Всем привет! Хочу поделиться с вами историей, которая заставила меня отвлечься от мыслей о грядущих холодах и вызвала тёплые чувства ↓
Из всех мест, где вы ожидаете увидеть Cadillac Eldorado, Венеция — самое неподходящее. Подобному автомобилю — широкому, словно круизный лайнер, и медленному, как прилив, — явно не место в городе, выглядывающем из-под воды. Настоящая яхта в море крошечных гондол. Но для Энрико Бусто в этом и заключается вся суть. Детство нашего героя проходило в окрестностях Серениссимы (La Serenissima, что в переводе с итальянского означает «светлейшая» — торжественное название Венецианской республики, которое прежде использовалось высшими должностными лицами Венеции), и силуэт Кадиллака Eldorado, плывущего по узким мощёным улочкам его томного прибрежного города, стал для мальчишки чем-то вроде мечты. Яркие воспоминания о машине-изгое, столь огромной и неторопливой, невозможно было отбросить в сторону. Каждое лето одна и та же немецкая пара приезжала сюда на такой. Её массивные крылья смахивали на навесы, возвышающиеся над уличными кафе. Она казалась праздно шатающейся по дорогам карнавальной платформой. Энрико выжидал на тротуаре. И когда машина в очередной раз проносилась мимо, заряжался позитивным настроением на целый день. Порой даже сущего пустяка достаточно, чтобы направить жизнь в нужное русло.
Спустя годы он вновь встретил Eldorado, на этот раз в Лос-Анджелесе. Окрашенный в насыщенный кремовый цвет, длинный будто городской квартал, и настолько же абсурдно безмятежный — точно как тот из его далёкого детства. Выпущенный в 1976-м году, он стал последним в своём роде настоящим кабриолетом Cadillac. Компания GM назвала его концом эпохи: большой двигатель, мягкий ход. 8,2 литра. 190 лошадиных сил. Меньше, чем у современной бюджетной модели. Мотор придушили в угоду экологичности, сделав приоритетом плавность вместо скорости.
К 1976 году мощный американский V8 оказался скован новоиспечёнными стандартами по выбросам и расходу топлива. Каталитические нейтрализаторы ограничили поток выхлопных газов. Степень сжатия ощутимо снизилась. Профили кулачков распредвала стали более плоскими. Карбюраторы обеднили смесь до критических значений. Отдачу положили на алтарь в угоду обременительным правилам, и даже такие внушительные силовые агрегаты в конечном итоге начали говорить шёпотом. Никто изначально не проектировал их настолько плавными и тихими, однако инженерам пришлось подчиниться. Американская роскошь не всегда кричала о себе во всё горло, но к середине 70-х её заставили замолчать. Вышеупомянутая плавность стала её последним воплощением, и в каком-то смысле самым изящным. Жёсткое подавление вылилось в нечто элегантное.
Большинство сохранившихся экземпляров Eldorado не пылятся в музеях. Хорошие, как у Энрико, по-прежнему скользят по бесконечным шоссе и тщательно обслуживаются людьми, которые понимают с чем имеют дело. Остальные чахнут где-то к западу от техасского города Амарилло, наполовину прикрытые брезентом, который вечно не подходит по размеру. Их виниловые крыши скукожились, как опалённые солнцем листья. Приборки потрескались и расслоились. Хром покрылся язвами. Шины практически вросли в почву. Они слишком велики, чтобы погрузить их на эвакуатор, слишком прожорливы, чтобы ездить, слишком дороги сердцу, чтобы отправить их на металлолом. Они замерли на месте, брошенные под тяжестью собственной избыточности. Раскалённый воздух дрожит над капотом и обжигает краску. Тот факт, что сухопутный корабль Энрико продолжает ходить вдоль каньонов Лос-Анджелеса до сих пор вызывает восхищение в пробках. Что это, если не чудо? Его миновала «колхозная» реставрация. Перед нами просто живой и любимый автомобиль — такой, каким он и должен быть.
«Я не люблю судить о людях по их машинам, — говорит Энрико, — но мне нравится история, которую рассказывает обо мне мой Eldorado. Хочется проходить через все события в жизни спокойно и с лёгкой улыбкой. Именно так и ведёт себя эта машина. Проходит повороты, слегка покачиваясь. Легко рулится, ещё легче преодолевает расстояния. Будто мчишь по каньонам верхом на корове», — смеётся он. — И мне это нравится!»
В мире, помешанном на стремлении быть быстрым, первым или заметным, нужно иметь наглость, чтобы ехать медленно.
Энрико приехал в Калифорнию в 2001 году и сразу же почувствовал то, чего никогда не испытывал в Италии: свободу самовыражения. «Здесь люди могут одеваться, как хотят. Говорить то, что хотят. Быть тем, кем они хотят. Это меня шокировало. В тот момент я понял, что мой дом находится здесь».
Ему потребовалось почти два десятилетия, чтобы вернуться, и автомобиль помог воплотить мечту в реальность. Eldorado был в списке желаний. Некоторые люди взбираются на горы. А Энрико хотел машину, которая навсегда изменила его отношение к лету.
«Водить Eldorado — всё равно что очутиться в вестерне! — делится эмоциями он, имея в виду бессмертные шедевры итальянского режиссёра Серджо Леоне. — Речь о том, чтобы иметь свой собственный способ передвижения по миру».
Быть может, именно в этом и заключается суть данного автомобиля. Вероятно, за комфортным и размашистым образом скрывается нечто большее, чем груда листового металла и блестящего хрома. Энрико не считает Eldorado машиной. Скорее жестом. Своеобразным напоминанием о том, что мы вольны выбирать, каким станет каждый прожитый день.
Источник: Kris Clewell / Petrolicious
Что скажете, друзья? Хотели бы прокатиться за рулём такой яхты? Кстати, на одном крайне тормозном заокеанском сайте есть даже ролик, посвящённый герою сегодняшней статьи: