Предыдущая часть:
Артем тяжело вздохнул и отреагировал.
— Да, к сожалению, в этом я уверен.
— Ну что ж, — Тамара мило улыбнулась, — по крайней мере, спасибо тебе за ужин. Было очень вкусно. Если тебе нужно будет еще с кем-нибудь порвать, обращайся в любой момент.
Все выходные и субботу, и воскресенье Артем пролежал на кровати, уставившись в стену. Он не ел, не пил, только изредка проваливался то ли в сон, то ли в спасительное забытье. Ему было очень плохо. В понедельник ему едва хватило сил на то, чтобы позвонить на работу и сообщить, что он не придет.
— Заболел? — посочувствовал ему начальник. — Голос у тебя какой-то совсем слабый. Сейчас, говорят, какой-то новый страшный вирус гриппа ходит, даже летом может одолеть, так что ты и смотри там. Врача обязательно вызови. Отлеживайся и поправляйся вскоре.
— Вызову, спасибо, — безжизненным голосом отозвался Артем.
Несколько раз ему кто-то звонил по телефону, потом стучал в дверь, но у него не было желания ни с кем разговаривать. Наконец, во вторник, он услышал, что в дверном замке поворачивается ключ. Через несколько мгновений в комнату быстрыми шагами вошла встревоженная мать.
— Ах, да! — запоздало вспомнил он. — У нее же был запасной комплект ключей.
— Артем! — воскликнула она встревоженно, бросаясь к его кровати. — Что с тобой, сынок? Я несколько дней не могу до тебя дозвониться, и ты не выходишь на связь? Что случилось? Ты заболел?
— Нет, — прохрипел Артем, с трудом ворочая онемевшим языком.
Видок у него, надо думать, и в самом деле был устрашающий. Взлохмаченные волосы, покрасневшие глаза, отросшая щетина, ничего не скажешь. Красавец! Мама осторожно присела рядом на краешек постели и прикоснулась ладонью к его лбу.
— Вроде негорячий, — с сомнением произнесла она.
— Нет, температуры у меня нет, — устало вздохнул Артем.
— Тогда что с тобой творится? Можешь ты объяснить толком? — возмутилась мама. — Вообще-то мы волнуемся за тебя. Что-то на личном фронте? С Ангелиной поссорились?
Он до боли сжал челюсти и отрицательно помотал головой.
— Нет, — буркнул он, — не поссорились, мы просто расстались.
Мама ахнула и всплеснула руками.
— Ну вот, теперь-то мне все стало ясно! — воскликнула она.
— Что тебе ясно? — раздраженно промычал он, в бессилии зарываясь лицом в подушку.
От громких звуков у него разболелась голова.
— Ясно, почему ты превратился в такую размазню. Что случилось? Почему ты говоришь, что расстался с Ангелиной?
— Я не просто это говорю, это так и есть, — буркнул он.
Мама упрямо покачала головой.
— Я не верю. Вы так любите друг друга, сынок. Я же и вижу, как ты на нее смотришь. Ты на нее буквально надышаться не можешь. О каком расставании идет речь? Ну, поругались. С кем не бывает, помиритесь. Милые бранятся, только тешатся.
— Да не помиримся мы, — заорал он, рывком подскакивая на постели. — Никогда больше не помиримся, слышишь? Я потерял ее навсегда, сынок.
Мать осторожно коснулась его напряженной, окаменевшей спины.
— Не надо бросаться такими словами, как никогда. В мире нет ничего невозможного для истинной любви. Если хочешь, я сама съезжу к Ангелине и поговорю с ней. Думаю, мне удастся ее убедить, что не все еще потеряно, что вам стоит помириться.
— Ты не понимаешь, мама, — простонал он, закатывая глаза, — я не хочу с ней мириться. Мне ни в коем случае нельзя с ней мириться.
— Да что ты все загадками говоришь? — уже не на шутку рассердилась мать. — Мириться не хочешь? А сам лежишь тут, страдальца изображаешь. Кроши в гроб кладут. Она что, так сильно тебя обидела?
— Не она, — он замотал головой. — Это я. Я ее обидел.
— И тебе стыдно, правильно? — спросила мать. — Ты ищешь способа помириться и попросить прощения, но не знаешь, как. Ну вот же я и говорю, что помогу тебе.
— Мама, — взмолился он, — пожалуйста, не надо, ты все равно не сможешь мне помочь.
— Да почему это не смогу? — возмутилась женщина. — Ты что, настолько мне не доверяешь? Ну, спасибо тебе, сынок.
— Прости, — он схватил ее за руку и крепко сжал в своих ладонях. — Мама, тут все правда слишком сложно и запутано. Я не могу тебе всего рассказать, понимаешь?
Она медленно покачала головой.
— Не понимаю. Мне казалось, что между мною и тобой всегда было только доверие, а теперь, теперь я вижу, что ты что-то скрываешь от меня. Не хочешь впустить в свою душу и еще хочешь, чтобы я не волновалась?
— Или я сдался? Ну ладно, ладно, я расскажу тебе, только поклянись, что об этом не узнает ни одна живая душа.
— Это так серьезно? — нахмурилась мать.
— Это более чем серьезно. Ну так что, клянешься?
— Хорошо, если ты настаиваешь.
— Тогда слушай.
Артем запустил пальцы в свою растрепанную густую шевелюру, взлохматил ее еще больше.
— Я расстался с Ангелиной, потому что узнал одну вещь.
— Какую?
— То, что нам нельзя быть вместе по причине кровного родства.
— Что? — потрясенно выдохнула мать.
— Мы с Ангелиной родные брат и сестра. Она твоя дочь, мама, — сказал он.
Несколько мгновений женщина ошарашенно и неверяще покачивала головой, в ужасе глядя на сына, словно ждала, что он ее разубедит, но Артем смотрел на нее прямо и спокойно.
— Моя дочь? — сдавленно повторила она.
— Да, — отреагировал Артем. — Твоя и папина. Это Ульяна, мама. Она не умерла много лет назад, а выжила. Просто по дикому стечению обстоятельств досталась другим людям. А наша Ульяна, — прошептала мать, — та, которую мы похоронили. Это и есть настоящая дочь Соколовых. Она не имеет к вам никакого отношения.
Еще несколько мгновений мать раскачивалась в разные стороны, обхватив голову руками, а затем набросилась на сына с требованием:
— Немедленно рассказывай мне все с самого начала.
И Артем выложил ей всю эту историю с того самого момента, как узнал о том, что мать Ангелины рожала в том же роддоме, что и его мама. И дальше по порядку о медсестре Тамаре, о старой санитарке Варваре Петровне, о страшной тайне, которую она ему открыла, и о том, как он инсценировал в кафе собственную измену, чтобы отвадить от себя Ангелину.
— Я знаю, мама, — грустно сказал Артем, — что тебе сейчас больше всего на свете хочется побежать и рассказать все отцу, а потом и самой Ангелине. Но давай отбросим эмоции в сторону. Ты уверена, что тем самым сделаешь всем лучше? Ангелина будет в шоке. Для ее родителей это будет катастрофой — узнать, что их ребенок мертв. В конечном итоге в этом мире станет еще больше боли и горя.
— Значит, ты пошел на эту жертву ради спокойствия и счастья Ангелины? — проговорила мать с нежностью, проведя дрожащей рукой по его колючей небритой щеке. — Господи, сынок, как же ты в самом деле любишь эту девочку?
— Что ты такое говоришь, мама? — огрызнулся он. — Мне нельзя ее любить. Нельзя, понимаешь? Она моя сестра. Наш брак невозможен. Наши отношения под запретом.
Мама всхлипнула и торопливо вытерла слезы со щек.
— Нет, милый, Ангелина не твоя сестра. Никогда ею не была.
— Что ты? Что ты имеешь в виду? — ему казалось, что он с ума сходит.
— Ты, — она с трудом подбирала слова. — Ты нам с папой не родной сын по крови. Мы тебя усыновили.
— Что? — воскликнул он, меняясь в лице и бледнея.
— Мы очень любим и всегда любили тебя, как своего, — торопливо добавила она. — Но твоя родная мама не я.
— А кто? Кто она? — хрипло выговорил он.
Женщина покачала головой.
— К сожалению, ее уже нет в живых. Ты сын моей близкой подруги Регины, которая умерла при родах. Мы были с ней как сестры. Мужа у нее никогда не было. Она решила родить для себя, потому что возраст поджимал, а она не хотела остаться одна. Беременность протекала тяжело, с осложнениями, и когда ты появился на свет, Регина не смогла оправиться от обильной кровопотери, к тому же у нее было слабое сердце. Короче, ты осиротел в тот же день, как родился, сынок, но Регина была мне практически сестрой. Разве я могла оставить тебя?
Мать снова вытерла набежавшие слезы.
— Многие думают, что невозможно любить приемного ребенка так же сильно, как своего, но это все чушь. Мы с Владиславом полюбили тебя с самых же первых минут, как только впервые взяли на руки. Ты был наш, только наш сынок, хоть и не родной по крови.
Она сникла.
— Значит, — потрясенно выговорил Артем, — значит, у вас только один родной ребенок, это Ангелина, а я приемный?
— Это ничего не значит, — горячо воскликнула мать. — Родной, неродной, какая разница? Главное, чтобы в сердце была любовь.
— А почему вы мне ничего не сказали? — убитым голосом произнес Артем.
— Решили, что незачем. Ты считал нас своими родителями. Мы и были твоими родителями. Мы и есть твои родители, или ты не согласен? Теперь для тебя все изменится по отношению к нам? — она робко подняла на него испуганный взгляд.
Артем бросился к ней в объятия, чувствуя, как плачет, как ребенок.
— Ну что ты, мама, как ты только могла подумать такое? Да вы с батей! Да роднее вас у меня никого нет! Конечно же, я по-прежнему вас люблю и всегда буду любить!
— Сыночек, — мать прижала его голову к груди. — Мой единственный ненаглядный сыночек. Что же ты натворил сгоряча? Потерял такую прекрасную барышню. Но не беспокойся, я сумею ее тебе вернуть.
— Ты? — Артем отстранился и недоверчиво уставился на мать.
Она решительно кивнула.
— Да, я. Я что-нибудь придумаю. Вот посмотришь.
— А что тут можно придумать? — уныло поинтересовался Артем. — Она лично застукала меня с другой барышней в кафе.
— А я скажу, что ты сделал это нарочно, назло ей, что тебе кто-нибудь прислал гадкое анонимное письмо об Ангелине, в котором уверял, что она тебя не любит, вот ты и решил отомстить, а на самом деле безумно любишь ее.
— Ты думаешь, это сработает? — уныло поинтересовался Артем.
— Обещаю! — мать улыбнулась. — Поверь, я сумею найти нужные слова.
Глаза Артема вспыхнули надеждой, которая, впрочем, тут же сменилась тревогой.
— Но ты ведь, ты ведь не скажешь Ангелине, что ты ее настоящая мать. Это убьет ее.
Она покачала головой.
— Будь спокоен, милый, не скажу. Мне достаточно лишь того, что дочь моя жива и здорова, и что она теперь будет всегда рядом. Ведь если вы помиритесь и поженитесь, я смогу видеть ее так часто, как только пожелаю. Вот только папа, папа тоже должен об этом узнать, — серьезно добавила она. — Не бойся, я поговорю с ним. Он тоже никому и слова не скажет. Но все-таки, все-таки нам с ним будет немножечко легче. Мы будем знать, что Ульяна, то есть Ангелина, жива.
— Спасибо тебе, мамочка, — прошептал Артем, обнимая ее. — Ты у меня самая лучшая.
— Ты тоже у нас самый лучший, сынок. И невеста тебе досталась тоже самая лучшая.
Наталья сдержала слово, она позвонила Ангелине, настояла на их встрече и долго-долго разговаривала с барышней. В конце концов, ей удалось убедить бедняжку в том, что Артем по-прежнему от нее без ума, а та развязная девица в кафе была просто фарсом, жалкой попыткой отомстить.
— Господи, — всплеснула руками Ангелина, — ну какой же Артем дурачок! Как он мог поверить какому-то глупому анонимному письму? Ведь мы столько раз говорили о доверии, и он знал, как я к нему отношусь, а все равно поддался на эту провокацию.
— Поверь, милая, — усмехнулась женщина, — когда мужчина влюблен по-настоящему, он и в самом деле становится дурачком и способен натворить массу глупостей, особенно если его задели за живое.
— Я немедленно позвоню ему, чтобы помириться. Нет, лучше сразу к нему поеду, — заявила Ангелина. — Спасибо вам, Наталья Анатольевна. Просто не знаю, что бы я делала без вас. Я тут просто вся извелась за это время. Мне так было плохо без Артема.
— Не за что, дочка, — тихо добавила женщина, любуясь барышней.
Свадьбу сыграли через два месяца. Гости не могли насмотреться на эту прекрасную пару, на нежную красавицу-невесту и статного стройного жениха. Невооруженным глазом было видно, как сильно молодые любят друг друга. Счастье буквально било из них фонтаном. Родители Ангелины не могли налюбоваться на свою дочь.
— Заметь, — шепнула Лидия Соколова своему мужу Тимофею, — как Наталья и Владислав тепло приняли нашу Ангелину. По-моему, они уже любят ее не меньше собственного сына.
— Да, — довольно кивнул муж, — со свекрами нашей девочке действительно повезло.
И не было на этой свадьбе ни одного недовольного человека, ни одного грустного или хотя бы даже скучающего лица. А впереди влюбленную пару ждала долгая и по-настоящему счастливая жизнь, безграничная и бесконечная.