Стояла середина ноября. Холодный ветер пробирал до костей, а я дрожала на балконе, обхватив себя руками и пытаясь хоть как-то согреться. С улицы доносились звуки проезжающих машин, детские голоса с детской площадки, обычная жизнь текла своим чередом, пока я стояла взаперти на седьмом этаже.
– Галина Степановна, откройте, пожалуйста! – в который раз взмолилась я, стуча в стеклянную дверь. – Я замёрзла! Давайте поговорим!
Из-за плотно закрытой балконной двери доносилось лишь радио, игравшее на кухне. Свекровь сделала звук громче, чтобы не слышать моих просьб. «Прогноз погоды на завтра...» – вещал диктор, а я горько усмехнулась. Какой смысл в прогнозе, если я рискую не дожить до завтра?
Всё началось с пустяка. Обычная семейная ссора, каких было множество с тех пор, как мы с Виктором переехали к его матери. Галина Степановна критиковала мой борщ, я не выдержала и сказала, что у неё самой он пересоленный, слово за слово... И вот я на балконе, куда вышла покурить, чтобы успокоиться, а дверь за мной защёлкнулась. Случайно, подумала я сначала. Но когда начала стучать, свекровь подошла, злорадно улыбнулась и задёрнула шторы.
– Посиди, подумай о своём поведении, – сказала она, прежде чем отойти от двери. – Муженька своего подождёшь тут. Пусть посмотрит, какую грубиянку в дом привёл.
Виктор должен был вернуться только к восьми вечера, а сейчас было едва четыре. Четыре часа на холодном балконе в лёгком домашнем платье и тапочках. Телефон остался на кухонном столе – я выскочила без него.
– Люди! – закричала я, перегнувшись через перила. – Помогите! Меня заперли!
Несколько прохожих подняли головы, но тут же отвернулись и пошли дальше. Кто-то даже засмеялся, подумав, наверное, что это шутка. В большом городе люди привыкли не вмешиваться в чужие дела.
Я начала стучать по батарее – старый способ позвать на помощь соседей. Сверху никто не отозвался, а снизу послышался ответный стук.
– Помогите! – крикнула я в форточку. – Меня заперли на балконе!
– Что случилось? – донёсся снизу женский голос.
– Свекровь заперла меня на балконе! Я замёрзла! Помогите, пожалуйста!
Наступила пауза, затем голос ответил: – Держитесь, я вызову полицию!
Слова соседки принесли облегчение. Значит, помощь придёт. Но сколько ещё придётся ждать? Пальцы уже онемели от холода, я не чувствовала ног.
Через некоторое время с улицы донёсся звук сирены. Полицейская машина остановилась возле подъезда, из неё вышли двое в форме. Они задрали головы, пытаясь разглядеть меня.
– Седьмой этаж, третья квартира слева! – крикнула я. – Свекровь не открывает!
Полицейские кивнули и скрылись в подъезде. Я прислушалась, надеясь услышать звонок в дверь, но из-за радио ничего не было слышно. Через несколько минут в дверь балкона постучали. Шторы раздвинулись, и я увидела злое лицо свекрови. За её спиной стояли двое полицейских и женщина в гражданском – видимо, из социальных служб.
– Что за цирк ты устроила? – прошипела Галина Степановна, открывая дверь. – На весь дом опозорила!
Я шагнула в тепло квартиры, чувствуя, как покалывает кожу. Меня трясло от холода и пережитого стресса.
– Гражданка, вы понимаете, что ваши действия могут быть квалифицированы как незаконное лишение свободы? – строго спросил один из полицейских, пока второй что-то записывал в блокнот.
– Какое лишение свободы? – возмутилась свекровь. – Я просто проветривала комнату и случайно закрыла дверь. А эта истеричка устроила представление!
– Случайно? – я не могла поверить своим ушам. – Вы же сказали, что я должна подумать о своём поведении! Что я должна ждать мужа на балконе!
– Ничего подобного! – Галина Степановна выпрямилась, изображая оскорблённое достоинство. – Вы слышите, что она несёт? У неё просто истерика. Она и раньше такое устраивала, правда, не до такой степени.
Женщина из социальных служб подошла ко мне и накинула на плечи плед, который нашла в комнате.
– Как вас зовут? – спросила она мягко.
– Наталья. Наталья Викторовна, – ответила я, всё ещё дрожа.
– Наталья Викторовна, расскажите, что произошло?
Я начала рассказывать, с трудом подбирая слова – губы еле слушались от холода. Галина Степановна то и дело перебивала, называя меня лгуньей и истеричкой, пока полицейский не попросил её помолчать.
– Сколько времени вы провели на балконе? – спросила женщина из соцслужбы.
– Около часа, – я посмотрела на часы. – Может, чуть больше.
– При такой температуре это опасно для здоровья, – заметила она. – Вам нужно согреться. Может быть, вызвать скорую?
– Не нужно, – покачала я головой. – Я просто выпью горячего чая.
– Вы живёте здесь? – спросил полицейский, продолжая что-то записывать.
– Да, мы с мужем переехали к свекрови полгода назад, – ответила я. – У нас ремонт в собственной квартире, вот и решили временно пожить здесь.
– И как складываются отношения?
Я бросила взгляд на Галину Степановну, которая сверлила меня ненавидящим взглядом.
– Непросто, – честно ответила я. – Но до такого ещё не доходило.
В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появился Виктор. Он замер, увидев полицейских и незнакомую женщину.
– Что происходит? – растерянно спросил он, переводя взгляд с меня на мать.
– Витенька! – кинулась к нему Галина Степановна. – Твоя жена устроила скандал! Вызвала полицию! Опозорила нас перед всеми соседями!
– Что? – Виктор посмотрел на меня. – Наташа, что случилось?
Я открыла рот, чтобы ответить, но меня опередил полицейский:
– Гражданин, ваша мать заперла вашу жену на балконе в холодную погоду. Соседи вызвали нас, услышав крики о помощи.
– Мама? – Виктор повернулся к матери с недоверием. – Это правда?
– Витя, не слушай их! – Галина Степановна схватила сына за руку. – Я просто случайно закрыла дверь, а твоя жена устроила истерику! Как всегда!
– Случайно? – я наконец нашла в себе силы говорить. – Ты сказала, что я должна подумать о своём поведении! Ты специально заперла меня, а потом сделала радио громче, чтобы не слышать, как я стучу и прошу открыть!
Виктор растерянно переводил взгляд с меня на мать.
– Мама, ты правда это сделала?
Галина Степановна сменила тактику. Её лицо вдруг сморщилось, на глазах выступили слёзы.
– Витенька, ты же знаешь, как она со мной разговаривает! Всё ей не так! Я борщ приготовила, а она сказала, что он пересоленный! Я только хотела, чтобы она остыла немного, подумала. Я не знала, что на улице так холодно...
– На градуснике минус пять, – сухо заметила женщина из социальных служб. – И это не шутки. Такие действия могут иметь серьёзные последствия.
– Вы кто вообще такая? – огрызнулась Галина Степановна. – Что вы делаете в моей квартире?
– Я представитель социальной службы, – спокойно ответила женщина. – Меня зовут Елена Павловна. Я приехала по вызову полиции, чтобы оценить ситуацию.
– Какую ещё ситуацию? – возмутилась свекровь. – Семейная ссора, с кем не бывает!
– Заперть человека на балконе в мороз – это не семейная ссора, – твёрдо сказала Елена Павловна. – Это насилие.
Виктор наконец вышел из оцепенения и подошёл ко мне.
– Наташа, ты в порядке? – спросил он, беря меня за руки. – Господи, да ты ледяная!
– Я замёрзла, – тихо сказала я. – Очень замёрзла, Витя.
– Я сделаю чай, – он бросился на кухню, но тут же обернулся к матери. – Мама, как ты могла?
– Не смей меня обвинять! – вскинулась Галина Степановна. – Я всю жизнь тебя растила, а теперь ты на сторону этой... становишься?
– Мама, – Виктор устало потёр переносицу. – Это уже слишком. Нельзя запирать людей на балконе. Это... это безумие какое-то.
– Гражданка, – обратился к свекрови полицейский. – Мы должны зафиксировать этот инцидент. Будет составлен протокол.
– Какой ещё протокол? – испугалась Галина Степановна. – Я ничего не делала! Это она всё выдумала!
– Есть свидетель, – ответил полицейский. – Соседка снизу слышала, как потерпевшая кричала о помощи и говорила, что её заперли.
Свекровь побледнела и опустилась на стул.
– Это всё её происки, – пробормотала она. – Она с самого начала хотела поссорить меня с сыном. Вытеснить из квартиры.
Елена Павловна подсела ко мне.
– Наталья Викторовна, вы хотите написать заявление?
Я задумалась. С одной стороны, то, что сделала свекровь, было ужасно. Я действительно могла серьёзно заболеть или даже получить обморожение. Но с другой... это была мать Виктора. И наши отношения уже никогда не будут прежними, что бы я ни решила.
– Я не знаю, – честно призналась я. – Можно мне сначала поговорить с мужем?
– Конечно, – кивнула Елена Павловна. – У вас есть время подумать. Заявление можно написать и позже.
Виктор вернулся с чашкой горячего чая и протянул мне.
– Пей, родная, согревайся.
Я обхватила чашку замёрзшими пальцами, чувствуя, как тепло постепенно возвращается в тело.
– Мы, пожалуй, пойдём, – сказал полицейский, закрывая блокнот. – Но вот моя визитка. Если решите написать заявление или ситуация повторится, звоните.
Елена Павловна тоже оставила свою визитку.
– Наталья Викторовна, если вам понадобится помощь или консультация, обращайтесь. И помните: никто не имеет права подвергать вас опасности, даже близкие люди.
Когда они ушли, в квартире повисла тяжёлая тишина. Галина Степановна сидела, сгорбившись, на стуле, Виктор нервно ходил по комнате, а я медленно пила чай, чувствуя, как жизнь возвращается в окоченевшее тело.
– Ну и что теперь? – наконец нарушила молчание свекровь. – Доигралась? Довольна? Сына против матери настроила!
– Мама! – Виктор повысил голос. – Хватит! Ты заперла мою жену на морозе! Ты понимаешь, что это значит?
– Подумаешь! – фыркнула Галина Степановна. – Ничего бы с ней не случилось за час-другой. Не на Северном полюсе дело было.
– Мама, – Виктор говорил тихо, но твёрдо. – Мы съезжаем. Сегодня же.
– Что? – свекровь подскочила со стула. – Куда это вы собрались? У вас ремонт не закончен!
– Лучше жить среди ремонта, чем бояться, что моя жена окажется запертой на балконе, пока меня нет дома.
– Витя, ты не можешь так поступить со мной! – в голосе Галины Степановны появились слёзы. – Я твоя мать!
– Именно поэтому я и не даю Наташе писать заявление, – жёстко сказал Виктор. – Хотя, возможно, стоило бы. Чтобы ты поняла, что так нельзя.
Я допила чай и поставила чашку на стол.
– Витя, давай успокоимся, – сказала я, хотя внутри всё ещё дрожала от пережитого. – Может быть, это была просто... минутная слабость. Эмоции.
– Ты её защищаешь? – Виктор удивлённо посмотрел на меня. – После всего, что произошло?
– Нет, – покачала я головой. – Но я не хочу, чтобы ты принимал решения на эмоциях. Давай переночуем у моей сестры, а завтра всё обсудим.
Виктор кивнул, хотя по его лицу было видно, что он уже всё решил.
– Хорошо. Собирай вещи, которые нужны на первое время.
– Вы не можете вот так уйти! – Галина Степановна преградила нам путь в коридор. – Витя, опомнись! Она манипулирует тобой!
– Мама, это ты сейчас манипулируешь, – устало сказал Виктор. – Отойди, пожалуйста. Мы уходим.
– Никуда вы не пойдёте! – Галина Степановна вцепилась в дверной косяк. – Это мой дом!
– Хорошо, – кивнул Виктор. – Тогда мы вызовем полицию обратно, и Наташа напишет заявление. Выбирай.
Свекровь побледнела и медленно опустила руки.
– Ты пожалеешь об этом, – прошипела она. – Оба пожалеете!
Мы быстро собрали самое необходимое. Я всё ещё чувствовала слабость – реакция на стресс и холод накрыла с запозданием. Виктор поддерживал меня под руку, когда мы выходили из квартиры.
– Предатель! – крикнула вслед Галина Степановна. – Неблагодарный сын!
Уже в такси Виктор обнял меня и прижал к себе.
– Прости, что не уберёг, – прошептал он. – Я не думал, что мама способна на такое.
– Всё в порядке, – я положила голову ему на плечо. – Главное, что ты пришёл.
– Я больше никогда не позволю никому обидеть тебя, – твёрдо сказал он. – Даже собственной матери.
В тот вечер мы долго разговаривали с моей сестрой на её кухне. Она была в ужасе от услышанного и предлагала всё-таки написать заявление.
– Это ненормально, – говорила Света. – Сегодня она заперла тебя на балконе, а завтра что? Подсыплет что-нибудь в еду? Нельзя такое прощать.
– Я не прощаю, – ответила я. – Но и наказывать не хочу. Мне кажется, лучшее наказание для неё – то, что сын увидел её настоящее лицо.
Виктор молча смотрел в окно, но я знала, что он слышит каждое слово.
– А что будет дальше? – спросила Света. – Вы не можете вечно жить у меня.
– Вернёмся в нашу квартиру, – ответил Виктор. – Ремонт почти закончен. Осталась только отделка, но это можно сделать и живя там.
– А как же твоя мать? – Света посмотрела на него. – Будете общаться?
– Не знаю, – честно ответил Виктор. – Сейчас я не хочу её видеть. Но она всё-таки моя мать...
– Решим со временем, – я взяла его за руку. – Главное, что мы вместе.
В ту ночь я почти не спала – всё время вздрагивала, словно снова чувствовала холод балкона. Виктор обнимал меня, шептал слова утешения, и постепенно я успокаивалась.
Утром пришло сообщение от Елены Павловны из социальной службы. Она спрашивала, всё ли у меня в порядке и не нужна ли помощь. Я ответила, что мы с мужем ушли от свекрови и будем жить отдельно.
«Правильное решение, – написала она. – Никто не имеет права создавать токсичную атмосферу в семье. Если понадобится психологическая поддержка, обращайтесь».
Я показала сообщение Виктору, и он кивнул.
– Знаешь, – сказал он, – я всегда думал, что у нас с мамой особая связь. Что она всегда желает мне добра. А оказалось...
– Она желает тебе добра, – мягко сказала я. – Просто понимает его по-своему. Для неё счастье – это когда ты рядом, только с ней, и никого больше рядом нет.
– Это не любовь, – покачал головой Виктор. – Это эгоизм.
Я не стала спорить. Время покажет, смогут ли мать и сын восстановить отношения. А пока у нас было более важное дело – начать новую жизнь. Без страха, без постоянных конфликтов, без балконного плена.
Вечером мы приехали в нашу недоделанную квартиру. Пахло краской, не было штор, повсюду стояли коробки с вещами. Но это был наш дом. Наше убежище.
– Добро пожаловать домой, – сказал Виктор, обнимая меня.
И я впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.
Самые популярные рассказы среди читателей: