Дочь врага народа 6 Начало
Николай в эти семейные дрязги не вмешивался. Он пил всё чаще, приходил домой поздно, иногда от него пахло чужим парфюмом. Фронтовое братство кончилось, началась серая мирная жизнь с её проблемами и разочарованиями.
– Ты где пропадаешь? – спрашивала его Клавдия.
– С фронтовиками встречаюсь, – отвечал он неохотно. – Вспоминаем былое.
Но она знала – встречи эти проходили не только с однополчанами. Соседки перешёптывались, рассказывали, что видели Николая с разными женщинами.
Однажды Клавдия решилась на открытый разговор:
– Коля, мы же всю во йну прошли, остались живы. Неужели не можем быть счастливы?
– Счастливы? – горько усмехнулся он. – С твоей биографией? У меня на работе об этом всё знают. Карьеры никакой, продвижения никакого.
– Но я же не виновата в том, что с отцом случилось!
– Не виновата, но пятно остаётся, – жёстко сказал Николай. – Люди интересуются, где я тебя такую нашёл?
– И что ты отвечаешь?
– Что молод был, по глупости связался. Что сейчас бы по-другому поступил.
Эти слова ранили очень сильно. Клавдия поняла – муж её стыдится, считает обузой, препятствием в жизни.
– Значит, жалеешь, что женился? – тихо спросила она.
– А ты как думаешь? – ответил он и вышел из дома.
С того разговора их отношения окончательно испортились. Николай всё реже бывал дома, всё чаще пил, всё откровенней встречался с другими женщинами. А когда Клавдия пыталась протестовать, он пускал в ход главное оружие:
– Помолчи лучше. А то расскажу всем, какая у тебя родословная. И на заводе, и в школе у сына. Хочешь, чтобы мальчика из-за тебя травили?
Это был настоящий шантаж. Николай использовал её прошлое как цепь, которая держала Клавдию в повиновении. Она боялась скандала, боялась, что правда о деде повредит сыну, и молчала, терпела, сносила унижения.
Долгие годы тянулись серо и уныло. Клавдия работала на заводе, терпела измены мужа и унижения свекрови, растила сына как могла. Алексей рос замкнутым мальчиком – чувствовал напряжение в доме, но не понимал причин.
Николай совсем распустился. Пил запоями, приводил женщин домой, даже не скрываясь. Когда Клавдия пыталась возражать, он усмехался:
– А что ты сделаешь? Подашь на развод? Тогда всем расскажу про твоего папашу-врага народа. И Алёшке тоже расскажу. Хочешь?
Клавдия замолкала, потому что боялась, что навредит жизни сына. Но с каждым годом терпеть становилось всё труднее.
Когда Алексею исполнилось шестнадцать, в их дом пришёл почтальон с заказным письмом. Клавдия взяла конверт дрожащими руками – официальный, с печатью.
Вскрыла и не поверила глазам. В нём лежала справка о реабилитации Архипа Алексеевича Макарова. Постановлением суда он признавался невиновным по всем пунктам обвинения. Дело прекращалось за отсутствием состава преступления.
– Мама, что случилось? – испугался Алексей, видя, как мать плачет над бумагой.
Клавдия подняла на него глаза, полные слёз и одновременно какой-то новой силы.
– Сынок, пришло время рассказать тебе правду. О твоём дедушке. О моём отце.
И рассказала всё. О том, каким был Архип – справедливым, трудолюбивым крестьянином. Как его оклеветали из мести, расс треляли невинного. Как погибла вся семья.
– Но почему ты мне раньше не говорила? – потрясённо спросил Алексей.
– Боялась. Твой отец угрожал... А теперь вот – официальная реабилитация. Дедушка невиновен. Государство само это признало.
Алексей долго молчал, переваривая услышанное. Потом сказал:
– Значит, мой дед был хорошим человеком, которого убили несправедливо?
– Да, сынок. Очень хорошим человеком.
– А отец знал об этом?
– Знал. И использовал против меня. Шантажировал этим.
Лицо парня потемнело.
– Подлец, – тихо сказал он.
Когда вечером пришёл Николай, пьяный и развязный, Клавдия протянула ему справку.
– Читай, – сказала она спокойно.
Николай пробежал глазами по документу, и лицо его изменилось.
– Ну и что? – попытался он сохранить наглость. – Реабилитировали… А что изменилось?
– Изменилось то, что теперь я не буду молчать, – твёрдо сказала Клавдия. – Кончился твой шантаж. Я подаю на развод.
– Ты с ума сошла! – взбеленился Николай. – Куда ты пойдёшь? Кому ты нужна в твои годы?
– Увидишь. Я ухожу. Больше я твоих измен терпеть не буду.
– И куда пойдешь?
– Мы с Алексеем поживем пока у Серафимы Сергеевны. Она хорошая женщина, мы вместе работаем, она не проти,в чтобы мы к ней переехали, – спокойно ответила она.
Николай посмотрел на сына. Алексей стоял рядом с матерью, и в его глазах была холодная решимость.
– Мать права, – сказал парень. —Мы уходим. И больше её не унижай.
– Алёшка, но я же твой отец!
– Отец, который годами издевался над матерью? Который стыдился её? Нет, такой отец мне не нужен.
Николай попытался было возразить, но увидел в глазах сына неколебимую решимость. Понял – сын выбрал мать.
– Ну и катитесь к чёрту оба! – выкрикнул он.
Через неделю Клавдия подала документы на развод. Алексей поддерживал её во всём.
– Мам, а расскажи мне побольше о дедушке и бабушке, – попросил он.
– Расскажу, сынок. Обязательно расскажу. Но сначала мне нужно съездить в родную деревню. На мог илку.
Поездка в родные места далась нелегко. Деревня изменилась за эти годы, многие старые дома снесли, новые построили. Но погост сохранилось.
Клавдия долго искала, где похоронена её мама. Нашла заросший холмик с покосившимся крестом. На табличке едва различимо: «Евдокия Петровна Макарова.
Опустилась на колени, расчистила холмик от травы.
– Прости меня, мамочка, – шептала она сквозь слёзы. – Прости, что причинила вам столько горя. Прости, что не была рядом, когда ты уми рала. Прости за всё.
Долго сидела, плакала, вспоминала. Где упокоился отец она не знала. Но она мысленно просила прощения и у него.
– Я всю жизнь расплачивалась за свою ошибку, – говорила она. – Но теперь твоё имя очищено. Теперь внук будет знать правду о тебе. Знать, что дед у него был честным человеком.
На обратном пути зашла на место, где стоял их дом. Теперь там был пустырь, заросший бурьяном. Но Клавдия чётко представляла – вот здесь была изба, там – двор, а вон там – огород, где они сажали овощи.
Соседский дом Кондрата стоял цел. От женщин Клавдия знала, что Иван не вернулся с фрон та, а его отец пришел без ноги.
– Всё кончилось, – сказала она вслух. – Все долги прошлого закрыты. Отец оправдан, мать прощена. Теперь я свободна.
И действительно почувствовала себя свободной впервые за много лет. Будто сняла с себя тяжкий груз вины и стыда, который тащила всю жизнь. Теперь она могла жить для себя и сына, не оглядываясь на прошлое.
В поезде, возвращаясь домой, она думала о будущем. Алексей поступил в институт, будет инженером. Её руки ещё крепкие, здоровье позволяет работать. А главное – душа свободна от страха и унижений.
– Мама вернулась! – обрадовался Алексей, встречая её на пороге.
– Да, сынок. И теперь мы начинаем новую жизнь. Чистую, честную жизнь.
Она обняла сына, и оба знали – самое трудное позади. Впереди была свобода.
После развода Клавдия решила начать всё с чистого листа. С реабилитацией отца открылись новые возможности – её восстановили в праве преподавать. Она получила направление в районный центр, в новую школу, которая остро нуждалась в учителях.
– Мам, а как же я? – переживал Алексей, который учился в институте.
– Ты уже взрослый, сынок. Справишься. А я буду приезжать, и ты ко мне будешь ездить.
Переезд дался нелегко. Снова всё начинать в пятьдесят лет – непростое занятие. Но Клавдия чувствовала в себе новые силы. Словно сбросила тяжёлые оковы, которые сковывали её четверть века.
В новой школе её приняли хорошо. Директор, фронтовик, сразу оценил её:
– Нам нужны такие учителя – с жизненным опытом, закалённые. Детям есть чему у вас поучиться.
Клавдия стала преподавать. Работала с увлечением – впервые за долгие годы занималась любимым делом, тем, к чему готовилась в юности.
Ученики её любили. Она умела с ними говорить – просто, по-человечески.
– Клавдия Архиповна, – спросила как-то девочка, – вы всегда учительницей хотели быть?
– Всегда, – кивнула она. – Только жизнь не давала. А теперь вот работаю – и каждый день радуюсь.
О себе детям не рассказывала, но они чувствовали – их учительница многое пережила.
Алексей институт окончил, женился на Тане. У них родилась дочка Светлана.
– Мам, приезжай, – звонил сын. – Внучка ждёт.
Клавдия взяла отпуск и три недели нянчила внучку. Держала на руках крошечную девочку и думала – вот она, новая жизнь. Чистая, не отягощённая прошлым. Светочка будет расти в любви, знать правду о своих предках.
– Расскажешь ей о прадедушке? – попросил Алексей.
– Обязательно, сынок. Расскажу, какой он был хороший человек. И о бабушке Евдокии расскажу. Пусть знает свои корни.
Позже родился внук Андрей, через два года – ещё одна внучка, Наташа. Клавдия стала ездить к детям каждые каникулы, помогала с малышами, рассказывала сказки, учила читать.
– Бабушка, а ты воевала? – спрашивала подросшая Светлана.
– Воевала, внученька. Была радисткой.
– А страшно было?
– Страшно. Но нужно было. Мы защищали Родину, защищали будущее – ваше будущее.
Дети слушали, широко раскрыв глаза. Для них бабушка была героиней, прошедшей вой ну, выстоявшей в трудные времена.
А в школе Клавдия стала одним из лучших учителей. Многие её выпускники поступили в институты. Стали врачами, инженерами, учителями – достойными людьми.
На пенсии Клавдия не сидела без дела. Помогала молодым учителям, вела кружки для детей, писала мемуары – хотела оставить внукам правдивый рассказ о своём времени.
Внуки росли, и Клавдия рассказывала им семейную историю. О прадеде Архипе, честном крестьянине, который пострадал без вины, но потом был реабилитирован. О прабабушке Евдокии, которая уме рла от горя. О вой не, о трудных временах, о том, как важно сохранять человеческое достоинство.
– Бабуля, – спрашивал внук Андрей, – а ты не жалеешь о своей жизни?
Клавдия задумалась. Жалеет ли? Столько было боли, унижений, несправедливости. Потеряла родителей, пережила предательство, годами терпела издевательства...
– Знаешь, Андрюша, – сказала она наконец, – я многого не понимала в молодости. Наделала ошибок. Но из каждой ошибки извлекла урок. И теперь, глядя на вас, внучат, понимаю – всё было не зря. Даже самые тяжёлые испытания сделали меня сильнее и мудрее.
– А что самое важное в жизни?
– Оставаться человеком. Что бы ни случилось – оставаться человеком. Не предавать, не унижать других, не терять веру в добро.
Когда Клавдии исполнилось семьдесят пять лет, вся большая семья – сын с женой, трое внуков уже со своими семьями – собралась отмечать её юбилей.
– За нашу бабушку! – сказал Алексей, поднимая бокал. – За то, что она выстояла, не сломалась, подарила нам всем любовь и мудрость.
Клавдия смотрела на своих потомков – красивых, образованных, добрых людей – и понимала: её жизнь удалась. Через все испытания она пронесла главное – способность любить, доверять, отдавать себя близким.
Внешне она постарела – волосы совсем седые, лицо в морщинах, руки дрожат. Но внутри – молодая душа, открытая миру, готовая дарить тепло и поддержку.
Вечером, когда гости разошлись, она сидела у окна, смотрела на звёзды и думала о прожитом пути. От робкой деревенской девочки до заслуженной учительницы, от запуганной, забитой женщины до мудрой бабушки, окружённой любовью.
– Спасибо, – прошептала она в ночную тишину. – Спасибо за всё. И за радости, и за страдания. Всё было нужно, всё привело меня к этому счастью.
А где-то в памяти звучал голос отца: «Главное, дочка, – остаться человеком. Что бы ни случилось».
Осталась. Выстояла. И передала эту науку дальше – детям, внукам, правнукам. Самая важная наука на свете – наука быть человеком.
КОНЕЦ