О полете, в котором кое-что пошло не так
Случайно нашел старую «Летную книжку», полистал её, и решил рассказать об одном полете. Вроде, я уже о нем рассказывал, сейчас сделаю это чуть подробнее. В принципе, это был обычный контрольный полет по маршруту, но окончание полета запомнилось мне на всю жизнь. Такой «интересный» полет, по мнению обывателей:
- Так вы из летчиков? Расскажите что-нибудь интересное.
- Да что рассказывать? Обычная служба…
- Ну, может падали когда-нибудь, или горели?
- Да что в этом интересного?
Декабрь, конец календарного года, и начало учебного года в Армии и на Флоте, да, именно так, ведь новый учебный год в Армии начинается 1 декабря, ну, это чтобы враг не догадался, сами понимаете. Я – штурман корабля (Ту-16), старший лейтенант, меня только что выменяли в соседнем полку на стремянку для Ту-22м2, назначили к молодому командиру корабля в экипаж, мы уже слетали несколько полетов в районе аэродрома, и нам запланировали контрольный полет на радиус действия самолета, ночью, с выполнением разведки кораблей и постановки помех. Продолжительность полета – 4 часа. Контролировать нас будет штурман дивизии, подполковник, он будет выполнять роль второго штурмана корабля, и смотреть, как мы будем лететь, все ошибки будет замечать, а потом запишет мне в «Летную книжку» результаты этого полета, и сделает вывод о том, можно ли мне дальше летать самостоятельно. Такой проверке подвергаются все летчики и штурманы, один раз в год, и называется она так – «Годовой контроль по навигации и боевому применению».
День полетов – 13 декабря. Ну и что, что 13-е, мы же не суеверные. Залезли в самолет, и полетели. Летим, летим… Командир немного нервничает, это он от наличия «подпола» на борту, хотя, казалось бы, чего ему нервничать, не его же проверяют, сиди себе молча, в носу ковыряйся, да матом на «подпола» не ругайся. Больше, от летчиков, в таких полетах и не требуется, взлетели, включили автопилот, и сиди себе, в приборы поглядывай, слушай, что штурман скажет, туда и крути, а потом посади самолет помягче, вот и все дела. Мне же потруднее немного. Надо лететь по маршруту, над морем, без всяких ориентиров, ночью, и еще этим «подполом» руководить, он же у меня за РЛС отвечает, надо ему команды давать – «Включи, выключи, переключи…». Нет, конечно, я не мешки по кабине таскаю, со стороны кажется, что я ничего не делаю, просто сонно посматриваю на приборы, иногда что-то измеряю на карте, да говорю летчику, в какую сторону крутить рукоятку автопилота. Но мозг пашет, как ЦВМ, превращая показания приборов в место самолета, сторону доворота, и во время прибытия. Все идет по плану, три с половиной часа прошли, и мы приближаемся к аэродрому, и даже вовремя приближаемся, и вот уже скоро нам снижаться для захода на посадку, и полет прошел нормально, и я доволен, и хочется мне в туалет, ну так, немножко. И лезу я рукой за спинку своего катапульного сиденья, чтобы нашарить там писсуар типа термос, чтобы освободить свой мочевой пузырь, и не нахожу я там этот писсуар, и думаю о стартехе, который его туда не поставил– «Вот сука». И о себе так же думаю, ведь это я не проверил наличие писсуара перед полетом. Но долго думать нет возможности, ведь организм уже получил мысленный импульс, и совсем распоясался, и в туалет хочется все больше и больше. Но русских штурманов отсутствие писсуара не поставит в тупик, поэтому, достаю из портфеля полиэтиленовый пакет, в которых мы храним карты, наполняю его, перевязываю веревочкой, и ставлю за прицел. Пора и делом заняться, вон, уже и аэродром видно, пора снижаться. Говорю командиру, что пора снижаться, он запрашивает снижение, нам разрешают снизиться с 9300 метров до 6600 метров. Снижаемся. Как-то быстро все происходит, не так, как обычно… Вот подходит высота 7000 метров, говорю командиру, чтобы доложил, и попросил снижение до 2400 метров, но в ответ тишина, и какое-то сопение, и мы продолжаем быстро снижаться, и даже слишком быстро, и меня отрывает от сиденья, и карандаш мой куда-то полетел… Поймал карандаш, и опять напоминаю командиру про доклад высоты, и слышу в ответ – «Погоди, оба двигателя встали!». Посмотрел я на высоту, увидел 5000 метров, понял, что катапультироваться всегда успеем, увидел мешок полиэтиленовый, подумал еще, что при ударе о землю все разольется, и начал вспоминать, как принять положение для покидания, куда кресло передвинуть, как ремни подтянуть. Ремни подтянул, но они как-то щелкнули, а я остался на месте, то есть, меня к креслу не подтянуло. Задумался, осмотрелся, и вспомнил, что когда занимался своим мочевым пузырем, из всех ремней вылез, а обратно залазить поленился, мол, аэродром уже близко, чего суетиться. Очень-очень быстро влез в парашют, пристегнулся к катапульте, а сам вникаю – что там у нас с движками? Слышу доклад – «Один запустил…», на душе полегчало, на одном двигателе наш самолет прекрасно летает. Говорю командиру – «Доложи на землю об остановке, если что, пусть хоть знают…», он доложил, что остановились оба двигателя, один запустил… И тут все полезли с советами, и руководитель полетов, и летчики, что в воздухе были. А нам уже советы не нужны, оба двигателя в работе, высота нормальная, вышли на привод, зашли «по коробочке», нормально сели. И началось расследование…
Народу набежало, не продохнуть – командир полка, его заместители, командир эскадрильи, отряда, начальник службы безопасности, и даже начальник политотдела (ПО) приперся, он в воздухе был, и советы давал, ненужные, решил вот посмотреть, нельзя ли из этих советов себе орденок организовать. Пишем бумаги, - что делал, когда делал, как делал… Слушаем магнитофон самолетный, который все наши переговоры записывает, наш командир отряда сидит, голоса угадывает, стенограмму пишет, кто что сказал, как сказал, когда сказал. Тут мне опять прилетело, практически ни за что… Слушаем магнитофон, начальник ПО говорит – «Проверьте давление масла», а наш член экипажа – «И эта сука еще суется…». Начальник ПО сразу подхватился – «Кто сказал?», я прятаться не стал, мол я это сказал, в стрессовой ситуации и не такое скажешь. Начальник ПО сказал вычеркнуть мое меткое высказывание, как не несущее смысловой нагрузки. Тут я с ним не согласился, внутренне, но из стенограммы все это вычеркнули, тем более, что командир дивизии приказал мат не писать, если не по делу. А в это время группа средств объективного контроля расшифровывает еще один самописец, который пишет про работу двигателей, и еще много про что. И вот приносят нам ленту этого самописца, а там четко написано – ничего у нас не останавливалось само, а это командир корабля, сам поставил рычаги управления двигателями на «Стоп», вместо «Малого газа». Вот и все, расследование окончено. Командир корабля протестует, но его уже никто не слушает, сам поставил, и все, неосознанно, механически, положение рычагов не проверил, и вообще, гад, чуть экипаж не убил. Командира жалко, но и себя немного жаль…
Все это продолжалось до утра, потом нам дали время сходить переодеться, и белоснежный лайнер Ту-134 умчал нас во Владивосток, к Командующему. Там нас мурыжили два дня, и раздали всем сестрам по серьгам. Командира корабля сняли с летной работы, и отправили служить в группу средств объективного контроля, штурману дивизии подписали рапорт о переводе в училище, от греха подальше, на правака внимание не обратили, он только из училища, с него никакого спроса, а мне приказали «Не хамить!», потому, что на вопрос Командующего – «Сколько времени падали?», я ответил, что показания высоты я снимаю с высотомера, а не с секундомера.
Ну, вроде и все… Если не рассказывать о состоянии жены, которую я только два месяца назад привез в гарнизон, и которая не понимала, почему её муж не пришел с полетов вместе со всеми, а пьяненький брат мужа её успокоил – «Не жди, у них оба движка встали…».
Когда все успокоилось, я пошел к штурману дивизии, и сказал ему, что остановка обоих двигателей никак не повлияла на точность навигации, поэтому «контроль» надо записать, пока этот штурман в училище не слинял.
Трудный экзамен
Мы с братом были близнецами, по факту рождения. Так уж случилось, по независящим от нас причинам. Поэтому мы были похожи друг на друга, а одинаковая военная форма делала нас и вовсе неразличимыми для людей, видящих нас только эпизодически. Многие думают, что близнецам легче учиться, так как они могут сдавать экзамены и зачеты друг за друга. Но это возможно только в том случае, если один из близнецов знает какой-нибудь предмет очень хорошо, и может дважды сдать один и тот же экзамен. Нам не повезло, мы учились одинаково, и если не удавалось освоить науку, то не удавалось обоим. Но некоторые «преподы» в это не верили.
В училище мы изучали много разных дисциплин. Нужных, и не очень…
Практические науки нам давались легко, а вот теорию мы не всегда могли освоить «с ходу». Одной из таких, «трудноосвояемых» наук была наука под общим названием ЭРА - электроника, радиотехника, автоматика. Как я уже признавался, я и до сих пор не совсем точно знаю, откуда «ток» в розетке берется, а уж работа электронной лампы была для меня и вовсе тайной за семью печатями.
Но преподаватели, надо отдать им должное, честно пытались вложить в нас хотя бы минимум знаний по своему предмету. Надо отметить, что эту науку нам преподавали два гражданских специалиста, один из них был заведующим кафедрой, возможно даже и профессором, а второй, - молодым преподавателем, который на практических занятиях пытался определить, что же мы вынесли с лекций его начальника. Нам с братом ничего «вынести» с лекций не удавалось, поэтому и на лабораторных занятиях мы не блистали. Отсутствие знаний мы компенсировали нахальным поведением. Как-то я даже спросил преподавателя, почему он, такой молодой и красивый, не служит в армии? Получив ответ о том, что после военной кафедры он является лейтенантом запаса, я тут же вслух сделал вывод о том, что в случае войны даже моя мама сможет им командовать, так как она была «старлеем» запаса. Такая служебная перспектива не порадовала нашего «препода», и я, в очередной раз, завалил «лабораторку».
Пришло время сдавать экзамен по этой дисциплине, - ЭРА. Для нас с братом это был очень тяжелый экзамен. Ведь предстояло не дать понять «преподам», что мы в их предмете ничего не понимаем. Первым пошел сдавать экзамен брат. Не знаю, что он там плел, но вышел вспотевший, измученный, но с «тройкой» в зачетке. Пришло и мое время. Зашел, доложил о прибытии, потянулся к билетам. И тут началось. Заведующий кафедрой вдруг «самовозбудился», начал орать о том, что он не такой дурак, как нам кажется, что он не позволит над собой издеваться, и т.д.… Я его и не понял сразу. Прислушался, «врубился», и даже подленько обрадовался. Дело оказалось в том, что заметив часы на моей правой руке, «препод» подумал, что это опять зашел сдавать экзамен мой брат, а часы переодел на другую руку для маскировки. Не знаю, что там себе выдумал «препод», но он потребовал, чтобы брат зашел в аудиторию и, в моем присутствии, взял билет, и начал готовиться. Но, так как брат уже «выплеснул» все знания, какие у него были, он наотрез отказался повторно сдавать экзамен. «Препод», изучив и запомнив наши идентификационные признаки, выгнал нас обоих из класса, пообещал поставить мне «двойку», если мы не выполним его требования. Я разволновался, а брат несколько успокоился, ведь он уже честно заработал свою «тройку». А для меня обстановка сложилась очень трудно, мало того, что я ничего не знал по этому предмету, так мне ещё и не давали продемонстрировать это «незнание».
Делать нечего, пришлось воспользоваться тем, что отец служил на кафедре самолетовождения, которая была расположена рядом. Пошел я к отцу, все честно рассказал, сказал, что брата, даже под угрозой расстрела, на повторную сдачу не загнать, короче, переложил всю ответственность за «разруливание» ситуации на отца. Отец решил все просто. Он вызвал профессора в коридор, представил ему меня, и сказал, что я именно тот, кто не сдавал экзамен. Они с профессором были хорошо знакомы, «препод» отцу поверил, и отконвоировал меня на экзамен. Можете себе представить, в каком состоянии я начал демонстрировать свои знания. Но, «преподы» были профессионалами своего дела, и, «в ходе продолжительных боев», они доказали мне, что не зря ели свой хлеб, и малую толику знаний им в меня удалось вложить. Свою «тройку» я заработал честно.
Чтобы такие ситуации не повторялись, отец приказал впредь на экзамены заходить вдвоем, чтобы у «преподов» крыша не ехала.
Это сладкое слово - свобода?
Пришло время задуматься о выходе на ДМБ. Мне- 44 года, наш полк собираются реформировать, объединять с ракетоносным, пора подумать и о гражданской жизни. В принципе, я бы еще и послужил, но тут вмешались дальние родственники жены из Краснодара, предложив нашей дочке заканчивать школу у них, одновременно учась на подготовительных курсах в институте. Отправили дочку к ним, а я начал готовиться к дембелю. Через полгода начались оргштатные мероприятия, меня вывели за штат, я написал рапорт с просьбой предоставить квартиру в Краснодаре, и занялся всякими личными делами – рассчитался с базой, ну, тряпки всякие сдал, и поехал в госпиталь, проходить ВВК. Комиссию проходил вместе с братом, в летном отделении, у него хата в Артеме, около Владивостока, поэтому в госпитале мы только числились, а жили у него в квартире, приезжая только на обследование. Начальником отделения был бывший старший врач полка из Вьетнама, где брат служил начальником штаба, поэтому доктор, стиснув зубы, терпел все наши выходки, прекрасно понимая, что ничего больше ему не остается. В госпитале я сделал некоторые открытия, относительно сохранности своего организма. Как-то пошел проходить УЗИ, а доктором работала жена моего сослуживца по гарнизону, которая не только прекрасно меня знала, но и видела воочию все трудности службы в закрытом военном городке. Проведя обследование, она очень удивилась – «Как же так, я сама видела Ваш образ жизни, а печень совсем и не увеличена…». Ну, в общем, выходил я на дембель с некоторым запасом здоровья, как это ни странно.
Пока я проверял свое здоровье, штаб ВВС делал все, чтобы не дать мне квартиру в Краснодаре – « И в самом деле, он что, совсем оборзел, этот подпол из тайги, подавай ему хату в Краснодаре?». Нет, они предлагали разные варианты – Анапу, Новороссийск, Дивноморское, но меня это не устраивало. Ответы, типа, «Флот не строит квартиры в Краснодаре» меня не
особенно волновали, я всем объяснял, что служил не столько на ТОФ, сколько в Министерстве Обороны, а уж оно, это министерство, в Краснодаре хаты строит. После нескольких месяцев отписок, я обратился к Командующему ВВС, и, по его команде, мне предоставили квартиру в пригороде Краснодара, чему я очень обрадовался, так как не умел жить непосредственно в крупных городах, ну, просто опыта не имел.
Жена договорилась об отпуске за два года, на 4 месяца, и поехала оформлять полученную квартиру, и обустраивать в ней наш быт, а я остался ждать от неё вестей, чтобы написать рапорт на ДМБ, после получения нормального ордера на квартиру, и оформления документов. Ну, а я остался один в трехкомнатной квартире… Чтобы не сойти с ума от скуки, и не спиться, я купил компьютер, и начал его осваивать, сделав основной упор на авиасимуляторы. Раз в месяц я приходил в штаб, получал свое денежное содержание, пьянствовал с мужиками, и опять уходил в подполье. Все попытки меня посетить, проверить мои жилищные условия, я пресекал на корню, не собираясь превращать свою хату в банкетный зал. Нет, особо доверенные лица меня посещали, но не часто, некогда было пьянствовать, не все компьютерные игры были сыграны. Так прошли 3 месяца… Жена сообщила, что все документы на квартиру оформлены, в доме есть диван, холодильник, телевизор, обустроена кухня, и они с дочкой уже живут в новой квартире. Пришло время написать рапорт на дембель. Написав рапорт, обмыв это дело, я стал задумываться о моем отъезде. И решил я дезертировать…
Длительный отпуск жены заканчивался, пришло мое время брать отпуск, и ехать на Запад, в свою квартиру, с основной целью – контроль за дочкой. А потом надо было вернуться в полк, получить Приказ о ДМБ, окончательно рассчитаться, и можно было навсегда ехать в новую жизнь. Но я хотел исключить этап возвращения из отпуска, чтобы не терять контроль за дочкой, да и ничего мне в этом гарнизоне не нужно, оформить все мои дембельные документы может и жена, с помощью «хороших и верных товарищей». Вот такая была у меня задумка, но я её не афишировал, посвятив в тайну только наиболее близких бойцов. Вопрос про «отвальную» я сразу закрыл, сказав, что все у них будет как у людей, и подарки они будут дарить, и пьянку организуем достойную, но только без меня. А если они так не могут, то попрошу брата-близнеца, он прилетит из Владивостока, и будет представлять
меня не хуже, чем с этим справился бы я сам. Короче, утряс вопрос. Осталось решить вопрос с командиром. А новый командир что-то воспротивился… Так как я его знал, как облупленного, мы вместе пришли в этот гарнизон 26 лет назад, то я его сразу послал по известному адресу, и решил не обращать на него внимания. Но тут начали происходить внезапные события, которые могли снова увлечь меня в военную службу, несмотря на то, что я с ней почти попрощался.
Пришел я в штаб, получил все отпускные документы, сижу в своем кабинете, никого не трогаю, выпиваем по чуть-чуть с доверенными лицами, обговариваем детали моего дезертирства. Тут влетает командир полка, что-то кричит про прилет Командующего, а я ему мешаю достойно встретить его, мол, сижу в «гражданке», да еще и бухаю. Ну, нам, почти гражданским лицам, ничего не страшно, поэтому командира я сразу послал на …, и на аэродром, встречать Командующего, а сам решил дождаться Командующего, поблагодарить за квартиру, и попрощаться с ним. Пьянку прекратил, всех разогнал, сижу, жду. Командующий зашел в приемную, увидел меня, и сказал – «Никуда не уходи, ты мне нужен». Я слегка удивился… Поговорив с командиром у него в кабинете, Командующий зашел ко мне, присел на диван, и начал беседу.
- Ну как квартира?
- Да нормально все, но могли бы и получше дать.
- Ну, ты это, не борзей, и такую еле выбил.
- Да шучу я, спасибо за все.
- Ну, ты уже знаешь, что я назначен в Москву, Командующим всей Морской Авиацией?
- Конечно знаю, поздравляю Вас.
- У меня к тебе предложение есть…
- Товарищ генерал-лейтенант, Юрий Дмитриевич! Завтра я убываю в отпуск, рапорт на ДМБ уже запущен, я даже не планирую возвращаться в гарнизон, меня здесь жена рассчитает.
- А ты меня послушай. Пока ты будешь в отпуске, я переведу тебя во Владивосток, в штаб ВВС ТОФ, назначим начальником ПВО, дадим полковника.
- Зачем мне все это надо?
- Это мне надо! Приедешь из отпуска, получишь полковника, и я сразу перевожу тебя в Москву, к себе. Квартира на дембель у тебя есть, в Москве дам тебе служебную, жену переведем в штаб, будете служить в Москве.
- Что я там не видел, в этой Москве? Я городов боюсь, всю жизнь по гарнизонам отирался, по Североморскам всяким, да по Монгохто.
- Опять умничаешь? Не перебивай. Я в Москве осмотрелся, там не с кем работать, мне нужна своя команда, вот и хочу тебя перетащить, а потом и твоего бывшего командира туда переведу, будете там лямку тянуть, это вам не в тайге прятаться. Давай, решайся.
- Юрий Дмитриевич! Все это очень заманчиво и приятно – полковник, Москва, Ваше мнение обо мне, как о человеке вашей команды, но… У меня дочь летом будет поступать в институт в Краснодаре, и что делать мне с этой службой, Москвой, и так далее? Ну, Вы все сами понимаете, я и рад Вам помочь во всем, но дочь…
Ей то как быть? Ей в Москву нельзя, не сумеем мы её там пристроить.
- Ты прав, об этом я не подумал…
- Спасибо за доверие, за шикарные предложения, но вынужден отказаться, уж не обижайтесь.
- Да какие обиды, я все понял. Ну, спасибо за службу, удачи тебе.
- Спасибо. Юрий Дмитриевич! Я вот сказал Вам, что не собираюсь возвращаться из отпуска, мол, жена меня рассчитает, можно я скажу этому придурку-командиру, что Вы мое решение утвердили, а то у него сомнения какие-то…
- Пошли, вместе скажем.
Мы зашли к командиру, который метался по кабинету в неведении, о чем это Командующий всей Морской Авиацией может говорить с «лицом гражданской наружности», и Командующий сообщил тому, что я не вернусь, и не просто так не вернусь, а с ведома Командующего. Вот так я не вернулся на службу, о чем совсем и не жалею, и получил «добро» на дезертирство.
Пошел я домой, собрал своих товарищей, выпили, как водится, утром опохмелились, а вечером приехал мой «Уазик», и увез меня, и мою кошку Жульку, на станцию Ландыши, откуда я уехал в Хабаровск, а оттуда улетел в Краснодар, к жене и дочке. Жена, посвятив меня в тонкости жизни в новой квартире, убыла на службу, в свой дальневосточный гарнизон, а мы с дочкой остались жить-поживать, и добро наживать.
Другие рассказы автора на канале: https://dzen.ru/suite/0cb61be6-f35a-43d5-a6de-cae853a2ec5f
Предыдущая часть:
Продолжение: