- Внучка ведьмака. Глава 15.
- Раз ты закончила, пойдём домой, - сказал Никита.
Все серьёзные разговоры, как повелось с первых дней совместной жизни, проходили на кухне, около печи, негласно признанной сердцем дома.
Ещё до того, как муж начал разговор, Света почувствовала облегчение: дурное предчувствие, мучившее её уже несколько недель, вот-вот разрешиться. И не будет она больше просыпаться по ночам в холодном поту, прислушиваясь к шуму деревьев за околицей, к тревожному завыванию собак по всей деревне.
- Такое дело, Света... - Никита задумчиво жевал нижнюю губу, собираясь с мыслями. - Родственник ко мне приедет. К нам, то есть. Вот, - он поднял глаза на жену. - Но если ты против, он не будет к нам ходить. Не побеспокоит никогда.
По тому, как Никита был встревожен, и как тяжело ему давался разговор, женщина поняла, что повод для тревоги существует. Она молчала, и чем дольше она молчала, тем сильнее хотела, чтобы разговора этого никогда не было.
- Что за родственник? - наконец спросила Света. - Ты говорил, что у тебя никого нет? - далёкие разговоры всплывали в памяти женщины, напоминая о первых днях их знакомства.
- Отец, - посмотрел прямо в глаза Никита. - Мама говорила, что он умер, когда я ещё не родился. Я не видел его никогда, - слова были похожи на оправдание, такое искреннее, что Свете захотелось пожалеть его.
Вместо этого она скрестила руки на груди и тоже не отрываясь смотрела на мужа:
- Откуда он узнал, где ты живёшь?
- Не знаю... Правда не знаю, - отрицательно качал головой Никита. - Сам не уверен, что хочу видеть его. Вот, - он достал из кармана брюк сложенный конверт и протянул жене. - Письмо получил от него.
- Когда? - брови Светы взлетели вверх. Она точно знала, что письмо муж получил не сегодня, и не вчера.
- Неделю назад... - Никита смотрел себе под ноги, зажав ладонь в другой ладони. - Я не знал, как тебе сказать. Не знал, готов ли я его увидеть... Ты не понимаешь! - вдруг резко сказал он. - Всегда правильная, честная. Готова эту правду свою говорить, даже если другим от этого больно! - казалось, в мужчине что-то закипело, вырвалось наружу, и теперь лилось, не в силах остановиться.
- Подожди, - Света опустилась на стул. - При чём тут я? То, что ты получил письмо и молчал об этом неделю - это обман с твоей стороны. Но ведь я тебя не осуждаю... Я даже слова не успела сказать...
- Тебе и говорить ничего не надо. На лице всё видно. «Как ты мог обманывать меня целую неделю?» - вот что написано на твоём лице.
- Подожди, повторила Света. - Сейчас не об этом разговор. Ты сам не искал его? Дяди, тёти, родственники? Может, ты справки наводил? Соседи бывшие? Откуда он узнал?
Женщине казалось, что земля под ней покачнулась. Вдвойне тревожно было из-за того, что она чувствовала свою вину. Должна, казалось бы, радоваться, что у мужа нашёлся отец, самый близкий родственник. Их семья станет больше и дружнее. В праздники их за столом их будет уже не трое, а четверо. Но какая-то холодная тревога шевелилась в груди, теснила сердце и мешала дышать.
Никита, видя, что жена не собирается с ним ссориться, успокоился. Может, ничего страшного и не произойдёт. Может, всё только к лучшему? Ещё один мужчина в семье, хозяйство будет легче вести. Почему-то представилось, как они с отцом, похожим на бородатого нерусского актёра с добрыми глазами, сидят на реке, у костра. Вместе ёжатся от сырости реки и низко стелющегося дыма. Места в доме хватит, работы тоже.
- Можем пока его в проходной комнате поселить. А потом Надюшкину комнату перегородим, или ещё что-нибудь придумаем, - муж легонько обнял её, покачивая из стороны в сторону.
- Нет, - резко ответила Света.
- Что «нет»? - не понял мужчина.
- В нашем доме он жить не будет, - ответила жена. - Ты его не знаешь. И вообще не понятно, отец он тебе или нет. Да, всё равно это. Когда женились, мы знали, что у нас никого нет. Только ты и я. Потом нас стало трое. Вы - мой мир, ты и Надя. И я не готова туда никого пустить, - Света не смотрела на мужа. Она села за стол, и светлые волосы её казались красивыми и ненастоящими в свете лампы. - Пусть в «Доме колхозника» пока живёт. А там посмотрим, - губы её сжались, подбородок дрогнул. Женщина напоминала себе, что Никита - её муж, её половинка, защита и опора на всю оставшуюся жизнь. Но в эту самую секунду сердце и разум Светы не были согласны друг с другом, и это терзало её, разрывая изнутри на части.
Мужчина кивнул, молча соглашаясь, и потянулся к холодильнику.
***
Читать письмо Света не стала. Ей было достаточно того, что рассказал муж. Она старалась вести себя, как обычно. Была сдержанной, спокойной и собранной. Но улыбка не расцветала на её лице, когда Никита обнимал её, или когда Надюшка вдруг радостно окликивала её «Мама!»
Вечер ранними сумерками убаюкивал деревню. Дымок из печных труб поднимался высоко, стремясь достичь неба, усеянного частыми скоплениями жёлтых звёзд. Месяц, тонкими рожками зацепившись между двух звёзд, казалось, покачивался на ветру. В окно постучали, и тарелка выскользнула из Светиных рук, разбившись ровно пополам.
- На счастье, - угрюмо проворчал Никита, и пошёл открывать дверь.
Надя вышла из своей комнаты и остановилась в коридоре, поглядывая на мать, прислонившуюся к дверному косяку.
- Ну, здравствуйте, родные мои! - мужчина с курчавой бородой, похожий на цыгана, появился в прихожей, широко раскинув руки.
Надя всё ещё смотрела на мать, когда незнакомец схватил её в охапку и подбросил почти до потолка.
- Надо же, какая лёгкая! Чисто лебединое пёрышко! - его глаза сияли, будто огонь невидимого костра пожирал их изнутри.
Девочка взвизгнула от неожиданности и, приземлившись, спряталась за отцом, который замер около двери.
- Знакомьтесь, Света, Надя, это мой отец, Семён.
Тот прошёл в кухню, подал руку снохе:
- Будем знакомы, Света. Жаль, что столько лет вы прожили одни, без меня. Дочку вон кукую подняли, красавицу да умницу. И помочь вам было некому. Сиротинушки вы мои горемычные, - голос из резкого и звучного стал тягучим, напевным, и каким-то по-бабьему жалостливым.
Женщина выдернула руку из его жаркой и крупной руки, вытерла её о фартук, не пытаясь скрыть свой жест.
- Не надо нас жалеть. Всё у нас хорошо, Завтра сами увидите.
Семён, между тем, снял рюкзак с плеча и поставил его около печи:
- Я гостинцы вам привёз. Может, сношенька дорогая, покормишь свёкра с дороги? Баней, правда, во дворе не пахнет... Думал, было, попариться да спать сегодня пораньше лечь... - он уселся на стул, растопырив колени и опершись локтем на стол.
Никита не спешил вернуться со двора. Зачем-то переставил метлу из угла в угол, вбил гвоздь, давно торчащий из ворот. Как сказать отцу, что ему здесь не рады, что ночевать он будет не в доме сына, а в «Доме колхозника», в номере с вологлой постелью, скрипучими полами и липкими захватанными стаканами около электрического самовара.
Объясняться Никите с отцом не пришлось. Тот вскоре вышел из дома, водружая на ходу шапку-ушанку на курчавую голову. Обнял сына крепко, расцеловал в обе щёки, будто расстаются они в первый раз.
- Пойду я. Спокойной ночи. Увидимся ещё. Ты жену свою береги, это же золото, а не баба, - по его тону было не понятно, злиться он или восхищается Светланой. - И дочурку береги. В меня пошла, сразу видно.
Не оглядываясь, Семён вышел со двора, ступая осторожно по незнакомой тропинке. Никита задвинул засов на воротах, и вытер горящие на ветру щёки правым рукавом.
- Продолжение следует в понедельник, 01.09.2025.
- Путеводитель здесь.