Под тенью Персидского царя
«И вышли мы из Ионии, и собрались под знамёна Кира, и было нас десять тысяч копий. И не ведали мы тогда, что станем пленниками чужой земли и свидетелями гибели царей».
Ксенофонт. «Анабасис»
Замысел Кира
Персия дрожала от внутренних смут. Старший брат, Артаксеркс, носил царский венец, но младший, Кир, жаждал власти не меньше. Мягкая рука Артаксеркса не удерживала державу — сатрапии шептались о бунте, варвары на окраинах Персидской империи перестали бояться великого царя. Кир чувствовал: час пришёл.
Но ему не хватало главного — войска, которое не дрогнет в час решающий. Персы были хороши в парадных шествиях, но не в сечах грудь о грудь. За силой он обратился к грекам.
Греки в ту пору охотно нанимались в чужие армии. Воины с Пелопоннеса, из Фессалии и Фракии шли под знамёна Кира за звонкие дарики. Их было много: тяжёлые гоплиты в бронзе, пельтасты с метательными копьями, всадники, лучники. Всего — десять тысяч.
Они ещё не знали, что впереди их ждёт дорога, на которой каждый день будет стоить жизни товарища.
Греческий лагерь
Лагерь греков шумел и пах дымом костров. Кипели котлы с ячменной кашей, мясо баранье жарилось на вертелах. Воины смеялись, играли в кости, точили копья.
— Хороша служба! — хмыкал спартанец Клеандр, высокий, с лицом в шрамах. — Дарики звенят, мясо свежее, вино персидское сладкое. Лучше, чем дома.
— Не радуйся, — мрачно бросил фракиец Ситалк, перебрасывая в руке короткий меч махайру. — Персы хитры. Они улыбаются, пока им выгодно.
В стороне сидел Ксенофонт, афинянин. Не воин по призванию — философ, ученик Сократа. Но жизнь занесла его сюда, среди чужих костров. Он смотрел на товарищей и думал: «Что ждёт нас под этими небесами? Слава или гибель?»
Персидская армия
Персы были иными. Их воины носили лёгкие кольчужные панцири, вооружались луками и короткими копьями. Они любили дальний бой, избегали схватки в упор. Над ними возвышались бессмертные — отборная гвардия Артаксеркса, закованные в латы, сверкающие золотом.
В лагере Кира шли разговоры: царь собрал войско неисчислимое, и на пути у греков встанет сама Азия. Но Кир уверял — греки сильнее. И многие верили ему.
Дорога к Кунаксе
Колонна тянулась вдоль Евфрата. Пыль стояла стеной. Лошади фыркали, повозки скрипели. Греки шли строем, бронзовые шлемы блестели на солнце.
— Смотри, — показывал юный аркадеец Дорион, — земля у них богатая, каналы, сады, финиковые рощи.
— Земля богатая, да хозяева слабые, — усмехался спартанец Клеон. — Вот потому Кир и собрал нас.
Но чем дальше на юг, тем тревожнее становилось. Слухи говорили: Артаксеркс идёт навстречу. И с ним — сотни тысяч.
Битва при Кунаксе
«И было сражение у Кунакса. И в тот день решалась судьба державы».
Ксенофонт. «Анабасис»
Пыль взметнулась, когда войска сошлись. На равнине у Кунакса сошлись два мира — стройные ряды греков и лавина персидская.
Греки сомкнули щиты, опустили копья. Крики, звон меди, удары барабанов. Справа и слева ревели боевые кони.
Ксенофонт стоял в строю, сердце билось гулко. Он видел, как тянется на них персидская линия, как блестят золотые шлемы бессмертных.
И вдруг — удар. Кавалерия персов обрушилась на фланг. Копья ломались, щиты трещали. Началась сеча.
Первый поединок: гоплит и всадник
Фракиец Ситалк оказался лицом к лицу с персидским всадником. Конь в броне, всадник в чешуйчатом панцире, с длинным копьём.
Всадник метнул копьё вниз — Ситалк едва успел прикрыться щитом. Удар снес его с ног, но он перекатился и всадил махайру в брюхо коня. Животное заржало, рухнуло, придавив седока.
— За Кира и Грецию! — рявкнул Ситалк и вонзил клинок в шею врагу.
Второй поединок: спартанец и бессмертный
Клеандр, спартанец, встретился с персом из царской гвардии. Щит на щит, копьё на копьё. Перс бил молниеносно, но спартанец держался. Они кружили, гремя бронёй, пока наконец Клеандр не ударил копьём в пах. Перс согнулся — и спартанец добил его мечом.
— Так умирают ваши бессмертные! — выкрикнул он, подняв копьё над телом врага.
Третий поединок: беотиец и знатный перс
Лохаг Проксен, беотиец, наткнулся на знатного перса с изогнутой саблей. Тот двигался легко, как танцор, клинок свистел в воздухе. Проксен едва успевал отражать удары.
Перс рассёк ему щит, задел плечо. Но Проксен, стиснув зубы, шагнул вперёд и ткнул копьём в горло врага. Кровь брызнула, перс рухнул.
Проксен, шатаясь, вытер клинок и пробормотал:
— Афина, прими эту жертву…
Судьба Кира
Сеча кипела. И вдруг пошёл слух: Кир пал.
Он бросился в самую гущу, ударил на брата, Артаксеркса, и почти достал его. Но копьё царской гвардии вонзилось в грудь Кира. Он упал, и вместе с ним рухнула надежда на трон.
Греки ещё сражались, теснили персов, но весть о гибели вождя прошла сквозь ряды, как холодный ветер. Что теперь? Для кого они проливают кровь?
После сражения
Вечером поле у Кунакса было усыпано мёртвыми. Лошади ржали, раненые стонали. Греки стояли, уставшие, в крови и пыли.
Ксенофонт смотрел на закат и думал: «Мы победили в бою, но проиграли войну. Кир мёртв. А впереди — вся Персия».
Он ещё не знал, что завтра начнётся настоящий поход — отступление через горы и реки, через враждебные земли, туда, где море и родина.
Ночь после Кунаксы
Ночь накрыла поле битвы. Факелы горели среди мёртвых, слышались стоны раненых. Греки собирались в лагерь, перевязывали товарищей.
Спартанец Клеандр сидел у костра, держа на коленях весь в мятинах шлем.
— Вот так, братья, — сказал он глухо. — Кир пал. Дарики его — прах. Но мы живы.
Ситалк, утирая меч от крови, хмыкнул:
— Живы пока. Но теперь мы сами по себе. Царь наш в земле, и мы — гости в стране, где нас ждут не пиры, а могилы.
Ксенофонт слушал молча. Он понимал: впереди — неизвестность.
Переговоры с персами
Утром в лагерь пришли послы Артаксеркса. Они принесли обещания:
— Царь милостив. Оставьте оружие, и он дарует вам жизнь.
Смех прокатился по греческому строю.
— Сдать оружие? — закричал Клеандр. — Да оно кормило нас, оно наши жёны и дети, оно — сама Греция!
Послы ушли, потрясённые дерзостью. Но греки знали: впереди будет трудно.
Лагерь наёмников
Греческий лагерь жил суровой жизнью. Воины ели ячменный хлеб, сыр, сушёное мясо. Пили воду из Евфрата. Спали, положив щиты под головы.
Ксенофонт ходил между рядов и запоминал каждое слово, каждый крик. Он чувствовал: эти люди — его братья. Здесь были и гордые лакедемоняне, и вольные аркадцы, и хитрые фессалийцы. Все они теперь — одна семья, потерянная в Азии.
Первые стычки
Персы не ушли. Их всадники кружили вокруг лагеря, словно волки вокруг стада.
Однажды ночью группа персов ворвалась к обозу. Греки подняли тревогу. В стычке погибло несколько воинов, но врагов отбросили.
В ту ночь Ситалк снова показал свою свирепость. Он рубил коротким мечом, как дровосек. Один из персов, высокий, с узорчатым панцирем, сошёлся с ним. Их клинки звенели в темноте. Ситалк рванулся вперёд и отсёк противнику руку. Кровь брызнула на костёр. Персы отступили.
— Азия велика, — сказал Ситалк, — но и здесь есть место для наших копий.
Испытание духа
Дни тянулись, и каждый был как бой. Персы не давали покоя: то налёт, то засада.
Ксенофонт собрал воинов и сказал:
— Братья! Мы одни в чужой земле. Но мы — греки. Наши отцы сражались при Марафоне, наши боги — с нами. Давайте держаться вместе. Кто хочет жить, пусть идёт строем, щит к щиту.
Ряды загудели. Даже суровые спартанцы кивнули.
Поединок на реке
У переправы через Евфрат греков атаковал отряд персидских воинов. Среди них выделялся высокий всадник в золотом шлеме. Он выехал вперёд и бросил вызов:
— Кто осмелится сразиться со мной?
Из строя выступил молодой аркадеец Дорион.
— Я приму твой вызов!
Они сошлись у воды. Перс бил саблей сверху вниз, но Дорион ловко уклонялся. Наконец он метнул копьё и пробил врагу плечо. Всадник рухнул с коня, и аркадеец добил его мечом.
— Вот так, — крикнул он, подняв оружие. — Мы ещё живы!
Атмосфера похода
Дни были жаркими, ночи холодными. Греки шли по степям, по садам и деревням. Люди смотрели на них с ненавистью и страхом. В деревнях — глиняные дома, арыки с водой, финиковые пальмы. Персы жили богато, но трусливо.
Греки брали то, что могли: хлеб, скот, вино. Без этого им не выжить.
Последний удар по морали
Пришли вести: военачальники греков были приглашены на переговоры и предательски убиты персами. Оставшиеся воины стояли в ужасе. Кто поведёт их теперь?
Ксенофонт поднялся на камень и сказал:
— Мы потеряли вождей. Но у нас есть мы сами. Если хотите — ложитесь и ждите смерти. Но если хотите жить и вернуться домой — вставайте и стройтесь!
Ряды загудели. Воины били копьями о щиты. Сила духа вернулась.
К морю
Солнце заходило. Греки стояли у реки, глядя на бескрайнюю Персию. Позади — Кунакса, впереди — путь домой, через горы и снега, через враждебные земли.
Ксенофонт смотрел на запад и шептал:
— Родина далеко. Но мы прорвёмся.
Они ещё не знали, что впереди ждут долгие месяцы похода, голод, битвы и смерть многих товарищей. Но первая стадия пути уже пройдена.