснил банковский служащий. — Без этого кредиты в таком размере были бы недоступны.
Значит, Андрей не только принял решение без меня, но и использовал мою зарплату для обоснования кредитоспособности. Технически он имел право так поступить — мы были в браке, имущество общее. Но морально это было предательством.
Вечером я пришла домой. Андрей встретил меня у двери с букетом роз и виноватым выражением лица.
— Лена, прости меня. Я понимаю, что поступил неправильно.
— Понимаешь? — я прошла мимо него в комнату, даже не взглянув на цветы.
— Да. Мне не стоило принимать такое решение без тебя.
— Андрей, ты заложил нашу квартиру.
Он замер с букетом в руках. Видимо, не ожидал, что я так быстро все выясню.
— Это формальность. Просто банковская процедура.
— Формальность? Если мы не справимся с выплатами, нас выселят на улицу!
— Мы справимся. Я найду дополнительную работу.
— Какую работу? Ты и так работаешь по десять часов в день!
Он поставил цветы на стол и сел в кресло. Впервые за все время я увидела в его глазах что-то похожее на сомнение.
— Лена, я не думал, что ты так болезненно отнесешься к этому вопросу.
— Болезненно? Андрей, ты поставил нашу семью на грань разорения!
— Не разорения. Временных трудностей.
— Десять лет выплат — это не временные трудности!
Мы сидели в молчании несколько минут. За окном стемнело, и комната погрузилась в полумрак. Я включила настольную лампу, и ее мягкий свет осветил лицо мужа. Он выглядел усталым и растерянным.
— Андрей, я была сегодня у твоей мамы.
— И что она сказала?
— Она сказала много интересного. В частности, что у вас вся жизнь впереди, а у нее времени мало.
— Ну и что? Это правда.
— Ей пятьдесят восемь лет, Андрей! Это не глубокая старость!
— Но и не молодость.
— А мне двадцать девять. И если мы десять лет будем выплачивать долги за ее отпуск, я рожу первого ребенка в тридцать девять лет. Если вообще рожу.
Он посмотрел на меня с удивлением.
— При чем тут дети?
— При том, что на детей у нас не будет денег! Мы будем едва сводить концы с концами!
— Лена, дети — это не только деньги. Это любовь, забота, воспитание.
— На любви и заботе памперсы не купишь. И квартиру в ипотеку не возьмешь.
Он встал и подошел к окну. Его силуэт на фоне ночного города казался одиноким и потерянным.
— Лена, я просто хотел сделать маму счастливой. Разве это плохо?
— Не плохо. Но не за счет нашего счастья.
— Наше счастье не пострадает. Мы любим друг друга, у нас есть дом, работа.
— У нас есть дом, который может отобрать банк. У нас есть работа, всю зарплату от которой теперь придется отдавать кредиторам.
Он обернулся ко мне. В его глазах читалась искренняя растерянность.
— Лена, что ты предлагаешь? Сказать маме, что я передумал?
— Предлагаю попросить ее вернуть деньги.
— Это невозможно! Она уже все спланировала!
— За два дня?
— Ну... она давно все планировала. Просто ждала, когда я смогу ей помочь.
Вот оно. Еще одно признание. Получалось, что это была долговременная стратегия, в которой я была единственным человеком, не посвященным в планы.
— Андрей, сколько времени ты планировал эту помощь?
Он замялся, понимая, что снова проговорился.
— Несколько месяцев. Мама упоминала о своих мечтах, я изучал возможности кредитования.
— И все это время ты ничего мне не говорил?
— Не хотел расстраивать тебя раньше времени.
— Раньше какого времени? До момента, когда уже будет поздно что-то изменить?
Он подошел ко мне и попытался взять за руки, но я отстранилась.
— Лена, я понимаю, что поступил нетактично. Но дело уже сделано. Давай лучше подумаем, как оптимизировать наши расходы.
Эта фраза стала переломной. Он по-прежнему не понимал всей глубины проблемы. Для него это был вопрос тактики, а не принципа.
— Андрей, я не буду оптимизировать расходы ради того, чтобы твоя мать могла жить в роскоши.
Он сел на диван и закрыл лицо руками. Несколько минут мы молчали. За окном проехала машина, где-то в соседней квартире играла музыка, жизнь продолжалась, а в нашей семье все рушилось.
— Лена, — наконец сказал он, не поднимая головы, — ты ставишь меня перед выбором между тобой и мамой.
— Нет. Я ставлю тебя перед выбором между нашей семьей и твоими инфантильными отношениями с матерью.
— Это не инфантильность! Это сыновий долг!
— Сыновий долг не предполагает разорения собственной семьи.
Он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах было столько боли и растерянности, что на мгновение мне стало его жаль. Но жалость быстро сменилась раздражением.
— А если я выберу маму?
Вопрос прозвучал тихо, почти шепотом, но я услышала его отчетливо.
— Тогда ты останешься с мамой. Без меня.
— Лена, ты не можешь просто взять и уйти! Мы муж и жена!
— Муж и жена — это партнеры. Люди, которые принимают важные решения вместе. А ты принимаешь решения с мамой и ставишь меня перед фактом.
Андрей встал и начал ходить по комнате. Его движения были нервными, хаотичными. Он явно пытался найти какой-то выход из ситуации, который устроил бы всех.
— Лена, может быть, мы найдем компромисс? Попросим маму уменьшить размах планов?
— Какой компромисс? Отпуск за миллион вместо полутора?
— Ну да. Или ремонт отложить на год.
Я смотрела на него и понимала, что он до сих пор не осознает масштаба проблемы. Для него это была игра в цифры, а не вопрос принципов.
— Андрей, дело не в сумме. Дело в том, что ты принял решение о нашем будущем без моего участия.
— Но я же не думал, что ты будешь против! Ты всегда хорошо относилась к маме!
— Хорошо относиться к человеку и содержать его — разные вещи.
— Мы не содержим маму! Мы просто помогаем ей время от времени.
— Двадцать тысяч в месяц плюс два с половиной миллиона кредита — это не помощь, это содержание.
Телефон на столе зазвонил. На экране высветилось имя Марии Петровны. Андрей быстро взял трубку.
— Алло, мама?
Я слышала только его реплики, но по интонации понимала, что свекровь интересуется результатами наших переговоров.
— Да, мы обсуждаем... Нет, пока не решили... Мама, давай завтра поговорим... Хорошо, хорошо...
Он положил трубку и виновато посмотрел на меня.
— Мама спрашивает, когда ей можно окончательно подтверждать бронь отеля.
— И что ты ответил?
— Что мы еще обсуждаем детали.
— Детали? Андрей, мы обсуждаем принципиальный вопрос!
— Лена, ну нельзя же оставить маму в неопределенности!
Эта фраза окончательно убедила меня в том, что разговоры бесполезны. В системе приоритетов Андрея мать стояла на первом месте, а моя неопределенность его не волновала.
Я прошла в спальню и достала из шкафа чемодан. Андрей проследовал за мной.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь. Окончательно.
— Лена, не принимай поспешных решений!
— Поспешных? Андрей, мы говорим об этом уже третий день!
— Но мы же можем все уладить! Поговорить с мамой, пересмотреть планы!
Я складывала вещи в чемодан методично, не глядя на мужа. Каждая вещь напоминала о каких-то моментах нашей совместной жизни. Платье, которое я надевала на наш первый совместный отпуск. Блузка, в которой была на собеседовании в нынешнюю компанию. Кофта, которую Андрей подарил на прошлый день рождения.
— Лена, я готов попросить маму уменьшить траты!
— До какой суммы?
— Ну... миллиона полтора вместо двух с половиной.
— А почему не до ста тысяч?
— Лена, будь реалисткой! За сто тысяч нельзя нормально отдохнуть и сделать ремонт!
— Можно. Если не лететь на Мальдивы и не делать ремонт по дизайнерскому проекту.
Андрей сел на кровать и обхватил голову руками.
— Лена, ты требуешь невозможного. Мама всю жизнь мечтала о таком отдыхе.
— А я всю жизнь мечтала о семье, где решения принимают вместе.
Чемодан был почти полон. Я взяла несколько книг с полки, фотографию родителей с тумбочки, любимую кружку из кухни. Странно, как мало вещей нужно человеку, когда он принимает решение начать жизнь заново.
— Лена, если ты уйдешь, я не смогу выплачивать кредиты один.
— Это твоя проблема. Ты принимал решение, ты и отвечай за последствия.
— Но квартира наша общая!
— И кредиты тоже будут общие. Но живи с мамой на ее новые деньги.
Я застегнула чемодан и посмотрела на Андрея. Он сидел на нашей кровати, которую мы выбирали вместе три года назад, и выглядел растерянным ребенком.
— Андрей, последний вопрос. Если бы мама попросила тебя выбрать между ней и мной, кого бы ты выбрал?
Он долго молчал. И этого молчания было достаточно для ответа.
— Я надеялся, что такого выбора не будет, — наконец сказал он.
— Но он есть. И ты его уже сделал.
Я взяла чемодан и направилась к выходу. В прихожей остановилась и обернулась. Андрей стоял в дверях спальни и смотрел на меня с таким отчаянием, что сердце сжалось.
— Лена, а если мама вернет деньги?
— Не вернет.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что она получила то, чего добивалась годами. Полную власть над своим взрослым сыном.
— Это не власть! Это любовь!
— Здоровая материнская любовь учит детей самостоятельности. А твоя мать научила тебя только одному — приносить в жертву все ради ее комфорта.
Я вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. В подъезде было тихо, пахло свежевымытыми полами и осенней прохладой. Я стояла возле лифта и слушала тишину. За дверью нашей квартиры остался человек, с которым я прожила семь лет. Человек, которого любила и считала близким. Но сейчас он казался мне совершенно чужим.
Лифт пришел, и я спустилась вниз. На улице моросил дождь, фонари отражались в лужах, город жил своей обычной вечерней жизнью. Я вызвала такси и поехала к Кате.
Следующие две недели прошли в странной смеси облегчения и опустошенности. Я сняла небольшую студию недалеко от работы — скромную, но уютную квартирку на первом этаже старого дома. Хозяйка оказалась приятной пожилой женщиной, которая не задавала лишних вопросов и согласилась на краткосрочную аренду.
Обустройство нового жилья заняло выходные. Я купила самое необходимое — постельное белье, посуду, продукты. Каждая покупка казалась символичной. Покупать тарелки и чашки для одного человека было непривычно после семи лет совместной жизни.
Андрей звонил каждый день. Сначала умолял вернуться, потом пытался договариваться, потом просто спрашивал, как дела. Я отвечала коротко, избегая длительных разговоров. Мне нужно было время, чтобы разобраться в собственных чувствах.
Через неделю он прислал сообщение, которое меня удивило: "Лена, мама согласилась отказаться от ремонта. Останется только отпуск за полтора миллиона. Это же компромисс?"
Я перечитала сообщение несколько раз. Значит, переговоры со свекровью все-таки состоялись. Но предложение не выглядело как компромисс — скорее как попытка торговаться.
Вечером того же дня раздался звонок в дверь. На пороге стояла Мария Петровна собственной персоной. Она выглядела безупречно, как всегда, но в глазах читалось напряжение.
— Леночка, дорогая, можно войти? Нам нужно поговорить.
Я пропустила ее в квартиру, мысленно приготовившись к сложному разговору.
Свекровь огляделась по сторонам, оценивающе рассматривая скромную обстановку.
— Мило, — сказала она с покровительственной улыбкой. — Очень... аскетично.
— Мне нравится, — коротко ответила я.
Мария Петровна села в единственное кресло, элегантно скрестив ноги. Даже в чужой квартире она умудрялась чувствовать себя королевой.
— Леночка, я пришла решить наши разногласия. Андрюша очень страдает без тебя.
— И что вы предлагаете?
— Я готова пойти на уступки. Откажусь от ремонта, ограничусь только отпуском.
— За полтора миллиона?
— Ну да. Это же существенная экономия!
Я налила себе чай и села напротив. Нужно было внимательно выслушать все предложения, прежде чем принимать окончательное решение.
— Мария Петровна, а почему именно Мальдивы? Есть множество других красивых мест, которые стоят дешевле.
— Дорогая, в моем возрасте нельзя довольствоваться компромиссами. Если уж путешествовать, то с размахом.
— Но полтора миллиона — это же годовой доход нашей семьи!
— Леночка, не будь такой мелочной. Деньги приходят и уходят, а впечатления остаются навсегда.
Эта фраза показалась мне верхом цинизма. Легко рассуждать о том, что деньги приходят и уходят, когда их зарабатывают другие люди.
— А что, если мы не справимся с выплатами?
Мария Петровна пожала плечами с аристократической небрежностью.
— Справитесь. Молодые люди очень изобретательны в сложных ситуациях.
— А если не справимся?
— Тогда... тогда найдете выход. Всегда можно продать квартиру, купить что-то подешевле.
У меня перехватило дыхание. Оказывается, свекровь уже продумала и этот вариант. В ее планах мы должны были не только влезть в долги, но и при необходимости лишиться жилья.
— Мария Петровна, а вы понимаете, что просите нас пожертвовать своим будущим ради вашего отпуска?
— Не пожертвовать. Отложить некоторые планы.
— На десять лет?
— Ну что такого в десяти годах? Пролетят незаметно.
Я встала и подошла к окну. На улице было темно, редкие прохожие спешили по своим делам. Каждый из них жил своей жизнью, решал свои проблемы, строил свои планы. А я сидела в съемной квартире и выслушивала предложения о том, как правильно пожертвовать своим будущим.
— Мария Петровна, скажите честно — вы действительно не понимаете, что ваши требования неадекватны?
— Какие требования? Я прошу сына о помощи в осуществлении давней мечты.
— Вы просите сына разорить собственную семью.
— Не разорить. Временно поднапрячься.
— Десять лет долговых выплат — это не временное напряжение.
Свекровь встала и подошла ко мне. В ее глазах появилась жесткость, которую я раньше не замечала.
— Леночка, дорогая, давай говорить прямо. Ты просто не хочешь делиться Андрюшей.
— С кем делиться?
— Со мной. Ты хочешь, чтобы он думал только о тебе, о ваших планах, о ваших потребностях.
— Я хочу, чтобы он думал о нашей семье.
— А я что, не семья?
— Вы семья. Но не наша семья.
Мария Петровна выпрямилась, и ее лицо приобрело холодное выражение.
— Понятно. Значит, ты считаешь, что после женитьбы сын должен забыть о матери?
— Не забыть. Но расставить приоритеты.
— И какие, по-твоему, должны быть приоритеты?
— Сначала собственная семья, потом родители.
— Какая эгоистичная позиция!
Я обернулась к ней. В глазах свекрови читалась не обида, а настоящая злость.
— Эгоистичная? Мария Петровна, вы требуете от молодой семьи два с половиной миллиона рублей на свои развлечения!
— Это не развлечения! Это жизненно важные потребности!
— Отпуск на Мальдивах — жизненно важная потребность?
— В моем возрасте — да!
Разговор заходил в тупик. Я понимала, что свекровь никогда не признает неадекватность своих требований. В ее картине мире она была несчастной женщиной, которая заслуживает компенсации за все жизненные трудности.
— Мария Петровна, а что будет, если я не вернусь к Андрею?
— Тогда ты разрушишь жизнь хорошему человеку из-за своих капризов.
— Моих капризов?
— А как еще назвать нежелание помочь близкому человеку?
— Помочь и разориться — разные вещи.
— Ты преувеличиваешь масштаб проблемы.
Свекровь взяла сумочку и направилась к выходу. У двери она обернулась.
— Леночка, я дам тебе время подумать. Но помни — если ты не вернешься, Андрюша будет очень несчастен. А я не смогу смотреть на страдания сына.
— И что это означает?
— Это означает, что мне придется еще больше заботиться о его моральном состоянии. Больше времени проводить с ним, больше внимания уделять его проблемам.
Угроза была завуалированной, но понятной. Если я не вернусь, свекровь окончательно завладеет сыном.
— Мария Петровна, делайте что считаете нужным. Это ваш сын, и ваша ответственность.
После ее ухода я долго сидела в кресле, обдумывая разговор. Становилось ясно, что конфликт был гораздо глубже финансовых разногласий. Речь шла о борьбе за влияние на Андрея, и я проигрывала.
На следующий день на работе меня вызвал директор.
— Елена Сергеевна, у меня к вам предложение, — сказал Виктор Михайлович, просматривая какие-то документы. — Наша компания открывает представительство в Санкт-Петербурге. Нужен надежный человек для организации работы филиала.
Я выпрямилась в кресле. Предложение звучало заманчиво.
— А что это означает практически?
— Переезд в Питер, зарплата в два раза выше нынешней, служебная квартира на время становления филиала, большие перспективы карьерного роста.
— Когда нужно дать ответ?
— В течение недели. Если согласитесь, через месяц уже нужно будет приступать к работе.
Вечером я гуляла по вечернему городу и размышляла о предложении. Переезд в другой город означал окончательный разрыв с прежней жизнью. Но также это был шанс начать все заново, построить карьеру, обрести финансовую независимость.
Телефон зазвонил. Звонил Андрей.
— Лена, мама сказала, что вы говорили. Как тебе ее предложение?
— Какое именно?
— Отказаться от ремонта. Это же большая уступка!
— Андрей, полтора миллиона на отпуск — это не уступка, а издевательство.
— Ну что ты все преувеличиваешь! Это же разовая трата!
— Которую мы будем выплачивать десять лет.
— Лена, я скучаю по тебе. Квартира такая пустая без тебя.
В его голосе звучала искренняя печаль. Мне стало жаль его, но жалость быстро сменилась раздражением. Он по-прежнему не понимал сути проблемы.
— Андрей, а ты хоть раз подумал о том, чтобы сказать маме "нет"?
— Как я могу сказать "нет" собственной матери?
— Очень просто. "Мама, я не могу позволить себе такие траты".
— Но я же могу! Банк одобрил кредиты!
— Банк одобрил, потому что ты указал наш общий доход. Без моей зарплаты тебе бы не дали и половины этой суммы.
Он замолчал. Видимо, не задумывался об этом аспекте.
— Лена, ну что мне теперь делать? Сказать маме, что я передумал?
— Да.
— Я не могу!
— Почему?
— Потому что она уже все спланировала! Купила путевки, заказала ремонтную бригаду!
— За один день?
— Ну... она же знала, что я возьму кредиты. Заранее все подготовила.
Еще одно подтверждение того, что это была долговременная стратегия. Свекровь методично готовила почву месяцами, а потом поставила сына перед фактом.
— Андрей, у меня есть предложение о работе в другом городе.
— В каком городе?
— В Санкт-Петербурге. Зарплата в два раза выше, хорошие перспективы.
— Ты хочешь уехать?
— Думаю об этом.
— Лена, не принимай поспешных решений! Мы же можем все уладить!
— Как именно?
— Ну... поговорим с мамой еще раз. Может быть, она согласится на более скромный отдых.
— На какой именно?
— Ну... тысяч за триста. В Турцию или Египет.
Я усмехнулась. Даже в компромиссных предложениях Андрей мыслил суммами, которые для обычной семьи были неподъемными.
— А почему не за тридцать тысяч? В Крым или Сочи?
— Лена, будь реалисткой! Мама привыкла к определенному уровню комфорта!
— А я привыкла к определенному уровню здравого смысла.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что не собираюсь всю жизнь обеспечивать комфорт твоей маме.
Разговор закончился ничем. Андрей по-прежнему надеялся найти компромисс, который устроил бы всех. Но такого компромисса не существовало.
Через два дня мне позвонила Катя.
— Лена, у меня для тебя новость. Помнишь Ирину, бывшую девушку Андрея?
— Помню. А что с ней?
— Я случайно встретила ее вчера. Мы разговорились, и она рассказала интересные вещи о своих отношениях с твоим мужем.
— Какие именно?
— Они расстались именно из-за его мамы. Мария Петровна требовала от Ирины финансовой помощи на лечение несуществующих болезней.
У меня перехватило дыхание. Значит, это была не первая попытка свекрови использовать отношения сына для собственной выгоды.
— Катя, а что еще рассказала Ирина?
— Много чего. Например, что Мария Петровна очень тщательно выбирала кандидатки в невестки. Искала девушку попроще, которая не станет слишком сопротивляться ее требованиям.
Эти слова больно ударили по самолюбию. Получалось, что меня выбрали как более удобную жертву?
— И что, я оказалась подходящей кандидатурой?
— Видимо, да. По крайней мере, первые годы ты не протестовала против ее выходок.
Это была правда. Первые годы брака я действительно считала заботу Андрея о матери трогательной. Не протестовала против регулярной финансовой помощи, не возражала против частых визитов свекрови, терпеливо выслушивала ее жалобы на жизнь.
— Катя, а Ирина говорила что-нибудь про суммы, которые требовала Мария Петровна?
— Говорила. Сначала просила небольшие суммы на лекарства. Потом суммы росли. В итоге потребовала полмиллиона на операцию, которая, как выяснилось потом, была не нужна.
— И что сделала Ирина?
— Сказала, что если Андрей даст матери эти деньги, она с ним расстанется. Он дал. Она ушла.
Картина становилась все яснее. Я была не первой женщиной, столкнувшейся с финансовыми аппетитами свекрови. Но в отличие от Ирины, я долго терпела и не ставила жестких условий.
Вечером я приняла решение. Позвонила директору и согласилась на предложение о работе в Петербурге.
— Отлично, Елена Сергеевна! Когда сможете приступить?
— Через три недели, если это устраивает.
— Вполне. Документы подготовим на завтра.
На следующий день я пошла к юристу, чтобы узнать о процедуре развода и разделе имущества. Консультация оказалась неутешительной.
— При разводе долги делятся пополам, если они были взяты в период брака на семейные нужды, — объяснил юрист. — Кредиты вашего супруга формально подпадают под эту категорию.
— То есть я буду должна банку половину суммы?
— Теоретически да. Но можно попытаться доказать, что кредиты были взяты без вашего согласия и не на семейные нужды.
— А квартира?
— Квартира приобретена в браке, значит, является совместной собственностью. При разводе будет поделена пополам.
— Но она заложена под кредиты мужа.
— Это усложняет ситуацию. Если муж не сможет выплачивать кредиты, банк может требовать продажи квартиры.
Я вышла от юриста с тяжелым чувством. Даже разводом невозможно было полностью освободиться от последствий решений Андрея.
Дома меня ждал сюрприз. У двери стояли два букета роз и коробка конфет. На записке почерком Андрея было написано: "Прости. Люблю. Вернись."
Я взяла подарки и поднялась в квартиру. Цветы были красивые, дорогие. Наверное, стоили тысячи три. Деньги, которые теперь нужно было экономить на каждой копейке.
Вечером раздался звонок. Андрей стоял на пороге с умоляющим выражением лица.
— Лена, можно войти? Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Я пропустила его в квартиру. Он выглядел усталым и похудевшим.
— Говори.
— Я разговаривал с мамой. Серьезно разговаривал.
— И?
— Она согласилась на существенные уступки. Откажется от премиального номера в отеле, выберет более дешевый пакет экскурсий.
— На сколько это уменьшит стоимость?
— Тысяч на двести.
Я посмотрела на него с изумлением. Экономия двухсот тысяч при общей сумме полтора миллиона была каплей в море.
— Андрей, ты понимаешь, что это не решает проблему?
— Решает! Плюс я нашел возможность подработки. Буду по выходным консультировать небольшие компании.
— За сколько?
— Тысяч за пятнадцать в месяц дополнительно.
— Значит, вместо десяти лет долгов будет девять лет?
— Лена, ну хоть что-то!
Я села в кресло и внимательно посмотрела на мужа. Он искренне считал, что нашел выход из положения.
— Андрей, а ты разговаривал с Ириной?
Он побледнел.
— С какой Ириной?
— С твоей бывшей девушкой.
— Зачем мне с ней разговаривать?
— Не с тобой. Со мной. Она рассказала интересные вещи о ваших отношениях.
Андрей опустился на диван и закрыл лицо руками.
— Лена, это другая история. Совсем другая.
— В чем разница?
— Тогда мама действительно болела! Ей нужна была операция!
— Которая, как потом выяснилось, была не нужна.
— Этого никто не мог предвидеть!
— Андрей, сколько раз твоя мама просила у тебя деньги на лечение?
Он долго молчал, явно подсчитывая в уме.
— Несколько раз. Но она же действительно болела!
— Чем именно?
— Разными вещами. Сердце, суставы, головные боли.
— И сколько всего денег ушло на ее лечение за время наших отношений?
— Не помню точно. Тысяч триста, может быть.
— За семь лет?
— Ну да. Не так уж много.
Я встала и подошла к столу, где лежали документы по новой работе.
— Андрей, у меня есть предложение о переводе в Санкт-Петербург.
— И что ты решила?
— Я согласилась.
Он вскочил с дивана.
— Что? Лена, ты не можешь!
— Могу. И уже решила.
— Но мы же семья! Мы можем все уладить!
— Мы были семьей, пока ты не поставил мать выше жены.
— Я не ставил маму выше тебя!
— Андрей, ты взял кредиты на два с половиной миллиона, не спросив моего мнения. Заложил нашу квартиру. Использовал мою зарплату для обоснования кредитоспособности. Как это называется?
Он ходил по комнате, нервно теребя волосы.
— Я хотел сделать сюрприз...
— Сюрприз? Долги на десять лет — это сюрприз?
— Я думал, ты поддержишь мое желание помочь маме.
— Помочь и разорить семью — разные вещи.
Андрей остановился и посмотрел на меня отчаянными глазами.
— Лена, если ты уедешь, я не смогу справиться с выплатами.
— Это твоя проблема.
— Но квартира наша общая!
— И долги тоже будут общие. Но жить с последствиями твоих решений я не обязана.
— Что это означает?
— Это означает, что я подаю на развод.
Он сел на диван и обхватил голову руками. Несколько минут мы молчали. За окном проехала машина, где-то лаяла собака, жизнь продолжалась.
— Лена, а что если мама откажется от отпуска совсем?
— Откажется?
— Ну... теоретически. Если я ее очень попрошу.
— Андрей, ты сам в это веришь?
Он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах читалась безнадежность.
— Нет. Не верю. Она уже все забронировала, внесла предоплату.
— Откуда у нее деньги на предоплату?
— Я дал ей часть кредитной суммы сразу.
— Сколько?
— Тысяч триста. На первоначальные расходы.
Я закрыла глаза. Значит, триста тысяч уже потрачены безвозвратно.
— Андрей, последний вопрос. Если бы сейчас пришел волшебник и предложил тебе вернуть время назад, ты бы все равно взял эти кредиты?
Он долго думал. Я видела, как в его голове борются разные мысли.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Мама была так счастлива, когда узнала...
— Понятно.
Я встала и подошла к шкафу, где висело мое старое пальто. За семь лет совместной жизни я так и не купила себе хорошую верхнюю одежду — все время откладывали покупку на потом, экономили на семейные нужды.
— Лена, что ты делаешь?
— Иду гулять. Мне нужно подумать о будущем.
— О каком будущем?
— О своем будущем. Без тебя и без твоей мамы.
Я вышла на улицу и пошла по направлению к центру города. Воздух был свежий, осенний, пахло опавшими листьями и дождем. В кармане телефон молчал — Андрей не звонил, понимая бесполезность уговоров.
Через час я дошла до набережной реки. Стояла у парапета и смотрела на воду, размышляя о том, как кардинально может измениться жизнь за несколько дней. Еще неделю назад я была замужней женщиной с планами на будущее. Теперь я была одинокой женщиной двадцати девяти лет, которая собиралась начать новую жизнь в другом городе.
Но странное дело — страха не было. Было только облегчение от того, что наконец-то все прояснилось. Семь лет я жила в иллюзии счастливого брака, не замечая того, что мое мнение ничего не значит в принятии важных решений.
Телефон зазвонил. Звонила мама.
— Леночка, как дела? Давно не созванивались.
— Мам, у нас с Андреем сложности.
— Серьезные?
— Очень серьезные. Скорее всего, будем разводиться.
Повисла пауза. Мама никогда не лезла в мою личную жизнь, но всегда была готова выслушать и поддержать.
— Хочешь поговорить?
— Хочу. Но не по телефону.
— Тогда приезжай завтра в выходной. Папа будет рад тебя видеть.
Родители жили в небольшом городке в двух часах езды на электричке. Папа работал школьным учителем математики, мама — медсестрой в местной поликлинике. Они прожили вместе тридцать пять лет, воспитали двоих детей, построили дом своими руками. Никогда не были богатыми, но всегда были счастливыми.
На следующий день я приехала к ним. Дом встретил запахом пирогов и родительской заботы. Мама накрыла стол, папа отложил газету, и мы долго разговаривали на кухне.
— Дочка, а ты уверена, что приняла правильное решение? — спросил папа, когда я закончила рассказывать.
— Уверена.
— Два с половиной миллиона — это действительно много для молодой семьи, — задумчиво сказала мама. — Но люди иногда ошибаются. Может быть, Андрей просто не подумал о последствиях?
— Мам, он подумал. Но только о том, как сделать приятное маме.
— А о тебе не подумал?
— О том, что я буду против таких трат, он даже не предполагал.
Папа покачал головой.
— В здоровой семье крупные финансовые решения принимают вместе. Всегда.
— Именно это я и пытаюсь ему объяснить.
— А что говорит его мать? — спросила мама.
— Что молодые люди изобретательны и найдут способ заработать.
— За ваш счет хочет пожить красиво?
— Получается так.
Мы просидели за столом до позднего вечера. Родители не давали советов, не осуждали Андрея, просто выслушивали и поддерживали. Когда я уезжала, папа сказал:
— Леночка, помни — ты не обязана жертвовать своим счастьем ради чужих капризов. Даже если эти люди — родственники.
В понедельник я подала заявление в ЗАГС на расторжение брака. По закону Андрей должен был получить уведомление, и у него был месяц на то, чтобы либо согласиться с разводом, либо попытаться оспорить его в суде.
Вечером он позвонил.
— Лена, я получил бумаги из ЗАГСа. Ты действительно решила разводиться?
— Действительно.
— А если я верну деньги маме?
— Андрей, ты же сам говорил, что она уже все потратила на предоплаты.
— Не все. Часть еще можно вернуть.
— Какую часть?
— Тысяч двести из трехсот.
— Останется два миллиона триста тысяч долга. Это меняет суть?
— Меняет! Это же экономия!
Я поняла, что он до сих пор не осознает масштаба проблемы. Для него экономия ста тысяч рублей при общем долге в два с лишним миллиона казалась существенной.
— Андрей, я подписала договор о работе в Петербурге. Через две недели уезжаю.
— Насовсем?
— Насовсем.
— Лена, ну нельзя же бросать семью из-за денег!
— Я не бросаю семью из-за денег. Я ухожу от человека, который не считает меня равным партнером.
— Считаю!
— Тогда почему принял решение о кредитах без меня?
— Я... я хотел тебя порадовать...
— Чем именно? Долгами на десять лет?
Разговор продолжался еще полчаса, но к согласию мы не пришли. Андрей по-прежнему надеялся на компромисс, а я уже твердо решила начать новую жизнь.
За две недели до отъезда произошло событие, которое окончательно убедило меня в правильности решения. Мария Петровна позвонила мне на работу.
— Леночка, дорогая, мне нужно с тобой встретиться. У меня есть предложение, которое может изменить ситуацию.
Мы встретились в кафе рядом с моим офисом. Свекровь выглядела торжественно, на ней было новое дорогое пальто.
— Красивое пальто, — заметила я.
— Спасибо. Купила вчера. Андрюша настоял, сказал, что мне нужно хорошо выглядеть перед поездкой.
Значит, пока я жила в съемной квартире и экономила на каждой покупке, свекровь тратила кредитные деньги на новую одежду.
— Мария Петровна, о чем вы хотели поговорить?
— О компромиссе. Я готова пойти на серьезные уступки ради сохранения вашей семьи.
— Какие именно?
— Откажусь от отдыха на Мальдивах. Поеду в Турцию.
— А стоимость?
— Всего тысяч шестьсот. Существенная экономия!
Я посчитала в уме. Экономия составляла девятьсот тысяч рублей. При общем долге в два с половиной миллиона оставался долг в полтора миллиона.
— А ремонт?
— От ремонта я уже отказалась. Обойдусь косметическими изменениями.
— За сколько?
— Тысяч за четыреста. Совсем немного!
Итого миллион рублей долга. Все еще огромная сумма для нашей семьи.
— Мария Петровна, а вы понимаете, что миллион рублей — это почти годовой доход нашей семьи?
— Понимаю. But это же мои последние крупные траты! Больше никогда ничего не попрошу.
— А что будет в следующем году? И через год?
— Больше ничего не будет! Обещаю!
Я посмотрела на нее внимательно. Женщина, которая за полчаса "сэкономила" полтора миллиона рублей, обещала больше ничего не просить.
— Мария Петровна, скажите честно — это действительно ваше последнее требование?
— Честное слово!
— А если через год понадобится новая мебель? Или лечение? Или еще один отпуск?
— Не понадобится!
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я буду довольна тем, что получу сейчас.
Я допила кофе и встала.
— Мария Петровна, спасибо за предложение. Но мой ответ — нет.
— Почему? Ведь это такая выгодная сделка!
— Потому что любая сумма, взятая в кредит на ваши развлечения, для меня неприемлема.
— Но почему?
— Потому что я не собираюсь всю жизнь работать на обеспечение вашего комфорта.
Свекровь побледнела, а потом лицо ее исказила злость.
— Значит, ты готова разрушить семью из-за каких-то денег?
— Нет. Я готова разрушить семью из-за неуважения к моему мнению и полного игнорирования моих интересов.
— Какого неуважения? Андрюша тебя любит!
— Любит, но не считается со мной при принятии важных решений.
Мария Петровна встала, взяла сумочку и направилась к выходу. У двери кафе она обернулась.
— Ты пожалеешь об этом решении, Леночка. Хороших мужей сейчас найти сложно.
— А хороших свекровей еще сложнее.
После ее ухода я долго сидела в кафе, наблюдая за прохожими через окно. Люди спешили по своим делам, каждый нес свои заботы и проблемы. Кто-то радовался, кто-то грустил, кто-то просто жил обычной повседневной жизнью.
Через неделю настал день отъезда. Я стояла на платформе железнодорожного вокзала с двумя чемоданами, в которых помещалась вся моя прежняя жизнь. Удивительно, как мало вещей нужно человеку для начала новой жизни.
Андрей пришел проводить меня. Он выглядел осунувшимся, в глазах читались усталость и безнадежность.
— Лена, это действительно конец?
— Конец того, что было. Но, возможно, начало чего-то нового для каждого из нас.
— Я не хочу ничего нового. Я хочу нашу прежнюю жизнь.
— Прежней жизни не было, Андрей. Была иллюзия, в которой мы оба жили.
— Какая иллюзия?
— Иллюзия равного партнерства. На самом деле я была младшим партнером в треугольнике ты-я-твоя мама.
Поезд на Санкт-Петербург подошел к платформе. Пассажиры начали садиться в вагоны.
— Лена, а что если я разорву отношения с мамой? Совсем?
Этот вопрос прозвучал отчаянно, как последняя попытка спасти ситуацию.
— Андрей, не говори глупости. Мама у тебя одна.
— Но если это единственный способ вернуть тебя?
— Это не единственный способ. И не способ вообще.
— Тогда какой?
— Нужно было думать об этом полгода назад, когда планировал кредиты.
Прозвучал второй звонок. Время отъезда приближалось.
— Лена, я буду ждать. Вдруг ты передумаешь?
— Не жди. Живи своей жизнью.
— Как я могу жить без тебя?
— Точно так же, как жил первые двадцать семь лет.
Я взяла чемоданы и направилась к вагону. Андрей шел рядом, не зная, что еще сказать.
У ступенек вагона я остановилась и обернулась.
— Андрей, последний совет. Научись говорить маме "нет". Пока не поздно.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что через год она придумает новые потребности. И еще через год. И так всю жизнь.
— Но она же обещала, что это последняя просьба!
— Все обещают. Мало кто держит слово.
Я поднялась в вагон и нашла свое место. Через окно видела, как Андрей стоит на платформе и смотрет на поезд. В его позе читались растерянность и одиночество.
Поезд тронулся. Постепенно платформа, вокзал, а затем и весь город остались позади. Я смотрела в окно на проплывающие пейзажи и думала о том, что этот путь символичен. Я действительно оставляла позади прежнюю жизнь и ехала навстречу новой.
В кармане зазвонил телефон. Сообщение от Андрея: "Лена, мама согласилась отказаться от отпуска вообще! Вернись!"
Я прочитала сообщение и удалила его. Было слишком поздно для таких предложений. Даже если Мария Петровна действительно согласилась бы отказаться от отпуска — в чем я сильно сомневалась — это ничего не изменило бы принципиально.
Дело было не в конкретной сумме кредита, а в том, что муж принял решение о нашем общем будущем, не посчитав нужным узнать мое мнение. Дело было в том, что в его системе ценностей желания матери стояли выше интересов жены.
Новая квартира в Петербурге оказалась уютной студией в историческом центре города. Из окна открывался вид на канал, по которому ходили прогулочные катера. Вечерами я гуляла по набережным, изучала новый город, знакомилась с коллегами.
Работа оказалась интересной и перспективной. Организация филиала требовала много сил и времени, но давала ощущение нужности и профессиональной реализации. Зарплата действительно была в два раза выше прежней, и впервые за много лет я могла позволить себе покупки без оглядки на семейный бюджет.
Через месяц пришли документы о разводе. Андрей не стал препятствовать расторжению брака. В графе "причина развода" было указано: "непримиримые разногласия".
Еще через месяц мне позвонила Катя.
— Лена, у меня новости про твоего бывшего мужа.
— Какие новости?
— Он продал квартиру.
— Серьезно?
— Серьезно. Видимо, не справлялся с выплатами один.
— А сам где живет?
— Снимает однушку. А его мама... Тут самое интересное.
— Что с ней?
— Она вышла замуж.
Я чуть не выронила телефон.
— Замуж? В пятьдесят восемь лет?
— В пятьдесят восемь. За мужчину на пятнадцать лет старше, вдовца с приличной пенсией и собственным домом.
— А как же Мальдивы?
— А вот тут самое пикантное. Свадьба была скромная, а медовый месяц провели в Турции. За тысяч пятьдесят на двоих.
Значит, когда требовала от сына полтора миллиона на отпуск, она уже была практически замужем. И прекрасно понимала, что можно отдохнуть гораздо дешевле.
— Катя, а Андрей как отреагировал на мамин брак?
— По-разному. С одной стороны, обрадовался, что она устроила личную жизнь. С другой стороны, расстроился, что теперь она будет меньше нуждаться в его заботе.
— В его деньгах, ты хочешь сказать?
— Именно в деньгах. Новый муж вполне обеспеченный человек.
Получалось, что весь конфликт, разрушивший нашу семью, был основан на ложных предпосылках. Мария Петровна никогда не была беспомощной одинокой женщиной, нуждающейся в финансовой поддержке сына. Она была расчетливой особой, которая умело манипулировала чувствами и обстоятельствами.
— А как он сейчас живет?
— Трудно. Работает на двух работах, снимает дешевое жилье, экономит на всем. Долги по кредитам остались, а доходы уменьшились вдвое.
— Мне его жаль, — искренне сказала я.
— Правда?
— Правда. Он стал жертвой собственной доверчивости и материнских манипуляций.
Вечером того дня я долго стояла у окна, глядя на вечерний Петербург. Белые ночи закончились, наступила полноценная осень. Город готовился к зиме, туристов стало меньше, но от этого он не стал менее красивым.
Я думала о том, как по-разному может складываться жизнь. Полгода назад я была замужней женщиной с размеренной жизнью и предсказуемым будущим. Сейчас я была свободной женщиной в новом городе, с новой работой и неопределенным, но многообещающим будущим.
Странно, но я не жалела о принятом решении. Даже узнав о том, что Андрей остался один и испытывает финансовые трудности, я понимала — иначе поступить было нельзя. Компромисс в таких вопросах невозможен.
Через полгода жизни в Петербурге я получила повышение. Филиал работал успешно, и руководство предложило мне должность регионального директора с еще большей зарплатой и служебной машиной.
В день подписания нового контракта я встретила в кафе мужчину, который показался мне знакомым. Он сидел за соседним столиком и читал книгу, периодически делая заметки на полях. В его сосредоточенности была какая-то привлекательная серьезность.
Когда он встал, чтобы уйти, наши взгляды встретились. Он улыбнулся и подошел к моему столику.
— Извините, но мне кажется, мы где-то встречались.
— Мне тоже так показалось, но не могу вспомнить где.
— Дмитрий, — представился он, протягивая руку.
— Елена.
— А, точно! Вы работаете в том офисном центре на Невском? Мы иногда встречаемся в лифте.
— Работаю. А вы в каком офисе?
— Веду консалтинг по финансовому планированию. Помогаю людям грамотно управлять семейными бюджетами.
Эта фраза заставила меня усмехнуться.
— Актуальная профессия. Многие семьи разрушаются именно из-за неумения планировать финансы.
— Говорите по собственному опыту?
— К сожалению, да.
Мы разговорились. Дмитрий оказался разведенным мужчиной тридцати шести лет, у которого была аналогичная история — жена тратила семейные деньги на родителей, не считаясь с его мнением.
— Самое обидное, — рассказывал он, — что я долго пытался найти компромисс. Думал, может быть, я слишком жадный или эгоистичный.
— И как пришли к решению о разводе?
— Когда понял, что компромисс невозможен. В финансовых вопросах люди либо партнеры, либо противники. Третьего не дано.
Эта мысль показалась мне очень точной. Именно это я пыталась объяснить Андрею — в семье не может быть демократии по мелочам и диктатуры по крупным вопросам.
Мы стали встречаться. Не каждый день, не навязчиво, но регулярно. Иногда ходили в театры, иногда просто гуляли по городу, иногда сидели в кафе и говорили о жизни.
Дмитрий оказался очень внимательным к чужому мнению человеком. Любое совместное решение — даже выбор ресторана для ужина — он принимал только после обсуждения. Это было непривычно после семи лет брака с Андреем, который решал все сам, а потом ставил перед фактом.
Через год отношений мы решили переехать жить вместе. Сняли просторную двушку с видом на Фонтанку, обставили ее вместе, выбирая каждую вещь по взаимному согласию.
— Знаешь, — сказал Дмитрий однажды вечером, когда мы обсуждали планы на отпуск, — мне кажется, мы оба прошли хорошую школу жизни.
— В каком смысле?
— В том смысле, что научились ценить взаимное уважение. Многие люди воспринимают его как должное.
— А мы знаем, каково это — когда тебя не уважают.
— Именно.
Мы планировали отпуск на две недели в Греции. Бюджет — сто тысяч рублей на двоих. Скромно, но вполне достойно. Никому из нас не приходило в голову брать кредит на полтора миллиона ради более роскошного отдыха.
В день, когда мы покупали путевки, мне позвонил Андрей. Мы не общались больше года, и его звонок стал неожиданностью.
— Лена, привет. Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Сложно. Очень сложно.
В его голосе слышались усталость и какая-то безнадежность.
— Что случилось?
— Мама развелась с тем мужчиной. Оказалось, он не такой богатый, как она думала.
— И что теперь?
— Теперь она снова просит помощи. Говорит, что осталась ни с чем.
— А ты?
— А я больше не могу. У меня самого копейки нет. Квартиру продал, долги выплачиваю, снимаю угол.
— Андрей, а ты сказал маме, что не можешь ей помочь?
— Пытался. Но она плачет, говорит, что никому не нужна.
— И что ты решил?
— Хочу взять еще один кредит. Небольшой, тысяч триста.
Я почувствовала смесь жалости и раздражения. Человек, который уже разорился из-за материнских капризов, собирался повторить ту же ошибку.
— Андрей, ты же понимаешь, что это замкнутый круг?
— Понимаю. Но что мне делать? Она же моя мама!
— Сказать ей правду. Что у тебя нет денег и не будет.
— Не могу. Ты же знаешь, я не умею ей отказывать.
— Научись. Пока совсем не разорился.
— Лена, а что если... что если мы попробуем еще раз? Я понял свои ошибки.
Этот вопрос я ожидала.
— Андрей, у меня другая жизнь. И другой человек.
— Серьезно?
— Серьезно.
— А он... он лучше меня?
— Он другой. И мы подходим друг другу.
— Понятно.
Мы попрощались. Больше Андрей не звонил.
Через полгода Катя рассказала, что он все-таки взял кредит для матери. Мария Петровна потратила деньги на "неотложные нужды" за две недели, а еще через месяц снова попросила помощи.
— Знаешь, что самое печальное? — сказала Катя. — Он начал выглядеть как загнанная лошадь. Работает на трех работах, живет хуже студента, а мама по-прежнему считает его своим личным банком.
— А сама она как?
— А сама она снимает приличную квартиру на сыновьи деньги и ищет нового обеспеченного мужа.
Эта история окончательно убедила меня в правильности принятого решения. Компромиссы с манипуляторами невозможны. Любая уступка воспринимается ими как слабость и повод для новых требований.
Дмитрий и я прожили вместе три года, прежде чем решили пожениться. Свадьба была скромной — только родители и близкие друзья. Медовый месяц провели в Италии, потратив на поездку сбережения, которые копили год.
В день свадьбы мама сказала мне:
— Леночка, я рада, что ты нашла человека, который тебя ценит и уважает.
— Спасибо, мам.
— А знаешь, что самое важное в браке?
— Что?
— Не бояться сказать "нет", когда это необходимо. Даже самым близким людям.
Эти слова оказались пророческими. Через год после свадьбы у нас родилась дочка. Мы назвали ее София — в честь мудрости, которую с таким трудом обрели в жизни.
Когда малышке исполнилось два года, я случайно встретила Андрея в московском аэропорту. Он выглядел гораздо старше своих тридцати девяти лет. Седина, морщины, усталые глаза.
— Лена! Какая неожиданность!
— Привет, Андрей. Как дела?
— Нормально. Работаю. А у тебя все хорошо?
— Все отлично.
Он заметил обручальное кольцо на моем пальце.
— Вышла замуж?
— Да. И у нас дочка.
— Поздравляю. Искренне.
В его глазах не было зависти или обиды. Только усталость и какая-то покорность судьбе.
— Андрей, а как мама?
— Мама... мама нашла себе нового спонсора. Познакомилась в санатории с пенсионером-миллионером.
— И больше тебя не беспокоит?
— Пока нет. Но знаешь что...
— Что?
— Я иногда думаю, что если бы послушался тебя тогда, все было бы по-другому.
— Жалеешь?
— Жалею. Очень жалею.
Мой рейс объявили к посадке. Я попрощалась с Андреем и пошла к выходу на посадку.
— Лена! — окликнул он.
— Да?
— Спасибо, что научила меня главному.
— Чему?
— Тому, что иногда нужно уметь отпускать людей. Даже если очень не хочется.
Я кивнула и пошла дальше. В самолете, летя домой в Петербург к мужу и дочке, я думала о том, как причудливо складывается жизнь. Тот урок, который я получила в браке с Андреем, сделал меня сильнее и мудрее. А самое главное — научил ценить настоящее партнерство и взаимное уважение.
Дома меня встречали Дмитрий с Софией на руках. Наша дочка тянула ко мне ручки и лепетала что-то на своем детском языке. Муж обнял нас обеих.
— Как съездила?
— Хорошо. И знаешь что? Я поняла главное.
— Что?
— Что иногда потеря становится приобретением. Потеряв неправильного мужа, я нашла правильного.
— А я нашел правильную жену, — улыбнулся Дмитрий.
София засмеялась, словно понимая, о чем мы говорим. А может быть, действительно понимала — дети чувствуют счастье родителей лучше всех.