– Ты проводишь время с девчонкой, которая младше тебя на двадцать пять лет, а я должна спокойно реагировать?
Отец встал, взял ее за локоть. Крепко взял, почти больно.
– В машину. Быстро.
Они ехали молча. Отец смотрел на дорогу, вцепился в руль, как утопающий в соломинку. Мимо мелькали дома, магазины, люди. У всех своя жизнь, свои заморочки, только у нее мир рухнул как карточный домик.
Дома отец прошел на кухню, налил себе воды, выпил залпом, налил еще.
– Сядь, – кивнул на стул.
Голос его был хриплый, как с похмелья.
Алиса села. На столе лежала мамина записка, список покупок. Молоко, хлеб, сыр. Обычные вещи. Почерк корявый, торопливый. Молоко подчеркнуто дважды, вечно забывают купить. Мама писала это неделю назад, перед отъездом на очередную вахту.
– Я не хотел, чтобы ты узнала, – начал отец. – И Ксения. Мы...
– Что вы? Любите друг друга? – Алиса засмеялась.
Истерично, некрасиво засмеялась, как сумасшедшая какая-то.
– Папа, тебе сорок восемь! Ей двадцать три! Ксюха – моя ровесница! Ты что? Зачем ты ей?
– Я… У нас любовь.
– И что дальше? Мама вернется через неделю. Что ты ей скажешь? Извини, дорогая, я тут пока с дочкиной подружкой спутался?
Отец молчал. Смотрел в стол, на мамину записку, как побитая собака.
– Она беременна, – тихо сказал он.
– Что?!
– Ксения беременна. Десятая неделя.
Десять недель. Два с половиной месяца. Алиса лихорадочно считала, получается, забеременела в начале марта. Когда мама только на вторую вахту уехала. Вот ведь! Время зря не теряли!
– И что теперь?
– Не знаю, – отец выглядел потерянным. – Честно, не знаю. Я люблю твою маму. Но и Ксению... Она дала мне то, чего у меня не было годами. Понимание, тепло...
– Ну да, ну да, – жестко сказала Алиса. – Молодое тело. Вот что она тебе дала.
– Не только. Ты не понимаешь...
– Что я не понимаю? Что вы с мамой охладели друг к другу? Понимаю. Но это не повод лезть к моей подруге!
Входная дверь хлопнула. Алиса вздрогнула. Шаги по коридору, и на кухне появилась Ксения. Бледная, с красными от слез глазами. В руках ее болталась связка ключей.
– Я все слышала, – сказала она, глядя на Алису. – Стояла за дверью. Твой папа дал мне ключи еще месяц назад. Прости. Я не хотела, чтобы так получилось.
– А чего ты хотела? Отбить мужа у моей матери? Разрушить семью?
– Я его люблю!
– Да какая любовь? Ты с мужиком спуталась, который тебе в отцы годится! Со стариком!
– Он умный, внимательный, заботливый! Не то что сверстники, пьянь да хамло! Только одного хотят!
– Но он женатый!
– Они с твоей матерью давно чужие! Спят в разных комнатах, почти не разговаривают...
– Откуда ты знаешь? – Алиса повернулась к отцу. – Ты ей про маму рассказывал? Жаловался, какая у тебя плохая жена? Слезу пускал?
Отец молчал.
– Мы все решим, – Ксения подошла ближе, руку протянула. – Алис, я знаю, тебе сейчас больно. Но мы любим друг друга. Он разведется, мы поженимся. У тебя будет братик или сестричка...
Алиса влепила ей оплеуху. Сама не ожидала, рука дернулась. Ксения схватилась за щеку, отшатнулась. Глаза стали круглые, как у совы.
– Исчезни, – прошипела Алиса. – Убирайся из моего дома! И никогда больше сюда не приходи!
– Это и мой дом тоже будет! Слышишь? Мой! Надоело по общагам мыкаться и встречаться тайком!
– Алиса, прекрати немедленно! – отец встал между ними. – Ксюша, иди домой. Я потом позвоню.
Ксения посмотрела на него с обидой, губы дрожат, вот-вот разревется, но ушла. Дверь за ней закрылась тихо, осторожно.
– Ты что? – накинулся отец. – Она же беременна! А если бы она упала? Если бы с ребенком что?
– Лучше бы упала, – зло бросила Алиса и тут же испугалась собственных слов. – Пап, что ты собираешься делать? Мама через неделю вернется. Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Я скажу ей правду.
– Что скажешь? Дорогая, пока ты работала, я тут подругу нашей дочери обрюхатил?
– Не говори так!
– А как говорить? Пап, опомнись! Ксения тебе в дочери годится!
Вечером Алиса заперлась в своей комнате. Лежала на кровати, смотрела в потолок. Из кухни доносились звуки, отец что-то готовил. Потом позвал ужинать, но она не откликнулась. Телефон разрывался от сообщений. Ксения писала длинные простыни, просила прощения, объясняла, умоляла понять. Алиса не отвечала.
Потом позвонила мама.
– Привет, солнышко! Как дела?
Голос усталый, но радостный. Наверное, хороший день был.
– Привет, мам. Нормально все.
– А голос грустный. Поссорилась с кем?
Если бы ты знала, мамочка.
– Да так, ерунда. С Ксюшей немного.
– Вы же подруги! Помиритесь.
Алиса закусила губу, чтобы не разреветься.
– Мам, а ты папу любишь?
Пауза.
– Конечно, люблю. А что за вопрос?
– Просто... Вы же почти не видитесь. Ты на вахте, он на работе.
– Так жизнь заставляет, Алис. Но это временно. Вот ты учиться закончишь, работу найдешь, нам легче станет. Я с вахты уйду, буду дома.
Дома. Только дома уже не будет, потому что отец собирается уйти к Ксении.
Ночью Алиса не спала. Слышала, как отец ходит по квартире, разговаривает по телефону. С Ксенией, наверное. Успокаивает. Обещает, что все будет хорошо.
Утром за завтраком она сказала:
– Даю тебе время до маминого приезда. Четыре дня. Либо ты сам говоришь ей, либо скажу я.
– Алиса… Я не уверен, что это хорошая идея…
– Четыре дня, пап. И Ксения чтобы исчезла. Совсем.
Прошел день. Два. Три. Мама позвонила, подтвердила, что приедет завтра.
Алиса сидела в универе, слушала эти слова и понимала, не будет никаких посиделок. Не будет торта. Будет ад.
Утром четвертого дня пришло сообщение от Ксении: «Ребенка не будет. Уезжаю к тете. Прости за все. Твой отец выбрал семью».
Алиса перечитала трижды. Выбрал семью. Дома отец сидел на кухне, пил водку прямо из стакана, по-старому.
– Ты довольна? – просил, увидев дочь. – Она избавилась от ребенка. Родители узнали, приехали из деревни. Устроили скандал. Для них позор перед соседями хуже, чем грех.
– Это был не ребенок, а ошибка.
– Для тебя. А для меня... – он махнул рукой. – Ладно. Что теперь. Мама завтра приезжает.
– И ты ей ничего не скажешь?
– Нет. Зачем? Ксении нет, ребенка нет. Зачем ей знать?
– Потому что это было бы честно!
– Честность не всегда нужна, Алиса. Иногда лучше промолчать.
Мама вернулась в субботу. Привезла гостинцев, как из дальней поездки, северную рыбу, копченую такую, что дух на весь дом, варенье из морошки в банке с самодельной этикеткой, кедровые орешки в мешочке.
– Соскучилась! – обнимала всех подряд. – Как же дома хорошо! Родными стенами пахнет!
Алиса смотрела, как отец обнимает маму, целует в щеку, дежурно так, для приличия. Как естественно врет, да, скучал, да, все хорошо, да, на работе аврал был. Артист, блин!
Воскресенье прошло в хлопотах. Мама готовила, накрывала праздничный стол. Все было как раньше, только Алиса видела, отец через силу улыбается, мама слишком суетится, будто чувствует что-то.
***
А в понедельник все рухнуло. Как карточный домик, который долго-долго строишь, а потом – фьють! – и нету ничего. Алиса вернулась из универа и застала маму на кухне. Та сидела за столом, как каменная. Перед ней лежала розовая заколка со стразиками. Ксении. Блестит, зараза.
– Нашла под нашей с отцом кроватью, – глухо сказала мама, не поднимая глаз. – Когда пылесосила. Залезла глубоко, чтоб пыль выгрести. И вот… обнаружила.
Алиса молча села напротив. Что тут скажешь?
– А потом встретила Валентину Петровну, соседку. Она мне такого порассказала…
Мама усмехнулась горько.
– Говорит, какая-то молодая к нам ходила, пока меня не было. Валентина последние два месяца дома сидит, ногу сломала, гипс сняли недавно только. Все в окно видела. Молчала, думала, мы в курсе, разобрались как-то между собой. А теперь видит, девки той нет, а я дома. Решила спросить... Мол, не обиделась ли родственница, что больше не приходит.
Мама подняла глаза. Они были сухие, без слез. Страшные глаза. Пустые.
– Это Ксения, да? Твоя подруга? Та самая, что как сестра?
Алиса кивнула.
– И ты знала?
Снова кивок.
– Знала и молчала?
– Я узнала только неделю назад, – тихо сказала Алиса. – Случайно увидела их вместе. Сразу дала папе время до твоего приезда, чтобы сам тебе сказал. Но...
– Но он не сказал, – закончила мама. – А она…
– Уехала. Ее родители узнали про... Про все. Заставили… в общем… Она ждала ребенка.
Мама закрыла лицо руками. Плечи мелко тряслись, но она не плакала. Вошел отец. Остановился в дверях, увидев картину, жена с закрытым лицом, дочь бледная как смерть, заколка на столе.
– Оля...
Она повернулась к Алисе.
– Дочь знала неделю и молчала! Целую неделю! Дала мне приехать и жить дальше!
Ее взгляд был полон такой боли, что Алиса отвернулась, не в силах выдержать. Как ножом по сердцу.
– Я хотела, чтобы папа сам...
– Сам? – мама горько засмеялась. – Он бы никогда не сказал! Трус он! И ты это прекрасно знала!
– Я хотела сказать...но
– Когда хотела? Нет! Ты знала и молчала! Предательница!
Через месяц квартиру продали, мама уехала к сестре в другой город. Развод оформили быстро, без скандалов. Отец переехал в съемную однушку. Пытался найти Ксению, но та словно испарилась.
Алиса диплом защитила на отлично, но радости не было. Работу нашла быстро, в местной газете. Теперь все они были порознь, не семья, а чужие люди. И она жалела о том, что не сказала все матери тогда сразу. 🔔делитесь своими историями 👈🏼(нажать на синие буквы), поддержите канал лайком 👍🏼 или подпиской ✍️