Ровно через два месяца Марина стояла в просторной гостиной своей новой однокомнатной квартиры и любовалась видом из окна на седьмом этаже. Солнечные лучи играли на паркетном полу, а свежий ремонт наполнял воздух едва уловимым запахом новизны.
Начало этой истории читайте в первой части
За эти два месяца ее жизнь изменилась кардинально. Утром она просыпалась в тишине, без криков свекрови и недовольного ворчания мужа. Завтракала в спокойной обстановке, читая новости с планшета. Вечером возвращалась в чистую квартиру, где никто не требовал ужина и не разбрасывал вещи по углам.
Самое удивительное — как быстро она привыкла к одиночеству. Оказалось, что жить одной гораздо легче, чем содержать двух взрослых иждивенцев.
Звонок в дверь прервал ее размышления. Марина взглянула в глазок и увидела знакомые лица — Алексей и Валентина Петровна стояли на площадке с большими сумками в руках.
— Кто там? — спросила она, хотя прекрасно знала ответ.
— Марин, это мы! Открой, пожалуйста!
— Зачем пришли?
— Поговорить нужно! — крикнула Валентина Петровна.
Марина вздохнула и открыла дверь. Перед ней стояли два человека, которые выглядели совершенно по-другому. Алексей был одет в чистую рубашку и брюки, волосы аккуратно причесаны, а взгляд — более осмысленный, чем обычно. Валентина Петровна выглядела усталой, но держалась с достоинством.
— Входите, — сказала Марина, отступая в сторону.
Они прошли в гостиную и остановились посреди комнаты, оглядывая обстановку. Квартира была небольшой, но уютной — светлая мебель, живые цветы на подоконнике, книжные полки вдоль стены.
— Красиво у тебя, — тихо сказал Алексей.
— Спасибо.
— Марина, мы пришли не просто так, — начала Валентина Петровна, ставя сумку на пол.
— Догадываюсь. Что случилось?
— Мы хотели показать тебе кое-что.
Алексей достал из сумки папку с документами:
— Марин, смотри.
Марина взяла бумаги и пробежала глазами по тексту. Это был трудовой договор — Алексей устроился грузчиком на склад.
— Поздравляю, — сухо сказала она.
— Это еще не все, — добавил он, доставая вторую бумагу. — Справка о зарплате за первый месяц.
Марина посмотрела на цифры — двадцать восемь тысяч рублей.
— И что дальше?
— А дальше я понял, что ты была права.
— В чем именно?
— Во всем. Я действительно был лентяем и эгоистом.
Валентина Петровна подошла ближе:
— Марина, и я нашла работу.
— Какую?
— Сиделкой. Ухаживаю за пожилой женщиной. Пятнадцать тысяч в месяц.
— Понятно.
— Мы поняли, что были неправы, — продолжил Алексей. — И хотим извиниться.
— Извинения приняты.
— А еще... — он замялся, — мы хотим вернуться.
— Куда вернуться?
— К тебе. Жить семьей, как раньше.
Марина молча прошла к окну и посмотрела на улицу. Внизу играли дети, молодые мамы катали коляски, пожилые люди сидели на скамейках.
— Алексей, а что изменилось? — спросила она, не оборачиваясь.
— Как что? Мы же работаем теперь!
— Работаете два месяца. А до этого пять лет не работали.
— Но мы же исправились!
— За два месяца исправились?
— Да!
Марина повернулась к ним:
— А что будет, когда работать надоест?
— Не надоест!
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я понял — без работы нельзя жить.
— Понял за два месяца то, что не понимал тридцать четыре года?
Алексей замолчал, не зная, что ответить.
— Валентина Петровна, — обратилась Марина к свекрови, — а вы довольны своей работой?
— Ну... она тяжелая, конечно...
— И сколько вы планируете работать?
— Пока хватит здоровья.
— А если не хватит?
— Тогда... не знаю.
— А раньше думали об этом?
— Думала, что Алексей будет меня содержать.
— А Алексей думал, что его будет содержать жена.
— Да, — тихо согласилась пожилая женщина.
— И никто не думал о том, кто будет содержать жену?
— Мы не думали...
— Вот именно. Не думали.
Марина села в кресло:
— Знаете, что произошло за эти два месяца?
— Что?
— Я поняла, как хорошо жить одной.
— Но ведь одиночество — это плохо! — возмутилась Валентина Петровна.
— Одиночество бывает разным. Можно быть одиноким среди людей, а можно быть счастливым наедине с собой.
— А разве ты не скучаешь? — спросил Алексей.
— По чему скучаю?
— По нам. По семье.
— Скучаю по семье, которой у нас никогда не было.
— Как это не было? Мы же жили вместе!
— Жили под одной крышей. Это не одно и то же, что быть семьей.
— А что такое семья по-твоему?
— Семья — это когда люди заботятся друг о друге. А не когда одни заботятся о других.
Алексей присел на край дивана:
— Марин, но мы же можем научиться заботиться!
— За два месяца научиться?
— А сколько времени нужно?
— Годы. И то не факт, что получится.
— Но мы же стараемся!
— Стараетесь, потому что остались без содержания. А если бы я вернулась?
— Что если бы?
— Сколько времени продлилось бы ваше усердие?
Алексей задумался:
— Не знаю...
— Я знаю. Месяц, максимум два. А потом все вернулось бы на круги своя.
— Нет, не вернулось бы!
— Вернулось бы. Потому что люди не меняются за два месяца.
Валентина Петровна всхлипнула:
— Марина, неужели ты нас совсем не простишь?
— Я вас простила. Но прощение не означает возврата к прежней жизни.
— А что тогда означает?
— Означает, что я не держу зла. Но жить с вами больше не буду.
— Почему?
— Потому что у меня теперь другая жизнь.
— Какая другая?
Марина встала и подошла к книжной полке:
— За эти два месяца я прочитала двенадцать книг. Записалась на курсы французского языка. Начала ходить в спортзал.
— И что?
— И поняла, сколько всего интересного есть в мире, кроме работы на содержание взрослых тунеядцев.
— Мы же больше не тунеядцы! — возмутился Алексей.
— Два месяца работы после пяти лет безделья — это еще не повод для гордости.
— А сколько нужно работать, чтобы ты поверила?
— Алексей, дело не в том, сколько работать. Дело в отношении к жизни.
— Но мы же изменили отношение!
— За два месяца? — усмехнулась Марина. — Ты всерьез думаешь, что за два месяца можно изменить привычки, которые формировались годами?
— Можно, если очень захотеть!
— Хорошо. Тогда скажи мне честно — тебе нравится твоя работа?
Алексей замялся:
— Ну... она тяжелая...
— Это не ответ на мой вопрос.
— Нет, не нравится, — тихо признался он. — Но я терплю.
— Ради чего терпишь?
— Ради того, чтобы ты вернулась.
— То есть без меня ты бы бросил работу?
— Не знаю... возможно...
— Вот именно. Возможно.
Марина прошла к окну:
— Знаешь, что самое печальное во всей этой истории?
— Что?
— То, что вы по-прежнему не понимаете главного.
— Чего именно?
— Того, что проблема не в работе. Проблема в том, что вы привыкли жить за чужой счет.
— Но мы же работаем теперь!
— Работаете, чтобы вернуть меня. А что будет, если я откажусь?
— Ну... — Алексей растерялся, — будем продолжать работать...
— Неубедительно звучит.
Валентина Петровна подошла к Марине:
— Дочка, ну неужели ты не видишь, как мы стараемся?
— Вижу. Но видела и то, как вы НЕ старались пять лет подряд.
— Мы же не знали, что тебе так тяжело!
— Не знали? Валентина Петровна, я же говорила неоднократно, что устала содержать всех.
— Думали, ты так, жалуешься просто...
— А когда я просила Алексея найти работу — что вы отвечали?
— Говорили, что он ищет...
— Говорили, что хорошие мужья не должны работать на низкооплачиваемых местах.
— Ну... может, и говорили...
— Не может, а говорили именно это. И только когда остались без содержания, вдруг оказалось, что любая работа лучше голодной смерти.
Алексей встал и подошел к бывшей жене:
— Марин, хорошо, мы были эгоистами. Но люди же могут исправиться!
— Могут. Но для этого нужно время и искреннее желание.
— У нас есть искреннее желание!
— У вас есть желание вернуть кормилицу.
— Это несправедливо!
— Справедливо. Если бы я была инвалидом и не могла работать, ты бы стал меня содержать?
— Конечно!
— Неправда. Ты бы нашел тысячу причин, почему это невозможно.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, потому что изучила тебя за пять лет. Ты умеешь только брать, но не умеешь отдавать.
— Я умею!
— Тогда скажи — что ты дал мне за эти пять лет?
Алексей задумался:
— Я... я любил тебя...
— Любовь проявляется в поступках. Какие поступки ты совершил ради меня?
— Ну... я же был рядом...
— Рядом были многие. Но это не означает, что они что-то давали.
— Я поддерживал тебя морально!
— Когда?
— Всегда!
— Алексей, когда у меня были проблемы на работе, ты говорил: "Не парься, все само рассосется". Это поддержка?
— Я хотел, чтобы ты не переживала...
— Ты хотел, чтобы я не грузила тебя своими проблемами.
— Это не так!
— Именно так. И знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что настоящую поддержку мне давала работа. А не семья.
Валентина Петровна заплакала:
— Марина, но ведь мы же исправились! Неужели это ничего не значит?
— Значит. Значит, что вы способны работать, когда жизнь заставляет.
— А разве это плохо?
— Не плохо. Но недостаточно для восстановления отношений.
— А что было бы достаточно?
Марина села обратно в кресло:
— Ничего. Поздно, Валентина Петровна.
— Но почему?
— Потому что я уже живу другой жизнью.
— Какой другой?
— Жизнью, где никто не требует от меня невозможного.
— Мы больше не требуем!
— Сейчас не требуете. А что будет через полгода?
— Ничего не будет! Мы же работаем!
— Работаете пока. А когда привыкнете к мысли, что я вернулась?
Алексей и его мать переглянулись. Они понимали, что Марина права — гарантий их исправления действительно не было.
— Марин, — тихо сказал Алексей, — а что если мы подпишем какой-то договор?
— Какой договор?
— Ну... обязательство работать и содержать себя сами.
— И что будет, если вы его нарушите?
— Тогда... тогда ты сможешь нас выгнать.
— Алексей, я уже вас выгнала. Зачем мне снова впускать?
— Потому что мы семья!
— Мы БЫЛИ семьей. А теперь мы просто люди, которые когда-то жили вместе.
— Но ведь между нами остались чувства!
— Какие чувства?
— Любовь... привязанность...
— Привязанность — да. Любовь — нет.
— Почему нет?
— Потому что любовь предполагает заботу о партнере. А вы заботились только о себе.
Валентина Петровна подошла к креслу:
— Дочка, а можно задать тебе вопрос?
— Конечно.
— А ты счастлива сейчас?
Марина задумалась:
— Знаете что, Валентина Петровна? Впервые за пять лет я могу ответить на этот вопрос утвердительно.
— Правда?
— Правда. Я счастлива.
— А не одиноко?
— Одиноко было с вами. Когда понимаешь, что близкие люди видят в тебе только источник дохода.
— Мы не видели...
— Видели именно это. И продолжаете видеть.
— Нет, не продолжаем!
— Тогда скажите честно — если бы я была безработной, вы бы пришли звать меня обратно?
Валентина Петровна замолчала, понимая, что попалась в ловушку.
— Молчание — тоже ответ, — грустно улыбнулась Марина.
— Марин, но ведь что-то же можно сделать! — отчаянно воскликнул Алексей.
— Можно. Жить своей жизнью и дать мне жить своей.
— А если мы будем доказывать, что изменились?
— Доказывайте. Но без меня.
— Сколько времени доказывать?
— Всю оставшуюся жизнь. Но не мне, а себе.
Алексей опустился на диван:
— Значит, шансов у нас нет?
— На возврат прошлого — нет. На построение нормальной жизни — есть.
— Какой нормальной?
— Такой, где каждый отвечает за себя.
— А встречаться мы будем?
— Зачем?
— Ну... поговорить, узнать, как дела...
— Алексей, у нас нет общих детей, общих интересов, общих планов. О чем нам встречаться?
— Но ведь мы же прожили вместе пять лет!
— Прожили. И этого достаточно, чтобы понять — мы не подходим друг другу.
— Раньше подходили!
— Раньше я думала, что подходим. А теперь понимаю, что ошибалась.
Валентина Петровна села рядом с сыном:
— Марина, а если мы будем просто друзьями?
— Не получится.
— Почему?
— Потому что дружба предполагает равенство. А у нас его никогда не было.
— Может быть теперь будет?
— Валентина Петровна, вы пришли сюда не для того, чтобы подружиться. Вы пришли, чтобы вернуть содержание.
— Это неправда!
— Тогда скажите — если я категорически откажусь возвращаться, что вы будете делать?
— Будем... будем жить своей жизнью.
— А деньги в долг просить не будете?
— Нет, не будем, — неуверенно ответила пожилая женщина.
— А помощи с продуктами не попросите?
— Не попросим.
— А если Алексей заболеет и не сможет работать?
— Тогда... тогда я буду его содержать.
— На пятнадцать тысяч в месяц?
— Как-нибудь выкрутимся.
— Понятно. А если вы заболеете?
— Алексей будет меня содержать.
— На двадцать восемь тысяч?
— А что делать?
— Вот именно. Что делать, когда нет богатой родственницы, которая решает все проблемы?
Алексей встал и прошелся по комнате:
— Марин, хорошо, допустим, мы действительно приходили за деньгами...
— Не допустим, а точно приходили.
— Ну пусть приходили. Но ведь мы же можем измениться!
— Можете. Но зачем мне рисковать своим спокойствием?
— А что если мы подпишем расписку, что никогда не будем просить денег?
— Алексей, ты не понимаешь главного.
— Чего именно?
— Дело не в деньгах. Дело в том, что мы разные люди.
— В чем разные?
— В отношении к жизни. Я привыкла рассчитывать на себя, а вы — на других.
— Но мы же поняли свои ошибки!
— Поняли под давлением обстоятельств. А что будет, когда давление ослабнет?
— Не ослабнет!
— Обязательно ослабнет. И вы снова станете искать, кто бы вас содержал.
Валентина Петровна заплакала:
— Марина, неужели ты так плохо о нас думаешь?
— Думаю реалистично. Основываясь на пятилетнем опыте.
— Но люди же могут кардинально измениться!
— Теоретически могут. Практически — крайне редко.
— А мы исключение!
— Посмотрим через год. Если через год вы будете работать и содержать себя сами, значит, действительно изменились.
— А тогда ты подумаешь о возвращении?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я уже сделала свой выбор.
Марина встала и подошла к двери:
— Думаю, нам пора заканчивать разговор.
— Марин, подожди! — крикнул Алексей. — А что если я скажу тебе кое-что важное?
— Что именно?
— То, о чем мы с мамой не говорили раньше.
— Говори.
Алексей глубоко вздохнул:
— За эти два месяца... я понял, что ты была лучшим, что происходило в моей жизни.
— И что дальше?
— И что я полный идиот, который упустил прекрасную женщину.
— Рад, что ты это понял.
— А еще... — он замялся, — я понял, что не умею жить один.
— Научишься.
— А если не научусь?
— Тогда найдешь кого-то, кто согласится тебя содержать.
— Я не хочу никого, кроме тебя!
— Алексей, ты хочешь не меня, а привычную жизнь без ответственности.
— Нет, я хочу именно тебя!
— Тогда скажи — что тебе во мне нравилось больше всего?
— Ты была добрая, заботливая...
— Не то. Что именно тебе нравилось?
— Ну... ты готовила вкусно...
— Еще?
— Всегда поддерживала порядок в доме...
— Еще?
— Зарабатывала хорошие деньги...
— Вот именно, — печально улыбнулась Марина. — Тебе нравилась прислуга с зарплатой.
— Это не так!
— Именно так. Ты не назвал ни одного моего личного качества.
— Назвал! Ты добрая!
— Добрая к кому?
— Ко мне.
— А к себе я была добрая?
Алексей задумался:
— Не понял вопрос.
— Было ли добрым по отношению к себе работать на двух работах, чтобы содержать здорового мужчину?
— Ну... наверное, нет...
— Точно нет. Значит, тебе нравилась моя готовность к самопожертвованию.
— Марин, но ведь в семье все жертвуют друг ради друга!
— Все? А что ты жертвовал ради меня?
— Я... я был рядом...
— Ты был рядом, потому что тебе было удобно. Это не жертва.
— А что такое жертва по-твоему?
— Жертва — это когда отказываешься от чего-то важного ради близкого человека.
— А я отказывался!
— От чего?
— От... — Алексей растерялся, — от свободы...
— Какой свободы? Ты делал все, что хотел.
— От холостяцкой жизни!
— Ты продолжал жить как холостяк. Только на мои деньги.
Валентина Петровна встала с дивана:
— Марина, может быть, ты все-таки дашь нам шанс?
— Я дала вам пять лет. Этого недостаточно?
— Дашь еще один шанс?
— Нет.
— А полшанса?
— Валентина Петровна, шансы не делятся пополам.
— А четверть шанса?
Марина рассмеялась:
— Вы неисправимы. Даже сейчас пытаетесь торговаться.
— Мы не торгуемся!
— Торгуетесь. Как торговались пять лет подряд. "Дай еще денег", "купи еще что-нибудь", "потерпи еще немного".
— Но ведь мы же семья!
— Были семьей. А теперь каждый живет своей жизнью.
Алексей подошел к двери:
— Марин, скажи честно — у нас совсем нет шансов?
— Совсем.
— А если мы будем работать десять лет подряд?
— И это не поможет.
— Почему?
— Потому что я не хочу тратить еще десять лет на то, чтобы проверять вашу искренность.
— А чего ты хочешь?
— Хочу жить спокойно. Работать для себя. Тратить деньги на себя. И не нести ответственность за взрослых людей.
— Но ведь это эгоизм!
— Возможно. Но я имею на него право после пяти лет альтруизма.
Валентина Петровна взяла сумку:
— Марина, последний вопрос.
— Слушаю.
— А что нам теперь делать?
Марина открыла дверь:
— То же, что делают миллионы людей по всему миру. Работать, зарабатывать, содержать себя.
— А если не получится?
— Получится. У вас нет другого выбора.
— А если мы не справимся?
— Тогда обратитесь к социальным службам. Или к родственникам. Или найдите других людей, готовых вас содержать.
— Марина, — тихо сказал Алексей, — а что если через несколько лет ты поймешь, что совершила ошибку?
— Не пойму.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что за эти два месяца я поняла, что значит жить для себя. И мне это нравится.
— А если встретишь другого мужчину?
— Встречу — познакомлюсь.
— А если он окажется таким же, как я?
— Не окажется. Теперь я знаю, на что обращать внимание.
— На что именно?
— На то, работает ли человек. Содержит ли себя сам. Готов ли нести ответственность за свою жизнь.
— Но ведь мы теперь работаем!
— Два месяца работаете. А до этого тридцать четыре года не работал.
— Но люди же меняются!
— Меняются. Но доверие восстанавливается годами.
— Значит, если мы будем работать несколько лет...
— Ничего это не изменит, Алексей. Корабль уплыл.
Валентина Петровна всхлипнула:
— Наша Марина стала такой жестокой...
— Не жестокой, а реалистичной, — поправила Марина. — Жестоко было бы дать вам ложную надежду.
— А что теперь будет с нами?
— То, что должно было произойти пять лет назад. Станете самостоятельными взрослыми людьми.
— А если не сможем?
— Сможете. У вас просто не будет другого выбора.
Алексей и Валентина Петровна медленно вышли на лестничную площадку. Они выглядели растерянными и подавленными.
— Марина, — сказал Алексей с порога, — а можно я буду изредка звонить? Узнавать, как дела?
— Не стоит.
— Почему?
— Потому что это будет болезненно для всех.
— А если я кардинально изменюсь?
— Тогда найдешь женщину, которая оценит новую версию тебя.
— А ты узнаешь об этом?
— Может быть. Через общих знакомых.
— И что подумаешь?
— Подумаю, что зря потратила на тебя пять лет жизни. Но буду рада, что ты наконец-то повзрослел.
Алексей кивнул и направился к лестнице. Валентина Петровна задержалась:
— Дочка, а если мы все-таки изменимся...
— Валентина Петровна, меняйтесь для себя. А не для меня.
— А вдруг ты передумаешь?
— Не передумаю.
— Совсем?
— Совсем.
Пожилая женщина вздохнула и пошла за сыном. Марина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Через полчаса зазвонил телефон. На экране высветилось имя Алексея.
— Марин, прости, что беспокоим, — услышала она знакомый голос. — Мы подумали...
Марина отключила звук и положила телефон в ящик стола. Через пять минут он перестал мигать.
А вечером, сидя в кресле с книгой и чашкой чая, она думала о том, как странно устроена жизнь. Пять лет она считала себя плохой женой, которая недостаточно старается ради семьи. А оказалось, что она была слишком хорошей женой, которая позволяла мужу и свекрови паразитировать на своей доброте.
Теперь она знала точно — никогда больше не позволит никому использовать себя. Любовь должна быть взаимной, забота — обоюдной, а ответственность — разделенной поровну.
А самое главное — она поняла, что счастье не зависит от количества людей рядом. Иногда лучше быть одной, чем в плохой компании.
За окном зажигались огни вечернего города, а Марина строила планы на завтра. У нее была работа, которая нравилась, квартира, которую она обустраивала по своему вкусу, и целая жизнь впереди.
И никто больше не мог отнять у нее право жить для себя.